Монголы в Дагестане

Монголы в Дагестане

Монголы в Дагестане.

1. Первый поход монголов

В начале ХШ в. в Центральной Азии произошли события, наложившие глубокий отпечаток на судьбы народов и цивилизаций Азии и Европы, на историю и культуру, на социальное и экономическое развитие этих народов — образовалось централизованное монгольское государство, а затем в итоге завоевательных войн — огромная Монгольская империя.

Формирование монгольского государства в начале ХШ в. содействовало росту производительных сил и укреплению внутреннего единства монгольского народа и привело бы, в конечном счете, к значительному экономическому и культурному подъёму страны. "Однако завоевательская политика монгольских феодалов, превративших народ в воинов, а страну в военный лагерь, помешала этому. Завоевательные походы Чингисхана и его преемников против народа Дальнего Востока, Центральной Азии, Ближнего и Среднего Востока, Кавказа, Восточной Европы и других стран не только надолго затормозили развитие этих стран, но и привели к задержке подъёма производительных сил и культуры самой Монголии, не принесли монгольскому народу ничего, кроме страданий"[1].

Грабительские войны, политика завоевания чужих земель, авантюризм Чингизидов обернулись трагедией для самой Монголии, развитие которой задерживалось на долгие века. Монгольская степная аристократия во главе с Чингисханом "... вместо того, чтобы сознательные силы, вызванные к жизни новым общественным строем феодализмом, направлять на развитие и укрепление только что созданного единого монгольского государства, растрачивали их на нужды, чуждые интересам монгольского народа, мобилизовали их на осуществление идеи чингисидов о господстве над всем миром"[2]. В отечественной исторической науке справедливо отмечалось, что внешние завоевания, организованные феодолизирующейся верхушкой, ставили целью не только захват новых земель и военной добычи, но также затушёвывание и ослабление зародившихся в монгольском обществе социальных противоречий[3].

Монгольские завоевания вошли в мировую историю как страшная, трагическая эпоха народов. Гибель городов и селений, памятников культуры, падение сельского хозяйства и ремесленного производства, запустение полей, нарушение сложившихся веками торговых связей, истребление мирного населения основных производителей материальных благ эту катастрофу испытали все страны, по которым прошлись завоеватели. Известный армянский историк ХШ в. Киракос Гандзакеци. очевидец событий, писал в своей "Истории Армении" о последствиях пребывания монгольских войск в Закавказье: "И можно было видеть, как меч беспощадно рубил мужчин и женщин, юношей и детей, стариков и старух... Страна вся была полна трупами умерших, в страхе перед нечестивцами никто не осмеливался оплакивать павших. Церковь облачалась в траур... Разграблены были имущество и богатства"[4]. Монгольские завоевания, сопровождавшиеся разрушениями и уничтожением людских ресурсов, привели к регрессу производительных сил, задержке и деградации общественного развития, отклонили многие страны от прогрессивного формационного развития, нарушили процесс закономерного развития экономики и разрушили исторически сложившиеся соотношения различных видов хозяйственной деятельности населения. Тем самым на долгие годы был предопределён регресс в развитии общества. Успехи монгольских отрядов были ошеломляющими, наводили ужас на местное население, но, тем не менее, во всех завоёванных странах не утихала освободительная борьба, обычно стихийная, неорганизованная.

Страшная лавина монгольского нашествия обрушилась на страны к западу от собственно Монголии. В течение 1219-1221 гг. монголы покорили Восточный Туркестан, Среднюю Азию, Восточный Иран (Хорасан). Мобильная и хорошо вооружённая монгольская армия, объединённая жаждой наживы и железной дисциплиной, вихрем прошлась по чужим землям, сея всюду страх и ужас. К. Маркс писал: "Между тем орды совершают варварства в Хорасане, Бухаре, Самарканде, Балхе и других цветущих городах. Искусство, богатые библиотеки, превосходное сельское хозяйство, дворцы и мечети все летит к чёрту"[5].

