Экономика Англии и Франции в XIX и XX веках

Экономика Англии и Франции в XIX и XX веках

План

I.             Монополизация экономики........................................................2

II.          Вывоз капитала. Англия и Франция…………………………..5

1.          Утрата Англией промышленной гегемонии. Факторы промышленного отставания…………………………………...5

2.          Вывоз капитала…………………………………………………6

3.          Экономическое отставание Франции…………………………8

4.          Ростовщический капитал……………………………………..11

5.          Франция: пределы волюнтаризма……………………………13

III.       Список литературы……………………………………………21

I. Монополизация экономики

Появление огромного множества капиталистических предпри­ятий во всех отраслях промышленности породило великую анархию. Особую роль играли частные железные дороги, которые посред­ством повышения или понижения тарифа, а также изменения дислокации железнодорожной сети очень серьезно воздействовали на производство. Достаточно было подвести железную до­рогу к самому захудалому местечку, чтобы оно получило эко­номическое значение, или повысить тариф, чтобы вывести из строя какое-либо промышленное предприятие. В этих условиях предприятия стали группироваться против конкурентов, при­влекая к соглашению железные дороги, а затем банки для фи­нансирования проводимых мероприятий. Постепенно соглаше­ния стали охватывать целые отрасли и промышленные районы. Так возникли промышленные монополии.

Одной из первых монополий явился нефтяной трест «Стан­дарт ойл», созданный в 1872 г. в США Дж. Рокфеллером на основе соглашения нескольких объединившихся нефтяных компаний с железными дорогами относительно тарифов на перевозку нефти. Дело происходило в период крупного спада производ­ства. Поэтому Рокфеллеру без труда удалось скупить большую часть производственных мощностей американской нефтепере­рабатывающей промышленности. Когда трест «Стандарт ойл» начал поглощение других предприятий, на его долю приходилось не более 10—20%, а через несколько лет — уже 90% тогда еще очень несложной нефтепереработки (на керосин для освеще­ния) в стране. Подобные явления стали происходить и в неко­торых других отраслях: однородные предприятия или компании чаще всего под угрозой банкротства или нажимом сильнейшего среди них объединялись в тресты, теряя производственную, коммерческую, часто и юридическую самостоятельность, — все это сосредоточивалось в правлении треста или головной компа­нии.

В ряде случаев предприятия одной отрасли, сохраняя юриди­ческую и производственную самостоятельность, заключали со­глашение — картель, регулирующее объем производства, сбыт продукции, наем рабочей силы и пр. В других случаях предпри­ятия теряли только коммерческую самостоятельность: образо­вывалась единая снабженческая и сбытовая контора (синдикат), регулировавшая закупки сырья и сбыт готовой продукции (та­кой тип монополий превалировал в России). Наконец, возник­ли, если так можно сказать, монополии монополий, в виде кон­цернов, объединявших под единым контролем компании раз­ных отраслей производства, торговли, банки и пр. В концернах выступал срощенный промышленно-торгово-банковский капитал, получивший наименование финансового.

Посредством монополий предприятия стремились как-то ре­гулировать производственную и коммерческую жизнь в слож­нейших условиях рыночной конкуренции. Поэтому монополис­тические объединения на рубеже XIX и XX вв. при помощи со­гласованных цен на сырье, готовую продукцию и рабочую силу установили в той или иной степени коммерческий контроль над рядом производств в главных капиталистических странах. Но это поставило под угрозу саму конкуренцию как основу хозяйствен­ной жизни, и государство вынуждено было вмешаться, ограни­чив процесс монополизации экономики определенными рам­ками (антитрестовское законодательство). Таким образом, эко­номическая роль государства резко возросла, что дает основание говорить о государственно-монополистическом капитализме как определенном типе экономического развития ряда стран. Мо­нополистические процессы неизбежно должны были возник­нуть и возникли в масштабе мирового рынка: соглашения между разнонациональными монополиями и даже наднациональные компании. Наблюдая быстрый рост монополий, некоторые уче­ные предсказывали неминуемую тотальную монополизацию ры­ночного хозяйства и полную гибель малого и среднего бизнеса в XX в. Однако этого не произошло, поскольку малое и среднее производство и обмен могут вполне сосуществовать с крупней­шими корпорациям: они незаменимы в деле удовлетворения ежед­невных насущных потребностей человека.

