Княжение Димитрия Иоанновича Донского

Княжение Димитрия Иоанновича Донского

КНЯЖЕНИЕ ДИМИТРИЯ ИОАННОВИЧА ДОНСКОГО (1362-1389)

Последний сын Калиты Иван Красный, умер когда его наследнику Дмитрию исполнилось 9 лет. Малолетством московского князя поспешил воспользоваться суздальско-нижегородский князь Дмитрий Константинович - четвероюродный дядя Дмитрия. Однако кроме московских князей в закреплении великого княжения за московской династией было заинтересовано московское боярство.
Существовавшее при малолетнем князе боярское правительство во главе с митрополитом Алексием путем дипломати- ческих переговоров в Орде и военного нажима на суздальско-нижегородского князя добилось от него отказа от великого княжения в пользу князя Дмитрия Ивановича. Дмитрий Иванович, удостоенный великокняжеского сана ханом Мурутом, желая господствовать безопаснее, искал благоск- лонности и в другом хане, Авдуле, также имевшем большое влияние в Орде. Посол этого хана явился с милостивою грамотою, и
Дмитрий должен был вторично ехать во Владимир, чтобы принять её согласно с древними обрядами. Политикой угодничества обоим ханам Великий Князь оскорблял того и другого. Поэтому он утратил милость сарайского хана и, возвратясь в Москву, узнал, что Дмитрий Константинович опять занял
Владимир, ибо Мурут прислал ему ханский ярлык на великое княжение. Но юный внук Калиты осмелился презреть его, выступил с полками и через неделю изгнал Дмитрия Константиновича из Владимира. Между тем в Сарае один хан сменил другого. Преемник Мурута, Азис, также думал низвергнуть Дмитрия, и
Дмитрий Константинович снова получил ханскую грамоту на великое княжение.
Но, видя свою слабость, он предпочёл дружбу Дмитрия Московского милости
Азиса и отказался от достоинства великокняжеского. Великий Князь решил искоренить систему уделов. Он хотел править единовластно. Отнимая уделы дальних князей, Дмитрий не хотел поступать так с ближними, и Московское княжество оставалось ещё раздробленным. Так Дмитрий Иванович с двоюродным братом своим, Владимиром Андреевичем, заключил дого- вор о том, что
Владимиру разрешается править уделом своего отца, но он обязан подчиняться
Великому Князю.
Несколько лет спустя в Москве произошёл пожар, названный великим пожаром
Всесвятским, потому что начался в церкви Всех Святых. За два часа огонь уничтожил Кремль, Посад, Загородье и Заречье. Видя насколько ненадежны деревянные укрепления, Великий Князь решил строить каменный Кремль и заложил его весною в 1367 году. Надлежало принять меры для безопасности отечества и столицы, когда Россия уже явно действовала против своих тиранов. Князь Олег разбил ординского мурзу Тагая, разграбившего Рязань, а
Дмитрий Нижегородский с братом своим, Борисом, наказал другого монгольского хана, Булат-Темира, разорившего сёла Бориса.
Великий Князь, готовясь к решительной борьбе с Ордою, старался утвердить порядок внутри страны. Узнав о своевольстве новгородцев, разорявших сибирские народы, Дмитрий объя- вил им гнев, но правительство нашло способ умилостивить Великого Князя.
В то время происходили междоусобия тверских князей. Василий Михайлович
Кашинский враждовал с племянником, Михаилом Александровичем, из-за области умершего Симеона Константиновича. Для решения этого спора они обратились к
Великому Князю. Дмитрий поддержал Василия Михайловича. Михаил уехал в
Литву к своему покровителю Ольгерду Литовскому, женатому на его сестре.
Пользуясь его отсутствием, Василий с московскою ратью опустошили область
Михаила. Но Михаил привел литовское войско, взял Тверь и изгнал дядю.
Советники Дмитрия, боясь замыслов Михаила, который назвался Великим Князем
Тверским и хотел восстановить независимость своей области, употребили хитрость: Михаил был приглашен в Москву для решения спора между тверскими князьями. Ему гарантировали безопасность. Приехав в Москву, Михаил был взят под стражу. Но приезд ханского вельможи, Карача, заставил советников
Дмитрия освободить князя.
Надлежало довершить оружием то, что начали коварством. Василий Кашинский умер, Великий Князь, как бы желая только защитить сына его, Михаила, от притеснений, послал войско в Тверь, а Михаил Александрович ушел к
Ольгерду. Литва в то время тоже беспокоила Россию. Литовские полки взяли
Ржев. Но юный князь Владимир Андреевич изгнал литовцев из города. При этих обстоятельствах Ольгерд должен был вступиться за шурина, который предлагал ему идти прямо к Москве и смирить Ве- ликого Князя. Собрав многочисленные полки, Ольгерд выступил к пределам России.