Опустошив земли государства Хорезмшахов, а затем и Северного Ирака в 1220 г, монгольская армия под руководством Джэбэ и Субэдея ворвались в Закавказье, захватив Нахичевань, Серав, Ардебиль, Байлакан, Гянджу, Шемаху, разорила Грузию. Далее монгольские войска выступили в сторону Дербента. Известный историк Рашидаддин (1247-1318 гг.) в своём "Собрании летописей" оставил подробное описание этого рейда: "Так как пройти через Дербент было невозможно, они послали ширваншаху сказать: "Ты пришли несколько человек, чтобы мы заключили мир". Он прислал 10 человек из вельмож (акабир) своего народа; (одного) из них (монголы) убили, а другим сказали: "Если вы покажите нам путь через Дербент, мы вас пощадим, в противном случае мы вас убьём!" Они от страха за свою жизнь указали путь, и те прошли"[6].

Высказывание это свидетельствует о том, что монголам не удалось пройти на Северный Кавказ по знаменитой трассе, проходившей через Дербент по Прикаспийской низменности. Они были вынуждены обойти Дербент и пройти через неизвестные им горные тропинки[7]. Эта акция по выбору иного пути в обход Дербента была связана только с тем, что жители Дербента сумели воспрепятствовать вторжению в город, "а войска турок, которые были в Дербенте, не пропустили их"[8], в этом кратком выражении средневекового хрониста запёчатлён итог неудавшихся попыток Джэбэ и Субэдэя захватить хорошо укреплённый город и продвинуться дальше на север по "проторенной дороге". Это событие хорошо описано в упомянутой выше "Истории Армении": "В другой раз собрал царь грузинский войско ещё более многочисленное, чем в первый раз, и вознамерился дать бой неприятелю. А татары, взяв с собой жён, детей и всё своё имущество намеревались пройти через дербентские ворота в свою страну. Но мусульманское войско, находившееся в Дербенте, не пропустило их. Тогда они перевалили через Кавказские горы по неприступным местам, заваливая пропасть деревьями и камнями, имуществом своим, лошадьми, военным снаряжением, переправились и вернулись в свою страну"[9].

Этот рейд монгольских войск взбудоражил многие страны, был зафиксирован историографами многих стран. Как сообщает свод грузинских исторических хроник "Картлис—Цховреба", в царствование Георгия Наши (1212-1223) "монголы произвели со стороны Персии нашествие на Грузию. Войска монголов дошли только до Самшвидце и пошли обратно в Золотую Орду через дербентские ворота"[10].

Население горных районов Дагестана также стойко и мужественно встретило отряды завоевателей. Арабский историк Ибн ал-Асир (1166-1238) писал о вступлении завоевателей в земли лакзов, алан, тюрских племён, где "... ограбили и убили много лакзов-мусульман и неверующих и произвели резню среди встретивших их враждебно жителей тех стран и дошли до аланов..."[11].

Точный маршрут монгольских войск трудно установить, но проходил он, как видим, по внутренним районам Дагестана, через земли лакзов (здесь под лакзами подразумеваются дагестанцы вообще) в страну алан. Грузинская хроника также указывает маршрут в общих чертах по обходу дербентских ворот, "один отряд был отправлен в Великую Кипчакетию, Овсетию, Хазарию" и Русь[12]. В литературе высказано мнение о том, что монголы прошли в данном случае через Анди[13] далее на север. Основано это мнение на сохранившемся у андийцев предании, представлявшем в этом отношении большой интерес: монголы преодолев упорное сопротивление андийцев, захватили селение, назначили там своего ставленника Елука, который построил здесь крепость и ряд укреплённых пунктов. В селении Гагатль имеется род Елукилал, восходящий к имени упомянутого монгольского ставленника.

Ворвавшись в земли алан, монголы разбили их, расколов предварительно алано-кипчакский союз, а затем жестоко расправились с кипчаками (половцы русских летописей), бежавшими частью в горные районы, частью за Днепр, "а большинство же их, собравшись, направились к Дербенту Ширвана"[14].

В мае 1223 г. у р. Калка монголы нанесли жестокое поражение объединённым отрядам русских и кипчаков. Это было самым крупным военным успехом за время первого монгольского похода в Восточную Европу. Обратный путь завоевателей в Монголию был омрачён поражением у Булгара, но, в конечном счете, монголы продемонстрировали свою военную мощь и агрессивность планов.