Движение экономики резко изменило свой темп. В конце XIX — начале XX вв. наиболее высокие темпы экономического развития показали молодые капиталистические государства — США и Германия, вышедшие соответственно на первое и второе места в мире по уровню развития производства и оставив­шие позади Англию и Францию (см.таблицу).

Удельный вес ряда стран в мировом промышленном производстве(%)

Страны	Годы
	1860	1870	1880	1890	1900	1913
Англия	36	32	28	22	18	14
Франция	12	10	9	8	7	6
Германия	16	13	13	14	16	16
США	17	23	28	31	31	36

На рубеже веков центр мировой экономики переместился из Европы в Северную Америку.

II. Вывоз капитала. Англия и Франция

 

II.1. Утрата Англией промышленной гегемонии.

Факторы промышленного отставания

Если в 1870 г. Англия производила примерно половину трех главных на тогдашнем мировом рынка видов промышленной продукции — угля, чугуна и хлопчатобумажных тканей, то в 1913 г. она давала только 22% мировой угледобычи, выплавляла 13% мирового чугуна, потребляла 23% мирового хлопка. Здесь сказалась устаревшая — физически и морально — производственная база английской индустрии. Внедрение новой техники — дело исключительно сложное и дорогостоящее — и проблема даль­нейшего экономического развития Англии приобрела характер выбора: вкладывать капитал в стране или вывозить его в коло­нии, где стоимость рабочей силы ниже, следовательно, прибы­ли выше. Английские капиталисты пошли по второму пути: вы­воз капиталов возрастал, а темпы роста английской промыш­ленности все более снижались. К тому же доставка из заморских стран промышленного сырья — руд цветных металлов, каучука, нефти и т.д. также вела к оттоку капитала из страны. И мировая торговая политика изменилась: все больше стран стало отхо­дить от политики свободной торговли и возвращалось к протек­ционизму, охраняя свою промышленность от конкуренции ан­глийских товаров.

Структурные изменения в английской промышленности про­исходили очень медленно. Наиболее высокими темпами разви­вались новые для Англии отрасли тяжелой промышленности — сталелитейная, электротехническая, химическая, обгоняя тра­диционные производства. Например, за 1870—1913 гг. производство чугуна возросло в 1,7 раз, в то время как выплавка стали в 38 (но в США и Германии выплавка стали уже сравнялась с чугу­ном, а в Англии это производство еще значительно уступало). Перед Первой мировой войной суммарная мощность электро­станций в Англии составляла примерно 900 тыс. кВт. — в 2,5 раза меньше, чем в Германии и почти в 10 раз меньше, чем в США. Единственной традиционной отраслью тяжелой промыш­ленности, которая и перевооружалась, и показывала устойчи­вые темпы роста, являлось судостроение.

 

II.2. Вывоз капитала

Степень концентрации производства и капитала в Англии, где сохранилось большое количество средних и мелких устаревших предприятий, была значительно ниже, чем в США и Германии.

Совсем другая картина была в сфере кредита. Перед Первой мировой войной 27 крупным банкам Англии принадлежало около 86% всех вкладов страны. Однако сращивание банков с индуст­риальными монополиями не приняло в Англии такой всеобъ­емлющий характер, как это было в Германии и США. Британ­ский капитализм базировался на колониальной империи. Англий­ские колонии (к началу XX в. они по размерам в 100 раз превы­шали территорию метрополии) компенсировали британскому капиталу недостатки промышленного развития. По вывозу ка­питала Англия оставила далеко позади Америку и Германию. К Первой мировой войне сумма вывозимых из Англии капиталов составляла примерно третью часть общей стоимости экспорта. До 3/4 экспорта капитала шло в Британскую империю и слабо­развитые страны Латинской Америки (около 20% — в США, 6% — в страны Европы).