К литовскому войску присоединился смоленский князь с дружиною. О цели похода не знал никто, потому что Ольгерд умел хранить тайну. Замыслы литовцев стали ясны Дмитрию тогда, когда завоеватель был уже у самых границ. Великий Князь отправил гонцов во все области для собрания войска, желая остановить неприятеля. Ольгерд спешил к Москве. Великий Князь велев обратить в пепел окрестные здания, укрылся в Кремле. Три дня Ольгерд стоял под стенами, грабил церкви, монастыри, не приступая к городу. Каменные стены и башни устрашали его, а зимние морозы не позволяли заняться осадою.
Ольгерд удалился, унося богатую добычу. Великое княжество не видало подобных ужасов в течение сорока лет и поняло, что не одни татары могут разрушить страну.
Потрясённая нашествием Литвы Москва нуждалась в передышке. Поэтому Великий
Князь возвратил Михаилу спорную область Симеона Константиновича, но не замедлил снова объявить ему войну, принудил его вторично бежать в Литву, взял Зубуев, Микулин и пленил множество людей, чтобы ослабить опасного противника. Раздражённый бедствием своего невинного народа, Михаил решил свергнуть Дмитрия посредством татар.
В то время Мамай соединил так называемую Золотую, или Сарайскую, Орду, где царствовал Азис, и свою Волжскую, объявил ханом Мамант-Салтана и господствовал под его именем. Он был недоволен Дмитрием и, выслушав
Михаила, дал ему грамоту на сан Великого Князя. Но времена безмолвного повиновения миновали, русские конные отряды спешили занять все пути, чтобы схватить тверского князя, и Михаил едва мог пробраться в Вильну.
Жена Ольгерда, сестра Михаила, ходатайствовала за брата, а Дмитрий послал московских воевод осаждать Брянск и тревожить владения союзника Литвы, князя Смоленского. Поэтому Ольгерд решил вторично идти к Москве, тем более, что болота и реки замёрзли от первого зимнего холода. Войско не останавливалось почти ни днём, ни ночью, и в исходе ноября подошло к
Волоколамску. Три дня пытались литовцы взять эту деревянную крепость, но не смогли. Ольгерд решил не терять понапрасну время и двинулся дальше. 6 декабря Ольгерд расположился станом близ Москвы. Восемь дней он разорял окрестности, сжёг Загородье,часть Посада и вторично не решился приступить к Кремлю, где находился сам Дмитрий.
В это время брат Дмитрия, Владимир Андреевич, стоял в Перемышле с сильными полками,а князь Владимир Дмитриевич Пронский вел к Москве рязанское войско. Ольгерд испугался и потребовал мира. Великий Князь охотно заключил с ними перемирие до июля.
Оставленный зятем, Михаил вторично обратился к Мамаю и выехал из Орды с новым ярлыком на Великое Княжение Владимирское. Хан предлагал ему даже войско, но князь не хотел подвергнуть Россию опустошениям и заслужить справедливую ненависть народа. Он взял только ханского посла с собою.
Узнав о том, Дмитрий во всех городах Великого Княжества обязал бояр и чернь поклясться быть ему верным и вступил в Переславль Залесский. Тщетно
Михаил надеялся преклонить к себе граждан владимирских. Тщетно посол звал
Дмитрия во Владимир слушать грамоту хана. Великий Князь ответил, что не признает Михаила Великим Князем и не пустит его в столицу, а для посла путь свободен. Наконец татарский вельможа, вручив ярлык Михаилу, уехал в
Москву, где был осыпан дарами.
Сильный Мамай не мог простить Дмитрию двукратное ослушание, имея тогда сильное войско. Великий Князь долго советовался с боярами и с митрополитом: надлежало или немедленно восстать против татар, или прибегнуть к старинному унижению, к дарам и лести. Успех великодумной смелости казался еще сомнительным. Поэтому избрали старое средство, и
Дмитрий - без сомнения, зная расположение Мамая - решился ехать в Орду.
В конце осени Великий Князь вернулся в Москву. Мамай, не предвидя в нем будущего грозного противника, принял Дмитрия ласково, утвердил его на
Великом Княжении и согласился брать дань гораздо умеренней прежней. Эта мелочь была удивительной, но татары уже чувствовали силу московских князей и тем дороже ценили покорность Дмитрия. В Орде находился сын Михаила,
Иван, удержанный там за 10000 рублей, которые Михаил должен был хану.
Дмитрий, желая иметь столь важный залог в своих руках, выкупил Ивана и привез с собой в Москву. Но, согласно с правилами чести, Иван был освобожден как скоро отец заплатил Дмитрию означенное количество серебра.
