О соболях и злате

О соболях и злате

      В последние годы по околоцерковным раскольничьим изданиям в многочисленных нападках на Православную Церковь Украины повторяется провокационное утверждение о том, что Московский патриархат в 1686 году незаконно за сорок соболиных шкурок и 200 золотых выкупил у Константинополя Киевскую митрополию. Эту глупость с удовольствием тиражируют наши невежественные политические деятели и полугосударственная офилареченная "Просвіта".

     История эта не является тайной. Как известно, центр основанной св. Владимиром Русской митрополии - Киев в качестве резиденции митрополитов киевских и всея Руси просуществовал лишь до начала 13 века. Оставив разоренную Батыем столицу, киевские митрополиты пребывали во Владимире, Суздале, Москве, куда и перенесли центр митрополии. После образования Великого литовского княжества и Московского царства православные единой митрополии оказались в двух разных государствах. Поэтому со временем она была разделена на западную/Киевскую/ и восточную/Московскую/. Обе находились под юрисдикцией Вселенского патриарха.

     Разумеется, положение православных в этих соседних государствах было разным. В Московском Православие стало государственной религией, правительство было в вопросах веры непоколебимо и всегда поддерживало Церковь в трудные времена испытаний и выбора / как при Ферраро- Флорентийской унии или образовании патриархата/. Напротив, польско-литовское правительство с большим или меньшим успехом, но постоянно, на протяжении столетий преследовало Православие. Тотальному разорению подвергались православные церкви и монастыри. Собственно говоря, это и подготовило присоединение Киевской митрополии к Русской православной церкви в 1686 году.

     Константинопольский патриарх, находясь под властью султана, не мог действенно защищать свою украинскую паству. Турецкое правительство с легкостью смещало, а иногда и казнило неугодных патриархов. Польское правительство тоже преследовало константинопольских экзархов, объявляя их турецкими шпионами, иногда они даже гибли в тюрьмах. Могучими защитниками православия были князья Острожские, но и они со временем приняли унию. Истинными православными рыцарями являлись запорожские казаки, но их влияние было ограниченно. В свою очередь массовое бегство православных мирян и священнослужителей из Украины на московские земли создало могучую "проукранскую" партию в первопрестольной. Многие из них становились епископами, а насельник киевского Межигорского монастыря Иоаким стал даже патриархом Московским. К тому же высшая иерархия Русской Православной Церкви традиционно в очень большой степени состояла из выходцев с Украины, воспитанников ее духовных школ и монастырей. Георгий Флоровский даже утверждает, что до 18 века епископские кафедры занимали, как правило, выходцы с Украины. Они, конечно, не понаслышке знали, что такое уния, и оказывали мощное давление на московское правительство.

     Однако решающую роль в присоединение Киевской митрополии к Русской Православной Церкви сыграли гетман Иван Самойлович, генеральный есаул Иван Мазепа, казачьи полковники. Гетман был страстным сторонником этой акции, к 1685 году он достиг договоренностей по этому поводу и с Московским патриархом, и с царями /Софьей и ее братьями, Иваном и Петром/. Собор в Киеве, где гетмана представлял Мазепа, избрал согласованного с Москвой киевского митрополита /Гедеона Святополк-Четвертинского/. Затем гетман отправил в Москву делегацию из 32 человек во главе с новоизбранным митрополитом, где последнего в Успенском соборе Кремля в присутствии царей и патриарха высвятили на Киевскую кафедру.

     Чтобы эта акция, как и присоединение митрополии, имела законную силу, необходимо было согласие Матери- Церкви, т.е. Константинополя. Для этого из Москвы в Константинополь с грамотами от царей и патриарха отправилось посольство во главе с дьяком Никитой Алексеевым. В Украине к нему присоединился посланник гетмана Иван Лисица, который вез аналогичные просьбы от Ивана Самойловича.

