Бой в Желтом море 28 июля 1904г.

Бой в Желтом море 28 июля 1904г.

Бой в Желтом море 28 июля 1904г.

Генерал-майор А. И. Сорокин

14 июня контр-адмирал Виттефт донес адмиралу Алексееву о результатах выхода в море 10 июня. Всю вину за неблагоприятный исход выхода он принимал на себя, неуспех эскадры объяснил недостатками практики совместного плавания кораблей и слабой боевой подготовкой личного состава флота. “Осмотревшись и выждав дальнейшего хода военных действий, — писал Витгефт в заключение донесения, — буду далее действовать сообразно обстоятельствам, так как, очевидно, выждать, как это ни прискорбно, вновь благоприятного момента и успеха разбить японский флот до прихода из России эскадры я не считаю возможным надеяться и повело бы лишь к его потере”.

Таким образом, командующий считал подчиненный ему флот небоеспособным и до прихода 2-й Тихоокеанской эскадры Рожественского не видел возможности предпринимать какие-либо активные действия. 3июля Витгефт получил ответ. Главнокомандующий писал: “...я не нахожу достаточных оснований, по которым вместо исполнения моих указаний — выйти в море и атаковать неприятеля, нанести ему поражение, вы приняли решение возвратиться на рейд...”. Так как неприятель на сухопутном фронте начал наступление против крепости, Алексеев советовал флоту находиться в полной готовности к уходу из базы, а до этого времени оказывать войскам содействие в обороне, активно действуя всей эскадрой и отдельными кораблями. На случай если положение крепости будет безнадежным, наместник приказывал выйти в море и по возможности, не вступая в бой с флотом противника, уходить во Владивосток.

О положении на маньчжурском театре Алексеев сообщал, что армейский корпус, предназначенный для выручки Порт-Артура, под напором японцев отступил к главным силам, но русские сухопутные силы в Манчжурии достигли 200тысяч человек и в ближайшее время следует ожидать серьезного нажима на противника.

Но “Какой бы ни был успех, — писал адмирал, — без успеха на море, он не будет иметь значения. Между тем все, что на море, производит громадное впечатление в Японии. Уничтожение трех транспортов нашими крейсерами вызвало целую панику, а равно выход и эскадры из Артура... будьте бдительны и не пропускайте благоприятной минуты снова выйти с Вашей эскадрой, но только без возвращения на Артурский рейд”.

В телеграмме главнокомандующего, полученной Витгефтом одновременно с письмом, вопрос о выходе эскадры был уже поставлен как приказ: “...пополнив все запасы... обеспечив безопасный выход и избрав благоприятный момент, выйти с эскадрой в море и, по возможности, избежав боя, следовать во Владивосток, избрав путь по усмотрению”.

Обмен телеграммами между главнокомандующим и командующим, эскадрой продолжался до тех нор, пока Алексеев, наконец, 17июля.( категорически не приказал Витгефту выходить с флотом во Владивосток. “...Принимая во внимание, — писал он, — что поддержка Артуру может быть оказана не ранее сентября и что Балтийская эскадра может прибыть сюда только в декабре, для Артурской эскадры не может быть другого решения, как напрячь все усилия и энергию и, очистив себе проход через неприятельские препятствия, выйти в море и проложить себе путь во Владивосток, избегая боя, если позволят обстоятельства”.

Приказывая Витгефту прорываться во Владивосток, наместник исходил из того, что Порт-Артур до прихода Балтийского флота не продержится, и если эскадра не уйдет из крепости, то погибнет. Прорвавшись во Владивосток и соединившись там с крейсерами, она сможет постоянно угрожать морским путям сообщения противника, а после прихода на Дальний Восток 2-й эскадры русский флот будет иметь возможность встретиться с флотом противника в морском сражении

25 июля Виттефт получил от наместника последнюю депешу: “Вновь подтверждаю... к неуклонному исполнению вывести эскадру из Порт-Артура... невыход эскадры в море вопреки высочайшей воле и моим приказаниям и гибель ее в гавани в случае падения крепости лягут тяжелой ответственностью перед законом, лягут неизгладимым пятном на андреевский флаг и честь родного флота. Настоящую телеграмму сделать известной всем адмиралам и командирам”.