Через некоторое время появился новый неприятель, который хотя и не думал свергнуть Дмитрия с престола Владимирского, однако ж всеми силами противоборствовал его системе единовластия, ненавистной для удельных князей. Это был Олег Рязанский. Озабоченный другими делами Дмитрий жил с ним мирно. Не опасаясь уже ни Литвы, ни татар, Великий Князь скоро нашёл причину объявить войну Олегу. Воевода Дмитрий Михайлович Волынский, с сильными московскими полками вступил во владения Олега и встретился с его полками, не менее многочисленными. Московская рать разбила рязанцев наголову. Олег едва ушёл. Великий Князь отдал Рязань Владимиру Дмитриевичу
Пронскому, согласному зависеть от его верховной власти. Но любимый народом
Олег скоро изгнал Владимира и снова завоевал все свои области, а Дмитрий, встревоженный иными, опаснейшими врагами, примирился с ним до времени.
Михаил, все ещё имея тесную связь с Литвою, убеждал Ольгерда действовать с ним заодно против Великого Князя. Михаил говорил, что рано или поздно
Дмитрий отомстит ему за двукратную осаду Москвы и захочет возвратить отечеству прекрасные земли, отторженные Литвой от России. Вечный мир, клятвенно утверждённый в Москве литовскими послами произвел единственно то, что Ольгерд не захотел сам предводительствовать войсками, а послал брата своего Кестутия. Не уступая Ольгерду ни в скорости, ни в тайне воинских замыслов, Кестутий весной внезапно осадил Первославль. В такое время, когда, когда едва сошёл снег и глубокие реки находились в полном разливе, никто не ожидал неприятеля внутри России. Впро- чем, литовское нападение было одним быстрым набегом. Кестутий выжег предместие, но снял осаду и соединился с войском Михаила, который опустошил сёла вокруг
Дмитрова, взяв выкуп с города. Обе рати двинулись к Кашину, истребили селения вокруг него и также взяли дань с граждан. Дальше враг направился к
Торжку. Жители города, давшие клятву быть верными Дмитрию, отказались принять к себе тверского наместника. За это город был обращён в пепел.
Набег Кестутия, нарушивший мирный договор между Литвой и Россией, должен был иметь последствия и Ольгерд хотел опередить Дмитрия; зная путь к его столице, Ольгерд с многочисленным войском устремился к ней, рассчитывая застать Великого Князя врасплох. Но на подступах к Москве он был встречен русскими полками. Российское войско встало против Литовского, готовое к бою. Между двумя станами находился крутой овраг. Ни те, ни другие не хотели сойти вниз, чтобы начать битву и несколько дней миновало в бездействии. Этим воспользовался Ольгерд для предложения мира. С обоих сторон желали этого. Если бы россияне одержали верх, то литовцы, удаленные от своих границ могли быть истреблены. Если бы Ольгерд победил, то Дмитрий предал бы ему Россию в жертву. Зная, что так называемый "вечный мир" - пустое сло- во, было заключено перемирие от 1 августа до 26 октября.
Ольгерд решил не нарушать перемирия и два года не беспокоил Россию.
Иная опасность для России исходила от берегов Волги. Вопреки слову, данному ханом, послы Мамая, приехав в Нижний Новгород с воинскою дружиною, оскарбили тамошнего князя. За это они были убиты народом. Гордый Мамай не стерпел такой явной дерзости и послал войско опустошить нижегородскую область, берега Киши и Пьяны.
Эта месть не могла удовлетворить гнев Мамая. Он клялся погубить Дмитрия, и российские мятежники взялись помогать ему в этом. Михаил Тверской отправил послов к хану, а сам ездил в Литву и, возвратясь в Тверь, получил из Орды грамоту на Великое Княжение. Мамай обещал ему войско, Ольгерд также. Не дав им времени исполнить столь нужное обещание, легкомысленный тверской князь объявил Дмитрию войну. Великий Князь проявил необыкновенную деятельность, предвидя, что он в одно время может иметь дело и с тверитянами, и с татарами. Его гонцы скакали из области в область, в след за ними выступали полки. Собралось многочисленное войско. Все удельные и московские князья находились под его знамёнами.
Дмитрий, взяв Микулин, 5 августа осадил Тверь. Все области Михаила были разорены московскими воеводами. Михаил все ещё надеялся на помощь литовцев, но они, узнав о силе Дмитрия, возвратились назад. Михаилу оставалось умереть или смириться. Он избрал последнее. Знатнейшие тверские бояре пришли в стан к Дмитрию, требуя милости и спасения.
