Джефферсон - выдающийся деятель мировой истории

Джефферсон - выдающийся деятель мировой истории

Имя Томаса Джефферсона - одно из самых почитаемых среди американского народа, оно стоит в ряду выдающихся деятелей мировой истории. Его жизнь и деятельность оставила глубокий след в памяти человечества. Он вошел в историю не только как крупный государственный деятель и политический деятель, но и как философ-гуманист, просветитель, лингвист, ботаник, географ, архитектор,  этнограф, палеонтолог.

Целью этой  работы является  изучение и анализ всей жизнедеятельности Томаса Джефферсона с акцентуацией внимания на его политической и общественной деятельности  и влиянии, оказанным им  на первую американскую буржуазную революцию и дальнейшее становление государственности США.

ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТEЛЬНОСТИ ТОМАСА ДЖЕФФЕРСОНА

Выдающийся политический деятель, ученый-гуманист, просветитель и один из идеологов демократического направления американской революции родился 13 апреля 1743 года в одном из глухих уголков  Виргинии, первой английской колонии в Северной Америке. Джефферсоны были выходцами из Уэльса. Сохранившиеся данные говорят, что прадед будущего автора Декларации независимости Соединенных  Штатов Америки принадлежал к беднейшей части фермерства, однако после  удачной женитьбы на дочери преуспевающего соседа смог купить небольшой участок земли. Дальнейшему упрочению его хозяйства способствовала занятая им вскоре выборная должность инспектора дорог. Далее Томас Джефферсон удостоился чести быть избранным присяжным в местный суд. Данный факт свидетельствует о переходе его в среднее сословие.

Второй Томас Джефферсон также был присяжным в суде, занимал должность капитана милиции графства, а затем, удачно женившись, и шерифом графства. Необходимо отметить, что общественная деятельность и удачные браки стали как бы традицией в семье энергичных и предприимчивых Джефферсонов.

Активной общественной деятельностью занимался и отец будущего президента США. Питер Джеффесон, отец великого вирджинца, по словам сына, не получил серьезного образования, но «обладая  природным умом, трезвым рассудком и жаждой знаний, много читал и развивал себя». Питер был человеком цепким, предприимчивым, честолюбивым, он неуклонно расширял свои владения и упрямо продвигался по ступенькам местной иерархической лестницы. Удачно женившись на девушке Джейн Рейндольф, принадлежавшей к старейшему и самому родовитому клану колонии, Питер вскоре стал первым гражданином своего графства. В 1743 году на западной границе колонии Виржиния у Питера родился первый сын, названный в честь деда Томасом. Когда мальчику исполнилось 3 года, Джефферсоны переехали в имение Уильяма Рейндольфа – Такахоэ. Переезд был первым путешествием и воспоминанием Томаса: «Сидя на подушке, которую придерживал раб, мальчик с интересом смотрел по сторонам и задавал бесчисленные вопросы обо всем том, что встречалось в пути» . Здесь проявлялась едва ли не ставшая главной чертой характера Томаса Джефферсона любознательность. Именно она доставляла поначалу немало хлопот окружающим и пришлась по душе почти всем его учителям.

Первый учитель, появился  в Такахоэ, когда Томасу было пять лет. Вместе со своими многочисленными братьями и сестрами мальчик учился главным образом английскому языку и арифметике. Впрочем, Томас быстрее остальных детей воспринимал знания, которые давал ему учитель. Именно по его совету способного мальчика отдали в частную школу священника, где он совершенствовал свои знания. Отец Питер Джефферсон, поглощенный хозяйственными заботами, не был чужд возвышенных интересов. Полковник Джефферсон собрал большую библиотеку и в свободное время сам любил читать. Однако образованностью он похвалиться не мог и обоснованно полагал, что это помешало добиться ему в жизни чего-то большего и поэтому огромное значение придавал образованию детей. Поэтому, вернувшись в 1752 году в Шедвел, Томас Джефферсон был отправлен на дальнейшее обучение в частную школу к пастору Дугласу. Как отмечают исследователи, Томас учился очень прилежно и увлеченно. Не меньшее значение в воспитании отпрысков придавалось и другим достойным занятиям. «Каждый молодой джентльмен, -писал один из летописцев старой Виржинии должен быть знатоком искусства танца, бокса, игры на дудке, карточной игры и владении шпагой». Юный Томас считался отличным наездником, метким стрелком. Однако он не разделял страсть сверстников к быстрой езде и охоте. Охотничий азарт ему заменяла любовь к природе. Томас Джефферсон постоянно стремился побольше увидеть и узнать. Любознательность его постепенно вышла за рамки окружающей природы и переросла в огромный интерес к внешнему миру, который открывался перед ним в книгах. Именно книгам юный Томас посвящал большую часть своего досуга. Он очень любил уединяться, постигать таинственный мир  знаний, размышлять.

Когда мальчику исполнилось 14 лет его отец, Питер Джефферсон, умер. Томас, как и вся его семья, долго и тяжело переживали утрату. До глубокой старости он не мог забыть о постигшем его потрясении. В лице отца он потерял своего главного руководителя и советчика, в котором он так нуждался тогда.

Как старшему сыну, 14-летнему Томасу предстояло унаследовать большую часть владений отца. И он оказался перед выбором- посвятить себя хозяйству или продолжать образование. Предсмертная воля отца гласила, что он должен учиться. Этого хотел также его родные. С другой стороны ,Томас видел, что он оказался едва ли не единственным мужчиной в доме. «Все заботы, -вспоминал он об этом времени, - легли полностью на меня, и рядом не было ни одного родственника или друга, способного  дать мне совет или руководить мною».

И Томас Джефферсон сделал выбор в пользу обучения. Он учился увлеченно, настойчиво. Даже в свободные от лекций дни он строго соблюдал составленное им самим расписание. Занятиям отводилось пятнадцать часов в сутки. Как отмечал его друг Нейдж, Томас «так и стремился ускользнуть даже от лучших друзей к своим книгам». И действительно, Томас Джефферсон твердо решил для себя, что «смело идя по дороге знаний, ничему не позволит стать препятствием на этом пути».

Также важное место он уделял прогулкам, спортивным упражнениям. Чтобы предупредить простуду, он каждое утро окунал ноги в холодную воду. Данному правилу Томас Джефферсон следовал всю жизнь и в возрасте 76 лет утверждал, что благодаря таким процедурам у него лишь 2-3 раз была лихорадка, причем достаточно кратковременная.

Никогда никто не слышал от него жалоб на усталость. Не потому, что он обладал недюжинной физической силой, а потому, что ненавидел праздность. «Привычка к труду, - писал Джефферсон впоследствии своим детям, -может быть выработана только в молодые годы. Если не года, то никогда после». И добавлял: «Удивительно, как много можно сделать, работая постоянно».

К его любым с детских лет поэмам Гомер и Вергилия теперь прибавились Сократ, Плутарх и Сенека. Его восхищало учение Демокрита и Эпикура о счастье людей как цели философии и их атомистический материализм, разрушавший религиозные представления. Юноша обращался к современной философии. Он зачитывался произведениями Бэкона, Ньютона, Локка, ставшими идейными путеводителями будущего идеолога демократического направления американской революции.

Книги, формировавшие гуманистическое мировоззрение Томаса Джефферсона, не отвлекали его от окружающей действительности. Напротив, молодой землевладелец и будущий  адвокат, связанный с ней тысячами нитей и рано увидевший ее пороки, искал в идеях прежде всего практическую ценность. Изучая законы природы, открытые передовой наукой века, он спрашивал себя, не имеют ли они аналогии в общественном развитии, сложность и противоречивость которого приводила к его глубоким раздумьям. Под влиянием идеи о естественных правах человека росли сомнения в действительной ценности официальной морали и правомочности существующей общественной системы.  В сознании юношей зарождался протест против уродливых явлений, которые он наблюдал в окружающей жизни, и этот процесс усиливался по мере того, как Джефферсон все явственнее ощущал нараставшее в его родной Виржинии, а также во всей Северной Америке глубокое недовольство колониальным порядками.  Годы пребывания Томаса  Джефферсона в колледже были предгрозовым периодом в американской истории. Именно в это время происходило формирование революционной идеологии. Один из участников войны за независимость Северной Америки Джон Адамс говорил по этому поводу: «Революция вошла в умы людей, и это случилось в период с 1760 по 1775 год, в течение пятнадцати лет до того, как под Лексингтоном была пролита первая кровь».

Этот процесс вовлек лучший людей Америки и не мог не затронуть молодого вирджинского адвоката, ставшего к 20 годам уже достаточно интересным и образованным человеком, входившего в кружок наиболее просвещенных людей Виржинии и глубоко воспринимавшего передовые идеи века. Всю ту энергию и настойчивость, которую вкладывали его прадед, отец и дед сначала в борьбу за существование, а затем за умножение своего достатка, Томас обратил на поиски иного, лучшего пути общественного развития.

В 1763 году Томас Джефферсон добился зачисления его в коллегию адвокатов при высшем судебном органе колонии. Это дало ему право на юридическую практику. Однако Томас не спешил с практикой и понимал, что сначала необходимо приобрести опыт. Он поступает в юридическую контору и под руководством своего друга и учителя Уайта продолжает учиться практическому применению знаний. Томасу суждено было пройти с Уйатом вместе немалый путь и Джефферсон высоко ценил старшего коллегу.

Несмотря на близость политических взглядов двух будущих вирджинских лидеров, они, как отмечается исследователями, были разными по характеру людьми. Генри Уайт отличался экспансивностью, мгновенно загорался, но пыла ему хватало ненадолго. В характере же Томаса Джефферсона мягкость общения, позволявшая  ему быстро сходиться с людьми и завоевывать их расположение, сочеталась с умением сдерживать свои чувства. В своих выступлениях в качестве адвоката Томас предпочитал экспромтам Генри тщательную аргументацию. Это станет его  характерной чертой и в последующее время. Он не переоценивал свои отнюдь не блестящие способности оратора и знал, что одним красноречием не сумеет овладеть аудиторией. Но зато он обнаружил умение глубоко вникать  в суть дела, отделять истину от домысла. Молодой адвокат достигал успеха не эффектной подачей аргументов, а их неотразимостью. Тщательно подготовленными выступлениями в суде он постепенно завоевывал признание и в 1767 году выиграл свое первое дело в суде.  К начальному периоду адвокатской деятельности относится его первое выступление в суде, содержавшее мысль о равенстве человеческих прав. Поводом служило одно из многих дел, касавшихся негров. В своей защитительной речи Томас Джефферсон точно сказал: «По законам природы мы все рождены свободными». Очевидно, что данная идея владела умом Джефферсона с юных лет и впоследствии стала одной из основополагающих в его политической и общественной деятельности.

Томас Джефферсон стал одним из ведущих адвокатов Виржинии. Обширная его клиентура была хорошей школой, способствовала близкому знакомству с наиболее острыми проблемами края. Джефферсон смог получить более ясное и полное представление об интересах различных слоев населения, их противоречиях, еще нагляднее увидеть несоответствие отношений между колонией и метрополией. Наряду с адвокатской деятельностью в эти годы Томас Джефферсон активно занимается проблемами улучшения обработки своих плантаций, мелиорации и ирригации земель Вирджинии. Как отмечают биографы, эта его деятельность наряду с положением искусного адвоката способствовала его быстрому выдвижению на общественном поприще. В 1769 году 26-летний владелец Шедвела был избран членом законодательной палаты Виржинии, а еще через год возглавил ополчение графства.

Однако, в 1770 году пришла беда- сгорела усадьба в Шедвеле, а вместе с ней и библиотека Томаса Джефферсона, являвшаяся самым главным его имуществом. И здесь великий вирджинец опять проявил силу своего характера- он отстроил новый дом собственными силами. Джефферсона, по выражению одного из его биографов, стал «архитектором, строителем, инженером ,главным рабочим, столяром, планировщиком».

В ту пору, когда активно шло строительство его усадьбы, Томас Джефферсон познакомился с Мартой Скелтон. А в 1772 году они сыграли свадьбу.

Таким образом, начало революционных бурь Джефферсон встретил, будучи крупным плантатором, преуспевающим адвокатом, счастливым мужем и отцом. Однако, этого ему было недостаточно, так как с юных лет Томаса волновала судьба родного края.

Новый этап его биографии, а именно, политическая деятельность, начались еще в 1769 году, когда молодой вирджинец занял место в законодательной палате колонии в качестве депутата от графства Албермал. У него уже сложились достаточно определенные убеждения, чтобы сразу же принять участие в разгоревшейся борьбе против всевластия Англии над колониями.

И Томас Джефферсон сыграл огромную роль в деле американской революции и войны за независимость. Вся его деятельность с 1764 по 1789 годы была направлена именно на борьбу за независимость и становление американской республики, что составляет основную тему данной работы и содержится во второй главе.

После принятия конституции США в 1787 году, в разработке которой Джефферсон принимал самое активное участие, а также первых президентских выборов 1789 года, на которых Джордж Вашингтон вышел полным победителем,  начинается новый этап в биографии и политической карьере Джефферсона.  11 декабря он получает личное письмо от Вашингтона с предложением войти в государственный аппарат. После длительных раздумий и колебаний, а также влиянии некоторых его сторонников, Томас Джефферсон принял решение и  направил письмо Вашингтону, в котором он выражал свое согласие стать государственным секретарем США и отправился в Нью-Йорк.

Вашингтон, зная о высоких качествах своего соседа- вирджинца, знал также о трудностях сотрудничества с ним. Независимая личность Джефферсона, политика и философа, государственного деятеля со сложившимися взглядами, требовала простора для его собственной инициативы. Сотрудничать с ним означало считаться с его убеждениями, и сложности при определении политики были неминуемы. Тем не менее, президент нуждался в столь сильной личности с большим авторитетом – участие в правительстве Томаса Джефферсона  укрепило бы центральное правительство,  тогда крайне нуждавшееся в политической поддержке.