Оставаться флоту в Порт-Артуре в это время было крайне опасно •еще и потому, что японцы установили осадные батареи и 25июля открыли огонь по городу, порту и кораблям. Стрельба не корректировалась, попадания в корабли были случайными, но тем не менее в первый же день обстрела пострадал броненосец “Цесаревич”: снаряд попал в его боевую рубку. 27июля в броненосец “Ретвизан” попало семь снарядов. Через образовавшуюся пробоину ниже ватерлинии корабль принял до 500тонн воды. После телеграммы Алексеева и начала обстрела кораблей в гавани Витгефт приступил к выполнению приказа, хотя в благополучный исход по-прежнему не верил. 26июля на броненосце “Цесаревич” он объявил флагманам и командирам кораблей последнюю телеграмму Алексеева и назначил выход эскадры на 6часов утра 28июля. К этому времени он приказал принять топливо, снабжение и пр. Указаний, как вести бой при встрече с противником, адмирал не дал, сказав, что он будет пользоваться инструкциями, выработанными в свое время адмиралом Макаровым.

Взгляды Витгефта на исход прорыва с предельной ясностью были высказаны им на совещании офицеров, “Кто может, тот и прорвется, — говорил адмирал, — никого не ждать, даже не спасать, не задерживаясь из-за этого; в случае невозможности продолжать путь, выкидываться на берег и по возможности спасать команды, а судно топить и взрывать; если же не представится возможности продолжать путь, а представится возможным дойти до нейтрального порта, то заходить в нейтральный порт, даже если бы пришлось разоружиться, но никоим образом в Артур не возвращаться, и только совершенно подбитый под Порт-Артуром корабль, безусловно не могущий следовать далее, волей-неволей возвращается в Артур”.

Приказ о выходе эскадры был разослан на корабли в этот же день. “Известие о предстоящем выходе в море вызвало не энтузиазм, а... вздох облегчения, — записал в своем дневнике старший офицер крейсера “Диана” капитан 2ранга Семенов. — Необходимость этого выхода была до такой степени очевидна, массы были так проникнуты этим сознанием, что упорство “начальства” порождало среди наиболее горячих голов самые ужасные подозрения... Иногда казалось... что вот-вот по эскадре пронесется зловещий крик: — “Измена! Начальство нас продало!..”.

Началась спешная подготовка к дальнему и полному неизвестности походу.

В ночь на 28 июля корабли эскадры, назначенные для прорьгва, были готовы к выходу. Во Владивосток уходили броненосцы “Цесаревич”, “Ретвизан”, “Победа”, “Полтава”, “Пересвет” и “Севастополь”; крейсера “Аскольд”, “Паллада”, “Диана” и “Новик”; миноносцы “Выносливый”, “Бесшумный”, “Властный”, “Грозовой”, “Бойкий”, “Бурный”, “Беспощадный” и “Бесстрашный” и госпитальный транспорт “Монголия”. Остальные корабли, в том числе и броненосный крейсер “Баян”, незадолго до выхода подорвавшийся на мине, оставались для обороны крепости. Уходившие корабли были укомплектованы личным составом, обеспечены углем и боеприпасами, но не имели достаточно орудий, которые в свое время были сняты для усиления крепости; всего недоставало: 6-дюймовых орудий - 10; 76-миллиметровых - 18 и других - 65.