Великий Князь проявил умеренность, предписав Михаилу не тягостные условия.
Главным из них было следующее: тверской князь должен повиноваться московскому князю и никогда не искать Великого Княжения Владимирского.
Михаил обязуется отка- заться от союза с Ольгердом, если Литва объявит войну какому-либо русскому князю.
Великий Князь, распустив часть войска, послал другую на болгаров с воеводою, князем Дмитрием Михайловичем Волынским. Казанская Болгария, еще прежде России покорённая Батыем, с того времени зависила от Орды, и жители смешались с татарами. Новый поход россиян в эту землю имел важнейшую цель.
Ве- ликий Князь, уже явный враг Орды, хотел подчинить себе Болгарию.
Войско российское, истребив огнем болгарские села, заставило двух болгарских ханов, Осана и Махмат-Салтана, поко- риться Великому Князю.
Ободрённая этим успехом, Россия готовилась к дальнейшим подвигам.
Мамай отлагал до удобнейшего времени действовать всеми силами против
Великого Князя, так как в Орде свирепствовала язва. Однако ж он не упускал случая вредить россиянам. Соседи нижегородской области, Мордва, взялись указать татарам безопасный путь в её пределы. Дмитрий Суздальский известил об этом Великого Князя, который немедленно собрал войско защитить тестя, но долго ждав золотоордынцев и надеясь, что они раздумали идти к Нижнему, послал воевод своих гнаться за ними, а сам возвратился в столицу.
Поверив слухам, что татары далеко, войска остановились на берегу реки
Пьяны. Дружины вели себя беспечно. Ловили зверей, пировали. Монголы тайно подошли к русским войскам и с пяти сторон ударили столь внезапно и быстро, что никто не успел приготовиться к бою и в общем смятении все бежали к реке Пьяне. Погибло множество воинов. Татары, одержав совершенную победу, на третий день подошли к Нижнему Новгороду. Князь Дмитрий Константинович ушёл в Суздаль, а жители спасались в лодках вверх по Волге. Неприятель, умертвив всех, ко- го мог захватить, сжёг город и удалился, таким образом наказав его за убийство послов Мамая.
В то же время монголы взяли Рязань. Князь Олег едва смог спастись. Но татары желали только грабить и жечь. Они мгновенно приходили, мгновенно и скрывались. Нижегородская и рязанская области были усыпаны пеплом. Чтобы довершить бедствие Нижнего Новгорода, мордовские хищники по следам татар начали злодействовать в этой области, но князь Борис Константинович настиг их, когда они уже возвращались с добычею, и потопил в реке Пьяне. В следующую зиму он вместе с племянником и воеводою Великого Князя опустошил всю землю Мордовс- кую, истребляя жилища и жителей.
Эта бесчеловечная месть снова возбудила гнев Мамая, так как мордовская земля находилась под властью хана. Нижний Новгород, едва возникнув из пепла, вторично был взят татарами. Они сожгли город, опустошили область и, выходя за пределы России, соединились еще с другим войском, посланным
Мамаем на самого Великого Князя.
Дмитрий Иванович, узнав заблаговременно о замыслах неприятеля, успел собрать полки, и встретил татар в рязанской области, на берегах Вожи.
Монголами предводительствовал мурза Бешч. Они сами начали битву. По данному знаку всё наше войско устремилось на неприятеля и быстрым нападением решило дело. Татары обратились в бегство. Ночь спасла остаток мамаевых полков. Довольный столь блестящим успехом, Дмитрий возвратился в
Москву. Эта победа была первою, одержанною россиянами над татарами с 1224 года.
Мамай, услышав о гибели своего войска, собрал новое и так быстро двинулся к Рязани, что тамошний князь Олег не успел приготовиться к отпору и бежал из столицы за Оку, предав отечество в жертву варварам. Но Мамай, кровопролитием и разрушением удовлетворив первому порыву мести, не хотел идти далее Рязани и возвратился к берегам Волги, отложив решительный удар до другого времени.
Дмитрий успел между тем смирить Литву. Ольгерд умер в 1377 году. Его смерть обещала спокойствие нашим юго-западным границам тем более, что она произвела в Литве междоусобие. Перемирие, заключенное с Литвою в 1373 году, было давно нарушено, так как московские полки еще при жизни Ольгерда ходили осаждать Ржев. Пользуясь раздором его сыновей, Дмитрий в начале зимы послал своего брата, Владимира Андреевича, с сильным войском к
Стародубу и Трубчевску, чтобы эти поселения снова присоединить к России.
Оба города сдались, но полководцы Дмитрия, как бы уже не признавая тамошних жителей единокровными братьями, позволили воинам грабить.