Первый поход монгольских войск показал, что ни в одном регионе не удалось организовать эффективные коллективные усилия по организации сопротивления. Отсутствие единства, политическая раздробленность и междоусобицы вот что могли "противопоставить" потоку хорошо организованной сплочённой монгольской армии правители завоёванных земель.

Политика хорезмшаха Джалаладдина, преследуемого монгольскими отрядами, может служить иллюстрацией к сказанному. Он вступил в борьбу с завоевателями, но вместо создания антимонгольской коалиции он начал военные действия против Ирана, закавказских государств, захватил Тебриз, Тбилиси и Двин. Изгнанный в 1226 г. армянскими и грузинскими войсками из своих стран, Джалаладдин задумал захватить Дербент с помощью призванных им на помощь кипчаков. Они "стали разорять поселения Дербента вне его стены. Последствия уничтожений и разрушений были таковы, что казалось, что вчера здесь не было ничего"[15].

Всё это вызывало массовое недовольство населения. По сообщению Рашидаддина, народы Кавказа выступили против действий хорезмщаха: среди них историк называет "сериров и лезгин"[16], подчёркивая тем самым участие горцев Дагестана в этой борьбе.

Героические усилия местного населения жестоко подавлялись, расправы над некоторыми или покорёнными селениями носили массовый характер. Как писал известный востоковед И.П. Петрушевский, "... при чингизовских завоеваниях мы видим уже не стихийные жестокости и разрушения, а организованные приёмы массового истребления мирного населения, опустошение целых районов, применявшиеся чингизовыми полководцами. Это была целая система террора, проводившаяся сверху и имевшая целью организованное истребление способных к сопротивлению элементов населения, запугивания мирных жителей и создание массовой паники в завоёванных районах". Выдающийся русский историк С.М. Соловьёв отметил, что "по приказанию Чингисхана не должно щадить именья и жизни врагов, потому что плод пощады сожаления"[17].

2. Второй поход монголов

Если первый поход монгольских войск на Кавказ носил разведывательный характер, то второй поход ставил иные цели: прочно укрепиться в этом регионе, превратить его в плацдарм для последующих бросков на Север, в южнорусские степи. Разгром Джалаладдина облегчил завоевание Южного и Северного Азербайджана. Один за другим были захвачены города Марата, Тебриз, Гянджа, Шамхор. Далее монголы вновь двинулись на Дербент.

Планомерное завоевание Северного Кавказа началось вслед за началом завоевания русских земель. Как известно, многочисленная монгольская армия подкреплённая отрядами покорённых народов, разгромила в течение 1236-1239 гг. кипчаков и волжских булгар, ворвалась в русские земли, захватив Рязань, Коломну, Москву, Владимир, Суздаль и, наконец, Киев (1240 г).

В то же самое время часть монгольских войск была занята завоевательными войнами на Северо-Восточном и Центральном Кавказе[18]. В 1237 г. они "пошли походом на черкесов и зимою убили государя тамошнего по имени Тукара"[19]. За походом в Адыгею последовало вторжение в Крым, а осенью 1238 г. они двинулись на алан, захватили после длительной осады их столицу крупный город Магас, жители которого были жестоко наказаны[20], а город был разрушен до основания. Монголы оставили от этого города только имя его и нашли там много добычи"[21].

Именно в это время другие монгольские отряды, завоевавшие уже земли Азербайджана, ворвались в Дагестан, "что должно было не только обеспечить тыл улуса Джучи с этой стороны, но и создать плацдарм для вторжения его войск в Закавказье через Дербентский проход"[22]. Рашид ад-дин пишет о монголах, что весной 1239 г., "назначив войско для похода, они поручили его Букдаю и послали его к Тимур-Кахалка с тем, чтобы он занял и область Авир"[23]. Тимур Кахалка (в пер. с монгольского " Железные ворота"), упоминаемый здесь, это Дербент, который был взят и разрушен. Монах минорит Гильом Рубрук, посетивший город в 1253 г., писал, что "... татары разрушили верхушки башен и бойницы стен, сравняв башни со стеною. Внизу этого города земля считалась прежде за настоящий рай земной"[24].