Японский флот между тем продолжал нести блокадную службу. Адмирал Того, будучи уверен, что русская эскадра в связи с тесной осадой крепости с суши неизбежно выйдет в море, усилил наблюдение за порт-артурским рейдом и перебазировал свои главные силы от островов Эллиот к острову Роунд, ближе к Порт-Артуру. К 28июля дислокация японского флота была следующая: броненосцы “Миказа”, “Асахи”, “Фуджи”, “Шикишима” и броненосный крейсер “Асама” находились в районе острова Роунд; крейсера “Якумо”, “Касаги”, “Такасаго” и “Читозе” — в 15 милях южнее Ляотешана; крейсера “Акаси”, “Сума” и “Акицусу” — у Энкоунтер-Рока; крейсера “Хашидате” и “Матсушима” — в бухте Сикау около Порт-Артура; 1, 2 и 3-й отряды миноносцев несли блокаду порт-артурского рейда; 4-й отряд стоял в Дальнем; броненосец “Чин-иен”, броненосные крейсера “Ниссин” и “Кассуга” находились в море вблизи Порт-Артура; крейсера “Итсукишима” и “Идзуми” — у островов Эллиот, “Чиода” — в Дальнем. Вице-адмирал Камимура с броненосными крейсерами находился в Корейском проливе. Он имел приказ не допустить в Желтое море владивостокские крейсера.

Наступило утро 28июля. С восходом солнца русские корабли начали выходить из внутренней гавани на рейд и занимать свои места по диспозиции. Рейд был предварительно протрален. В 8часов 45минут эскадра в кильватерной колонне, следуя за тралящим караваном, вышла в море.

За выходом флота с самого утра наблюдали несущие блокаду японские миноносцы и крейсера. Адмирал Того, как и 10июня, был своевременно извещен, какие корабли вышли в море и каким курсом идет эскадра.

Оставляя Порт-Артур, Витгефт донес адмиралу Алексееву: “Согласно предписанию выхожу с эскадрою прорываться во Владивосток. Лично и собрание флагманов и командиров, принимая во внимание все местные условия, были против выхода, не ожидая успеха прорыва и ускоряя сдачу Артура, о чем доносил неоднократно”. Командующий и большинство его командиров еще задолго до выхода не верили в благоприятный его исход и с этой мыслью шли в бой.

Сам Витгефт, свыкшись с мыслью, что эскадра не может одержать победу и прорваться во Владивосток, не проявлял должной инициативы и не принимал решительных мер, чтобы организовать победу и разгромить врага.

В 10час. 30мин. флагманский корабль лег на курс 125°, тралящий караван был отпущен. К 11часам скрылся из вида Ляотешан. Стоял ясный солнечный день. Эскадра шла в кильватерной колонне: головным — броненосец “Цесаревич”, под флагом командующего, за ним “Ретвизан”, “Победа”, “Пересвет” (флаг младшего флагмана контр-адмирала Ухтомского), “Севастополь” и “Полтава”, крейсера “Аскольд”, “Паллада” и “Диана”. Крейсер “Новик” шел впереди эскадры, миноносцы были на траверзе флагманского броненосца — четыре с правой стороны и три с левой.

Главные силы японского флота под флагом вице-адмирала Того появились на видимости (120кабельтовых) около 11час.30мин. Они шли с северо-востока на пересечение курса русской эскадры. Головным шел “Миказа”, за ним броненосцы “Асахи”, “Фуджи”, “Шикишима” и броненосные крейсера “Кассуга” и “Ниссин”.

Появление неприятельского флота на пути русских было закономерно, расчет адмирала Алексеева прорваться во Владивосток без боя был сделан без учета фактической обстановки на море. Сражение было неизбежно.

В предстоящем бою Витгефт мог рассчитывать на успех, имея явное преимущество в броненосцах, от огня которых главным образом и зависел успех боя.

Русские имели превосходство в артиллерии главного калибра, японцы в свою очередь имели преимущество в скорости хода кораблей своих главных сил и могли выбирать дистанцию огня и наиболее выгодный для них строй.

В 12час.20мин. с расстояния 80каб. японцы открыли огонь, в ответ с расстояния 65-70каб. разрядили свои крупнокалиберные орудия русские броненосцы.