Доходы от заграничных инвестиций в заокеанские рудники, порты, дороги, плантации с лихвой возместили утерю мировой промышленной гегемонии. В последней трети XIX в. национальный доход Англии возрос в 3 раза, а доходы от вложений за рубе­жом — в 9 раз! И хотя по причине большого сырьевого и продо­вольственного импорта внешнеторговый баланс Англии постоянно носил пассивный характер, но платежный баланс, включающий все виды расчетов с другими странами, неизменно был активным, благодаря возрастающим «невидимым доходам» (проценты на капитал, вложенный за рубежом, посреднические торговые и банковские операции, фрахт, страхование морской торговли и т.д.). В 1913г. сальдо торгового баланса составило минус 159 млн. ф.ст., доходы от услуг — плюс 125 млн. ф.ст., от зарубежных инвестиций — плюс 187 млн. ф.ст. Таким образом, отрицательное внешнеторговое сальдо легко перекрывалось. Английские бан­ки, отделения которых были разбросаны по всему свету, разви­ли большую активность по кредитованию мировой торговли.

Переход от мировой промышленной гегемонии к гегемонии в пределах Британской империи, от прямой торговли промто­варами к торговому кредиту, — все это приносило прибыль, но фактически усиливало застой английской экономики. За счет сокращения слоя активных капиталистов в Англии увеличивал­ся слой рантье. Накануне Первой мировой войны доходы ран­тье намного превышали доходы экспортеров товаров.

Готовясь к неизбежной схватке с Германией, Англия в нача­ле XX в. начала осуществлять огромную программу военно-мор­ского строительства (по принципу: два корабля на каждый но­вый немецкий), на что уходило до половины расходной части госбюджета.

 

II.3. Экономическое отставание Франции

Для Франции на рубеже XIX и XX вв. германские и американ­ские темпы промышленного развития были недостижимыми — сказывалась узость сырьевой базы. В 1913 г. Франция добывала лишь 2/3 необходимого ей угля, а дорогой импортный уголь вел к повышению стоимости французских фабрикатов и, соответ­ственно, снижению их конкурентоспособности. Низкий промыш­ленный потенциал определялся также устаревшей технологи­ческой сферой. Здесь повторилась в основных чертах английская история: физически и морально изношенное оборудование, во­шедшее в строй в 50—60 гг., требовало замены, а для этого требовались соответствующие инвестиции, а они не были сде­ланы. Здесь сыграли роль, во-первых, экономический ущерб, на­несенный национальной катастрофой — поражением Франции в войне с Пруссией 1870 г. (общая сумма составила 16 млрд. франков, в том числе 5 млрд. контрибуции). Очень тяжело отра­зилась на состоянии французской экономики аннексия Герма­нией весьма развитых экономических областей — Эльзаса и осо­бенно Лотарингии с ее крупными запасами железной руды. Лотарингский бассейн стал железорудной базой германской ме­таллургии, а Франция стала ввозить железную руду или гото­вый металл. Таким образом, война с Пруссией заметно затор­мозила развитие французской тяжелой промышленности.

Во-вторых, как отмечалось выше, французская буржуазия явно отдавала предпочтение банковской деятельности перед промыш­ленной. В конце XIX — начале XX вв. ростовщические черты французского капитализма проступили еще более резко. Займы иностранным государствам давали французским банкирам га­рантированный доход, не связанный с промышленным риском, отвлекая в то же время огромные средства от отечественной индустрии. Характерно, что после войны с Пруссией французс­кий капитал озаботился прежде всего восстановлением не эко­номики своей страны, а своих зарубежных вложений. Для вы­платы контрибуции пришлось в 1871 —1873 гг. сократить сумму заграничных капиталов Франции с 10 до 7 млрд. франков. Но уже в 1875 г. заграничные вложения составили 9 млрд. франков, т.е. почти достигли довоенного уровня. Ростовщическая полити­ка французских капиталистов имела мощную опору в лице су­губо рациональной ментальности французов, предпочитающих гарантированный, пусть небольшой, доход, но без экономи­ческого риска.