Джефферсону представлялось возможность оказать влияние на формирование характера власти в направлении создания устойчивой буржуазно – демократической формы правления. И Томас Джефферсон решил использовать эту возможность. Первая беседа с Джороджем Вашингтоном длилась около часа. Томас Джефферсон вручил победителю в войне за независимость золотую медаль с его барельефом, отлитую в Париже.

Но время празднования революционных побед уже прошло и предстоял период оформления государства, создания внутри– и внешнеполитического механизма, решение трудных проблем государственного устройства.  От обоих госдеятелей зависело, каким будет политическое лицо независимой Америки.

В то время президент США не возглавлял кабинета министров в современном внимании, да и по существу такого подразделения не было. Глава каждого из департаментов – государственного, финансового, военного – вел дела своего ведомства практически независимо от президента. Однако, несмотря на автономность действий министров американского правительства, над ними, согласно конституции, стоял президент с полными прерогативами власти, и коренные вопросы не могли решаться без его полного одобрения. Поэтому всякая новая инициатива пробивалась через ежедневные контакты с президентом, путем влияния на главу правительства.

В тот высший круг государственных чиновников, в который вступил весной 1790 года Томас Джефферсон, входили представители различных и, более того, противоборствующих политических направлений, что предвещало нелегкую борьбу. Джефферсон сразу же начинает пристально наблюдать за молодым и целенаправленным министром финансов Александром Гамильтоном. Едва ли не с первого обмена мнениями выявилась противоположность взглядов Джефферсона и Гамильтона. Сила Гамильтона состояла в том, что он возглавлял ведущей департамент и его поддерживали консолидированные силы северных и срединных штатов, состоявшие из той буржуазии, которая  страхе перед общественным подъемом требовал правительства твердой руки.

Приступив к работе Томас Джефферсон несколько недель подряд изучал скопившиеся груды дипломатических документов. Видел, что внешнеполитическое положение республики складывалось неблагоприятно. Страна была зажата в тисках британской и испанской колониальных империй, отношения с которыми были очень натянутые.

Поэтому Джефферсон понимал, что необходимо заручиться поддержкой какой-либо мощной европейской державой, чтобы повысить рейтинг молодой республики в глазах мировой общественности. И такой выбор пал на Францию, с которой уже сложились достаточно дружеские отношения. Именно Франция стала внешнеполитическим козырем в политической игре Джефферсона.

Первое получившие известность внутриполитическое мероприятие Джефферсона на посту государственного секретаря – исследование возможности стандартизации в пределах  страны, обнародованное в «Докладе о мерах и весах». Этот доклад дал повод одному английскому ученому выразить американцам свое восхищение тем, что их государственный деятель одновременно столь сведущ в науках .

Однако, большее беспокойство в то время вызывали вопросы конструктивного плана, прежде всего создания в США единой федеральной системы. План создания такой системы был предложен Гамильтоном. Он был предельно прост: правительство брало на себя оплату внешних  и внутренних долгов государства в целом и штатов. Соединив экономические интересы с интересами центрального правительства, Гамильтон надеялся добиться консолидации и стабилизировать положение. Томас Джефферсон не был против укрепления американского единства, но многие аспекты федералистской политики тревожили его и вызывали подозрение. От политики Гамильтона выигрывали спекулянты ценными бумагами, усиливалась крупная буржуазия северо-запада, укреплялись консервативные элементы внутри страны. Гамильтон выступал идеологом развивавшейся в то время в США буржуазии и стремился превратить страну в строго выраженную централизованную индустриальную державу.  Гамильтон подчеркивал важность развития промышленности, которая могла быть создана только с помощью высоких охранительных тарифов и государственных субсидий. Только таким путем, считал он, слабая индустрия штатов могла встать вровень с высоким уровнем Европы. И министр финансов обратил все свои силы на расчистку пути для развития капитализма в США. Но Америка в то время являлась сельскохозяйственной страной. Именно идеологи фермеров и возглавили самую действенную оппозицию форсированию США в развитии капитализма. Рост налогов на население и импорт породили оппозицию, быстро нашедшую логическое обоснование не только в материальных, но и в наиболее важных гражданских ценностях. Создание этих ценностей уже отождествлялось с именем автора декларации независимости. Но Джефферсону было трудно вести широковещательную борьбу с политикой правительства, поэтому этим занялись его многочисленные политические соратники, и прежде всего Джон Мэдисон. Особенно остро разгорелась борьба по вопросу оплаты долгов, в которой предложение Гамильтона потерпело поражение. Джефферсон был в курсе дела и видел опасность как в крайней изоляции, так и чрезмерной самостоятельности штатов, предвещающей развал союза. Как идеолог фермерской Америки, Джефферсон противостоял идеологу капитализма – Гамильтону, но он не желал распада союза штатов, да и не мог еще предвидеть эффекта гамильтоновских преобразований. 

Основное же внимание Томаса Джефферсона в то время занимали вопросы внешней политики, и особенно отношения молодой американской республики с европейскими государствами. Незащищенные границы требовали от американской дипломатии искусного маневрирования между главными мировыми силами. Надежды Джефферсона как главы внешнеполитического ведомства зиждились на внутренних разногласиях колониальных держав, но и разногласия на должны были перейти грань, ведущую к войне: в случае этого сложная система европейского баланса сил рушилась, и это почти неизбежно вовлекло бы и США в водоворот политики великих держав. Целью  Томаса Джефферсона был  нейтралитет. Он придерживался нейтралитета не из-за отвлеченных гуманных схем, чего в целом также нельзя не учитывать, но и исходя из интересов Соединенных   Штатов. Новый мир, пишет он, может «извлечь выгоды из глупостей Старого мира». «Они должны воевать, а мы – укрепляться».  Такой представляет себе Джефферсон основную линию американской политики.  Именно торговой политике и политике невмешательства в деятельность европейских государств Джефферсон отдавал предпочтение.

Необходимо отметить, что именно по вопросам внешней политики возникало больше всего разногласий в правительстве.  Дело в том, что Гамильтон и его соратники, вступавшие в прямую конфронтацию с блоком Джефферсона, пытались проводить проанглийскую политику, всецело удовлетворяя требования этой страны. Но государственный секретарь проявлял присущее ему упорство в данном вопросе и не раз, поддавшись его убеждения, Вашингтон склонялся на его сторону.

Но, по сути, торговая дипломатия Джефферсона не имела большого политического  экономического и связанного с ним политического успеха: Америка так и осталось в основном потребителем английских товаров. В этом смысле она оказалась неэффективной и крайне неудачной. Однако дипломатия Томаса Джефферсона уберегла Соединенные Штаты от, возможно, рокового падения – союза части американской буржуазии с ее английскими партнерами, что создавало реальную угрозу завоеваниям революций и к чему мог привести курс Гамильтона, рассчитанный на укрепление власть имущих любой ценой. Ради укрепления основ республиканизма и усиления демократии он готов был пожертвовать интересами торговцев английскими товарами и не останавливался в своей борьбе со сторонниками сближения Англии.

Еще одно поражение Томас Джефферсон потерпел от Гамильтона с подписанием указа о создании национального банка США, главной целью деятельности которого, безусловно, удачно закамуфлированной, было продолжение обогащения североамериканской буржуазии.

Таким образом, Гамильтон и Джефферсон возглавляли два формирующихся политических лагеря, за которыми стояли разные общественные силы. Гамильтон стоял за ликвидацию всех препятствий на пути внедрения капитализма  во все сферы американской жизни. Он и возглавляемый им буржуазный блок объективно выступали против большинства тогдашнего фермерского населения страны. Гамильтон, как и прочие лидеры федерализма, с презрением относился к «серой и темной» массе поселенцев, расширявших своим трудом западные пределы государства. Федералисты презирали фермеров, как отсталых и ограниченных рабов, они ненавидели пионеров Запада как постоянный источник смут и волнений. В  федералистских планах  этим группам населения предназначалась второстепенная роль  в государстве.

Томас Джефферсон как лидер демократической оппозиции придерживался противоположных Гамильтону взглядов. Именно людей земли, фермеров и сельских хозяев он считал «естественной аристократией». Они – труженики земли, привыкшие распоряжаться собой в самых сложных условиях., больше были приспособлены, считал Джефферсон, для самоуправления, чем городские жители., искалеченные «невежеством и угнетением». В 1791 году Томас Джефферсон окончательно отходит от поиска компромисса с Гамильтоном и думает о создании противовеса федерализму.

Отстаивая права колоний на самоопределение, Джефферсон и его соратники поддерживали справедливое дело борьбы с тиранией метрополии, сдерживающей развитие американской нации. Аргументы же о «сдерживании» американской нации другими державами после достижения суверенитета неизбежно принимаю все более отвлеченный характер.

Взгляды Томаса Джефферсона претерпевают эволюцию. В период революционного подъема американская буржуазия выдвигает гуманистические принципы, выступает в защиту ряда общих прав индивидуума и нации. Получив в свои руки суверенную власть, руководители буржуазного государства значительно отходят от принципов всеобщей справедливости, ставя теперь во главу угла интересы «развития нации», что в условиях господства буржуазии часто становится принципом обоснования экспансии и выгод американской буржуазии.

Год за годом мы видим эволюцию идеолога революции в более умеренного буржуазного полтика. Заслуга Джефферсона в том, что он в меньшей степени, чем другие деятели американской революции, становился на путь политика-прагматика, выразителя интересов господствующего класса. Он стремился отстаивать идеи Просвещения, выступал за более совершенное государственное устройство и в этом отношении оставался верен принципам 1776 года. Однако все чаще выгода момента становится слишком соблазнительной, а интересы собственно американские  - выше интересов соседних стран, индейцев,  негров, все, кто «тормозит» рост благополучия «среднего американца», о красноречиво свидетельствует «испанская» дипломатия Джефферсона на посту государственного секретаря.

Но враждебность вокруг Джефферсона росла, и он уже задумывался об отставке, хотя и слышал настойчивые контраргументы от своих соратников. В последние годы, не поступившись своими убеждениями, он оттолкнул конформистов и еще более восстановил против себя врагов. В происходящей борьбе ставки Джефферсона были заведомо ниже, его оружие слабее, а противник многочисленнее и безжалостнее. В середине лета 1793 года происходит личный кризис. О нем свидетельствует письмо Мэдисону, в котором Томас Джефферсон пишет: «Обессиленный работой с утра до вечера – день за днем; зная, что работа эта столь же бесплодна для других, как тяжела для меня, действуя в одиночку в безнадежной постоянной борьбе против большинства, которое систематически подрывает общественную свободу и благосостояние, вынужденный даже в редкие часы отдыха находиться в обществе лиц, в чьей ненависти я не питаю сомнений...отрезанный от семьи и друзей, оставив свои дела в состоянии хаоса и беспорядка, короче, отдав все, что я люблю, в обмен на то, что я ненавижу, - и все это без малейшего удовлетворения как ныне, так и в будущем... так вот, мой дорогой друг, пусть этот предмет никогда на встанет между тобой и  мной» .  В конце июля Томас Джефферсон уведомляет Вашингтона, что уйдет со своего поста 30 сентября 1793 года. Вашингтон в ответ лично приезжает  к Джефферсону, но разговор идет о его приемнике. Разногласия по этому вопросу с Вашингтоном заставляют Джефферсона принять решение  остаться на своем посту до января 1794 года. Вторая половина года прошла в напряженной обстановке, но Томас Джефферсон уже твердо пришел к выводу: лучше полное выяснение отношений, отделение и открытая оппозиция, чем двусмысленность «надпартийной» политики. 5 января 1794 года он оставил свой пост и уехал на юг, к дорогим его сердцу людям и памятным местам детства.

Покинув Филадельфию, Томас Джефферсон думал, что уходит от активной политической жизни. Ожесточение последних лет борьбы вызвало в нем усталость. Крепкое здоровье и железная воля оказались надломленными. Каждый день приносил страдания от внутренней неудовлетворенности, порожденной кажущимся бессмыслием политической борьбы. Чем сильнее страдал Джефферсон в чуждом ему окружении, тем более близкими становилось ему все то, что так любил: семья, дом, библиотека, прогулки на свежем воздухе. Летом 1793 года он встречал гостей и дипломатов в саду, среди деревьев, говоря своим собеседникам, что чувствует себя прирожденным земледельцем, что политика ему претит, что он готов сказать: «Невежество – самая мягкая подушка, на которую только может положить голову человек». Полушутливо, полусерьезно, он клянется, что в его доме никогда больше не будет ни чернил, ни бумаги. Так говорил человек, привычкой которого было написание не менее дюжины писем в день. 

В то время Томасу Джефферсону было пятьдесят лет. Образ его жизни оставался по-прежнему аскетичен. Он гордился тем, что солнце никогда не заставало его в постели. Курение ему претит, а вино он пьет только за обедом. В еде он отдавал предпочтение овощным блюдам. Игры в карты в его доме запретны, так как подобные развлечения он считает пустым времяпрепровождением.

Постепенно дорога к его усадьбе становится все более многолюдной. Знаменитый вирджинец привлекает внимание путешественников. Один из них – Ларошфуко-Лианкур оставил достаточно подробное описание своих визитов в Монтиселло. Он знакомит нас также с портретом Томаса Джефферсона  зрелых лет, новообращенного фермера, отошедшего, казалось, от политики. «У господина Джефферосона мягкий, легкий темперамент, для него характерна обязательность, хотя он несколько холоден и сдержан.  Он беседует самым любезным образом, своим запасом знаний он может поспорить с кем угодно. В Европе он занял бы выдающееся место среди литераторов., здесь он в этом отношении уже преуспел; в настоящее время он очень активно и с большой тщательностью занимается уходом за фермами и строениями; он намечает и выполняет все, что требует ведение хозяйства.