Обстановка на море к моменту открытия огня была следующая. Русская эскадра, как уже говорилось, в кильватерной колонне шла курсом 125°; крейсер “Новик” по приказанию Витгефта занял место концевого в колонне. Японские главные силы (1-й боевой отряд) перерезал курс эскадры на расстоянии около 75каб. 3-й боевой отряд (четыре крейсера) шел параллельным курсом с русскими кораблями южнее на расстоянии до 70 каб.; к северу на расстоянии до 80-85каб. тоже параллельным курсом шел 5-й боевой отряд (три крейсера) и, наконец, три крейсера 6-го боевого отряда находились северо-восточнее на расстоянии до 100каб. Таким образом, японцы окружали русскую эскадру, оставляя открытым только путь на Порт-Артур. Адмирал Того явно желал, чтобы Витгефт, как и 10июня, не принял боя, а повернул : обратно в Порт-Артур под огонь осадной артиллерии генерала Ноги. Но русский флагман на этот раз продолжал идти вперед, отвечая огнем на огонь.

В завязавшейся перестрелке Витгефт, уклоняясь от охвата 1-м японским боевым отрядом головы своей кильватерной колонны и рассчитывая проскочить у него под кормой, изменил курс влево. В результате поворота противники оказались на контркурсах, при этом условия стрельбы для русских кораблей явно ухудшились, японские главные силы усматривались под острым курсовым углом и против солнца. Командующий искал возможности прорваться во Владивосток и этому подчинял свои действия.

Через некоторое время с броненосца “Цесаревич” на пути была замечены плавающие мины, очевидно набросанные японскими миноносцами. Эскадра, обходя мины, несколько раз меняла курсы. При поворотах корабли закрывали, друг друга, и этим пользовался противник, усиливая огонь. Во втором часу дня, проходя на контркурсе линию русской эскадры, японцы перенесли огонь на наши крейсера, которые по приказу с “Цесаревича” перешли на левую сторону своих броненосцев; туда же ушли и миноносцы.

Адмирал Того после расхождения на контркурсах начал поворачивать, но с выполнением маневра явно запоздал. Эскадра в это время вырвалась вперед, оставив главные силы противника позади. В 13час.25мин. перестрелка прекратилась. Витгефт лег на курс 118° по направлению к Корейскому проливу; ход был увеличен до 14узлов. В это время 3-й боевой отряд противника, нагоняя, вел бой с концевым кораблем эскадры “Полтавой”, который из-за повреждений в машине отставал; при помощи других броненосцев противник был отогнан. Кроме этой неудачной попытки, ни один из отрядов японского флота не имел намерения подходить к русской эскадре на дистанцию менее чем 70кабельтовых.

К 13час.45мин. адмирал Того вновь сблизился с русской эскадрой, и бой возобновился, но не надолго; Того снова допустил грубые просчеты в маневрировании и около 14час.30мин. отстал. На этом закончилась первая фаза боя.

Все корабли противника остались в строю, от огня пострадали русские “.Цесаревич” и “Полтава”; у японцев имели существенные повреждения броненосец “Миказа” и броненосный крейсер “Ниссин”. Таким образом в первой фазе боя Того пытался охватить голову русской эскадры. Виттефт контрманеврированием уклонился от боя. Ему удалось сбить расчеты противника и оставить его далеко позади. Русский командующий со всеми своими кораблями прорвался в море. Он мог окончательно оторваться от неприятеля, если бы его эскадра имела хотя бы равный ход по сравнению с противником, но ход был значительно меньше. Того, исправляя свои ошибки, снова нагонял русскую эскадру. После первой фазы боя расположение кораблей в море было следующее: русские в двух кильватерных колоннах уходили по направлению. к Корейскому проливу; главные силы Того — его 1-й боевой отряд догонял русскую эскадру, находясь сзади и справа от нее; к 1-му отряду в это время для его усиления присоединился броненосный крейсер “Якумо” из 13-го боевого отряда, корабли которого шли за кормой русской эскадры; 15-й боевой отряд, усиленный броненосцем “Чин-иен” и крейсером “Идзуми”, шел севернее; 6-й отряд отставал.