В настоящее время обоснованно отвергнуто мнение Рубрука о разрушении башен, но это не значит, что запустение города не было связано с монгольскими завоеваниями. Арабский географ Абул-Фида (ум. в 1357 г.) писал, что "... со слов некоторых путешественников, Баб ал-хадид это городок, подобный деревням на Хазарском море... Баб ал-хадид незначительный, мало населённый, маленький городок". Это было итогом пребывания монгол в Дербенте.

Обосновавшись в Дербенте, монголы предприняли попытку проникнуть в глубь гор (в "область Авир") с целью обеспечить там самим себе надёжность пребывания в равнинной и предгорной полосе. Одна из таких попыток была предпринята осенью 1239 г., когда удалось воспользоваться междоусобицами дагестанских правителей. Дагестанская историческая хроника "Тарих Дагестан" фиксирует: '"между эмирами Гумика и султанами Хайдака разбилось зеркало согласия усилиями сатаны наиболее заклятого из врагов, упрямство разъединило их, ибо исчезла добродетель среди людей и распространилась ложь, зло и порок. В этих распрях не осталось места ни благоразумию, ни здравому смыслу"[25].

В этих распрях, продолжает составитель хроник, султаны Хайдака потерпели поражение, были вынуждены бежать в Аварию, с правителями которой заключили "... союз делить добро и зло при всех обстоятельствах. В это время между правителями Аварии и эмирами Гумика началась страшная война и сатанинские распри". Правитель Аварии отправил посольство "к Султану Каутар-шаху, в страну тюрк" (вероятно в Дербент), и в итоге было заключено двустороннее соглашение "между собой в дружбе и добрососедстве, оказывать взаимную помощь в борьбе с врагами"[26], причём соглашение было подкреплено родственными узами. Во исполнения этого соглашения "... пошёл Каутаршах на Гумик с войсками тюрок с восточной стороны", а войска "вилайата Авар" и Хайдака "с западной стороны"[27].

Монгольский отряд, отправившийся из Дербента, избрал маршрут Дербент — Хив (или Курах) — Рича — Чираг — Гумик. Сохранившиеся до сих пор остатки мечети ХII-ХIII вв. в Хиве это, по всей вероятности, последствие пребывания здесь монгольских отрядов, наказавших жителей за защиту своего селения. Упорное сопротивление завоевателям оказало селение Рича, в то время столица маленького феодального владения. Защита селения Рича — одна из самых ярких страниц освободительной борьбы народов Дагестана. В стене старой ричинс-кой соборной мечети ХI-ХII вв. до сих пор сохранились надписи, зафиксировавшие трагические события тех дней и доведшие до нас известия о мужественной борьбе жителей Рича и соседних селений) Первая надпись рассказывает: "Пришло войско татар да не будет им от Аллаха большого передела, в Баб ал-Кист Риджу ("в ворота справедливости Ричу"), когда от месяца раби алаввал оставалось десять дней. Затем воевали с ними жители Риджи до середины раби ал-ахира шестьсот тридцать седьмого года"[28]. Если перевести даты на современное летоисчисление, то выясняется, что сражение в Рича началось 20 октября 1239 г. и закончилось примерно 15 ноября этого же года. Таким образом, селение героически сопротивлялось 27 дней. Это позволяет предположить, что ричинцам активно помогали жители многих соседних селений.

Если первая надпись повествует о военных событиях в целом, то вторая зафиксировала разрушение селения и мечети: "Эту соборную мечеть Баб ал-Кист Риджи разрушило татарское войско в то время, когда разрушили курд Риджу в месяц раби ал-ахир... шестьсот тридцать седьмого года"[29], то есть в ноябре 1239 г. В тексте употреблено слово курд, что у местного населения (агулов) означало крупный населённый пункт. Третья надпись уточняет дату разрушения селения это "когда оставалось девять дней месяца раби ал-авал"[30], то есть 12 октября 1239 г., через день после штурма.