Джефферсон вернулся в родные места с мыслью уйти из политики. Через год он вспоминает: «Я ожидал, что, приехав домой, буду жить спокойно и в свое удовольствие. Однако, его ожидал не покой, а напряженный труд.  В течение нескольких лет он был занят главным образом вопросами улучшения полей и ферм. Он ведет обширную переписку, основным мотивом которой является мысль о том, что счастье человечества зависит от прогресса сельского хозяйства. «Наука никогда не бывает более прекрасной, -пишет он одному английскому землевладельцу, -чем будучи приложимой к нуждам, и самая важная среди этих нужд – улучшения в сельском производстве и сельском хозяйственной экономии».  Его увлекали слова Свифта: «Тот, кто сумел вырастить два колоса или две травинки, там где росла раньше одна, даст большую пользу человечеству и сослужит более значительную пользу своему отечеству, чем вся раса политиков, взятая вместе».

Отойдя от государственных  дел и уединившись в Монтиселло, Томас Джефферсон хочет завершить юных дней – окончить постройку дома. Те образцы архитектуры, которые он видел в Европе, потрясли его воображение и он решился перестроить дом. «Архитектура - , не раз говорил он, - мое любимое занятие». Занятый постройкой дома, Томас Джефферсон, казалось совершенно отошел от общественной жизни. Он многое сделал, превратности политической борьбы оставили в нем горечь, он ушел, предоставив другим возможность политической борьбы. Президент Вашингтон напрасно ему возглавить особую миссию в Испании. Более года понадобилось, чтобы залечить душевные раны, восстановить силы, чтобы снова проникнуться интересом к делам страны, переживавшей внутренние трудности и внешнюю изоляцию. Многозначительно, что Томас Джефферсон после годичного добровольного «изгнания» начинает заботиться об улучшении связи между Албермалем и Филадельфией.

Возвращение Джефферсона из сельской глуши на авансцену американской политики было не только важным общественным явление, но и результатом сложного процесса его внутренней борьбы. Появляются признаки отчаяния – чувства, до сих пор незнакомого Джефферсону. Гордый и своенравный, он не признается в этом даже самому себе. Но вот проходит несколько лет, и, оглядываясь на прошлое, Джефферсон рассказывает дочери: «Я был в домашнем заточении, не видел никого кроме тех, кто приходил, и в конце концов стал чувствовать дурное влияние этого на мой разум... Я испытал тогда достаточный эффект ухода из мира, чтобы увидеть, что это ведет к антиобщественному и мизантропическому состоянию ума, которое жестоко наказывает того, кто сдается: и это будет уроком для меня, который я никогда не забуду». Таков был внутренний фон, предрасполагавший к новому выходу в мир.

Состояние дел американской республики в то время вызывало беспокойство и опасения. Хозяин Монтиселло вслушивается, всматривается в события на национальной арене, и его сердце начинает наполняться скорбью и горьким предчувствиями. Он причастен к созданию этого государства, он видел его истоки, его ранний период и сейчас видит признаки нежелательного поворота событий. Уединенная усадьба возможно была лучшим пунктом для обозревания, чем заполненный тревогами и делами кабинет. Здесь больше возможностей размышлять и взвешивать. А ум Томас Джефферсон именно таков: он требует спокойного созерцания и уединенного обдумывания.

С предстоящим уходом в отставку Джорджа Вашингтона страна лишилась во многом консервативно-умеренного, но спокойного и рассудительного президента, пользовавшегося большим уважением. Именно это уважение к генералу республики, революционеру- республиканцу возвело президентский пост на соблазнительную для многих монархистов высоту.

В то время уже сказалась вся глубина падения революционных идеалов. Америка отказалась от своих принципов свободной торговли, соглашаясь на условия, диктуемые сильнейшей морской державой. Свободные штаты вручали ключи от свободы своей торговли главному ее врагу. Это было полное дипломатическое фиаско. Связи Америки с Европой отдавались на откуп британскому флоту. Казалось, что потерпела поражение сама американская революция, осуществление ее важных целей снова отодвигалось. Как заметил по поводу заключения договора Мэдисон: «Трудно даже было вообразить, что мы вскоре отдадим все под опеку Великобритании, не получив ничего взамен; кроме того, одним из условий этой злосчастной сделки будет лишение нас права заключать выгодные нам соглашения с другими нациями». Томас Джефферсон охарактеризовал этот документ словами: «Это не что иное, как договор о союзе между Англией и ее сторонниками в нашей стране против народа Соединенных Штатов».

Джефферсон с интересом наблюдает за происходящим. Вся эта подспудная борьба, ее правила и ее участники ему слишком хорошо знакомы. В отношении Вашингтона он пишет: «Я хотел бы, чтобы его честь и его политические ошибки не могли создать повторения ситуации, в которой следует сказать: «Умалите его достоинства, иначе они погубят его страну».

Президентская кампания 1796 года прошла под знаком борьбы федерализма и республиканской партии. Не принимая в борьбе прямого участия, Томас Джефферсон стал лидером республиканцев и ее кандидатом. Он победил в Пенсильвании, повел за собой часть Мэрилэнда, возглавив список во всех южных штатах, за исключением Южной Каролины, где голоса разделились поровну. До победы ему не хватило 4 голосов и президентом стал Джон Адамс – кандидат федералистской партии и старый знакомый Томаса Джефферсона.  Второе место давало ему право на пост вице-президента. В беседах два государственных деятеля сумели найти общую платформу их будущего временного сотрудничества. Адамс нуждался в лидере республиканцев для усиления правительственной власти. Томас Джефферсон стремился заручиться обещанием будущего президента не входить в возглавляемую Англией антифранцузскую коалицию, так как обстоятельства последних месяцев, и прежде всего разрыв дипломатических отношений с Францией говорили о такой возможности. Политическая доктрина Джефферсона  к тому времени принимает все более отчетливые формы. Говоря кратко, он стал в определенной степени лидером средней и мелкой буржуазии, фермерских масс, глашатаем требований держателей небольших земельных участков. Именно в фермерах он видел основную силу будущей Америки и надеялся увеличить их влияние на федеральное правительство.

Томас Джефферсон волею судеб опять оказался в центре политической борьбы, когда президент колебался, а мощная англофильская фракция была готова придти к союзу с прежней метрополией ради войны. Джефферсон предлагал установить дружеские отношения с Францией, готовящейся к последним битвам с коалицией монархов.  Очевидна была перемена в мировоззрении Джефферсона. Два года назад он и слышать не хотел о политической борьбе, теперь же он не мыслит без нее своего существования. Не страшась неизбежных трений партийной борьбы, он встает во главе республиканцев. И делает это вовремя, так как партия на некоторое время лишилась своего координатора действий – поступая по примеру старшего друга Джон Мэдисон удаляется в свой загородный дом.  Прежде всего Томас Джефферсон сплачивает республиканскую фракцию конгрессменов. Важную и главную роль в деле консолидации масс Джефферсон отдавал прессе. Постепенно, рассылая во все концы страны письма крупным политическим фигурам с предложением войти в оппозицию, превращают его из символического главы партии в ее главного стратега. В июле 1797 года он уже стоит во главе партии. Вокруг него образуется круг доверенных лиц. Касаясь политической карьеры Джефферсона следует заметить, что его многогранная натура и проницательный ум никогда не испытывали полного удовлетворения от одной лишь политики. Даже в момент наивысшего напряжения душевных сил  в политической борьбе он стремится найти отдушину в ученых занятиях. Однажды он сказал, что привязанности его души принадлежат «свободе и науке – кровной дочери свободы». Свободу он рассматривает как первое и непременное условие исследование. Как и все великие представители Просвещения, Томас Джефферсон считал, что «у истины нет отчизны, она абсолютна для всего рода человеческого», поэтому он всячески поощрял расширение контактов между учеными различных стран. В марте  1797 года Джефферсон занимал не только пост вице-президента, но и место президента Американского философского общества – пост первого ученого страны. Занимая эту почетную должность он сказал, что его горячим желаем является «видеть знания, распространившиеся среди человечества до таких пределов, что они наконец достигнут противоположностей общества, нищих и королей». Этот пост он занимал до 1814 года.

1797-1798 годы были для Джефферсона очень напряженными и проходили под знаменем борьбы с федералистской партией, которые в закамуфлированном виде проводили политику изменения характера правления США. Он выставляли многочисленный требования к Адамсу. В результате анализа развития событий 1798 года Джефферсон приходит к выводу, что следует нанести реакции ответный удар. К тому времени создалась уже достаточно громоздкая система республиканской партии.  В основном она существовала как оппозиция правящему федерализму, не имела широкой программы конструктивных реформ и в будущей позитивной деятельности полагалась скорее не на согласованные единые проекты, а на убеждения своего руководства. Широкие взгляды Томаса Джефферсона, соединившего в своей политической философии немало противоположных начал, давал партии ту платформу, в которой она нуждалась для борьбы пред избирательными урнами. Однако, в программе Джефферсона можно было выделить три основных принципа:

1.       избежать превращения республики в монархию, то есть сохранение феодальной конституции и прав штатов;

2.       свобода слова, совести, право народа подвергать критике власти и противостоять им; поощрение развития науки;

3.       свободная торговля со всеми нациями, никаких политических союзов с одной из них;

Главным же принципом было стремление «держаться подальше» от воюющей Европы. Это единственных шанс сохранения независимости.

С такими требованиями подошла партия республиканцев во главе с Томасом  Джефферсоном к новым политическим выборам 1800 года. К ним Джефферсон готовился активно, использовал не применяемые ранее способы. В частности, была опубликована краткая биография Джефферсона с комментариями – первая биография Джефферсона. Насколько известно, ни одна из последующих президентских кампаний в США не потребовала специального биографического освещения жизни претендента.

Раскол и ослабление партии федералистов, а также продуманная политика и тактика действий в предвыборных условиях позволили Джефферсону победить на выборах.  12 декабря 1800 года было объявлено об итогах президентских выборах с перевесом в 8 голосов. Он стал третьим президентом США.

Государственная деятельность заполнила уже половину жизни Томаса Джефферсона, когда в возрасте 57 лет он готовился занять высший пост в стране. Испытав взлеты и падения, горечь долгого и унизительного молчания и радость мимолетного триумфа, он смотрел на будущие, самые трудные годы спокойно и просто, готовый выполнить свой долг.

Программа, изложенная Джефферсоном, достойна внимания. Во внешней политике: «Мир, торговля, честная дружба со всеми нациями, обязывающих союзов – ни с кем». О началах распределения между федеральным правительством и штатами говорилось: «Поддержка правительств штатов во всех их правах как наиболее компетентное разрешение наших внутренних задач и как наиболее надежный оплот против антиреспубликанских тенденций; сохранение общего управления в его полной конституционной силе как залог мира внутри страны и внешней безопасности». Демократический способ правления, полагал Томас Джефферсон, требует минимального бремени налогов: «Экономия общественных средств, чтобы ослабить налоговый пресс на трудящихся». Общедемократические принципы: «Распространение информации, предоставление главных вопросов на суд общества; свобода религии; свобода прессы; свобода личности». Таким представил свое политическое кредо Джефферсон и таким, по его словам, были убеждения большинства американцев. Страна должна высказать и сделать законом свои убеждения, она должна идти за республиканцами, так как «республиканцы – это нация».  Также он решился привлечь на свою сторону низшие и умеренные слои партии противника и сделал широкий примирительный жест: «Мы все – республиканцы, мы все – федералисты». Итак, предлагая объединиться на началах демократии, Томас Джефферсон признает эти начала основополагающими не только для одной партии, но и для всей страны. Как глава демократического движения он стремился к такому федеральному устройству, которое поощряло бы внутреннее самоуправление, увеличивало бы, насколько это возможно, социальную базу государственной власти. Вступив на пост президента, он сделал доступным для чтения и осмысления свое инагурационное послание –«Великую хартию вольностей» в политике, как называли ее республиканцы. Этот документ отразил веру Томаса Джефферсона и его окружения в то, что, добившись равенства граждан пред законом, они  вместе со всей страной вступают в новый этап развития, где не будет сверхбогатства и злосчастной бедности. Это была политическая платформа, рассчитанная в значительной степени на избирателей, ждавших от нового правительства реформ и перемен.

Президенту Джефферсон предназначал роль проводника внешней политики, функции же внутреннего управления фактически предавались в руки штатов. Полагаясь на практику местного самоуправления, он стремился привлекать к делу решения политических и экономических проблем сами штаты. Децентрализация внутреннего руководства казалась ему необходимой предпосылкой демократии. Он писал: «Наша страна слишком велика для того, чтобы всеми ее делами вершило одно правительство. Слуги общества, находящиеся на далеком расстоянии, без надзора со стороны своих избирателей, окажутся по причине этой отдаленности неспособными управлять и не будут уделять должного внимания всему, что необходимо для справедливого управления гражданами. Это же обстоятельство, лишающее избирателей возможности контролировать своих избранников, толкает слуг общества к коррупции, казнокрадству и мотовству».  Также сразу он принял четкий внешнеполитический курс: всемерно избегать вольного или невольного вмешательства в европейские дела, справедливо полагая, что в любом случае опасности вмешательства превышают возможные преимущества.

Получив власть, Томас Джефферсон  с немалой грустью замечает, что не всесилен в создании желанной для него Америки фермеров. Вообще же, философ 18 века сокрушается, когда видит, что желанное «царство разума» обращается откровенным царством капитала. Он негодует при виде господства власти денег, но признается в своем бессилии. Пребывание Джефферсона на вершине власти означает для него трагедию и крах его личных концепций.  Вступив в должность президента, он пренебрегает своими прежними идеалами, правилами и представлениями, отражая интересы буржуазного государства и его правящего класса. Не согласием управляемых, а силой государственной власти представлен он теперь на половине территории Соединенных Штатов. Таким же образом оказались попранными интересы гуманности в отношении индейцев Луизианы, которая была приобретена в 1803 году. Поддержка Джефферсона массами и политиками, а также его активная политическая деятельность позволили ему остаться  в должности президента и на второй срок. На третий срок, несмотря на просьбы и достаточно крепкие позиции республиканской партии, он не остался.