Около 15 час. Витгефт запросил у командиров своих кораблей сведения о повреждениях. Ответы были благоприятные; корабли в вооружении существенных потерь и повреждений не имели. Так как адмирал Того имел явное намерение снова вступить в бой, Витгефт со своим штабом провел совещание: как выгоднее вести сражение. Мнение большинства офицеров сводилось к тому, чтобы развернуться и строем фронта уходить, оставляя главные силы противника за собой. При этом варианте японцы теряли свое преимущество в скорости хода и теряли также в силе артиллерийского огня. Витгефт не согласился с этим предложением, решив, пока не наступила темнота, принять кратковременный бой с противником на дальних дистанциях, при этом он полагал, что корабли эскадры не пострадают настолько, чтобы не дойти до Владивостока. После наступления темноты Витгефт предполагал оторваться от неприятеля и выполнить поставленную перед ним боевую задачу. Следовательно, Витгефт не предпринял ничего, что могло бы задержать японцев и затруднить им погоню, а такая возможность была: адмирал имел в своем распоряжении семь миноносцев, которые можно было использовать для атаки главных сил противника.

Перед началом второй фазы боя командующий передал семафором до линии, чтобы эскадра вела огонь по головному кораблю противника, а с заходом солнца следила за “Цесаревичем”.

Вторая фаза боя началась в 16час.45мин. при расстоянии между противниками, равном 45кабельтовым. Японские главные силы находились на правом траверзе; головным шел “Миказа”, затем “Асахи”, “Фуджи”, “Шикишима”, “Кассута”, “Ниссин” и “Якумо”. В строю русских изменений не произошло. Первым открыл огонь немного отставший от эскадры броненосец “Полтава”. Остальные корабли последовательно вступали в бой, стреляя по флагманскому броненосду противника. “Миказа”, получивший в начале боя несколько прямых попаданий, отвернул, но, оправившись от удара, вновь лег на прежний курс. Броненосцы . и броненосные крейсера неприятеля вели огонь главным образом по “Цесаревичу”, стараясь вывести его из строя и нарушить управление эскадрой.

В ходе боя “Цесаревич” получил несколько попадании. Для того чтобы выйти из-под огня противника, улучшить условия стрельбы для своих кораблей и не дать возможности врагу охватить голову эскадры, Витгефт приказал повернуть на два румба влево и увеличить ход до 15узлов. “Севастополь” и “Полтава” сразу же начали отстаивать, и ход . снова пришлось уменьшить.

Во время маневрирования Виттефту представлялась возможность послать в атаку миноносцы, но по неизвестной причине командующий этого не сделал. Он находился на нижнем мостике “Цесаревича” и безучастно наблюдал за ходом боя. На неоднократные советы окружающих - уйти в боевую рубку адмирал не обращал внимания.

В начале шестого часа мостик, где находился командующий и некоторые офицеры его штаба, заволокло дымом: крупнокалиберный снаряд противника разорвался в середине фок-мачты. Витгефт был разорван (тело его не нашли); погибли флагманский штурман лейтенант Азарьев, флаг-офицер мичман Эллис и несколько матросов; большая часть офицеров, в том числе и начальник штаба контр-адмирал Матусевич, были тяжело ранены.

Эскадру повел командир “Цесаревича” капитан 1ранга Иванов, умышленно не подавая сигнала о гибели командующего, чтобы не вызвать в разгаре сражения растерянности среди офицеров эскадры.