Таким образом Дмитрий мог надеяться в одно время и свергнуть татар, и возвратить отечеству прекрасные земли, отнятые у нас Литвой.
Мамай пылал яростью и нетерпением отомстить Дмитрию за разгром ханского войска на берегах Волги, но видя, что россияне уже не трепещут перед монголами и решились противоборствовать силе силою, он долго медлил, набирая войско из татар, половцев, хазарских турков, черкесов, ясов, бурутанов, или кавказских жидов, армян и крымских генуэзцев. Мамай вступил в тесный союз с Ягайлом Литовским. К ним присоединился изменник - Олег
Рязанский. Думая, что грозное ополчение Мамая, усиленное литовскими полками, должно сокрушить Россию, страшась быть их жертвою и надеясь предательством спасти своё княжество, Олег вошёл в переговоры с татарами и с Литвою.
Дмитрий в конце лета узнал о походе Мамая, и сам Олег, желая скрыть свою измену, дал ему знать, что надо готовиться к войне. Великий Князь разослал гонцов по всем областям Великого Княжества, чтобы собирать войско и немедленно вести его в Москву. Повеление его было исполнено с редким усердием. Целые города вооружались в несколько дней, ратники тыся- чами стремились отовсюду к столице. Дмитрий, подготовив полки к выступлению, пожелал с братом Владимиром Андреевичем принять благословение Сергия, игумена Троицкой обители. Игумен дал ему двух иноков: Александра Пересвета и Ослябю.
В Коломне соединились с Дмитрием верные ему сыновья Ольгерда, Андрей и
Дмитрий с полоцкою и брянскою дружиной. Никогда ещё Россия не имела столь большого войска. Более ста пятидесяти тысяч всадников и пеших. Вскоре пришла весть, что Мамай уже три недели стоит за Доном и ждёт Ягайла
Литовского. В то же время в Коломну приехал ханский посол, требуя, Чтобы
Дмитрий заплатил татарам ту самую дань, какую брал с его предков царь
Чанибек. Ещё не доверяя своим силам и боясь излишнею надменностью погубить отечество, Дмитрий ответил, что он желает мира и не отказывается от умеренной дани, согласно с прежними условиями, заключёнными между ним и
Мамаем, но не хочет разорить землю свою тягостными налогами. Этот ответ показался Мамаю дерзким. С обеих сторон видели необходимость решить дело мечом.
20 августа Великий Князь выступил к устью реки Лопасни. Там настиг его князь Владимир Андреевич, внук Калиты, и великий воевода Тимофей
Васильевич со всеми остальными московскими полками. 26 августа войско переправилось за Оку в землю Рязанскую. 6 сентября войско преблизилось к
Дону. Там князья решали ожидать ли Мамая здесь или идти дальше. Мнения были разные. Сыновья Ольгерда говорили, что надо оставить реку за собой, чтобы удержать робких от бегства. Ещё и другое важнейшее обстоятельство было в пользу этого мнения: надлежало предупредить соединение Ягайла с
Мамаем. Великий Князь решил не терять времени. Тогда же пришла весть, что
Мамай идет к дону, ежечасно ожидая Ягайла. 8 сентября войско перешло за
Дон и стало на берегах Непрядвы, где Дмитрий построил все полки к битве. В середине находились литовские князья, Андрей и Дмитрий; на правом крыле князь Ростовский и Стародубский; на левом крыле князь Ярославский и
Моложский; в сторожевом полку находился князь Оболенский и Торусский, а в засаде князь Владимир Андреевич, Князь Брянский и Кашинский.
Войско тронулось и в шестом часу дня увидело неприятеля на Куликовом поле.
Войска медленно сходились. Татары ещё превосходили по численности наше войско. Когда между войска ми осталось небольшое расстояние войска остановились.
На пространстве между ними произошла битва двух богатырей. С русской стороны это был Александр Пересвет, а с татарской - Челубей. Оба богатыря так сильно сшиблись, что оба тут же погибли. Но к монголам конь Челубея прискакал без наездника, а конь Пересвета привёз своего мёртвого ездока.
Для русских это было хорошим знамением.
Дмитрий, желая служить для всех примером, хотел сражаться в передовом полку, но бояре просили остаться его за главным войском, в безопасном месте. Великий Князь все-таки первым ударил на врагов и бился в первых рядах. Когда битва сделалась всеобщею, Дмитрий отъехал в середину полков.