Оценивая годы президентства Томаса Джефферсона, Адамс писал ему в 1813 году: «Характер вашей оценки в истории нетрудно предсказать. Ваша администрация будет подаваться философам как пример глубокой мудрости; политикам она будет подаваться как слабая, поверхностная и близорукая». Размышляя о том, как оценивали его управление, Джефферсон отмечал: «Правительства, которое бы регулировало свою деятельность исходя их того, что разумно и справедливо для многих, не подверженного влиянию местнических и своекорыстных интересов тех немногих, кто направляет его дела, возможно, еще не существовало и на земле. И если оно и существовало на какой-то момент при рождении нашего правительства, то не очень-то легко было бы определить продолжительность его существования. И все же я полагаю, что оно существует здесь в большей мере, чем где бы ни было...»

День инаугурации Мэдисона завершил большую, сложную, противоречивую главу в жизни Томаса  Джефферсона. Он отказался проехать к месту церемонии в экипаже Мэдисона, заявив ему: «Все почести с этого дня принадлежат вам». Джефферсон ехал верхом безо всякого сопровождения, теряясь в толпе поздравляющих. Он вошел под Купол Капитолия, чтобы сказать: «В этот день я возвращаюсь к народу, и мое место среди него». Своему другу Дюпону он писал: «Никогда еще узник, освобожденный из своих  цепей, не чувствовал такого облегчения, какое испытал я, сбросив оковы власти. Природа предназначала меня для спокойных занятий наукой, отдав им мой высший восторг. Но требования времени, в которое я жил, принудили меня сопротивляться моим естественным побуждениям и погрузить себя в бурный океан политический страстей. Благодарю Бога за возможность выйти из него».

Таким образом, Томас Джефферсон вышел из активной политической борьбы в 60 лет. В одиночестве, подавляемый психологическим грузом недавних испытаний, он находит опору в философских взглядах, которые он выработал на протяжении всей жизни. У истоков его моральной философии стояли Эпикур и стоики. Учение Эпикура он называет впитавшим все рациональное из того, что оставила моральная философия Греции и Рима. Стоиков античности, по его мнению, полным и верным образом отразило учение Эпиктета, заключившее в себе суть стоицизма, «все остальное – лицемерие и гримаса».

Идеализм Платона, популярного в то время, начисто отвергается Джефферсоном. Идеи Платона, считает он, выведены из мистицизма, непостижимого человеческому разуму. Некоторые из направлений христианской религии восприняли идеи Платона, чтобы держать паству  тумане отвлеченных догм.

Сократа Джефферсон воспринимает только в изложении Ксенофонта, а наиболее превратным его толкованием считает пересказ Платона. Сенека, по мнению Томаса Джефферсона, был выдающимся моральным философом. Как одно из ответвлений античной мысли рассматривает он учение Иисуса Назарета. «Эпиктет и Эпикур дают законы управления собой, Иисус дополняет их обязанностями в отношении других». Христианство воспринимается Джефферсоном как этап в развитии философской мысли. Религия для него скорее сумма жизненных правил и поведения, как пишет он в одном из писем: «Я всегда судил о религии других по их жизни». И добавляет: «Меня тоже мир должен судить по этому же критерию» .

Отойдя от государственных дел он продолжает свою разностороннюю деятельность, в частности, продолжает усовершенствование агротехники: смену удобрений, применение плугов различной  формы, различный цикл смены культур на одном участке.

Также он продолжает сбор книг для своей библиотеки, которая считалась культурным оазисом США того времени и послужила основанием Библиотеки конгресса, ныне одной из крупнейших в мире. 

Вплоть до 1814 года Томас Джефферсон оставался президентом Американского философского общества – практически американской академии наук. Его вкладом в работу общества явилась критика философии Юма и Белкстона, разбор философии эпикурейцев, сравнительный анализ классификаций органического мира Линнея, Кювье и Блюменбаха, описание и характеристика американских и сибирских, разбор новой испанской конституции, работы по математике, стандартам мер и весов, языкознанию.

В политическом плане большая часть письменного наследия тех лет была направлена против Верховного суда США. Томас Джефферсон считал, что пожизненное назначение судей, узурпированное (как он полагал) право судить о конституционности тех или иных законов представляют собой первостепенную опасность для демократических процессов.

Другая важнейшая тема – соотношение прав федеральной власти и власти штатов. Земледелец не получает в буржуазном государстве должного влияния, и Томас Джефферсон предлагает ввести систему дробления графств – наименьших административных единиц на еще более мелкие части. «Это будут простые, чистые в политическом смысле республики, сумма которых, взятая вместе, образует штат и воссоздает подлинную демократию, вникающую в ежедневные ближайшие заботы самых мелких своих частей» 27.  Подобное предположение – одна из последних попыток обосновать возможность в Америке аграрной демократии. Он и сам слабо верит в проект децентрализации: «У меня мало надежд на то, что поток консолидации может быть оставлен» .

Одной из важнейших национальных проблем США того времени был вопрос о рабстве.

Находясь в сердцевине края, где рабовладение отстаивает истину, что цвет кожи не влияет на умственные и душевные качества, что все расы равны. В 1809 году Томас Джефферсон пишет своему европейскому корреспонденту аббату Грегуару: «Никто из живущих не желает искренне, чем я, видеть полное развенчание сомнений, которые я сам ранее разделял выражал, о степени понятливости, присущей им (неграм) от природы, я пришел к выводу, что в этом отношении они нам равны».  Здесь нетрудно обнаружить отвлеченную философия Джефферсона, трудно совместить с ней практическую деятельность владельца Монтиселло. Пользуясь трудом рабов, Джефферсон видит путь их эмансипации в долгой эволюции от поколения к поколению. Семена, породившие такое отношение к рабству, впитаны им с детства, все его вирджинское окружение не мыслимо себе иной системы жизни для «чернокожих». Это вопрос – один из тех пунктов, где чувство справедливости у  Томаса Джефферсона тускнеет и доходит до моральной слепоты.

Все же следует отметить, что Джеффесон твердо верил в то, что уравнение негров в правах с белыми – исключительно вопрос времени и просвещения. Разрабатывая проект Вирджинского университета, он предусматривал возможность учебы там для представителей всех рас.

Размышляя  над событиями последней четверти века, Джефферсон вопреки своим многолетним и стойким убеждениям приходит к мыли, которая в прежние годы казалась бы ему крамольной. Войны, эмбарго, захват судов и товаров, узаконенное  пиратство, тяготы блокады – все это капля за каплей долбили краеугольный камень его концепции об аграрной Америке. Экономическая изоляция не является выходом, необходимо радикальное решение. Если в доставке промышленных товаров полагаться на заморские страны, можно легко впасть в зависимость. И уже в начале 1815 года в мировоззрении Джефферсона происходит переворот. Экономисту Сэю он пишет: «Я убеждал себя, что наша нация, столь удаленная от споров Европы...может надеяться на мирное существование...посвящая себя тому, что она может производить наилучшим образом, надеясь на мирный обмен товарами с другими... Но опыт показывает, что перехват этого обмена становится мощным оружием в руках доминирующего здесь врага и что прочие потрясения войны увеличивают нехватку самых необходимых товаров, рассчитывая на которые мы позволили себе зависимость от других даже в вооружении и одежде. Таким образом, этот факт решает вопрос, сводя его к крайней форме, не является ли доход и сохранение имущества целью государства?»

Характерной чертой Джефферосна была способность ставить факты реальной жизни выше лелеемых догм.  Вся его философия аграрной республики рушилась с этими признаниями, он смотрел  на мир такой, какой он есть на самом деле. В этот период, собственно, для развития национальной промышленности согласия Джефферсона не требовалось, но, поскольку мы обращаемся к Томасу Джефферсону – человеку, мы должны признать его верность истине, а не ложно понимаемому престижу.

Столь же ярко эта черта его выражена в его отношении к конституции США. «Некоторые смотрят на конституцию со священным поклонением и рассматривают ее как основу бытия, слишком священную, чтобы ее коснуться. Он приписывает людям предшествующего поколения мудрость выше человеческой... Каждое поколение имеет право выбирать собственную форму управления, такую, которую оно считает наиболее подходящим для своего счастья...священная возможность делать это каждые девятнадцать или двадцать лет должна быть предусмотрена конституцией».  Подобные взгляды Томаса Джефферсона ставят его на голову выше тех ограниченных буржуазным видением исторического развития политиков, для которых «святость» и «неприкосновенность» конституции была основополагающей догмой.

Отойдя от государственных дел, Джефферсон занялся с присущей ему энергией созданием системы общественного просвещения. Вскоре после окончательного возвращения в Монтиселло он пишет: «На сердце у меня два великих предприятия, без которых ни она республика не может быть сильной. 1. Дело всеобщего обучения, сделать каждого человека способным самому судить, что защищает, а что представляет опасность для его свободы. 2. Разбить каждое графство на округа такого размера, чтобы все дети жили в пределах достигаемости центральной школы» .

Созданный в 1819 году Вирджинский университет – главный памятник просветительской работы Томаса Джефферсона. Он возглавлял законодательную инициативу, материальное обеспечение, архитектурное планирование, создание системы обучения, выбор дисциплин и прочее. Задачи начальной школы Джефферсон определяет следующим образом: «Дать каждому гражданину информацию, в которой он нуждается для ведения своей работы; дать ему возможность говорить за себя, выражать и защищать свои идеи, письменно вести свои соглашения и счета; улучшить путем чтения мораль и способности; понимать свои обязанности в отношении соседей и страны и компетентно осуществлять возлагаемые на него обязанности; знать свои права; справедливо и упорядоченно пользоваться своим имуществом; быть разборчивым в выборе своих представителей; справедливо судить о их поведении. И в целом разумно и с верностью вести себя во всех общественных отношениях, касающихся гражданина».

Идея создания национального университета, как уже упоминалось, выдвигалась Томасом Джефферсоном еще в послании к конгрессу в 1807 году. Не видя  в ней прямой выгоды законодатели отвергли ее, и Джефферсон вновь берется за осуществление этой дорогой его сердцу идеи уже как простой гражданин из графства Албермал. Проект университета штата Вирджния будет «последним для меня предлогом выставить себя на общественное обозрение», - писал он.  Шесть лет он жил одной главной идеей – создать университет и увенчать храмом науки дела всей своей жизни. Он был и архитектором, и планировщиком, и сборщиком денег, и вербовщиком рабочей силы – в общем, не гнушался никакой работы.  И наконец дело его жизни было закончено – университет занимал двести пятьдесят акров равнины на возвышенности. Здание гармонично сочеталось с окружающей его природы. А в начале 1825 года Томас Джефферсон с чувством глубокого удовлетворения и радости увидел студентов, пересекающих зеленый луг перед университетским зданием. Вообще же дом его был всегда открыт для профессоров и шумной толпы студентов и впоследствии Вирджинский университет выпустил из своих стен таких замечательных людей, как Эдгар По и Вудро Вильсон.

Весной 1826 года Джефферсон стал чувствовать себя  значительно хуже. Постепенно слабость все более сковывала его. Чувствуя близость конца он, тем не менее, не позволял за собой ухаживать, так как всегда ненавидел опекунство и мелкие услуги.

Приближалась пятидесятая годовщина провозглашения американской независимости. Автора Декларации пригласил на чествование мэр города Нью – Йорка. В ответе, последнем в своей жизни длинном письме, Джефферсон писал: «Всеобщее распространение света знаний уже открыло каждому взору ту очевидную истину, что массы человечества не рождаются с седлами  на своих спинах, что не рождаются избранные, одетые в сапоги со шпорами, готовые оседлать первых, по закону, по милости божьей».

Силы покидали старого борца, но Томас Джефферсон встретил свой последний час мужественно. «Я как старые часы, у которых стерлись шестерня там и колесо здесь, еще немного –и они не смогут идти. В полузабытьи он часто погружался в воспоминания о революционной эпохе, шептал о том, что нужно предупредить революционные комитеты безопасности. Его порадовало наступление пятидесятилетнего юбилея революции, но этот день, 4 июля 1826 года, стал последним в его жизни. В маленько ящичке стола нашли надпись, которую следовало высечь на могиле. И плита, покрывавшая могилу, возвещала: «Здесь похоронен Томас Джефферсон, автор Декларации американской  независимости, вирджинского статута о религиозной свободе и основатель Вирджинского университета» .

Очевидно, что именно этим трем делам он отводил главную роль в своей деятельности. Томас Джефферсон прожил долгую и жизнь и сделал немало важных для своей страны и всего человечества дел. Многостороння  его деятельность и блестящие результаты, которых он добился, восхищали не только его современников, но и последующие поколения. Но Томас Джефферсон был не только великим деятелем, он был, прежде всего, настоящим Человеком. Его личностные качества заслуживают безмерного уважения. 

Вклад Джефферсона  практически во все сферы жизни и деятельности тогдашнего общества огромен, а в дело американской революции и дальнейшего становления государственности США, о чем пойдет речь в следующей главе, неоценим.

ТОМАС ДЖЕФФЕРСОH И  АМЕРИКАНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 18 ВЕКА.

Политическая деятельность Томаса Джефферсона начинается как раз в ту пору, когда Северная Америка была охвачена бурными волнениями. Усилившийся нажим из Лондона затронул интересы широких слоев ее населения. Запрет на переселение за Аллеганы ставил вне закона и бедняков, искавших счастья на Западе, и земельных спекулянтов, посягавших на территории, объявленные королевской собственностью. Оказались обманутыми американские ветераны Семилетней войны: еще вчера им обещали богатые земли Огайо, а сегодня одним росчерком пера отняли эту надежду. Новые навигационные законы, и особенно акт о сахаре, больно ударили по прибыльной для американских купцов торговле с Вест-Индией. Удвоенные пошлины на ввоз промышлен­ных изделий из Англии привели к небывалой дороговизне.