За 1870—1913 гг. объем американской промышленной про­дукции увеличился в 13 раз, немецкой — почти в 7 раз, а фран­цузской — всего в 3 раза. К восьмидесятым годам XIX в. Фран­ция передвинулась со второго места в мировом промышленном производстве на четвертое — после США, Англии и Германии, потеряв свое былое индустриальное значение. В конце XIX — начале XX вв. по сути не удалось преодолеть аграрно-индустриальную структуру французской экономики. Из 16 млн. человек самодеятельного населения в промышленности было занято всего около 2 млн., в сельском хозяйстве — более 5 млн., торговле — более 4 млн. человек. Сельскохозяйственная продукция по сто­имости превышала промышленную. Отсталой была и структура самой промышленности, где по-прежнему значительное место занимало производство изысканных средств потребления. На ми­ровом рынке наиболее ходовыми видами французской промыш­ленной продукции оставались предметы роскоши, производство которых не требовало ни огромных инвестиций, ни новой тех­ники, ни экономического риска. Некоторый скачок, сделанный французской тяжелой промышленностью в начале XX в., свя­зан с подготовкой военного реванша. Однако накануне Первой мировой войны по выплавке стали — главного военного метал­ла — Франция уступала Германии в 4 раза, а США — почти в 7 раз. На рубеже XIX—XX вв. в энергетической базе французс­кой промышленности по-прежнему превалировал пар. По сум­марной мощности электростанций сорокамиллионная Франция незначительно превосходила небольшую Швецию.

В конце XIX в. вступила в период хронического кризиса веду­щая отрасль французской экономики — сельское хозяйство. Имея редкую для того времени возможность полностью удовлетво­рять свои потребности в хлебе, Франция по урожайности сель­скохозяйственных культур занимала всего 11-е место в Европе. Превосходя по посевным площадям Германию на 280 тыс. га, Франция собрала в 1913 г. зерновых на 25 млн. квинталов мень­ше. По количеству скота на 1 га земли Франция уступала Герма­нии, Англии, Дании, Бельгии и другим странам. Слабая произ­водительность земледелия в конечном счете упиралась в гос­подство мелкокрестьянского производства, созданного революцией в конце XVIII в. Владелец крохотной парцеллы не мог приме­нять сельскохозяйственные машины и искусственные удобре­ния. Французские сельскохозпродукты не выдерживали конкурен­ции на внешних рыках с дешевыми американскими, канадски­ми, аргентинскими продовольственными товарами. Низкий уровень развития сельского хозяйства во многом обусловливал и узость внутреннего рынка: нищее французское крестьянство вынуждено было обходиться без многих промышленных товаров.

 

II.4. Ростовщический капитал

Концентрация французской промышленности происходила значительно медленнее, чем в США, Германии и Англии, но темпы концентрации и централизации банков во Франции пре­вышали таковые в других странах. Показателен рост капитала в трех крупнейших банках Франции — «Лионский кредит», «Нацио­нальная учетная контора» и «Генеральное общество»: 1870 г. — 627, 1890 г. — 1510, 1909 г. — 5250 млн. франков. Французский финансовый капитал складывался вокруг банков, а не промыш­ленных монополий. Его главным центром стал Французский банк. 200 крупнейших акционеров Французского банка (знаменитые 200 семейств!) и составили элиту финансовой олигархии стра­ны. Французский банк представлял уникальный случай концен­трации финансового капитала в национальном масштабе (в США, например, были две крупнейшие группировки — Моргана и Рокфеллера).

К концу XIX в. центром интересов французского финансово­го капитала стала ссудно-ростовщическая деятельность за границей. За 1870—1913 гг. промышленное производство во Франции вы­росло примерно в 3 раза, а экспорт французского капитала — более чем в 4 раза. Хотя больше всего капитал вывозила не Фран­ция, а Англия, именно Франция играла роль мирового ростов­щика. Английский капитал представлял главным образом промышленные инвестиции, а французский — займы иностранным государствам. Перед Первой мировой войной из 104 млрд. фран­ков, что стоили французские ценные бумаги, всего 9,5 млрд. относилось к французской промышленности и торговле, остальные представляли собой облигации различных вложений за рубежом. Международное ростовщичество наложило паразитический от­тенок на всю жизнь страны. Во Франции навсегда осталась наи­большая прослойка рантье, живущих только на проценты обли­гаций иностранных займов, без всякого промышленного и тор­гового риска. Ростовщичество деформировало экономику не только Франции, но и стран, получавших парижские займы. Накануне Первой мировой войны из 42,5 млрд. заграничных вложений Франции хозяйственное применение имело всего 10 млрд., на остальные деньги главным образом вооружались будущие союз­ники против Германии. 12 млрд. заемных франков приходилось на Россию, на эти средства был создан ряд заводов и промыс­лов, Транссиб, киевский, питерский, одесский трамваи. Но они были достаточно оплачены русской кровью — царизм подавил революцию 1905 г., а в августе 1914, в самом начале Первой мировой войны провел неподготовленное наступление в Восточной Пруссии, окончившееся катастрофой, но позволившее оттянуть часть немецких сил от Парижа. Поскольку процент по русским займам был выше обычного (до 14% годовых против 2), они пользовались громадной популярностью во Франции. До 10% населения страны владели накануне Первой мировой войны рус­скими облигациями, для приобретения которых тысячи фран­цузов продавали свою землю и дома...