Вероятно, защитники селения обосновались за стенами соборной мечети, где выдержали натиск в течение 27 дней. Мечеть подверглась разрушению, была сожжена. Следы пожара сохранились до наших дней. Пребывание монгольских отрядов в Южном Дагестане нашло отражение в топонимической номенклатуре: Татарханхюр ("селение Татархана", или "селение татарского хана"), Магуде-ре (то есть "Магьу-ущелье", что может быть переведено как "монгольское ущелье", или "тюркское ущелье"), квартал "Татарар" ("татары") в сел. Даркуш[31].

Таким образом, события осени 1239 г., зафиксированные в эпиграфическом материале из сел. Рича, и события начала 1240 г., о которых рассказано выше, взаимосвязаны и представляют собой два эпизода из военных акций, предпринятых монголами в районы Центрального Дагестана. Весь комплекс приведённых выше материалов даёт основание полагать после захвата и разорения селения Рича монголы воспользовались перевальной дорогой, что к западу от Рича, ведущей к верховьям р. Казикумухское Койсу, вторглись в земли лакцев и в начале апреля 1240 г. штурмом взяли Кумух (Гумик, Кумук)[32]. Несмотря на отчаянные попытки завоевать ключевые позиции в горных районах Северного Кавказа, продолжавшиеся четыре года, монголо-татарским войскам не удалось покорить во многих местах местное население[33]. Вторжение 1239-1240 гг. в районы Центрального Дагестана также не укрепило здесь позиций монгольских отрядов. В последующем мы уже не имеем сообщений о том, что власть монголов здесь утвердилась. Напротив, источники свидетельствуют о том, что внутренние районы Дагестана очень быстро освободились из-под власти завоевателей. В июле 1241 г., как повествует надпись из селения Рича, здесь уже местный правитель строит крепость, а в 1250 г восстанавливается ричинская мечеть.

Выше уже приводилось высказывание Рашидаддина о том, что Букдай был послан для подчинения Дербента и потом "область Авир". Под Авиром следует понимать Аварию, а в данном случае, возможно, Нагорный Дагестан вообще. К сожалению, арабские источники, оставившие ценные сведения о героической борьбе жителей селений Рича и Гумика и их союзников, не сообщают о дальнейшем маршруте монголо-татарских войск. Нет в этих источниках известий о пребывании завоевателей в Аварии. Однако грузинская хроника "Картлис Цховреба" рассказывает, что при грузинском царе Давиде (1223-1269) "предводитель йонголов Ала Темур по Белоканской дороге вступил в Гундзети, царь гундзов (гундзи, хундзи, хуюахцы) преградил ему путь, но монголы победили, прошли гундзскую страну и пришли к монгольскому хакану".

Это сообщение, относящееся в основном к 30 — 50 гг. ХШ в., точно не датировано. Поэтому трудно определить отношение этого события к походу 1239 г. Тем не менее, грузинский источник сохранил нам известие ещё об одном очаге борьбы против монгольских отрядов.

Изучение источников показывает, что монгольская власть во многих районах Северного Кавказа не была продолжительной. В середине ХШ в., со слов Плано Карпини здесь имелись земли, "доселе ещё не подчинённые им"45, то есть монголам, а Рубрук (он писал о положении дел в 1253-1255 гг.) среди непокорённых народов называет адыгов ("зикия", "черкесы"), алан и дагестанцев ("лесги"). Аланы и черкесы, писал он, борются против татар, и "некие сарацины, именуемые лесгами, равным образом не подчинены татарам"[34].

В 1256 г. подобное положение сохраняется, ибо Рубрук, возвращаясь через Дербент, ещё раз упоминает о "сарацинах го имени лесги", горцах, которые живут между морем и горами и "также не покорены) так что татарам, жившим у подошвы гор аланов, надлежало дать им 20 человек, чтобы проводить нас за Железные ворота"[35], т.е. за Дербент.