Колонисты оказали открытое сопротивление жесткой политике Лондона. Ничто не могло удержать тех, кто стремился на Запад. Тайно продолжалась торговля с Вест-Индией. Английские товары подвергались массовому бойкоту.

Метрополия, желая пресечь нарушение имперских законов, в 1764 г. решила расквартировать в Северной Америке 10 тыс. солдат, с тем чтобы треть расходов на их содержание оплачивали сами колонии.

Это означало новое увеличение налогов. Поборы еще больше возросли с принятием в 1765 г. так называемого закона о гербовом сборе, согласно которому для  любых деловых операций, в том числе всех коммерческих сделок, нужно было покупать разрешительные марки.

Колонии ответили взрывом возмущения. Важным событием, вызвавшим общую реакцию американцев, явилась резолюция законодательной палаты Вирджинии от 30 мая 1765 г, объявлявшая гербовый сбор незаконным. Законодательная палата Массачусетса последовала примеру вирджинцев и, кроме того, предложила созвать межколониальный конгресс для обсуждения создавшейся ситуации. Откликнулись восемь колоний. Конгресс, собравшийся в октябре того же года, выявил две точки зрения: одни предлагали ограничиться протестом против налогообложения на том основании, что колонии не имели своих представите­лей в английском парламенте, другие требовали вообще не признавать его власти. Верх одержали умеренные, и их позицию отразила принятая конгрессом декларация.

Чтобы утихомирить взбудораженную Америку, английское правительство предприняло маневр: гербовый сбор был отменен. Но смысл этой уступки довольно скоро стал ясен колониям. В 1766 г. им был объявлен законодательный акт, подтверждавший верховные права короны, а еще год спустя вступили в силу так называемые акты Тауншенда, с лихвой компенсировавшие английские потери от отмены гербового сбора, Эти акты, названные по имени предложившего их министра финансов, устанавливали высокие пошлины на ввозимые в американские порты краски, бумагу, стекло, свинец, чай, что фактически являлось новым налогом. И тогда движение протеста вспыхнуло с новой силой. Все колонии поддержали призыв городского митинга в Бостоне, на котором 28 октября 1767 г. было предложено вновь объявить бойкот английским товарам. Два месяца спустя законодательная палата заявила, что отвергает право английского парламента вводить пошлины. Она также обратилась к другим колониям с предложением объединить усилия для борьбы против непомерных доборов. На призыв Массачусетса тотчас же откликнулась Вирджиния. Таким образом, движение против актов Тауншенда возглавили две крупнейшие колонии Северной Америки, и оно приняло весьма широкий характер.

Имперское правительство метало громы и молнии. Призывы к бойкоту английских товаров были объявле­ны «подрывными действиями». Королевские губерна­торы получили приказ распустить те колониальные выборные органы, которые проявят неповиновение, а все бунтарские элементы подвергнуть репрессиям. Первой была распущена выразить солидарность с ней.

Такова была обстановка в колониях, когда Томас Джефферсон начинал свою политическую деятельность.  Прошло четыре года тех  пор, когда в мае 1765 г. его глубоко взволновала пламенная речь Патрика Генри. Еще тогда он с головой окунулся в атмосферу всеобщего возбуждения и жарких споров нетерпеливых с умеренными и, со свойственной ему прозорливостью уловив основную суть событий, вступил в ряды тех, кто пошел дальше пылкого красноречия.

Но не одни лишь гуманистические воззрения вывели Томаса Джефферсона на политическую арену. И эта арена отнюдь не представлялась ему чем-то вроде судебного заседания, на котором он готовился вы­ступить в защиту попранной справедливости. Томас Джефферсон вступил в политическую борьбу не только как адвокат, но и как истец.

Зависимость от законов метрополии становилась все более тягостной для южных плантаторов. Лишенные права на поиски наиболее выгодных рынков сбыта своей основной продукции — табака, они были вынуждены продавать его английским купцам. При этом плантаторы в целях повышения своих доходов расширяли посевы и усиливали эксплуатацию рабов* Но все их усилия оказывались безрезультатными, ибо цены на табак, устанавливаемые в Лондоне, падали быстрее, чем росло его производство. Промышленные изделия, завозимые из Англии, год от года дорожали. Такой характер обмена привел к образованию и непрерывному росту задолженности американских плантаторов английским купцам. 

По-видимому, в какой-то форме кабальную зависимость от английских купцов, так как, по рассуждениям Г. Аптекера, он «часто проклинал то рабство, в котором пребывал сам и его собратья – плантаторы-южане». Однако, Томас Джефферсон был одним их тех немногих деятелей, чьи помыслы шли гораздо дальше собственных интересов.

Безусловно, Томас Джефферсон не сразу обратил на себя внимание в законодательной палате Вирджинии. Ему принадлежала поначалу лишь скромная роль в кругу старших коллег- известных политических деятелей колонии, обладавших определенным опытом.

Едва только отрылось заседание, как сразу зазвучали гневные речи в защиту прав колонистов. Они испугали многих, а кое-кто из земельных магнатов даже выступил с призывом к «благоразумию».

Однако большая часть депутатов, а среди них был и Томас Джефферсон, проголосовала 16 мая за четыре резолюции, являвшиеся дерзким вызовам королевским прерогативам. Три из них гласили: население Вирджинии может облагаться налогами лишь по постановлению своего выборного самоуправления и подлежит юрисдикции местных судов, а также имеет право на совместные с другими колониями действия в защиту своих законных интересов. В четвертой заявлялось, что короне будет предъявлен  свод прав и свобод жителей колонии.

Губернатор Беркли немедленно распустил палату. Тогда случилось то, что стало важным прецедентом в процессе развития американской революции. Законодательная палата Вирджинии не подчинилась требованиям губернатора. Вопреки его требованиям большинство депутатов не разъехались по домам, а отправились в таверну «Рейли» и продолжили заседание. Такое поведение имело серьезные последствия. Бойкот принял массовый характер.

В результате, ввоз товаров из Англии резко сократился и это ударило по прибылям британских купцов. Новое английское правительство пошло на некоторые уступки, отменила некоторые ранее введенные пошлины. Однако, подобная политика метрополии удовлетворяла не всех.

Не удовлетворяла она и  Томаса Джефферсона. Он входил в число тех вирджинских депутатов, которые голосовали за четыре знаменательные резолюции, а затем провели нелегальное заседание в таверне «Рейли». И он не только выдержал экзамен на политическую зрелость, но и обрел уверенность в неизбежности бескомпромиссной борьбы. В отличие от тогдашних политических лидеров Вирджинии, он считал объектом борьбы отнюдь не только налогообложение и таможенные сборы. Речь шла о много большем. Поэтому он присоединился к немногочисленной группе депутатов, которых не успокоили уступки со стороны метрополии и которые решили продолжать борьбу.

Позиция Томаса Джефферсона основывалась не столько на возражениях против сохранившихся таможенных сборов за чай, столько на неприятии самого принципа королевского вмешательства в дела американских колонии. Он не без основания полагал, что пошлина на чай является опасным прецедентом и оставлена в качестве символа английского господства над Северной Америкой. И действительно, дальнейшие события 1770-1772 годов подтвердили данное его предположение. Особенно ситуация обострилась в 1772 году, когда в Лондоне было принято постановление ,согласно которому жалованием губернаторам, чиновникам и судьям в колонии должна была выплачивать королевская казна.

Американские купцы, промышленники и плантаторы расценили эти действия английского правительства как попытку метрополии подобным образом упрочить свою власть в Северной Америке. На данное нововведение они ответили созданием собственных, независимых органов управления в лице комитетов связи. Первый из них был утвержден в Бостоне, а вскоре они появились и во всех городах Массачусетса.

И вновь примеру крупнейшей колонии Севера последовала самая крупная колония Юга – Вирджиния. В определении позиции ее законодательной палаты сыграл Томас Джефферсон.

К тому времени он уже не был новичком в политике и даже успел проявить себя более радикальным деятелем, чем большинство его коллег. Достаточно отметить, что первая законодательная инициатива Джефферсона касалась облегчения участи рабов.в этот период именно политическая деятельность стала для него первым делом.

В поле зрения Томаса Джефферсона оказались многие проблемы, волновавшие колонистов, и он чаще всего поражал своих коллег по законодательной палате своими смелыми выступлениями. Джефферсон первым выступил против религиозной нетерпимости, назвав ее оплотом господствовавшую в Вирджинии англиканскую церковь. А его критика генерального суда колонии была самой ранней попыткой перенести на американскую почву идею  европейских просветителей  о разделении законодательной, исполнительной и судебной власти.

Постепенно Джефферсон понял, что приверженность власти метрополии сохраняла та часть землевладельцев и купцов, чье состояние зависело напрямую от королевских законов и торговлей с Англией. Он также увидел и то, что объединяло и вовлекало в борьбу с метрополией самые различные слои населения колоний. И Томас Джефферсон не только встал на сторону последних, но и решительно примкнул к их левому крылу, занимая по мере развертывания борьбы все более антибританскую позицию.

Раньше многих Томас Джефферсон осознавал основную слабость революционных сил Северной Америке – изолированность их выступлений. В нем крепло убеждение, что ни одна американская колония ничего не добьется, действуя в одиночку, и что только совместными усилиями можно противостоять диктату колонии. Поначалу идею колониального единения разделяла небольшая группа депутатов, однако постепенно круг сторонников данной идеи значительно расширился, был создан первый комитет связи в Бостоне, а затем и других городах колоний.

Так возникла политическая организация, которая объединяла революционные силы Северной Америки и способствовала усилению тяги к ее независимости.

Став одним из инициаторов создания комитетов связи, Томас Джефферсон выдвинулся в число ведущих политических деятелей Вирджинии.

Между тем, события развивались со все возрастающей быстротой. Власть губернатора, лишенного поддержки войск, ослаблялась с каждым днем и переходила в руки комитетов связи. Суды закрылись, и Томас Джефферсон, закончив свое последнее судебное дело, навсегда распрощался с юридической практикой. В мае 1774 года проходила очередная сессия законодательной палаты Вирджинии. Томас Джефферсон основательно готовился к выступлению на ней, однако не участвовал там по причине болезни дизентерией. Однако, он передал наброски своей несостоявшейся речи Рейндольфу.

Это были записи, изданные впоследствии в виде памфлета под общим названием «Общий взгляд на права Британской Америки»  и получившие широкую известность. В них Томас Джефферсон изложил мысли, объективно означавшие призыв к отделению колоний от метрополии. Впрочем, пока еще эта идея не была высказана им открыто. Текст содержал даже обращение к милостивому «благоразумию№ короля  деле «соразмерной» защиты интересов и прав всех частей его империи.

Необходимо отметить, что концепцией «Общего взгляда» была верно понятая Джефферсоном идея об ущемлении Англии основных человеческих прав, а не идея о королевской власти. Целью американцев, говорилось в трактате, является их благополучие, а поскольку они достигаю его собственным тяжким трудом, то вправе сами определять свой политический статус.

Томас Джефферсон  перечислял бесчисленные факты насилия метрополии над американскими колонистами, поставившими их в полную зависимость о корыстной политики Англии. «Отдельные акты тирании еще могли быть отнесены к преходящим явлениям дня, - писал он, - но серия репрессивных действий, начавшаяся в известный период и проводимая неуклонно через все министерские перемены, слишком очевидно показала себя сознательно, систематически планом обращения нас в рабство».

С большой силой прозвучали слова Джефферсона, в которых он, обращаясь к королю, в традиционной форме изложил идею единения американских колонистов для совместной бескомпромиссной борьбы за свои права: «Бог, давший нам жизнь, дал нам одновременно и свободу; сила может уничтожить, но не разобщить нас. Это, Ваше величество ,является нашим последним и окончательным решением» 35 Главную же свою мысль он выразил следующим образом: «Британский парламент не имеет права осуществлять над нами свою власть».

Данный трактат вызвал противоречивые чувства среди членов палаты, но все же оказал значительное решение на принятие решений о запрете на торговлю Вирджинии с Англией и о созыве континентального конгресса для определения дальнейших совместных действий.

Первый континентальный конгресс открылся 5 сентября 1774 года и длился свыше 7 недель, однако Томас Джефферсон не присутствовал на нем по причине еще продолжавшейся болезни. Его работа под названием «Общий взгляд», которая должна была выступать в качестве инструкции для делегации от колонии Вирджиния, была напечатана в местной типографии без указания авторства, так как официальные власти опасались возможных репрессий со стороны английских властей.  Значение данной работы Джефферсона состояло в том, что он представлял собой идеологическое обоснование для совместной борьбы против диктата метрополии.  Поэтому, как только в Англии стал известен автор «Общего взгляда», его имя сразу же было занесено в список лиц, подлежащих проскрипции.

елегаты Вирджинии проявили на континентальном конгрессе исключительную активность. На данном конгрессе были выработаны важные решения, означавшие ,что сделан решительный шаг в борьбе против метрополии. Важное значение имело постановление об образовании комитетов в графствах и округах. Они, так же, как и прежние комитеты связи, впоследствии практически повсеместно стали называться комитетами безопасности и стали зародышами новой, революционной власти. В результате их деятельности практически каждый американец был поставлен перед выбором: поддержать бойкот англичан, встав на сторону дела независимости, либо сохранять лояльность короне и тем самым обречь себя на участь предателя.

Для Джефферсона данная дилемма была уже давно решена, и он занял свое место в рядах революционеров. Сограждане оказали ему честь, избрав председателем Комитета безопасности в Албермале, сразу же взявшего на себя всю полноту власти в графстве. Этот комитет, как и ему подобные в других графствах, в первую очередь приступил к формированию ополчения. Практически это означало подготовку вооруженного восстания. Одним из первых добровольцев стал Томас Джефферсон. 