Хотя Франция в XIX — начале XX вв. овладела большими колониями в Африке, Юго-Восточной Азии, Океании и созда­ла империю, по территории в 17 раз превышающую метрополию, французский финансовый капитал, наживаясь в основном на эксплуатации стран-должников, не был заинтересован в произ­водственном использовании колоний. Поэтому колонии в экономи­ке Франции играли гораздо меньшую роль, чем в экономике Англии. Перед Первой мировой войной в колонии экспортиро­валось всего 13% вывозимых Францией товаров и менее 10% вывозимых капиталов. Из колоний поступило всего 9,5% француз­ского импорта. Главные доходы приносило ростовщичество, и Франция, чей экономический потенциал значительно уступал Германии, содержала армию, почти равную по численности немецкой.

 

II.5. Франция: пределы волюнтаризма

Важную веху в экономической истории Франции ознаменовал 1958 г. Характерная для Пятой республики политическая стабиль­ность, установившаяся с возвратом к власти генерала де Голля (1958-1969 гг.), а также стимулирующее воздействие Общего рынка способствовали непрерывному экономическому росту и сохране­нию равновесия в сфере торговли, бюджета и денежного обраще­ния, по крайней мере, до конца 60-х гг.

Несколько важных событий 60-х — 70-х гг. оказали заметное вли­яние на экономическую конъюнктуру во Франции. В 1962 г. после предоставления независимости Алжиру сотни тысяч репатриан­тов вернулись оттуда в метрополию и получили существенную ком­пенсацию от государства. Чтобы избежать инфляции, которую могло повлечь увеличение покупательной способности населения, новый министр экономики и финансов Валери Ж. д’Эстен стал про­водить жесткую бюджетную политику. В результате рост цен ока­зался весьма незначительным, а деловая активность осталась на до­вольно высоком уровне, что позволило быстро решить пробле­му безработицы, вызванную резким увеличением предложения на рынке рабочей силы. Незначительное увеличение заработной платы в тот период облегчило восстановление экономического рав­новесия в стране.

События мая 1968 г. явились в определенной степени ответом на сдерживание роста покупательной способности. Студенческие волнения и ревизия системы моральных ценностей сочетались с мирным движением за повышение уровня жизни, результатом ко­торого явилось значительное увеличение заработной платы в июне 1968 г. (минимальная заработная плата выросла на 30%, а все другие виды заработков — на 10%). Произошло ускорение темпов инфля­ции, но спрос оставался на достаточно высоком уровне. Сочетание этих факторов обеспечило устойчивый рост французской экономи­ки в период президентства Ж. Помпиду (1969-1974гг.).

Большой неожиданностью явился нефтяной кризис, который на первых порах рассматривался как преходящее явление. Так, после принятия плана замедления деловой активности в сентябре 1974 г., выполнение которого привело к возникновению бюджетно­го излишка, правительство Ж. Ширака (май 1974 г. — август 1976 г.) приняло в сентябре 1975 г. амбициозный план ускоренного разви­тия экономики. Этот план, предусматривавший строительство ско­ростной железнодорожной магистрали Юг — Восток и нескольких автострад, способствовал не столько поддержке платежеспособно­го спроса населения, сколько инвестициям в инфраструктуру. Вы­полнение этого плана обеспечило предполагаемый рост экономи­ки, но в области занятости результаты оказались гораздо скромнее: удалось стабилизировать безработицу на уровне 800 тыс. человек, тогда как год назад этот показатель составлял 400 тыс. человек. Кроме того, произошло значительное ускорение инфляции и ухуд­шился платежный баланс.