В 17час.45мин. осколки второго тяжелого снаряда вывели из строя находившихся в рубке офицеров и матросов. Взрывом был поврежден рулевой привод и все приборы управления броненосцем и артиллерийским огнем. В момент взрыва руль корабля был положен влево и остался в этом положении; броненосец, потерявший управление, начал описывать циркуляцию. Сигнала о том, что он вышел из строя, подать было некому. Командиры следовавших за “Цесаревичем” “Ретвизана” и “Победы”, не зная о случившемся на флагманском корабле, решили, что адмирал, маневрируя, ложится на новый курс, и пошли вслед за ним. Но после того как “Цесаревич” описал почти что полную циркуляцию, стало ясно, что он неуправляем. Строй эскадры был нарушен. Японцы усилили огонь.

Командир “Ретвизана” капитан 1ранга Щенснович, чтобы помочь эскадре восстановить боевой порядок, повернул на неприятеля с намерением таранить один из его кораблей. Японцы сосредоточили по броненосцу сильный огонь. “Ретвизан”, стреляя, шел полным ходом; на мгновенье он закрывался всплесками воды и дымом от разрывавшихся снарядов, и тогда казалось, что броненосец тонет. Когда до противника осталось не более 17каб., на “Миказе” от попадания снаряда поднялся черный столб дыма и окутал всю его переднюю часть.

В эти решительные минуты Щенснович был ранен осколком. Замысел не удалось осуществить до конца, “Ретвизан” отвернул, его маневр дал возможность командирам других русских кораблей выровнять строй. Но у них не хватило решимости последовать за “Ретвизаном” и поддержать его атаку.

Пока “Ретвизан” пытался таранить “Миказу”, на мостике “Цесаревича” очнулся раненый артиллерийский офицер лейтенант Ненюков. В рубке, кроме убитых, никого не было. Ненюков встал к штурвалу, который оказался неисправным; попытка передать управление через центральный пост на нижний штурвал не привела ни к чему, — из центрального поста не отвечали. В это время в рубку пришел лейтенант Пилкин, которому Ненюков и сдал командование. Так как машинный телеграф не действовал, то Пилкину стоило больших усилий перевести управление в центральный пост. Вскоре командование принял старший офицер корабля капитан 2ранга Шумов. Он приказал поднять сигнал по эскадре, что адмирал передает командование младшему флагману контр-адмиралу Ухтомскому.

В создавшейся обстановке Ухтомский не проявил никакой инициативы и, кроме сигнала “следовать за мной”, никаких мер для того, чтобы вступить в командование эскадрой, не принял.

Приказаний его ни один из командиров кораблей не выполнил. Впоследствии все они утверждали, что сигнала не заметили. В кильватер “Пересвету”, на котором находился новый командующий, вступила одна “Победа”. “Ретвизан” в это время повернул к Порт-Артуру и скоро скрылся из вида. Позднее к Ухтомскому присоединились броненосцы “Полтава”, “Севастополь” и затем “Цесаревич”.

Главные силы противника, прекратив огонь, ушли к северу; его 3-й отряд, находившийся южнее, вел огонь по русским концевым кораблям: 5-й отряд с присоединившимся к нему броненосным крейсером “Асамой” также пытался помешать отходившей русской эскадре; 6-й отряд находился около своих главных сил.

Русские крейсера, после того как главные силы Того пошли на север, оказались в крайне невыгодном положении. Японские броненосцы открыли по ним огонь. Командовавший отрядом контр-адмирал Рейценштейн, находясь на “Аскольде” и решив, что эскадра окружается противником, поднял сигнал “крейсерам следовать за мной” и пошел на прорыв к югу, пересекая курс своих броненосцев, идущих в сторону Порт-Артура. За “Аскольдом” последовал “Новик”, которые прорвали кольцо и ушли. “Диана” и “Паллада” не могли развить ход, равный ходу “Аскольда”, и присоединились к своим броненосцам. На этом бой прекратился.

Адмирал Того не сумел оценить и использовать создавшейся для него крайне выгодной обстановки после выхода из строя “Цесаревича” а расстройства русской эскадры. Ввиду наступления темноты он предпочел увести свои пострадавшие главные силы из-под предполагаемого им удара со стороны русских крейсеров и особенно миноносцев.