Дальнейшие события приняли еще более напряженный характер. Тревожная обстановка заставила депутатов распущенной губернатором вирджинской палаты вновь собраться в марте 1775 года и активно решать дальнейшую судьбу колонии. На этом тайном заседании достаточно сильно заявила о себе революционна группа, душей которой стал Томас Джефферсон, а главным организатором- Патрик Генри. Первому принадлежали идеи, второй облек их в пламенные речи. Суть плана, предложенного депутатами, состояла в том, чтобы реорганизовать отряды милиции в колониях в ополчение и объявить военное положение. Джефферсону пришлось выступать несколько раз, призывая Вирджинию не покориться. В заключительной своей речи он использовал аргументы, дававшие верное освещение событий и  способствовавшие сплочению революционной фракции. Также немаловажную роль сыграла позиция Джорджа Вашингтона, пользовавшегося всеобщим уважением. Идея решительных действий была принята с незначительным перевесом.  Необходимо отметить ,что умеренные силы были в том время еще сильны. Влияние умеренных особо сильно сказалось на деятельности второго континентального конгресса, состоявшегося летом 1775 года на этот раз при участии Томаса Джефферсона.

Джефферсон вошел в состав «Комитета пятнадцати», избранного платой для разработки плана создания вооруженных сил в Вирджинии, и принял активное участие в этом деле. Громадную роль сыграл Томас Джефферсон и в определении позиции вирджинских депутатов в вопросе обличения  коварной сущности английского предложения о снисхождении к колонии в отношении уплаты налогов в замену на лояльность последней и отказа от военных действий. Для Джефферсона это был час великого испытания, и он блестяще его выдержал, сумел своей непоколебимой верностью делу революции увлечь за собой и единомышленников, и колеблющихся. О том говорит и решение депутатов предоставить именно Джефферсону, уже известному своими леворадикальными взглядами, право дать ответ на предложение лорда Норта.

Будущий автор Декларации независимости зачитал свой тщательно подготовленный проект резолюции палаты, не оставляющий места для каких бы то ни было недомолвок. В нем заявлялось, что вирджинцы отмечают предложения лорда Норта, поскольку оно «меняет лишь форму угнетения, не ослабляя самого бремени». Далее, это предложение характеризовалось как явная уловка, предпринятая британским правительством с целью добиться от американцев добровольного признания прав Англии взимать с них налоги и творить произвол в отношении экономической и политической жизни колонии.  «Мы полагаем, - сказал он в заключение, -что связаны честью, равно как и интересам, с общей судьбой наших сестер-колоний  и будем рассматривать себя отступниками, если предпримем действия, отличные от их действий».  Надо отметить, что Джефферсон сумел найти отличный способ воздействовать на ту часть депутатов, которая все еще проявляла малодушие. Даже наиболее упорные сторонники компромисса был вынуждены, по крайней мере внешне, отказаться от своей позиции, так как им совсем не хотелось оказаться в роли предателей перед лицом уже вооружившихся и готовых к борьбе масс. Большинство же депутатов искренне разделяли мысли, выраженные Томасом Джефферсоном. В результате, палата проявила редкое единодушие и резолюция была принята, что означало объявление войны.

Томас Джефферсон понимал, что предстоят годы тяжкой борьбы, и никто не мог ручаться, что предстоят его, как и всех, поднявшихся на борьбу, ожидает скорая победа. Сейчас еще трудно было предсказать, как будет развивать освободительная борьба колонии против метрополии.

Необходимо отметить, что ко времени работы Джефферсона во втором континентальном конгрессе и комитете, его уже многие знали. О нем слышали, читали его «Общий взгляд» и  были знакомы с написанной им  резолюцией вирджинской палаты. Это обеспечило ему на конгрессе, по словам Джона Адамса, «репутацию человека, искушенного в литературе, науке и обладающего счастливым талантом композиции» . Делегаты отмечали открытость, доброжелательность, ум и энергию  Джефферсона. Тот же Адамс, слывший человеком вспыльчивым и своенравным, говорил о нем: «В беседах он быстр, откровенен, точен и решителен... Поэтому он скоро завоевал мое сердце».

Немного позднее, в то время, когда уже начались активные боевые действия на территории Северной Америки, встал вопрос о выработке документа, который должен был определить цели американцев в начавшейся войне в Англией.

Бесконечные споры по поводу содержания Декларации о причинах и необходимости обращения к оружию привели в тому, что работа специального комитета, избранного для ее разработки, не сдвинулись ни на шаг. Поэтому делегаты конгресса с большим воодушевлением встретили Джефферсона, имя которого к тому времени было уже достаточно хорошо известно среди радикально настроенных колонистов.

Именно Томасу Джефферсону довелось сыграть основную роль в выработке Декларации  о причинах и необходимости обращения к оружию. В поисках выхода из тупика, в котором оказался избранный для этой цели комитет, конгресс включил в состав комитета Джефферсона, с тем, чтобы он представил свой вариант декларации. И то, чего не удалось достичь за полтора месяца, было сделано в течение нескольких дней.

Главным вопросом в данном документе являлся вопрос о цели борьбы против метрополии. Томас Джефферсон видел ее в объединении американцев и завоевании независимости во имя создания свободного, демократического государства. Эта идея целиком владела им, он жил ею, и поэтому для него не составило большого труда сформулировать ее в декларации.

Однако, его проект сразу же встретил возражения со стороны определенной группы депутатов, выражавшей взгляды той части американской буржуазии, которая пока еще не представляла своего существования вне Британской империи. В частности, свои поправки вносил Дикинсон. Он назвал проект излишне воинственным и оскорбительным для Англии, однако согласился его принять с условием исключения слов о стремлении колоний к независимости.  Томас Джефферсон  не стал спорить, так как понимал, что поправки, предлагаемые  Дикинсоном, не изменят основную суть проекта. После изъятия или смягчения некоторых формулировок окончательный текст был принят комитетом и утвержден конгрессом. Он гласил: «Нас принудили встать пред альтернативой: либо безоговорочное подчинение тирании самовластных министров, либо вооруженное сопротивление. Именно последнее является нашим выбором. Мы знаем ,чего стоит эта борьба, и  мы не знаем ничего более постыдного, чем добровольное рабство. Честь, справедливость и гуманность не позволяют нам униженно отказаться от свободы, которая нам досталась от наших доблестных предков и которую наше невинное грядущее поколение имеет право принять от нас» .

Для тех, кто неохотно следовал решительному курсу, этот документ был своего рода политическим средством, с помощью которого они надеялись добиться от короля и парламента привилегий в торговле и большей автономии. Но довольно скоро выяснилось, что они ошибались. Томас Джефферсон и его единомышленники с самого начала знали, что в своей декларации они обращаются не к Лондону, а к американцам, для которых она прозвучит как призыв к действию.

Таков был первый крупный вклад Джефферсона в деятельность первого континентального конгресса. За первым успешно выполненным поручением последовало новое, не менее важное – подготовить ответ конгресса на предложение лорда Норта. Он был выбран вторым в состав  особого комитета, занимавшегося подготовкой данного документа. Необходимо отметить, что в комитет входили такие выдающиеся политические деятели как Франклин, Адамс, Ли, которые единодушно предоставили своему молодому коллеге честь составления проекта.

Томас Джефферсон сосредоточил свое внимание на формулировании позиции американцев, так как считал, что сложившуюся ситуацию можно решить только «посредством эффективных военных мер». Причину конфликта между колонией и метрополией он видел не просто в споре о налоге, а в том, что американцы твердо решили покончить с вековой покорностью силе, противопоставив ей свою силу. Они пришли к следующему выводу: «Ничто, кроме наших усилий, не может сокрушить предоставленный министром выбор между смертным приговором и полным подчинением». Данная мысль составляла основное содержание ответа и показывала неизбежность вооруженного столкновения в условиях гнета метрополии. По существу, данный документ был обращен к Америке, хотя формально предназначался для Англии. Свою задачу Джефферсон видел в том, чтобы еще и еще раз показать американцам, что данную ситуацию можно решить только военным путем. Но чтобы  поднять американцев на вооруженную борьбу и укрепить в них решимость сражаться за свободу, нужны были неотразимые аргументы, и здесь Джефферсон проявил свой изумительный талант словом будить умы и сердца людей, поднимать своих сограждан на борьбу против метрополии. 31 июля 1775 года второй континентальный конгресс утвердил представленный Джефферсоном ответ лорду Норту, а 5 сентября конгресс прервал свою работу. Далее проходили выборы вирджинской делегации на следующую сессию конгресса. И снова был избран, заняв третье место по числу голосов, Томас Джефферсон.

В тот момент важнейшее значение в условиях войны против сильнейшей в Европе державы приобрела проблема поиска союзников среди враждующих с Англией стран. Американские лидеры, в том числе Джефферсон, хорошо понимали, что колониям не обойтись без поддержки извне, поэтому направляли все усилия для привлечения на сторону американцев прежде всего тех государств, которые потерпели поражение от Англии в Семилетней войне и были заинтересованы в ослаблении своей победительницы. Также достаточно острой была ситуация и внутри самих колоний. Открыто выступили противники войны с метрополией, так называемые лоялисты или тори, увидевшие в массовом движении колонистов угрозу свои привилегиями. Они не только саботировали мероприятия по мобилизации сил колоний против английских карательных отрядов, но и создавали вооруженные отряды для расправы над сторонниками революции.

Также второму континентальному конгрессу, уже ранее отвергнувшему идею примирения с метрополией и объявившему о причинах вооруженной борьбы, предстояло теперь ясно и недвусмысленно сказать о ее целях.

Томаса Джефферсона тревожили все эти вопросы и он активно готовился принять участие в поисках их решения. И кончено, с он думал о том, какой путь изберет его страна  в борьбе с Англией.  Требование независимости Северной Америки тогда еще не выдвигалось лидерами революционного крыла, но Лондон предоставил колониям единственный выбор –«смертный приговор или полное подчинение» 40. Поэтому Джефферсон, как и другие лидеры революционного крыла, вплотную подошли к выдвижению требований о независимости колонии. Джефферсон понимал, что эта идея уже владела умами широких масс населения колонии. И впоследствии, когда Томас Джефферсон объяснял, что руководило им при создании обессмертившей его имя Декларации независимости США, он говорил не о стремлении «раскрыть новые принципы или новые доказательства», а он желании дать «выражение умонастроения Америки»41которое можно было обнаружить «в выступлениях, письмах, печатных эссе и в доступных сочинениях о государственном праве».

Джефферсон разработал также инструкции для законодательной палаты, которые гласили, что вирджинская делегация на национальном конгрессе должна «предложить этому уважаемому собранию объявить Соединенные колонии свободными и независимыми штатами» .

Такая решительная радикализация, подготовленная всей логикой развернувшейся борьбы была характерна в тот момент для многих колониальных лидеров и усиливалась жесткой позицией Лондона по отношению к колониям.

Работа второго континентального конгресса становилась все более тяжелой из-за развернувшихся активных военных действий. Процесс радикализации колоний все более усиливался; те немногие колонии, еще не готовые к разрыву с Англией, постепенно осознавали эту необходимость. Идея независимости была представлена на рассмотрение делегатов конгресса от имени вирджинской делегации. В этом знаменитом документе предлагалось провозгласить, что «данные Соединенные колонии по праву должны быть и являются свободными штатами; они освобождают себя от всех обязательств перед британской короной; все политические связи между ними и Великобританией должны быть и являются полностью уничтоженными» . Безусловно, часть делегатов оказалась не готова  к принятию такой резолюции, но идея независимости не была отвергнута. Было решено образовать комиссию для подготовки документа, обосновывающего провозглашение независимости.

В комиссию вошли пять человек: крупнейший выразитель революционной идеологии Бенджамин Франклин, Джон Адамс и Томас Джефферсон и умеренные представители Пенсильвании и Нью-Йорка Диксон и Ливингстон. На первой же встрече было решено поручить написание текста и представление его одному человеку- единогласно был выбран Томас Джефферсон. Надо сказать, что Джефферсон поначалу отказывался от выполнения данной роли, однако после убедительных доводов Адамса был вынужден согласиться. За семнадцать дней Томас Джефферсон закончил этот напряженный труд, ставший историческим подвигом и прославивший его имя.

Уже во время предварительного рассмотрения проект Томаса Джефферсона вызвал решительные возражения со стороны лояльно настроенных членов комиссии. Франклин и Адамс, внеся несколько чисто стилистических поправок, одобрили текст и 30 июня 1776 года Декларация была представлена на рассмотрение в конгресс с рекомендациями о ее утверждении. Борьба продолжалась и в конгрессе, хотя она уже коренным образом отличалась от дискуссии, которую вызвала в начале июня «Резолюция независимости», так как расстановка сил значительно изменилась в пользу радикалов.  Характер дискуссии многие исследователи отмечали как доброжелательный. Более того, делегаты признали Декларацию шедевром и приняли ее, внеся всего лишь две принципиальные поправки. Одна из них была вполне оправданной, так как в итоге привела к смягчению излишне резких обвинений в адрес английского народа по поводу его недостаточной поддержки борьбы колонистов.

Вторая поправка имела гораздо более существенное значение. Речь шла о том пункте Декларации, где Томас Джефферсон в форме одного из обвинений, предъявленных Георгу 3, осудил рабовладение и работорговлю.

Пункт этот гласил, что английский король «вел жестокую войну против самой человеческой природы. Он посягал на ее самые священные права – жизнь и свободу лиц, принадлежащих к народам, живущим далеко отсюда и никогда не причинявшим ему ничего дурного. Он захватывал и обращал их в рабство в другом полушарии. Причем часто они погибали ужасной смертью, не выдержав перевозки. Эту пиратскую войну, позорящую даже языческие страны, вел христианский король Англии.  Исполненный решимости сохранить рамки, где человека можно купить и продать, он обесчестил назначение власти, когда подавлял любую законодательную попытку запретить или ограничить эту отвратительную торговлю» .