По инициативе нового премьер-министра Р. Барра в сентябре 1976 г. правительство приступило к выполнению нового плана за­медления деловой активности, что проявилось в замораживании цен и заработной платы па три месяца и распространении прину­дительного займа среди налогоплательщиков. Поскольку эта мера совпала с неблагоприятным сельскохозяйственным годом из-за очень жаркого лета, заем получил название «налог на засуху».

Главным содержанием экономической политики стало всемер­ное поощрение развития промышленности посредством дальней­шей концентрации производства, образования крупнейших мо­нополий и усиления их связи с государством. Предусматривалось быстрое развитие практически всех отраслей промышленности. Позднее эта линия получила название «индустриальный импера­тив» (пропорциональное развитие практически всех отраслей эко­номики).

Реализовать намеченные программы предполагалось на основе начавшейся научно-технической революции. Уже в 60-е гг. наука стала превращаться в непосредственную производительную силу, во многом определяющую развитие промышленности, транспорта, сельского хозяйства. Одновременно НТР потребовала структурной перестройки промышленности. Быстрое развитие получают авиа­ция, химическая и автомобильная отрасли, значительно возросло производство счетно-решающих устройств, пластмасс. Создаются новейшие отрасли военно-промышленного комплекса: атомная, ра­кетная, аэрокосмическая. Франция превратилась в третью ядерную державу мира. Развитие НТР привело к увеличению темпов про­мышленного развития страны. За 10 лет, с 1958 по 1968 гг., объем промышленного производства возрос более чем на 60%; темпы роста промышленной продукции составляли 5,5% в год.

Участие Франции в европейской экономической интеграции усилило государственно-монополистические тенденции в экономи­ке. Правительство систематически принимало планы экономичес­кого и социального развития, охватывавшие среду финансово-эко­номической и технической политики. Заботясь о повышении кон­курентоспособности фирм, государство посредством субсидий, за­казов и других льгот всемерно поощряло монополистическую кон­центрацию. В 60-е гг. этот процесс принял взрывной характер. В ре­зультате слияния монополий различных отраслей промышленнос­ти появились гигантские финансово-промышленные комплексы (финансовые группы). Именно они со второй половины 60-х гг. стали главной организационной формой монополистических объ­единений во Франции. Наряду с ранее известными гигантами: Парижско-Нидерландским банком, Индокитайским банком, банками Ротшильдов и братьев Лазар, концернами де Ванделя и Шнейдера в число ведущих финансовых групп вошли банк «Коммерческий кредит», финансовая группа авиапромышленника Дассо, химичес­кий концерн «Рон-Пуленк». Всего 10 финансово-промышленных групп распоряжались 40% частного имущества и имели решающее влияние в руководстве национализированными отраслями промышленности, которые в 1967 г. давали 11% промышленной про­дукции и охватывали 38% производственных капиталовложений. Тем не менее и в 60-е гг. степень концентрации промышленнос­ти во Франции была ниже, чем в других высокоразвитых капита­листических странах. Из 711 тыс. промышленных предприятий, су­ществовавших в стране в 1962 г., более 600 тыс., или 84%, принад­лежали к числу мелких, имеющих не более пяти рабочих.

Со второй половины 60-х гг. многонациональные корпорации, в которые перерастали крупнейшие французские компании, стали тяготиться достаточно жесткими методами программирования. Ориентирование на экономическую конъюнктуру ЕЭС и всего ми­рового хозяйства требовало большей свободы предпринимательства. Идя навстречу частному монополистическому капиталу, прави­тельство взяло курс на «либерализацию планов», смягчение или от­мену «нормативных методов вмешательства». Тем самым француз­ские программы приблизились к чисто прогнозным документам.