На пространстве десяти верст лилась кровь крестьян и неверных. Был момент, когда неприятель открыл себе путь к княжеским знамёнам, но дружина отстояла их. В девятом часу дня по татарам ударил засадный полк, скрывавшийся в дубраве. Этот внезапный удар решил судьбу битвы. Татары не могли противостоять свежим войскам и побежали. Русские полки гнали их до самой реки Мечи, взяв неприятельский стан и несметную добычу. Когда после битвы стали съезжаться князья, нигде не было Великого Князя. Его нашли под срубленным деревом. Дмитрий был оглушен сильным ударом и упал с коня, но скоро при- шёл в себя.
Много полегло россиян в этой битве, но татар полегло в четыре раза больше.
Некоторые историки считают, что число всех убитых доходило до двухсот тысяч. Среди погибши был и второй инок - Ослябя.
Ягайло в день битвы находился не более чем в 30 или 40 верстах от Мамая, но узнав о её исходе пришёл в ужас и думал только о бегстве.
Дмитрий, одним ударом освободив Россию от двух грозных неприятелей, послал гонцов в Москву, Переславль, Кострому, Владимир, Ростов и другие города.
Везде славили Дмитрия как второго Ярослава Великого и нового Александра, единогласно назвав его Донским, а Владимира Андреевича Храбрым. Но, к сожалению, Куликовская битва не имела тех важных, прямых последствий, каких ожидали Дмитрий и его народ, но считалась знаменитейшей в преданиях нашей истории до времён Петра Великого. Это сражение не прекратило бедствий России, но дока- зала возрождение её сил.
Почему Дмитрий не хотел воспользоваться победою, гнать Мамая до берегов
Ахтубы и разрушить гнездо тиранства? Татары бежали, но они были всё ещё сильны и могли в волжских улусах собрать новые полки. Надлежало идти за ними с большим войском. А каким образом обеспечить его провизией в степях и пустынях? Множество раненых требовало ухода за собой, и победители нуждались в отдыхе. Думая, что Мамай никогда уже не дерзнёт пойти на
Россию, Дмитрий не хотел без крайней необходимости подвергать судьбу государсва дальнейшим опасностям войны и в надежде заслужить счастье умеренностью возвратился в столицу.
Уже зная об измене Олега и узнав ещё, что он старался вредить московским полкам на их обратном пути через рязанскую область, Великий Князь готовился наказать его. Но Рязанский князь ушёл со своим семейством и двором в Литву, а его подданые согласились повиноваться Московскому князю.

Но хитрый Олег, пробыв несколько месяцев изгнанником, сумел тронуть
Дмитрия знаками раскаяния и возвратился в Россию с обещанием отказаться от дружбы с Ягайлой, считать Великого Князя старшим братом и быть с ним за одно в случае войны с татарами и Литвой.
Униженный, поруганный Мамай, достигнув своих пределов, хотел снова идти против Дмитрия, но судьба послала ему другого неприятеля. Тохтамыш, один из потомков Чингизхана, изг- нанный из Кипчакской Орды ханом Урусом, снискал дружбу Тамерлана. С помощью него, Тохтамыш, объявив себя наследником Батыева престола, шёл к Азовскому морю. Мамай встретил его близ нынешнего Мариуполя и на том месте, где монголы в 1224 году истребили войско наших соединённых князей, был разбит наголову. Он бежал в Кафу и там был убит.
Следующим летом Тохтамыш послал к Дмитрию царевича Акхозю с воинской дружиною с требованием, чтобы все наши князья как древние подданные татар немедленно явились в Орду. В Нижнем Новгороде царевичу ответили, что
Великий Князь не отвечает за его безопасность, если он придёт в столицу с дружиною. Акхозя возвратился к хану, а Дмитрий, надеясь на слабость Орды, спокойно занимался делами внутреннего правления.
Прошло около года. Хан молчал, но в тайне готовился действовать. Вдруг в
Москву пришло известие о том, что татары захватили всех наших купцов в
Болгарской земле и взяли у них суда для перевозки войска хана через Волгу; что Тохтамыш идёт на Россию; что вероломный Олег встретил его у границы и служит ему путеводителем, указывая на Оке безопасные броды. Дмитрий
Донской с братом своим, Владимиром Андреевичем, спешили выступить в поле, но другие князья изменили чести и славе. Одни присоединились к Тохтамышу, другие отговаривались тем, что после кровопролитной Куликовской битвы города оскудели ратными людьми. Великий Князь, видя такой оборот событий, решил, что лучше обороняться в крепостях, нежели искать гибели в поле. Он уехал в Кострому с супругою и детьми, желая собрать там большое войско и надеясь, что бояре, оставленные им в столице, могут долго сопротивляться неприятелю.