Если основная часть Дагестана оставалась независимой[36], то Дербент с прилегающей равнинной полосой к 1256 г., то есть к началу образования государства Хулагуидов, находился в составе Золотой Орды. В районах, подпавших под власть монголов, они установили общую для государства систему эксплуатации. Как сообщают грузинские источники, "Батый поручил своему чиновнику Аргуну отправляться по всей монгольской империи, чтобы сделать перепись. С этой целью Аргун отправился и произвёл перепись всей России, Хазарии, Овсетии, Кипчакетии до самого Бжлети (севера)"[37].

Вскоре народам Дагестана, да и Северного Кавказа в целом пришлось испытать на себе противоборство двух больших и могучих государств, образовавшихся на месте раннее единой империи Чингисхана.

[1] Тихвинский С.Л. Татаро-монгольские завоевания в Азии и Европе // Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1970. С. 3-4.

[2] Сандаг Ш. Образование единого монгольского государства и Чингисхан // Татаро-монголы в Азии и Европе. М. 1970. С. 41.

[3] Петрушевский И.П. Поход монгольских войск в Среднюю Азию в 1219-1224 гг. и его последствия. //  Татаро-монголы в Азии и Европе. М. 1970. С. 112.

[4] Гандзакеци Киракос. История Армении. С. 156.

[5] Архив К. Маркса и Ф. Энгельса. М., 1952. Т.5. С. 221.

[6] Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т.1. Кн. 2. С. 223-229.

[7] Гандзакеци Киракос. История Армении. С. 156.

[8] Армянские историки о монголах / Пер. с древнеарм. А.Г. Галстяна. М., 1962. С. 23.

[9] Там же, С. 138.

[10] Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе. // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис. 1897. С. 44.

[11] Ибн ал-Асир. Тарих ал-Камиль / Пер. с араб. П.К. Жузе. Баку. 1940. С. 142.

[12] Известия грузинских летописей. С. 44.

[13] Ичалов Г. Х. Вглубь веков. Махачкала. 1988. С. 45.

[14] Ибн ал-Асир. Тарих ал-Камиль / Пер. с араб. П.К. Жузе. Баку. 1940. С. 145.

[15] Шихаб ад-Дин Муххамад ан-Насави. Жизнеописание Султана Джалал ад-Дина Манкубурны / Пер. с араб. З.М. Буниятова. Баку. 1973.

[16] Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т.1. Кн. 2. С. 27-28.

[17] Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М. 1960. Книга II. Т.3. С. 149.

[18] Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа. На арабском, персидском и турецких языках. М., 1966. Ч.I. С. 186-187.

[19] Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т.1. Кн. 2. С. 39.

[20] Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа. На арабском, персидском и турецких языках. М., 1966. Ч.I. С. 186-187.

[21] Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. М. – Л., 1941. Т.II. С. 23.

[22] Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа. На арабском, персидском и турецких языках. М., 1966. Ч.I. С. 187.

[23] Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т.1. Кн. 2. С. 39.

[24] Путешествие в Восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957. С. 187.

[25] Шихсаидов А.Р. Дагестанская историческая хроника «Тарих Дагестан» Мухаммада Рафи // Письменные памятники Востока: Историко-филологические исследования. 1972. М., 1977. С.111.

[26] Там же.

[27] Там же.

[28] Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа. На арабском, персидском и турецких языках. М., 1966. Ч.I. С. 81.

[29] Там же. С. 83.

[30] Там же. С. 82.

[31] Рамазанов Х.Х., Шихсаидов А.Р. Очерки истории Южного Дагестана. Махачкала. 1964. С. 75.

[32] Шихсаидов А.Р. Дагестанская историческая хроника «Тарих Дагестан» Мухаммада Рафи // Письменные памятники Востока: Историко-филологические исследования. 1972. М., 1977. С.111-112.

[33] Молачиханов Б. К вопросу о Хазарском Семендере Дагестана // УЗ ИИЯЛ ДФ АН СССР. Махачкала. 1965. Т. XV. С. 191-192.

[34] Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа. На арабском, персидском и турецких языках. М., 1966. Ч.I. С. 188.

[35] Лавров Л. И. Нашествие монголов на Северный кавказ; История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1988. С.195.

[36] Известия грузинских летописей. С. 45.

[37] Плано Карпини. История монголов. СПБ, 1911. С. 35-36, 42.