Около 8час. вечера японские броненосцы скрылись в южном направлении. На месте боя остались миноносцы противника, которые вскоре устремились в погоню за русской эскадрой.

В девятом часу за “Пересветом” следовали броненосцы “Победа” и “Полтава”. Так как все навигационные приборы на кораблях были разбиты, шли по Полярной звезде. Ночью начались атаки миноносцев противника. Эскадра разделилась. Командиры броненосца “Цесаревич”, крейсера “Диана” и четырех миноносцев в разное время повернули в море, решив выполнять приказ Витгефта, отданный им на совещании 8 августа, — идти во Владивосток. В Порт-Артур возвратились броненосцы “Пересвет”, “Ретвизан”, “Победа”, “Севастополь” и “Полтава”, крейсер “Паллада”, три миноносца и госпитальное судно “Монголия”.

Броненосец “Цесаревич” дошел до Циндао, крейсер “Диана” пришел в Сайгон, крейсер “Аскольд” — в Шанхай. Все они были интернированы и разоружены: то же случилось с четырьмя миноносцами, один из которых был интернирован в Шанхае и три в Циндао. Миноносец “Бурный” налетел на камни у мыса Шантунг и погиб.

Крейсера “Новик” и “Аскольд”, прорвавшиеся через строй японцев, преследовались семью кораблями. Три из семи — “Кассаги”, “Читозе” и “Такасаго” — вели огонь, русские интенсивно отвечали. Крейсера шли 20-узловым ходом, и японцы скоро отстали. Во время перестрелки “Новик” получил три попадания: один снаряд пробил левый борт ниже ватерлинии, второй разорвался на палубе и третий проник в отделение носовой динамомашины. Полученные повреждения на боеспособность корабля влияния не оказали, но “Аскольд” ушел, и “Новик” остался один. Утром командир крейсера капитан 2ранга Шульц, убедившись, что для следования во Владивосток не хватит угля, решил зайти в порт Циндао. Взяв там 250тонн угля, “Новик” вышел в море. Шульц решил обойти Японию с юга, а затем по Тихому океану и через пролив Лаперуза достичь Владивостока.

Хотя крейсер и шел экономическим ходом, но угля до Владивостока все же не хватило. Крейсер зашел в Корсаковский пост на острове Сахалин. Это было на десятый день пути. Днем по беспроволочному телеграфу были обнаружены переговоры кораблей в море, и вскоре на горизонте показался неприятельский крейсер. В Токио о прорыве “Новика” узнали от командира парохода “Кельтик”, который встретил его в океане. На поиски русского корабля были высланы быстроходные крейсера “Цусима” и “Читозе”. Первый японский корабль, появившийся у Корсаковского поста, был “Цусима”. На “Новике” прекратили погрузку угля, крейсер вышел в море и вступил в бой, во время которого получил пробоину ниже ватерлинии. Команда “Новика” надеялась исправить повреждение и ночью уйти в море, но оказалось, что на корабле не действовал руль, а пробоину подручными средствами заделать было нельзя.

Ночью в море сразу засветило несколько прожекторов; было ясно, что к “Цусиме” подошла помощь. Командир “Новика”, не желая спустить флаг перед противником и отдать ему крейсер, затопил его на глубине около 9м. Команда сошла на берег и благополучно добралась до Владивостока.

В бою 28июля офицеры и матросы порт-артурской эскадры, сражаясь с сильным противником, не посрамили боевых традиций русского флота. Команды “Варяга”, “Страшного” и “Стерегущего”, показавшие в начале войны невиданное упорство в бою, служили примером. Моряки вели себя в бою стойко. Комендор с крейсера “Паллада” Роман Булгаков не прекращал огня из своего орудия, несмотря на тяжелую рану в боку, которую он скрывал до самого конца боя. Матрос Никифоров продежурил всю ночь у орудия с осколком в боку. Когда на “Полтаве” заклинило орудие, комендор Давыдов вышел из-за укрытия и, не обращая внимания на падающие кругом осколки, спокойно действовал разрядником. Комендор Галатов и гальванер Темников, оставшись невредимыми в башне, перевели ее на ручное управление и вели огонь по броненосцам противника до окончания боя.