Тохтамыш взял Серпухов и шёл прямо к Москве. Москвичи готовились к обороне. Всех, кто хотел уйти, выпускали, так как при осаде страшнее всего голод, но отбирали их имущество. Дмитрий послал в Москву воеводу князя
Остея, внука Ольгерда. 23 августа татары обступили город. На следующий день явилась главная рать. Сам Тохтамыш предводительствовал ею. Он велел немедленно начать приступ. Но жители города отразили нападение. Татары снова и снова шли на штурм. Три дня продолжалась битва. На четвертый день осады неприятель изъявил желание вступить в мирные переговоры. Тохтамыш велел передать русским, что он их любит как своих добрых подданных и не хочет воевать с ними, будучи только личным врагом Великого Князя, что он немедленно удалится от Москвы, если жители выйдут к нему с дарами и впустят его в столицу осмотреть её достопримечательности. Осаждённые не поверили бы его словам, если не было бы при нём двух сыновей Дмитрия
Нижегородского, которые поклялись, что хан сдержит слово. Остей решил, что ручательство нижегородских князей надёжно, отворил ворота и первый вышел из города с дарами. Его повели в ханский стан и там убили. Это был знак татарам к нападению. Тысячи монголов в одно мгновение ворвались в Москву и стали убивать безоруж- ных жителей. Обременённый добычею неприятель вышел из города через несколько дней и поджёг его.
Войско Тохтамыша рассыпалось по всему Великому Княжеству. Владимир,
Звенигород, Юрьев, Можайск, Дмитров имели участь Москвы.
Близ Волока стоял с дружиною брат Дмитрия, князь Владимир Андреевич, он внезапно ударил на сильный отряд монголов и разбил его. Узнав об этом,
Тохтамыш начал отступать от Москвы, взяв ещё Коломну, и перешёл за Оку.
Здесь татары разорили рязанскую область, доказав изменнику Олегу, что на их слово нельзя положиться. Князь Рязанский сам вынужден был бежать, а татары наконец оставили Россию.
В Москве погибло тогда 24 тысячи человек. Дмитрий послал воевод московских наказать Олега, приписывая ему успех Тохтамыша и бедствие Великого
Княжества. Подданные должны были отвечать за своего князя. Войско Дмитрия вконец опустошило Рязань, считая её гнездом измены. Второй заботой Дмит- рия было восстановление Москвы. Стены и башни Кремля стояли в целостности, у хана не было времени разрушить их. Скоро кучи пепла исчезли и на их месте появились новые здания, но прежнее многолюдство в столице и в других взятых татарами городах уменьшилось надолго.
В то время, когда надлежало святить осквернённые злодействами храмы, утешать, ободрять народ пасторскими наставлениями, митрополит Киприян спокойно жил в Твери. Великий Князь послал за ним бояр своих, но объявил его беглецом недостойным управлять церковью и поручил российскую митрополию Пимену. Столь решительно поступал Дмитрий в церковных делах потому, что считал, что духовенство должно служить примером любви к отечеству для граждан.
Михаил Александрович Тверской, вопреки торжественному обету и письменному договору 1375 года, не хотел принимать участие в делах, происходящих в
Московском княжестве. Скоро обнаружилась и личная, давнишняя ненависть его к Дмитрию. Обрадованный несчастием москвы и в надежде воспользоваться злобою Тохтамыша на Великого Князя, он уехал в Орду, чтобы снискать милость хана и с помощью монголов свергнуть Дмитрия Донского с престола.
Не время было презирать Тохтамыша и думать о битвах. Разорённое Великое
Княжество нуждалось в спокойствии. Дмитрий вынужден был принять в Москве ханского мурзу, объявивше- го ему, что Тохтамыш, сташный во гневе, умеет и миловать преступников в раскаянии. Сын Великого Князя, Василий, со многими боярами поехав в Орду, знаками смирения столь угодил хану, что Михаил
Тверской не смог достич своей цели и с досадою возвратился в Россию. Но милость Тохтамыша дорого стоила Великому Княжеству: снова начали появляться в его пределах и возложили тяжёлую дань ханские послы.
Казалось, что Россия должна была проститься с мыслью о государственной независимости, но Дмитрий надеялся вместе с народом, что это рабство будет недолговечным, что падение мятежной Орды неминуемо и что он воспользуется первым же случаем освободить себя от её тиранства. Для этого Великий Князь хотел мира и благоустройства внутри отечества, не мстил Тверскому князю за его вражду и предлагал свою дружбу даже самому Олегу. Великий Князь должен был ещё усмирить новгородцев. В течение десяти лет оставляемые в покое соседями они начали разбойни- чать и многочисленными толпами ездили грабить купцов, города и селения по Волге, Каме, Вятке. В 1371 году они захватили Кострому и Ярославль, а в 1375 вторично взяли Кострому. Занятый опасностями и войнами, Дмитрий терпел эту дерзость новгородцев и видел, что она возрастала. Они даже захватили великокняжескую собственность. Видя бесполезность своих угроз, Дмитрий прибегнул к оружию, чтобы утвердить власть свою над этой областью.