Томас Джефферсон еще в само начале своей политической карьеры активно выступал за улучшение положения негров-рабов и в последующие годы он все более настойчиво осуждал этот позорный институт, противоречивший его социально-политическим идеалам. Определенной опорой для него служила позиция части южных плантаторов, испытывавших сомнения относительно дальнейшего сохранения рабства. Эта тенденция имела место не только в Вирджинии, но и других колониях- Северной Каролине, Мэриленде. Объяснялась она тем, что истощение земель  и падение цен на табак привели к кризису плантационной системы, в условиях которого рабский труд становился все менее рентабельным.

Если в названных колониях по крайней мере впоследствии предпринимались  попытки ограничить импорт рабов, то диаметрально противоположную позицию занимали Южная Каролина и Джорджия. Там производились рис и индиго, по-прежнему пользовавшиеся высоким спросом на мировом рынке, и в увеличении ввоза рабов местные плантаторы видели залог своего процветания. В сохранении института рабства были весьма заинтересованы купцы Севера, которым торговля неграми приносила огромные доходы.

Именно поэтому приведенное место из проекта Джефферсона встретило решительную оппозицию и, несмотря на все усилия его сторонников, в конце концов было исключено из Декларации. «Пункт... осуждающий порабощение жителей Африки, -констатировал Томас Джефферсон, -был изъят в угоду Южной Каролине и Джорджии, которые никогда не пытались ограничить ввоз рабов и, напротив, намеревались продолжать работорговлю» .

Обвинения в адрес английского короля и парламента, составлявшие всю вторую часть Декларации, касались также запрета переселяться на западные земли, установления высоких пошлин, ограничения торговли, обложения налогами колонистов без их согласия, пренебрежением к местным органам самоуправления, закрытия портов, применения войск против народа и т.д. В этом отношении написанный Томасом  Джефферсоном документ во многом напоминал  подготовленную им же и принятую конгрессом в 1775 году декларацию «О причинах, заставивших американцев выступить с оружием в руках против Англии».

Основное различие состояло в том, что теперь перечень «беспрестанных несправедливостей и узурпаций» со стороны метрополии, «имевших своей прямой целью установление неограниченной тирании», был расширен, а главное- заканчивался выводом о неизбежности разрыва Северной Америки с Англией.

Декларация независимости, однако ,оставила нерешенными ряд других проблем, которые приобрели в то время значительную остроту. Среди них такие, как социальное и политическое бесправие населения, обусловленное имущественным и половым цензом.

Однако, работая над документом, Томас Джефферсон ставил перед собой гораздо более широкую задачу. Для него борьба за независимость была прежде всего  битвой за создание свободного американского государства, основанного на демократических принципах. И свое понимание этих принципов он выразил  самом начале написанного им текста, подчеркнув, тем самым, что придает им важнейшее значение.

Именно эта короткая, но насыщенная искрометными идеями преамбула принесла Декларации и ее автору всемирную славу. Она начинается следующими словами: «Когда в ходе человеческий событий становится необходимым для народа порвать политические связи, которые соединяли его с другим народом, и занять место, на которое человеческие и божеские законы дают ему право, следует из уважения к другим народам объяснить причины, побудившие его к отделению».

 Как отмечают историки, «сущностью политической философии Декларации являлся принцип народного суверенитета». И действительно, в одной фразе было выражено право нации и на самоопределение, обусловленное единство волей народа, являющейся, таким образом, высшим началом, и на равное место среди других наций, что, бесспорно, означает призыв к отказу от посягательств на свободу и независимость народов. Вместе с тем выраженное здесь же желание объяснить всему миру «причины, побудившие к отделению», представляют собой не что иное, как провозглашение принципа взаимного уважения народов.

Далее следует определение социально-правовых основ человеческого общества. Оно гласит: «Мы считаем самоочевидными следующие истины: все люди созданы и наделены своим создателем определенными неотчуждаемыми правами, среди которых право на жизнь, свободу и стремления к частью. Для обеспечения этих прав учреждены среди людей правительства, чья справедливая власть зиждется на согласии управляемых. Всякий раз, когда какая-либо форма правления нарушает этот принцип, народ вправе изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство , основанное на таких принципах и такой организации власти, какие, по мнению народа, более всего могут способствовать его безопасности и счастью.

Провозглашение этих принципов означало отказ от феодально-абсолютистской идейной традиции. Оно также представляло собой революционную трактовку идей Просвещения, и прежде все учения  Джона Локка «О царстве разума», основанном на «естественном равенстве людей», на свободе частой жизни личности и на праве частной собственности. Их соответствующей этому учению формулы неотъемлемых прав человека Томас Джефферсон решительно исключил обладание собственностью, заменив его стремлением к счастью. И этот выбор определил прогрессивное значение Декларации, так как наделял равными правами всех людей независимо от их имущественного положения.

Развивая идею равноправия, Декларация провозглашает народ единственным вершителем своей судьбы. Только на «согласии управляемых» основана власть правительства, и он вправе  «изменить ли уничтожить» форму правления , если сочтут, если она противоречит их стремлению к «безопасности и счастью». Это положение означает, что провозглашенное Декларацией «право на революцию не подлежит никакому сомнению».

Спустя почти столетие после принятия Декларации президент США А. Линкольн говорил: «Достоин любой чести Джефферсон, который в конкретной напряженной  обстановке борьбы за национальную независимость одного народа проявил качества хладнокровия, предвидения и мудрости, введя в обычный революционный документ абстрактную истину, действенную во все времена и для всех народы» 46.

И хотя лишь годы спустя стало широко известно, кем написана Декларация независимости, ее создание явилось важной вехой в жизни и деятельности Томаса Джефферсона. Это его творением был первый в истории государственный документ, провозгласивший основой организации человеческого общества народный суверенитет, равенство всех людей и неотъемлемое  право не только на жизнь, но и на свободу и стремление к счастью, но и на революцию во имя этих целей. Идеям, выраженным в Декларации, он сохранил верность навсегда. Почти три с половиной десятилетия после принятия ее конгрессом, в 1810 году, Томас Джефферсон писал, что забота о свободе и счастье людей должна быть целью всякой политической организации и «всех человеческих усилий».

Декларация независимости на века прославила Джефферсона, поставив его в один ряд с величайшими идеологами Просвещения. Но ее создание оказалось только началом долгого пути, больших свершений.

День принятия Декларации независимости стал национальным праздником для всех колонистов, Америка радостными криками, пушечными выстрелами и звоном колоколов приветствовала «свидетельство о рождении» своего независимого государства. Однако, для Томаса Джефферсона, в отличие от большинства его земляков, революция не закончилась отделением от короны и его   уже в то время тревожила перспектива внутреннего противоборства. Каким станет государство, у истоков которого он стоял? Воплотятся ли в реальную жизнь все идеи, высказанные им в Декларации или они останутся лишь на бумаге? Его ни на миг не покидала мысль о будущем страны, хотя он продолжал деятельно участвовать в работе конгресса и многих комиссий, разделяя общие заботы о ведении войны с Англией.  Однако процесс единения тринадцати колоний, объявленных свободным, в единое государство оказался достаточно сложным. Этот факт подтверждается долгим и болезненным процессом принятия очень важного и основополагающего  для молодого государства документа – «Статей конфедерации», ставшим первой конституцией CША. Однако, данный документ не решил проблему укрепления центральной власти, ни, тем более, не улучшил положение трудового населения. И Томас Джефферсон отлично понимал это, поэтому взял на себя труд подготовить проект конституции для штата Вирджиния. Но этот проект не был принят, так как в тот момент достаточно сильны были консерваторы. Они взяли из проекта Джефферсона лишь несколько фраз, хотя и эти несколько фраз определили достаточно прогрессивный характер вирджинской Конституции. Эти положения касались провозглашения народного суверенитета и права на революцию, разделения законодательной, исполнительной  и судебной властей, провозглашения и гарантирования свободы печати, запрета передачи должностей по наследству, налогообложения без представительства. Консервативный блок отверг ряд других положений, касающихся запрета на ввоз и торговлю рабами, раздела государственных земель.

Итак, принятая под давлением консервативных элементов вирджинская конституция была направлена на то, чтобы воспрепятствовать перерастанию войны за независимость в борьбу за демократические права граждан и социальные преобразования.

Но Томас Джефферсон не мог с этим примириться. От его имени Эдмунд Рейндольф, выступив в палате, выразил сомнение в ее правомочности принимать основополагающие законы. Речь шла о следующем: депутаты, избранные в апреле 1776 года, то есть до провозглашения независимости, не получили от населения полномочий на выработку конституции, следовательно, их попытка навязать свою волю народу означала бы узурпацию власти. Эта мысль была высказана Томас Джефферсон с целью попытаться раз и навсегда определить, во-первых, полную зависимость органов власти от воли тех, кто их избрал, реально осуществив таким образом идею народного суверенитета, и, во-вторых, создать предпосылки для демократизации законодательства в ходе дальнейшего развития революции. Однако, на данные выпады консервативная фракция ответила, что если избранные представители вправе провозгласить независимость, то ничто не мешает им определить и основы нового государственного устройства.  Но Томас Джефферсон не растерялся и заявил, что между провозглашением независимости и созданием конституции существует огромное различие, так как революция «не передает власть ни олигархии, ни монархии. Она возвращает власть в руки народа».  Акт провозглашения независимости, по его мнению, был связан с образованием новой власти только тем, что отдавал это дело на суд всей нации, а не тем лицам, которые выразили содержавшееся в нем требование жить свободно. Кроме того, этот акт был единовременным и соответствовал ясному волеизъявлению народа, тогда как создание конституции – процесс, первоначальной стадией которого является получение «согласия управляемых» на ту или иную форму правления. Только в это случае, подчеркивал Томас Джефферсон, обещания Декларации не останутся пустым звуком.

В теории создания демократического правления, выдвинутой Джефферсоном, получила свое развитие концепция народного представительства, в чем и заключается его огромная заслуга.  В борьбе между правыми и левыми Томас Джефферсон все более решительно выступает на стороне народного социального  движения, интересы которого переплетались с общей борьбой за независимость. Радикально настроенные массы хотели демократических преобразований, одновременно  продолжая вооруженную борьбу за независимость. Но консервативная фракция уклонялась от  подобных требований, ссылая на необходимость сосредотачивать внимание на борьбе с Англией, а не на внутренних препирательствах, таким образом они преградили путь  демократическому течению. Несколько лет спустя Томас Джефферсон писал, что в то время «...республиканским представляли все, что не является монархическим. Мы еще не усвоили основополагающий принцип, что правительства являются республиканским лишь в той мере, в какой они воплощают и осуществляют волю народа». Этой мечте Джефферсона так и не  суждено было осуществиться в Америке. Но за нее он сражался целую жизнь и много достиг. В доказательство тому может служить факт его длительной борьбы против антидемократической конституции Вирджинии.

В начале октября континентальный конгресс избрал его для выполнения ответственной миссии. Было решено, что Томас Джефферсон вместе с Франклином отправится в Париж для ведения переговоров с французским правительством. Это было очень почетное поручение, означавшие признание заслуг и вклада Джефферсона в дело американской революции. Однако Томас Джефферсон отказался принять данное предложение в силу семейных обстоятельств. Но все же не семейный обстоятельства оказали решающее влияние на его выбор. Он писал впоследствии, что заставило его отказаться: «Я видел, что главное поле деятельности находилось дома. Здесь нужно было сделать многое, имевшее непреходящее значение для создании новой модели нашего правительства» .

В условиях неопределенного будущего молодой республики многим импонировало стремление Джефферсона перейти от общих лозунгов к решению реальных проблем. Программа его состояла в том, чтобы опираясь на революционную волну и рост политической активности масс, заложить основы будущего демократического государства, которое представлялось ему республикой независимых фермеров. Только труд земледельца, считал он, «пробуждает в человеке достоинства, стремление к справедливости, укрепляет в нем дух республиканизма». Программа демократических преобразований в штате Вирджиния Томаса Джефферсона была обширна. Она включала ликвидацию рабства и феодальных форм землевладения, а вместе с ним и господства аристократии, распределение земель среди неимущих, избавление от религиозного гнета, всеобщее образование, предоставление широким кругам населения возможность участия в политической жизни страны.

Первое, к чему приступил реформатор, была попытка ликвидации системы майората – порядка наследования имущества без отчуждения и право первородства. Эта во многом несправедливая система носила характер архаичной и феодальной, поэтому не устраивала Томаса Джефферсона. Поэтому   в октября 1776 года он внес в ассамблею предложение  об отмене майоратства, а позднее – и права первородства. Очевидна умеренность предложения Джефферсона: он не собирался вводить уравнительное землепользование, а хотел утвердить лишь равенство имущественных прав среди состоятельных семей. Не случайно данный законопроект встретил слабое сопротивление и мало что изменил в действительном положении вещей.

Гораздо более острой и значительной  была его борьба за установление в штате религиозной свободы. Государственная англиканская церковь Вирджинии своими преследованиями иноверцев, экономическим гнетом и связью с метрополией заслужила ненависть рядового фермерства. У убежденного атеиста и просветителя Джефферсона религиозная нетерпимость и англиканские священники вызвали искреннее  возмущение. И именно в борьбе с ними он проявлял больше бойцовских качеств.

В ассамблею Вирджинии он внес резолюции, предусматривавшие отделение церкви от государства, отмену законов, препятствовавших свободе вероисповедания, а также отмену привилегий священников англиканской церкви и налогов в ее пользу. Против Джефферсона поднялись приверженцы официальной церкви во главе с Пендлтоном и Николасом, которые сумели отстоять связь церкви с государством. Став губернатором, Томас Джефферсон возобновил свое наступление, но только в 1783 году его сторонникам удалось провести билль о религиозной свободе через ассамблею. Этот знаменитый закон, как бы распространивший принципы Декларации независимости на область религиозной свободы, по праву считается одним из замечательных документов американской истории. Его философская преамбула – это гимн разуму и совести, освобожденным от диктата церкви. Закон этот прогремел по всей стране, был восторженно встречен просвещенной Европой и укрепил международную репутацию автора. Не случайно Томас Джефферсон считал  его в конце жизни одним из трех своих замечательных творений.