     Посольство это было не из легких, поскольку смена митрополиями юрисдикции случаются чрезвычайно редко, к тому же это затрагивало не только церковные, но и политические интересы нескольких государств. Однако посланники проявили поистине выдающиеся дипломатические способности. Прежде всего, они удачно использовали политическую ситуацию. В это время против Турции создавался христианский альянс /войну султану уже объявили Польша, Австрия и Венеция/, в который втягивали и Москву. Поэтому турецкое правительство не только не ставило палки в колеса, а, напротив, во имя добрых отношений с Москвой было заинтересовано, чтобы русско-украинская миссия завершилась успешно. Посланники нашли поддержку у Иерусалимского патриарха Досифея, который благословил присоединение Киевской митрополии к Московскому патриархату, направив соответствующие грамоты Московским царям, всем православным Речи Посполитой и гетману Самойловичу. Вселенский патриарх Дионисий созвал собор, который принял решение о передаче Киевской митрополии под омофор Московского патриарха. Кроме патриарха, соборную грамоту подписали двадцать митрополитов материнской Константинопольской церкви: Никодимийский, Фессалонийский, Афинский, Критский, Ликийский, Прусский, Халкиндонский и т.д. Как видим, это было соборное, каноническое решение Церкви, законность которого никогда и никем в православном мире не оспаривалась.

     Послы добились также от турецких властей разрешения восстановить в Константинополе сгоревший храм Иоанна Предтечи, а от вселенского патриарха получили, кроме грамоты соборной, - грамоты московским царям, московскому патриарху, гетману Самойловичу, Киевскому митрополиту, всем православным Украины, объявлявшие и утверждающие принятые решения. Все они, кстати, сохранились, а их подлинность никем не оспаривалась. После чего послы, действительно вручив патриарху царские дары - сорок соболиных шкурок и 200 золотых, отбыли на родину. Надо ли напоминать, что подношение даров было и остается обычным явлением и в межгосударственных, и в межцерковных отношениях?

     Так в 1686 году Киевская митрополия перешла под юрисдикцию Московского патриарха. Этот акт вынуждено было признать и польское государство. Король Ян III Собецкий, скрепляя своей подписью "Вечный договор" с Москвой, подтвердил, что все православные епархии, находящиеся на территории Речи Посполитой, остаются в ведении митрополита Киевского, который отныне находился под омофором патриарха Московского. В то время Церковь не была отделена от государства, а потому всякие притеснения в Украине православных грозили обострением отношений с могучим соседним Московским государством, чего, конечно же, стремились избежать. В Украине, по свидетельству историков, не только не было никаких протестов против присоединения Киевской митрополии, но, напротив, этот акт был воспринят как великое благо, поскольку защищал православные общины от беспредела польских католичеких властей, проливших в Украине "море слез и крови" (Шевченко).

     Откуда же возникла эта байка о покупке Москвой митрополии? Она из послереволюционной автокефальной полемики. Кто-то в запале бросил фразу, нынешние раскольники, борющиеся с Православной Церковью, ее вновь вытащили на свет Божий, и пошла она гулять по свету. Благо, что церковную историю никто толком и не знает. Разумеется, время меняет наши представления о прошлом. Но оно не в силах изменить самого прошлого. А потому надо находить в себе силы быть честными по отношению к нему. Если спорить, то о фактах, а не о мифах и подтасовках, которые мы неведомо для чего придумываем.

     Недавно филаретовцы в своем календаре опубликовали снимок, на котором Константинопольский патриарх принимает дары филаретствующих депутатов (Червония, Юхновского, Сытника и др.) Что же это за "дары", которыми раскол жаждет прельстить Константинопольского патриарха? Из того, что можно (с долей допустимого) разобрать на снимке, следующее: комплект панагий из подмосковного Софрино, где находится завод Московской патриархии по производству церковной утвари и свечей; орденок некого "святого Станислава" (вряд ли у филаретовцев есть такая медаль, видимо, позаимствовали ее у украинских полумасонов); бутылка кагора с акцизной маркой и бутылка водки "Держава". Не хватает только соленого огурца и куска сала. Прямо скажем, негусто. Никита Алексеев с Иваном Лисицей были куда более товаровитыми. Если патриарха Дионисия филаретовцы именуют алчным на соболь и злато, то, глядя на преподнесенный Всесвятейшему Варфоломею алкоголь, нетрудно догадаться, как будут именовать этого патриарха. Да и что об анафематствованном Филарете скажут: хотел купить Константинополь за две бутылки спиртного?

     БОГДАШЕВСКАЯ Татьяна. "О соболях и злате"