Научно-техническая революция и расширение масштабов про­мышленного производства ускорили интенсификацию и индустри­ализацию сельского хозяйства. Был осуществлен постепенный пере­ход к комплексной механизации и применению системы машин как в земледелии, так и в животноводстве. Крупные капиталовложения и повышение производительности труда позволили увеличить за 10 лет производство сельскохозяйственной продукции на 66%. В ре­зультате Франция стала вторым (после США) экспортером продо­вольствия, крупнейшим поставщиком молочных продуктов и вина, единственной в Западной Европе страной, вывозящей зерновые.

В 60-е гг. значительно активизировалась внешняя торговля Франции. На ее развитие оказали воздействие два основных факто­ра: переход к открытой экономике в рамках Общего рынка и распад французской колониальной системы. 1 января 1960 г. независи­мость получил Камерун, чуть позже — Того и другие государства, ранее входившие в состав французской Экваториальной и француз­ской Западной Африки. Всего в течение 1960 г., названного «годом Африки», получили независимость 14 бывших французских коло­ний в Африке. Согласно Эвианским соглашениям 1962 г. статус само­стоятельного государства получила последняя колония Франции — Алжир. В 1960-1963 гг. почти все эти государства заключили с ней соглашение об экономической, технической и военной помощи.

Несмотря на усиление экономических позиций в колониях, доля их во внешней торговле Франции снизилась. Одновременно резко возрос объем связей со странами — членами Общего рын­ка. В 1967 г. внешнеторговый оборот Франции в рамках ЕЭС был в три раза больше, чем в рамках бывших колоний, хотя еще в 1958 г. торговля с ними велась более активно, чем с европейскими государ­ствами.

Таким образом, в 70-х гг. во французской экономике возникла новая ситуация, поставившая под вопрос методы регулирования, применяемые государством.

В сфере конъюнктуры применение французского варианта stop and go означало, что старые методы оказались неэффективными. Правительство Барра пошло по пути постепенного изменения эко­номической политики. С одной стороны, оно стало осторожно за­щищать франк посредством сокращения бюджетного дефицита, а с другой стороны, ужесточило денежно-кредитную политику, что при­вело к сокращению темпов инфляции. Параллельно «плавное» сдер­живание заработной платы должно было позволить предприятиям работать рентабельно при одновременной либерализации цен.

В сфере структурной перестройки произошло изменение мето­дов и целей планирования. Вначале планы рассматривались как строго обязательные программы, поэтому четвертый план (1962-1965 гг.) и пятый план (1966-1970 гг.), получивший название «План социально-экономического развития», включали такие показатели, как темпы прироста ВНП. Если указанные показатели и были до­стигнуты, то намеченное строительство предприятий и учрежде­ний социально-культурного назначения не было выполнено в пол­ном объеме. Первый нефтяной кризис заставил правительство пе­ресмотреть задания шестого экономического плана (1971-1975 гг.). Исполнительная власть уже не располагала необходимыми финан­совыми и иными средствами, чтобы добиваться безусловного вы­полнения правительственных программ. Таким образом, разработ­ка плана стала для государства поводом для обсуждения и согласо­вания деятельности хозяйствующих субъектов, а также инструмен­том изучения рынка для каждой отрасли экономики.

Составление плана позволяло государству установить договор­ные отношения с местными органами самоуправления и разрабо­тать программу государственных расходов на предстоящий период. Благодаря седьмому плану (1976-1980 гг.) были организованы раз­витие телефонной сети и производство необходимого оборудова­ния в рамках долгосрочной программы телефонизации, что позво­лило Франции обладать одной из лучших телефонных сетей мира и быть в авангарде технического прогресса в этой области.

Политика структурной перестройки стала ориентироваться на стимулирование деловой активности: произошел отказ от попыток прямого контроля за деятельностью предприятий путем директив­ного планирования и национализации.

III. Список литературы

1.    Раицкий К.А. Мировая экономика. Экономика зарубежных стран. Учеб. – М.: 2000.

2.    Швандер В.А. Мировая экономика: введение во внешнеэкономическую деятельность: Учеб. пособие для студентов. – М.: 2000.

3.    Халевинская Е.Д., Крозе И. Мировая экономика: Учебник / Под ред. Е.Д. Халевинской. – М.: Юрист, 1999.