Двадцать шесть областей соединили своих ратников под великокняжескими знамёнами. Зимой, перед самым Рождеством Христовым, Дмитрий с братом
Владимиром Андреевичем и другими князьями выступил из Москвы и в день богоявления расположил- ся станом в тридцати вёрстах от берегов Волхова, разорив множество селений. Там встретил его архиепископ, старец Алексий, с просьбой простить вину новгородцев, готовых заплатить ему 8000 рублей.
Великий Князь не согласился, и нов- городцы, извещённые об этом, готовились к сильному отпору. Имея сильное войско, они ещё хотели отвратить кровопролитие и послали двух архимандритов, чтобы склонить
Дмитрия к миру. С одной стороны - знаки раскаяния и смирения, с другой - твёрдость, но соединённая с умеренностью, произвели наконец желаемое действие. Великий Князь подписал мирную грамоту, с условием, чтобы
Новгород всегда повиновался ему как государю и внёс в княжескую казну 8000 рублей.
В это время Ягайло Литовский крестил Литву. Волею и неволею он заставил принять всех каталическую веру. Но не все литовские князья согласились изменить своей вере. Среди них был Андрей Ольгердович Полоцкий. За это
Литва пошла войной на его землю, прибегнув к помощи Ливонского ордена. В
1386 году Полоцк был взят, а Андрей был пленён и отправлен в Польшу, где три года сидел в заключении. Но он имел заступника в Святославе Ивановиче
Смоленском, который, желая отом- стить за него, вступил в нынешнюю
Могилёвскую область и начал свирепствовать. Но под Мстиславлем его встретили литовс- кие полки. В кровопролитном сражении русские потерпели поражение, а сам князь был убит.
Случившееся должно было быть оскорбительным для Великого Князя, потому что
Святослав вместе с Андреем Ольгердови- чем служил щитом для московских границ на западе. Но Дмитрий, опасаясь Литвы, ещё больше опасался татар и, готовясь тогда к новому разрыву с Ордою, нуждался в дружбе Ягайла. Сын
Великого Князя, Василий, три года живший невольником при ханском дворе, тайно ушёл в Молдавию к тамошнему воеводе Петру, и мог возвратиться в
Россию только через владения Польские и Литву. Дмитрий отправил на встречу к нему бояр, поручив им для личной безопасности Василия склонить Ягайла к дружбе. Они преуспели в своём деле, Василий Дмитриевич бла- гополучно прибыл в Москву, провожаемый многими польскими панами.
В то время, как россияне с надеждой и страхом могли го товиться ко второй
Донской битве, они были удивлены враждою двух своих главных защитников
Дмитрия и Владимира Андреевича. Дмитрий, недовольный старейшими боярами
Владимира и его к ним пристрастием, велел их взять под стажу. Но, видя необходимость единодушия в столь сложное для России время, Великий Князь новой договорною грамотой утвердил союз с братом. В ней сказано, что
Владимир признаёт Дмитрия отцом, сына его Василия братом старшим, Георгия
Дмитриевича равным, а меньших сыновей Великого Князя младшими братьями.
Эта грамота наиболее известна тем, что она утверждает новый порядок наследства престола Великокняжеского, отменяя древний, по которому племянники должны были уступать его дяде. Владимир признаёт Василия и его братьев, в случае смерти Дмитрия, законными наследниками Великого
Княжества.
Дмитрию едва исполнилось сорок лет, как вдруг, к всеобщему ужасу, разнеслась весть о тяжёлой болезни Великого Князя. Он, не обольщая себя надеждою, велел писать духовное завещание. Василий Дмитриевич объявлялся наследником Великокняжеского престола, а каждому из пяти сыновей даровались определённые области. Чувствуя свой конец, Дмитрий призвал к себе бояр. Представив им семнадцатилетнего Василия Дмитриевича как будущего их государя, он благословил его, избрал ему девять советников из опытных бояр. Через несколько минут Великий Князь скончался. На другой день Дмитрий Был погребён в церкви Архангела Михаила.
Летописцы изображают нам добрые дела Дмитрия Донского и, славя его как первого победителя татар, не ставят ему в вину то, что он дал Тохтамышу разорить Великое Княжество, не успев собрать сильного войска, и тем продлил рабство России до времён своего правнука. Некоторые историки считают, что Дмитрий сделал и другую ошибку: имев возможность присоединить
Рязань и Тверь к Москве, не воспользовался ею.
Но так или иначе, правление Дмитрия Донского имело огромное значение для
России.