По-макаровски воевал капитан 1ранга Щенснович. Макаров учил: “...принцип взаимной поддержки нужно понимать в смысле дружного боя, а не помощи одного корабля другому .. Дело первостепенной важности—разбить неприятеля”. Так и поступил командир “Ретвизана”.

Матросы и офицеры сражались отважно, но эскадре нужен был флотоводец. Адмирал Витгефт, пытаясь прорваться во Владивосток, не руководил сражением, да и не был к этому подготовлен.

В бою с японцами моряки эскадры нанесли противнику ощутительные потери в людях и повредили многие из его кораблей, которые пострадали значительно больше русских. “Миказа” понес большие потери, чем “Цесаревич”: на японском броненосце было 32убитых и 82раненых; на русском флагманском броненосце потери составили 54человека, из них убитыми 12.

Во время боя на “Миказе” наблюдалось несколько пожаров. В первом бою он получил попадание в спардек двумя тяжелыми снарядами, осколками была насквозь пронизана гротмачта, убито 12человек и пять ранено. Во втором бою в него попало несколько снарядов, один из которых, разорвавшись у кормовой башни, разбил 12-дюймовое орудие н ранил 18человек. Другими снарядами на переднем мостике броненосца было убито семь человек и ранено 16. К концу сражения обе 12-дюймовые башни корабля не стреляли и не поворачивались, огонь вела только одна 6-дюймовая пушка.

Тяжело пострадал не только “Миказа”, но и другие неприятельские корабли. Крупнокалиберный снаряд, попавший в броненосец “Асахи”, пробил его борт под ватерлинией около кормы и произвел сильные повреждения внутри корабля; осколками были убиты старший артиллерийский офицер и несколько матросов. В броненосный крейсер “Кассуга” попало три крупных снаряда, причинивших много разрушений. Сильно пострадали надстройки броненосного крейсера “Ниссин”; на корабле было 16убитых и 31раненый. Броненосец “Чиен-иен” получил попадание двумя снарядами. На крейсере “Якумо” было убито 22человека; один из снарядов проник внутрь корабля и, разорвавшись там, произвел большие разрушения.

Японские миноносцы тоже значительно пострадали. В истребитель “Асагири” попало два крупнокалиберных снаряда; был подбит истребитель “Мурасаме”; миноносцы “№ 46” и “№ 40” были повреждены: первый в результате столкновения, второй — от попадания снаряда. Миноносец “№ 38” потерял управление и ход от попадания в него торпеды.

Японский офицер лейтенант Сакура, участник сражения, впоследствии писал в газете “Кайгун-Дзошши”: “В этом генеральном бою, если можно так назвать его, наши суда пострадали весьма серьезно: не было ни одного, которое не имело бы пробоины, а следствием их — и крена”.

Русские корабли и особенно броненосцы тоже имели серьезные повреждения. На “Цесаревиче” вышли из строя обе орудийные башни, все шлюпки на корабле были разбиты, перебита фок-мачта, в корпусе броненосца оказалось много пробоин и т.д. Броненосец “Ретвизан” во время боя получил 21попадание, на нем были выведены из строя 14орудий и большинство прожекторов. Броненосец “Победа” имел несколько пробоин, причем одну ниже ватерлинии, на корабле временно выходили из строя три 6-дюймовых, одно 10-дюймовое и много мелкокалиберных орудий.

Особенно сильно пострадала артиллерия броненосца “Пересвет”: была выведена из строя 10-дюймовая башня, повреждено несколько 6-дюймовых и девять 75-миллиметровых орудий правого борта. Пострадали в разной степени и другие русские корабли.

Состояние артиллерии на броненосцах до и после боя приведено в следующей таблице: