Позиция администрации США в гражданской войне в Афганистане

Позиция администрации США в гражданской войне в Афганистане

РЕФЕРАТ

ПОЗИЦИЯ АДМИНИСТРАЦИИ США В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ В АФГАНИСТАНЕ

В результате вооруженного восстания 27 апреля 1978 г. к власти в Афганистане пришла Народно-демократическая партия (НДПА), провозгласившая своей целью построение социалистического общества на базе марксизма-ленинизма.

Сразу же после победы Апрельской революции в западной печати появилось множество статей о «кровавом перевороте», совершившемся под руководством «руки Москвы». Однако вскоре весьма информированные американские политики и политологи уже опровергали утверждения о причастности Советского Союза к апрельским событиям, признавая отсутствие каких-либо существенных доказательств, подтверждающих, что СССР планировал и направлял переворот или участвовал в нем. Некоторые весьма влиятельные американские газеты, например «Вашингтон Пост», также признавали, что американские спецслужбы «не обнаружили отпечатков пальцев русских на афганской революции»1.

У американской правящей элиты первое время не было единой и четкой позиции по Афганистану. Так, помощник госсекретаря Г.Сандерс уже 30 апреля 1978 г. в меморандуме на имя своего шефа С.Вэнса настаивал на том, что США, принимая во внимание «смесь национализма и коммунизма» в новом афганском руководстве, не следует делать поспешных выводов. Поэтому в госдепартаменте сочли целесообразным на некоторое время избрать выжидательную тактику.

Посольство же США в Кабуле высказывало опасения, что затягивание диалога с Афганистаном при отсутствии у его правительства выбора экономических партнеров может привести к тому, что афганский режим станет ориентироваться исключительно на Советский Союз и другие социалистические страны2.

Затем США и их союзники сочли необходимым более активно использовать третьи страны. Афганские события были обсуждены на майской (1978 г.) сессии НАТО и американскими союзниками – Ираном, Пакистаном и Турцией. Вашингтон стремился привлечь к своим афганским планам также Индию, КНР и Саудовскую Аравию. Кабул, считали американские политики, дорожа своими позициями в движении неприсоединения, а также среди мусульманских стран, не пойдет на слишком явное сближение с Москвой3. В непосредственных отношениях с Кабулом администрация президента Дж. Картера первое время воздерживалась от действий, которые могли бы послужить поводом для осложнения двусторонних отношений.

Когда же от программных заявлений в области внутренней и внешней политики новое афганское руководство приступило к их реализации США реагировали крайне негативно. Используя расширявшееся недовольство населения правлением НДПА, соответствующие американские ведомства стали не только широко финансировать, но и консультировать лидеров оппозиции. В Вашингтоне преднамеренно действовали с расчетом на то, чтобы развитие событий в Афганистане привело к началу поворота исламского движения на всем Ближнем и Среднем Востоке от антиамериканизма к антисоветизму. Летом 1979 г. в одном из официальных американских документов, без каких-либо оговорок, прямо выражалось стремление, чтобы свержение нового режима в Афганистане показало всем странам, особенно «третьего мира», что советское представление о социалистическом пути развития истории как о неизбежном неверно.

Утрата американцами Ирана – своего форпоста в этом регионе – в результате ухода с политической арены их верного союзника шаха Мохаммеда Реза-Пехлеви и победы исламской революции в феврале 1979 г. во многом обусловили активизацию американской помощи афганской оппозиции.

Все большее внимание в стратегии Вашингтона уделялось Пакистану, Саудовской Аравии и КНР. Оказывая разностороннюю помощь афганской оппозиции, американские политики, особенно в госдепартаменте, продолжали линию на сохранение определенного уровня отношений с Кабулом. Это во многом было связано с тем, что в Вашингтоне не исключали вероятности перерождения режима и прихода к власти сил, заинтересованных в расширении связей с США. Тем более, что вскоре после устранения Н.М. Тараки осенью 1979 г. в действиях афганского руководства, и прежде всего Х.Амина, стали отмечаться явные подвижки в сторону сближения с Пакистаном, КНР и непосредственно с США. В Вашингтоне, видимо, не без оснований, полагали, что подобная линия X. Амина свидетельствовала о его попытке с американской помощью, с одной стороны, ослабить движение оппозиции, а с другой, «избежать сжимающей советской хватки». Заинтересованность США в сохранении контактов с Кабулом во многом определялась в тот период их мнением, что оппозиция не сможет стать реальной альтернативой НДПА.

На этом фоне непосредственно афганская политика Вашингтона вызывала все более серьезную озабоченность СССР. Рассматривая сложившуюся обстановку в Афганистане и вокруг него в комплексе, в США прогнозировали возможные варианты реакции Москвы на ход ее развития. В Вашингтоне зрело понимание, что расширение действий сил оппозиции (не без американской помощи) приведет к активизации советских усилий в поддержку режима в Кабуле. В США отдавали отчет и в том, что в соответствии с Договором о дружбе, сотрудничестве и добрососедстве между СССР и Афганистаном от 5 декабря 1978 г. Советский Союз (хотя Афганистан и не входил в Организацию Варшавского договора) при определенной ситуации имеет договорно-правовую основу для оказания военной помощи Афганистану, причем ввод советских войск однозначно оценивался в США как ловушка для СССР. Кроме того, высказывалось мнение, оправдавшееся впоследствии, что присутствие советских войск в стране не будет содействовать нормализации военно-политической обстановки в Афганистане и регионе. Напротив, оппозиционное движение получит в данной ситуации дополнительный стимул.

Рассмотрение доступных нам материалов дает основание полагать, что многие влиятельные американские политики и политологи к концу 1979 г. не видели для СССР реальной альтернативы решению ввести войска. При этом они, в определенной мере небезосновательно, полагали, что высшее советское руководство в соответствии с «доктриной Брежнева» в контексте противоборства двух систем заинтересовано продемонстрировать мировому сообществу, США и «третьему миру» свою готовность поддержать кабульский режим, придерживающийся социалистической ориентации. Есть основания считать, что были правы и те американские политики, которые полагали, что СССР может пойти на ввод войск главным образом в целях обеспечения безопасности своих южных границ. Дальнейшие события подтверждают эти прогнозы.

Определенные круги США преднамеренно шли на дальнейшее обострение ситуации, в том числе преследуя цель спровоцировать Советский Союз на прямое военное участие в афганских событиях. Уже к концу 1979 г. высокопоставленные сотрудники различных ведомств, включая ЦРУ, считали не только весьма вероятными, но практически неизбежными ввод в страну советских войск и известное развитие событий в Афганистане и вокруг него. При этом они не скрывали, что интересам Вашингтона соответствовало бы возможно более интенсивное участие СССР в афганских делах со всеми вытекающими негативными для него последствиями внутри- и внешнеполитического характера.

27 декабря 1979 г. ограниченный контингент советских войск (ОКСВ) пересек границу и вступил на территорию Афганистана. В США прямо называли ввод войск «непростительной ошибкой Советов, в полной мере отвечающей интересам США», которую необходимо использовать как можно шире. Каковы бы ни были причины, побудившие Москву предпринять этот шаг, его результаты в конечном счете не отвечали национальным интересам ни СССР, ни Афганистана. Кроме того, причины, побудившие СССР ввести войска, их подача и интерпретация Западом, прежде всего США, умелое использование ими ошибок советского руководства, не сумевшего не только достаточно полно обосновать эту акцию, но и использовать все необходимые политические возможности урегулирования, нанесли весьма значительный ущерб интересам СССР и серьезно обострили обстановку прежде всего в регионе. Все это в значительной мере использовали США.

Многие политики, рассматривая события того времени, небезосновательно проводят также мысль, что американская администрация не пожелала понять советские первоочередные задачи, и это «привело к политике чрезмерной реакции на советское вторжение в Афганистан». Эта «чрезмерная реакция», каковы бы ни были причины ее вызвавшие, вылилась (даже по оценкам американских политологов и политиков) в навязанную Советскому Союзу Соединенными Штатами, тщательно продуманную ими чрезвычайно дорогую войну4. При этом американские стратеги сочли для себя весьма выгодным активно содействовать более глубокому погружению советской политики в решение многопланового комплекса сложных вопросов, связанных с положением в Афганистане и вокруг него. Применяя разнообразные, прежде всего силовые методы давления на СССР и изоляцию Афганистана на международной арене, США стремились использовать афганский вопрос в качестве одного из важных факторов своей внешней политики не только на региональном, но и на глобальном уровне. При этом значительное внимание уделялось политико-пропаган-дистскому обеспечению достижения названных целей. США весьма активно действовали на международной арене – в ООН, Движении неприсоединения, Организации Исламская конференция, по дипломатическим и спецканалам, достаточно широко использовали средства массовой информации, а также афганские эмигрантские организации и общества.

В то время как в США рассматривали ввод советских войск в Афганистан сквозь призму военного противоборства с СССР, западноевропейские страны (за исключением Великобритании) занимали более сдержанную позицию, считая, что в росте международной напряженности виноват не только Кремль, но и Вашингтон. Особенно четко такой позиции придерживалась Франция.

Вместе с тем на многосторонних встречах в рамках НАТО, ЕЭС, Европарламента резко осуждалась акция СССР, звучали требования безоговорочного вывода ОКСВ из Афганистана, западноевропейские СМИ активно включались в антисоветскую пропаганду. Однако, кроме Великобритании, поддержавшей американский курс, другие великие державы Запада, хотя и обещали не подрывать санкций США против Советского Союза, сами на подобные меры не пошли, а согласились лишь не восполнять для СССР утрату американского зерна и сложной технологии, а также подняли процентную ставку предоставленных кредитов. В области торговли даже в Лондоне не шла речь, чтобы англичане покинули советский рынок, который незамедлительно могли бы перехватить, к примеру, ФРГ или Франция. В Комитете по международным делам палаты общин при обсуждении данного вопроса было заявлено, что Лондон не имеет никаких доказательств, что вторжение в Афганистан является частью большой стратегии СССР, а ФРГ, осудив советские акции и бойкотируя XXII Олимпийские игры в Москве, одновременно увеличила экспорт в СССР в первые девять месяцев 1980 г. на 31%. Тем не менее, Вашингтон небезуспешно подталкивал их к оказанию политико-пропагандистской поддержки и экономической помощи силам афганской оппозиции, а также к расширению разноплановых (прежде всего экономических) отношений с «прифронтовым» Пакистаном. В самих США вопрос о выделении средств не был предметом дебатов в конгрессе. Речь шла не о том, помогать ли оппозиционерам, а как это делать. Более того, конгрессмены подчас добивались выделения больших сумм, чем предлагала администрация5.

Одновременно высокие должностные лица США продолжали проводить консультации с партнерами по НАТО, КНР, Пакистаном и Саудовской Аравией, с другими мусульманскими государствами о возможных переговорах с Москвой. Однако, как показала практика, приоритетной целью таких консультаций служило отнюдь не прекращение кровопролития, а максимальный политический и экономический урон СССР.

В феврале 1981 г. генеральный секретарь ООН К.Вальдхайм предпринял шаги, направленные на подготовку переговоров о политическом решении афганской проблемы. Установив контакты с представителями Пакистана, Ирана и Афганистана, а также с некоторыми странами – членами ОИК и ДН, он назначил Х.Переса де Куэльяра своим личным представителем по политическому урегулированию афганского вопроса.

После избрания Х.Переса де Куэльяра генеральным секретарем ООН его личным представителем стал Диего Кордовес, который в апреле 1982 г. посетил Афганистан, Пакистан и Иран. Именно тогда были заложены основы для последующего ведения переговоров в Женеве. С афганским и пакистанским руководством была согласована программа политического урегулирования, в которую вошли все основные предложения, сделанные в 1980 и 1981 гг. афганским правительством: вывод иностранных войск, обеспечение невмешательства во внутренние дела, гарантии такого невмешательства, возвращение на родину беженцев.

Иран от участия в таких переговорах отказался.

Что касается Вашингтона, то Белый дом, продолжая интенсивно поддерживать афганскую оппозицию и развивать военно-политическое сотрудничество с Пакистаном, отдавал предпочтение силовым методам. Естественно, что это оказывало негативное влияние на ход подготовки непрямых афгано-пакистанских переговоров. Заметим, что в этих условиях президент Пакистана Зия-уль-Хак счел уместным подчеркнуть, что Исламабад принял решение оказывать поддержку миссии Д. Кордовеса вопреки «советам очень близких друзей».

Переговоры начались в июне 1982 г. Женевский процесс высветил ряд узловых моментов в линии и планах США по афганской проблеме в целом. Война в Афганистане по-прежнему рассматривалась американской администрацией прежде всего как мощный рычаг давления на СССР в двусторонних отношениях и на международной арене и удобный повод для вмешательства в дела региона.

Формально одобрив посреднические услуги ООН, Вашингтон, мягко говоря, проявлял мало энтузиазма в отношении переговоров. Д. Кордовес характеризовал отношения с американцами более сложными и натянутыми, чем те, которые он установил с пакистанцами, русскими и афганцами. Видимо, стремление американцев, практически отметавших конструктивные подходы к переговорам, позволило министру иностранных дел Якуб-Хану, представлявшему в Женеве пакистанскую сторону, не без сарказма спросить у заместителя госсекретаря США Иглбергера не сводится ли американская политика к тому, чтобы заставить русских остаться в Афганистане. Как показал дальнейший ход событий, администрация Р.Рейгана практически шла если не на срыв, то на значительное осложнение женевского процесса.

Не внесло никаких корректив в позицию США по афганской проблеме известие о том, что Ю.В.Андропов, возглавивший СССР после смерти Л.И.Брежнева, в конце 1982 г. высказался о намерении СССР быстро уйти из Афганистана, если Пакистан прекратит оказывать помощь оппозиции. В ответ США вновь увеличили поставки оружия оппозиции и Пакистану.

Накануне апрельского (1983 г.) раунда переговоров Ю.В.Андропов сообщил П. де Куэльяру и Д. Кордовесу, что СССР готов сделать решительный шаг, но сомневается, что США и Пакистан поддерживают усилия ООН. Даже средства массовой информации Запада, отмечая серьезность намерений СССР в разблокировании конфликта, подчеркивали, что советский лидер в начале 1983 г. расчистил путь для принятия решений по Афганистану. Как показала практика, сомнения Ю.В.Андропова были обоснованными. Вскоре стало ясно, что американскую администрацию отнюдь не устраивало, что урегулирование может приобрести конкретные формы уже на предстоящем в апреле 1983 г. раунде переговоров. Их тревога усилилась в связи с оптимизмом Д. Кордовеса в отношении дальнейшего хода переговоров особенно после его заявления, что текст соглашения готов на 95% 6.

Как бы в ответ, накануне второго раунда Женевских переговоров (в июне 1983 г.) во время пребывания в США министра иностранных дел Пакистана Якуб-Хана Вашингтон организовал утечку информации о новых военных поставках.

Д. Кордовес небезосновательно оценил этот шаг как продуманную акцию сторонников «кровопускания», предпринятую с целью «подрезать» переговоры. Тем не менее Якуб-Хан информировал госсекретаря Дж.Шульца и вице-президента Дж. Буша, что СССР, по его мнению, действительно намеревается вывести войска, но нуждается в содействии покровителей оппозиции. Однако в ответ ему было заявлено, что «США не заинтересованы в обеспечении Советам элегантного ухода». Тогда же, в мае 1983 г., сотрудник ЦРУ, ответственный за тайные операции в Юго-Западной Азии, отмечал, что Пакистан не заключит соглашений ни в июне, ни когда-либо еще, а Зия-уль-Хак и генерал Рахман полностью согласны с точкой зрения США, что безопасность Пакистана лучше всего обеспечивается тем, что русские связаны в Афганистане. Заявления Якуб-Хана, что у Пакистана нет ни малейших намерений играть роль «кровопийцы», обескровливающего советские войска в Афганистане, не нашла подтверждения. Влияние Вашингтона было достаточно эффективным. США практически затормозили позитивное развитие диалога в Женеве. Якуб-Хан отказался от прежней позиции и объявил, что вопрос о заключении соглашений «широко открыт». По мнению компетентных политологов в конце 1983 г. США стремились дать понять, что они не одобряют ключевых положений соглашений в Женеве, даже если спорные вопросы удастся решить. В этой связи уместно напомнить, что именно в это время обострились советско-американские отношения в целом.

Сторонники жесткой линии в конгрессе, следуя призыву З. Бжезинского «пускать русским кровь», усиленно и небезуспешно требовали увеличения военной помощи оппозиции.

С таким багажом США подошли к рубежу, когда советское руководство поставило на повестку дня мировой политики проблемы внедрения в практику новых подходов к вопросам международной безопасности. Суть предпринимавшихся СССР усилий в афганском вопросе заключалась в стремлении убедить американскую и пакистанскую администрации, что вывод советских войск должен быть связан с отказом от военного нажима на кабульский режим и прекращением поощрения афганской оппозиции.

16 марта 1986 г. в послании президента конгрессу, а затем в заявлениях ряда политиков была изложена совокупность идей, известная затем как «доктрина Рейгана», элементы которой высказывались и ранее. В послании уже открыто объявлялось о курсе на дальнейшую конфронтацию с СССР и его союзниками, на эскалацию конфликтов. В отношении афганской проблемы этот курс осуществлялся, кроме всего прочего, путем разнопланового содействия силам оппозиции, делегация которой была приглашена в США и летом 1986 г. принята в Белом доме. На встрече в Вашингтоне ставился вопрос о создании правительства в изгнании.

Советская же сторона пыталась всячески содействовать продвижению непрямых афгано-пакистанских переговоров в Женеве. Так, в ходе десятого раунда в марте 1987 г. пакистанской стороне было заявлено о возможности сокращения сроков вывода ОКСВ. Однако и Кабул, и Москва сохраняли обоснованную озабоченность, что после вывода советских войск силы оппозиции, опираясь на усиливавшуюся военную поддержку извне, прежде всего на США и Пакистан, могут еще более дестабилизировать обстановку в стране, не исключая организацию кровавой резни. Поэтому в качестве условия вывода было выдвинуто предложение сформировать правительство национального примирения. В ответ 29 апреля 1987 г. заместитель госсекретаря М. Армакост дал ясно понять, что, по мнению Вашингтона, вопрос о том, кто сформирует и возглавит временное правительство, следует решать афганской оппозиции. На этом же настаивал и Пакистан.

В июле 1987 г. Д. Кордовес высказал предложение организовать при содействии США встречу прямых участников конфликта, на которой можно было бы выработать промежуточные меры на широкой основе. Участники женевских переговоров в принципе согласились с этим предложением. Однако Вашингтон и Исламабад, поддержав эту идею, требовали, чтобы вывод советских войск предшествовал созданию временного правительства. За такой постановкой вопроса скрывалась убежденность, что вскоре после вывода ОКСВ режим НДПА будет свергнут военным путем и необходимость в политических компромиссах отпадет. Многие американские политологи утверждали, что сторонники жесткого курса в Вашингтоне, а также пакистанские военные круги и разведка больше заинтересованы в продолжении войны, чем в ее окончании, тем более, что вскоре США вновь увеличили военные поставки. Американские политики отмечали, что «если бы американцы, пакистанцы, арабы и китайцы вложили бы столько же энергии в переговоры, сколько они вкладывают в разжигание этой войны, мы могли бы иметь мирное урегулирование уже завтра»7.

В этой связи уместно напомнить, что в дополнение к военно политической поддержке оппозиции и официальной пропаганде, созданию организаций типа «Независимые средства информации афганского народа» (на нее США выделили 500 тыс. долл.), проведению «Дней порабощенных народов», «Дней Афганистана», семинаров, коллоквиумов по афганской проблематике и т.п. в США и других западных странах активизировались различные комитеты, фонды и общества, за их спиной, как правило, стояли спецслужбы, некоторые видные в прошлом политики высокого ранга. Все они собирали средства, вели активную устную, печатную и радиопропаганду. Ее адресатами были общественность стран Западной и Восточной Европы, развивающихся государств, прежде всего мусульманских, а также Афганистана и СССР (особенно регионов традиционного распространения ислама). В данном случае в пропаганде широко учитывался «исламский фактор». Некоторые организации поддерживали тесные контакты с различными ведомствами США и даже имели свои бюро в Вашингтоне. Они готовили и представляли рекомендации, нередко использовавшиеся в практической деятельности.

Подобные рекомендации получали весьма позитивный резонанс и в администрации, и в конгрессе, где сторонники жесткого курса, недвусмысленно называемые в американской прессе «кровопускателями» (в отличие от «умеренных») были более многочисленны, активны и настойчивы. Именно под их непосредственным воздействием создавались прямые или косвенные препятствия на протяжении всех лет переговоров в Женеве.

Важными политическими акциями, вынудившими США и Пакистан перевести женевский процесс в плоскость практических решений, были заявления лидеров Москвы и Кабула от 8 февраля 1988 г. о выводе советских войск. Известие об этом вызвало такую реакцию в США, что создавалось впечатление, что Белый дом почти разочарован утратой Р.Рейганом повода для осуждения советской политики.

Учет объективных реальностей в воплощении курса на политическое решение проблемы позволил завершить женевский процесс подписанием 14 апреля 1988 г. соответствующих документов: двух двусторонних соглашений между Пакистаном и Афганистаном – «О принципах взаимоотношений и, в частности, о невмешательстве и отказе от интервенции», «О добровольном возвращении беженцев», а также «Советско-американской декларации о международных гарантиях» и «Соглашения о взаимосвязи для урегулирования положения, относящегося к Афганистану», к которому прилагался «Меморандум понимания».

В ходе переговоров, когда уже практически решался весь комплекс вопросов, срок вывода советских войск из Афганистана по решению Москвы был сокращен с 18 до 9 месяцев. В соответствующем документе также говорилось, что в случае, если Советский Союз предпримет шаги по оказанию военной помощи Кабулу, Соединенные Штаты, в соответствии со своими собственными обязательствами, сохранят за собой право эффективно оказывать подобную помощь оппозиции. Однако на пресс-конференции, состоявшейся после подписания соглашений в Женеве, госсекретарь Дж. Щульц, по мнению Д. Кордовеса, дал понять, что США готовы отвечать сдержанностью на сдержанность, сбалансированность которой необходима. И все же единого мнения по этому вопросу в США не было.

Для обоснования продолжения предоставления оппозиции оружия и боеприпасов в США на самом высоком уровне ставилось под сомнение само решение советской стороны о выводе войск из Афганистана к 15 февраля 1989 г. и его выполнение. Выступая в апреле 1988 г. в Спрингфилде, президент Р.Рейган придерживался прежних взглядов в отношении целей Москвы в Юго-Западной Азии и, в частности, ее стремления создать угрозу для соседнего Пакистана8.

Тем не менее, подписание соглашений было событием, несомненно имеющим международное значение. Был совершен важный прорыв в разблокировании одного из сложных региональных конфликтов в Азии.

Женевские соглашения еще раз продемонстрировали добрую волю СССР, его способность идти на компромиссы ради мирного решения узловых международных проблем! Они стали международно-правовой базой, позволившей на основании принятых договоренностей освободиться от тяжелого бремени присутствия советских войск в Афганистане со всеми вытекающими отсюда последствиями, дали возможность показать всему миру, что причиной кровопролития являются и внутренние факторы и вмешательство извне, которые и сегодня, спустя более 10 лет, представляют собой главные препятствия на пути политического урегулирования афганской проблемы.

Соглашения в Женеве, будучи международным документом по политическому урегулированию конфликта, получили признание и поддержку со стороны мирового сообщества. Его члены подошли с должной серьезностью и пониманием к необходимости утверждения неконфронтационного подхода к международным проблемам, поиску взаимоприемлемых компромиссных решений, в том числе в разблокировании региональных конфликтов.

В резолюции 43-й сессии ГА ООН, принятой в ноябре 1988 г., а затем в резолюциях 44-й сессии ГА ООН и IX конференции глав государств Движения неприсоединения содержался призыв к строгому уважению и добросовестному выполнению женевских соглашений всеми вовлеченными сторонами, которые должны полностью придерживаться их духа и буквы, к тому, чтобы добиваться безотлагательного достижения всеобъемлющего политического решения и создания необходимых условий мира и нормализации обстановки в Афганистане.

Однако многочисленные сторонники жесткого курса в конгрессе и администрации США, упоминая об обязательствах Вашингтона как гаранта соглашений, а также о мнении главы госдепартамента Дж.Шульца о том, что следует отвечать сдержанностью на сдержанность, выступали с призывами «отбросить все подобные обещания Кремлю9. Аналогичную позицию заняла и новая американская администрация. В этой связи уместно напомнить, что в женевских соглашениях не содержится положений о прекращении военной помощи противоборствующим сторонам. Однако, если бы соглашения в целом и, в частности, ст. II двустороннего соглашения соблюдались Пакистаном, то оказание военной помощи оппозиции стало бы практически невозможным. Этого не произошло.

Последующее развитие событий известно. Вопреки прогнозам Вашингтона, президент Афганистана Наджибулла продолжал борьбу с оппозицией и после вывода ОКСВ в феврале 1989 г. сохранял свой пост. Однако в сложившейся к апрелю 1992 г. обстановке, прислушавшись к советам представителя ООН Б.Севана, он сложил с себя полномочия президента.

После прихода к власти исламского правительства моджахедов и создания Исламского Государства Афганистан кровопролитная война не прекратилась. Мир и спокойствие не пришли на афганскую землю. Различные группы оппозиции продолжали борьбу за власть. Несомненную роль в продолжении и усилении этой борьбы играли острые противоречия на этнической почве между пуштунами, с одной стороны, и таджиками, узбеками, хезарейцами, туркменами – с другой.

Вашингтон все более убеждался в неспособности моджахедов сформировать правительство, которое смогло бы установить управляемую им дееспособную власть в стране, положить конец распрям, чреватым, кроме всего прочего, и нестабильностью в сопредельных Афганистану республиках на постсоветском пространстве в Средней Азии, к которой США проявляли и проявляют далеко не академический интерес, преследуя политические и экономические цели.

Выход из сложившейся ситуации в Вашингтоне видели в необходимости появления на афганской политической арене новой силы. Этой силой стало Движение талибан (ДТ), которое было создано в Пакистане при активном участии и весьма значительной разноплановой помощи ЦРУ, а также пакистанской межведомственной разведки, МВД Пакистана, правой исламской партии «Джамаате ислами», Саудовской Аравии и других стран. Подготовка талибов к военным действиям велась исподволь в течение нескольких лет. Их отряды сначала формировались из местных учащихся и выпускников религиозных учебных заведений, к которым затем примкнули как пуштунские беженцы, так и население Северо-Западной пограничной провинции Пакистана, а также пуштуны. ЦРУ закупало оружие в США, Великобритании, Египте и других странах, которое затем переправлялось в Пакистан и распределялось среди пуштунских боевиков. Талибы проходили военную подготовку, оснащались и вооружались на пакистанской территории. К середине 90-х годов они, располагая стрелковым и тяжелым оружием, авиацией, уже были готовы к началу военных действий и, перейдя афганскую границу, осенью 1994 г. овладели старой столицей Кандагаром. Затем захватили южные и юго-восточные области, а затем и Герат. Не случайно в феврале 1995 г. «Уоллстрит Джорнал» писала, что «талибы – это, возможно, лучшее, что есть в Афганистане». К концу 1995 г. они установили контроль над 14 из 30 провинций страны, а в сентябре 1996 г. захватили Кабул. К 1998 г. талибы практически контролировали 90 % афганской территории.