Самым интересным и характерным для Джефферсона был его законопроект «всеобщего распространения знаний». В соответствии с традициями Просвещения он считал образование залогом процветания республики, обеспечивающим мудрое  правление и развивающим гражданские добродетели народа.  «Для меня является аксиомой, - писал он Вашингтону, - что наша свобода может быть сохранена только в руках самого народа, наделенной известной степенью образования» 48. Томас Джефферсон подчеркивал, что образование «позволит ему разобраться в своих правах, поддерживать их и разумно выполнять свою роль в деле самоуправления.  И он предложил трехступенчатую систему образования. В школах первой ступени предусматривалось бесплатное трехгодичное обучение. Также планировалось создание в Вирджинии 20 школ второй ступени. Они, как и начальные, также должны были содержаться за счет государства. Третьим звеном намеченной им программы просвещения являлось создание содержащейся на государственные средства общественной библиотеки.  Данный законопроект не был однозначно одобрен конгрессменами, так как они усмотрели в нем «брожение умов». Однако, после долгой борьбы, которая длилась продолжительное время  со всей присущей Джефферсону настойчивостью и последовательностью, законопроект был принят. Важное значение усилий в этом направлении состояло в том, что с тех пор принцип ответственности общества, государства (а не церкви) за воспитание граждан стал одним из существенных пунктов программы действий прогрессивных сил Америки.

По плану Томаса Джефферсона в Вирджинии была также создана новая, более либеральная судебная система. Будучи адвокатом, он сам видел неприглядность и вопиющую несправедливость британских королевских законов. Все судопроизводство сводилось к произволу, преступления и наказания были зачастую несоразмерны.  Свою задачу Томас Джефферсон видел в упрощении судопроизводства, устранении разночтений, служивших пищей для крючкотворства. Но главное заключалось в том, чтобы «свести к определенной системе весь ряд подлежащих возмездию преступлений и дать соответствующую градацию наказаний». Свои мысли на этот счет он изложил в билле «О соотношении преступлений и наказаний». Но данный документ так и не стал законом, хотя отдельные его части были приняты вирджинскими законодателями и способствовали расчистке путей для развития буржуазного законодательства, освобожденного от наследия феодальных перемен.

Нельзя не упомянуть и еще об одной законодательной инициативе Томаса Джефферсона. Согласно предложенному им и принятому ассамблеей законопроекту, все права и привилегии граждан Вирджинии распространялись на граждан остальных двенадцати штатов. Это был важный шаг, способствовавший укреплению союза бывших североамериканских колоний.

Активность Джефферсона как законодателя в период 1776-1779 годов трудно переоценить. Он подготовил множество биллей, каждый из которых показывал осведомленность автора, его способность вникнуть в суть вопроса, мастерство аргументации.

Конечно, нельзя не видеть ограниченность этих реформ. Джефферсон, мечтавший о республике равных, объективно расчищал почву для развития буржуазной демократии со всеми ее язвами и пороками. Общечеловеческое упиралось в капиталистическую форму собственности, справедливость на бумаге становилась гарантией процветания немногих  и угнетения большинства. Представитель буржуазии периода ее революционности, Джефферсон верил, что равные юридические права в сочетании с всеобщим образованием создадут трудолюбивому народу условия для человеческого счастья. Но частная собственность, хотя он и исключил ее из триады неотъемлемых прав, оставалась экономической основой общественной жизни, и именно она порождала неравенство и обесценивала многочисленные проекты. В этом заключалась трагическая сторона реформаторской деятельности великого американского гуманиста.

Велика заслуга Томас Джефферсон в деле американской революции в период его пребывания на посту губернатора Вирджинии. На эту должность он был избран практически единодушно в 1779 году. Здесь Джефферсон действовал очень энергично и проявил свои прекрасные организаторские способности. Штат находился в очень тяжелом положении – царил экономический хаос, мешавший увеличению вклада Вирджинии в борьбу с неприятелем. Финансовое положение было крайне тяжелым. Безудержная инфляция нанесла жестокий удар революционным силам штата. Вирджиния должна была снабжать республиканскую армию людьми, оружием, боеприпасами, амуницией, провиантом. Но она оказалась не в состоянии выполнять свои обязательства. Новый губернатор вступил в борьбу с  этими трудностями, понимая, что они обусловленные неблагоприятно развивающимися военными действиями, и веря в возможность их преодоления.  Управление крупным штатом с его разбросанным по обширной территории населением было очень сложной задачей. Военное положение еще более усугубляло трудности. Все дела приобретали жизненно важное значение и не терпели отлагательства. Однако, положение ухудшалось еще и слабостью организационной структуры власти американских штатов. Томас Джефферсон, больше чем кто либо другой ощущал эти трудности, и настаивал на некотором изменении порядка организации управления, в частности в отношении проблем, непосредственно связанных с ведением войны. Томас Джефферсон оказался еще и в очень тяжелом положении, так как в момент непосредственной угрозы, нависшей над Вирджинией, он распоряжал лишь разрозненными силами, неспособными успешно противостоять вторжению регулярных английских войск.  Также штат оказался тылом сражавшихся против англичан американских войск. Он прекрасно понимал обстановку и прилагал огромные усилия для оказания военной помощи соседним штатам. Но помощь вирджинцев не спасла положения. В грозный для республики час Джефферсон все силы направил на выполнение своего долга. Он принял пост губернатор на второй срок, решительно  потребовав  расширения собственных полномочий.  В частности, Джефферсону удалось решить проблему организации связи с континентальным конгрессом и с Вашингтоном, создав службу оповещения, которая получила высокую оценку конгресса.

Джефферсон, философ и идеолог революции, оказался и в военном деле на должной высоте. Он видел значительные преимущества партизанской войны в сложившихся тогда условиях. Кроме того, в его подходе к способам ведения боевых действий исключительно важное место занимала идея всенародной войны, и выражением этой идеи он считал ополчение. Он говорил, что свободная нация сильна добровольными усилиями граждан и их верой в правоту своего дела, а не принуждением и угрозой наказания.

С подачи Джефферсона  было решено создать регулярную армию. Благодаря этому уже в марте- апреле возникли предпосылки для создания ловушки, в которую попала группировка английских войск в октябре.  Он сыграл важную роль в ведении боевых действий, выступив инициатором созыва ополчения.  Борьба, которая за два года до этого была начата под руководством Томасом  Джефферсоном, окончилась полным разгромом англичан на юге.  Но ему самому не пришлось довести дело до конца. В тот момент , когда появились первые признаки улучшения военной обстановки, новым губернатором был избран Нельсон, что явилось подтверждением стремления определенных кругов к установлению диктатуры.

Но Томас Джефферсон, несмотря на уход с поста губернатора, активно продолжал политическую деятельность и преуспел в деле американской революции и войны за независимость. В 1782 году он был направлен в Париж совместно с другими американскими политическими деятелями  для выполнения дипломатической миссии. Франция была в то время единственной страной, с которой американцы заключили союзный договор (1778 г.), гарантировавший целостность американской территории.  Джефферсон направил все свои усилия на сохранение единства штатов и ратификацию договора и внес большой личный вклад в юридическое оформление гарантий молодой республики.  В 1783 году Джефферсон в составе вирджинской делегации участвовал в Филадельфийском конгрессе, которому надлежало ратифицировать подписанный 3 сентября в Париже мирный договор с Англией.  Он направил все усилия на сохранение единства штатов  и ратификацию договора и внес большой личный вклад в юридическое оформление гарантий независимости молодой республики.  Документом, на основании которого конгресс ратифицировал 16 декабря 1783 года мирный договор с Англией, стал доклад Джефферсона.

Также он стал создателем проектов, привезенных  в Париж в 1784 году, которые характеризовались либеральным подходом к торговой политике. В соответствии с этими инструкциями были заключены политические и торговые договоры с девятнадцатью государствами, в основе которых лежала идея беспошлинной торговли. Миссия Джефферсона, таким образом, сводилась к двум задачам: сохранить союз с Францией в противовес Британии и Европе и способствовать подъему американской торговли с передовыми европейскими странами.   Также им было предложено нечто новое в международных отношениях – обмен правами гражданства.   То есть, американец, прибывший в Англию ,получал английское гражданство и наоборот. Подобная практика имела огромное значение, так как привела к расширению связей между государствами и народами.

Осенью 1778 года Томас Джефферсон переключил свое внимание на внутриамериканские проблемы, так как в Филадельфии завершалось создание федеральной конституции США.  Накануне республику потрясло восстание Даниэля Шейса. Движение массачусетских фермеров-должников по-новому заставило Томаса Джефферсона взглянуть на природу демократии.  Его, прежде всего, стал интересовать демократизм конституции и волновали сепаратистские устремления. Поэтому Джефферсон выступил с рядом поправок.

Первое его  возражение против предлагаемого проекта конституции заключалось в недоверии к предоставляемой ею возможности неограниченного числа переизбраний президента страны. Томас Джефферсон видел в этом прямой путь к диктатуре.

Второе – глубокое беспокойство по поводу гарантий прав гражданина. В письмах Медисону и другим своим друзьям он пишет о необходимости конституционного оформления и закрепления основных прав каждого избирателя и каждого гражданина  вообще.

В дискуссия по поводу конституции основными собеседникам Джефферсона были Лафайет и Пейн. Томас Джефферсон продолжал протестовать против принципа переизбираемости президента., но главным предметов его размышлений все более становится билль о правах - совокупность конституционно закрепленных гарантий основных прав граждан. Однако такое дополнение к конституции, означавшее фактически ее изменение, требовало нелегкой борьбы. Проект конституции был разослан легислатурам штатов для того, чтобы те либо приняли, либо отвергли его .  дополнений и изменений члены конгресса не спрашивали. Тем не менее, Томас Джефферсон начинает борьбу. В письме к своему другу Медисону он рассматривает возможность удержать по крайней мере четыре штата от принятия конституции до тех пор, пока в нее не будет введено дополнение в виде билля о правах.  Оба вирджинца сходятся в том, что категорическое отрицание конституции повредит делу американского единства, распылит силы тринадцати штатов,  расколет американцев и поставит под угрозу саму их независимость. Но кроме того, конституция должна была содержать и другие важные начала. Она определяет государственное устройство и характер внутреннего управления, она касается общественной жизни и положения граждан штатов. Поэтому конституция призвана в большей мере отразить права гражданина государства, оградить его от произвола верховных  властей. От характера конституции зависела судьба демократии. Летом 1788 года эта мысль полностью овладевает Джефферсоном. Его наброски и переписка с друзьями составили то, что  впоследствии принял конгресс первого созыва: десять первых поправок к конституции, билль о правах – свобода слова, печати, совести, право на суд присяжных, право носить оружие и ряд других демократических свобод.

Конституция была принята в 1787 году и явилась результатом немалых политических компромиссов и главной ее целью было скрепление союза штатов более прочно. Принятие конституции как бы явилось логическим завершением американской революции, огромнейшую и важнейшую роль в деле которой сыграл Томас Джефферсон. Его вклад в дело борьбы за независимость и становление государственности США трудно переоценить. Именно благодаря целеустремленности этого политического деятеля в процессе завоевания демократических свобод в дальнейшем  вывело США из кризиса и способствовало их дальнейшему политическому, экономическому и культурному развитию. Томас Джефферсон проявил себя в период борьбы за независимость и становления государственности как настоящий сын отечества, вникая абсолютно во все вопросы и проблемы колоний того времени. Он зарекомендовал себя не только как выдающийся политический деятельно, но и как дипломат, военнокомандующий и, самое главное, законотворец. Очевидно, что без участия Томаса Джефферсона в американской революции результаты не были бы столь значительными  и колонии еще долго были бы разобщенными, что не привело бы к становлению государственности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Таким образом, проследив всю жизнедеятельность Томаса Джефферсона в целом  и некоторые, наиболее важные этапы в отдельности, можно сделать некоторые выводы.

Очевидно, что жизнь этого выдающегося деятеля можно разделить на ряд этапов, каждый из которых имеет самостоятельное значение как для его собственной эволюции, так и для американской истории.

 В предреволюционный и революционный периоды Томас Джефферсон выступил как лидер демократического крыла патриотов, выдвинул множество смелых идей и концепций, которые вошли в золотой фонд американской демократической мысли и до сих пор служат источником вдохновения для прогрессивных сил США. Его вклад в дело американской революции трудно переоценить. Томас Джефферсон стал одним из «основателей республики», его идеи составляли фундамент молодой республики и в последствии стали частью политической системы страны.

В последующие периоды Джефферсон занимает более умеренную позицию. Это можно объяснить  логикой политической борьбы, требовавшей от Джефферсона идти на уступки консервативным союзникам по республиканской партии. Умеренный характер политической линии Томаса Джефферсона наиболее полно раскрылся в годы его президентства. Но даже очевидные минусы деятельности Джефферсона в бытность президентом, не должны заслонять положительных итогов его пребывания у власти. В эти годы под влиянием сознательных усилий Т. Джефферсона и его окружения происходит укрепление буржуазно – демократических тенденций в развитии американского общества, которые были «законсервированы в период правления федералистов.

Однако, Томас Джефферсон предстает перед нами не только как политик, общественный и государственный деятель, но и как сильная личность, качества которой заслуживают всеобщего уважения. Прежде всего, это целеустремленность и напористость, стремление к достижению начатого дела и расширению кругозора, «нелюбовь» к праздности. Эти качества позволили достигнуть Джефферсону поразительных результатов во многих сферах деятельности.

 Вообще же его послужной список включал разнообразные и наиболее важные должности: законодатель собрания штата, губернатор, конгрессмен, посол, государственный секретарь, президент, президент философского общества. Но главное – он внес свой вклад в развитие своей страны, участвуя, в то же время, во многих роковых для ее судьбы решениях.