Однако и здесь, как ранее с моджахедами, американцев вскоре ждало серьезное разочарование. И дело не только в том, что талибам не удалось подавить упорное военное сопротивление моджахедских группировок севера страны во главе с Б. Раббани и Ахмад-шахом Масудом. Куда важнее то, что руководство Движения талибан оказалось еще менее управляемым, чем лидеры моджахедов, и проводит внутри – и внешнеполитический курс в соответствии со своими задачами государственной власти и методами управления, основанными на собственном, крайне правом толковании исламских норм.

Пуштунский национализм талибов затронул многие этносы (а их в Афганистане более 15). Практика попрания международных норм прав человека, в том числе запрет женщинам (подчас единственным оставшимся в живых кормилицам семьи) работать, физическое уничтожение или его угроза лицам в той или иной мере связанным не только с режимом НДПА, но и правлением Б. Рабанни, вызвали крайне негативную реакцию мировой общественности. С резкой критикой подобной деятельности, как ныне широко известно, выступили Европарламент, Совет Европы, ОБСЕ, ряд организаций по защите прав человека и, наконец, члены Совета Безопасности ООН.

Естественно, все это не могло не повлиять на позицию США в отношении талибов. Причиной крутого изменения отношения Вашингтона к талибам в сторону ужесточения также, несомненно, стало превращение афганской территории в новый крупнейший мировой центр выращивания наркосодержащих культур, производства и контрабанды наркотиков не только в сопредельные страны, но и в Европу и США, угроза распространения исламского экстремизма и многое другое, что противоречило интересам Вашингтона. А после предоставления талибами убежища участвовавшему в исламском «джихаде» саудовскому миллионеру Бен Ладену (подозреваемому в совершении терактов против американских посольств в Кении и Танзании, где погибли более 200 человек) США пошли на конкретные шаги – в августе 1998 г. они нанесли ракетные удары по опорным пунктам Бен Ладена на территории Афганистана, а в начале июля 1999 г. ввели торгово-экономические санкции против талибов.

Делая ставку на силу и угрозу силой в отношении Движения талибан, США не прекращают и политического давления на талибов, добиваясь в первую очередь экстрадиции Бен Ладена. что для них сейчас является важнейшей задачей. Если это им удастся, то нельзя исключить, что жесткая линия Вашингтона может смениться на более умеренную, особенно если ДТ сумеет добиться крупных военных успехов в противоборстве с северной коалицией.

Говоря о нынешней позиции США следует особо подчеркнуть, что ими приняты разработанные ООН пути разблокирования афганского конфликта отраженные в последних резолюциях ГА и СБ ООН, а также зафиксированные в «Декларации об основных принципах в Афганистане», выдвинутой в июле 1999 г. на заседании «группы соседей и друзей Афганистана» (6+2) в Ташкенте. Это – бесперспективность военного решения проблемы, необходимость прекращения военных действий и возобновление политических переговоров между противоборствующими афганскими группировками в целях создания широкопредставительного, многоэтнического правительства. Вопросы относительно будущего государственного устройства Афганистана должны решаться самими афганцами в ходе переговорного процесса без какого бы то ни было вмешательства извне, при строгом уважении суверенитета, независимости, территориальной целостности и национального единства этой страны.

моджахед афганский конфликт

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1.       Brzesinski Z. Power and Principles. Wash., 1985, с. 247, 447; Galster S. Rivarly and Reconciliation in Afghanistan. Third World Quarterly. Oct., 1988, c. 1512-1519.

2.       Galster S. Rivarly and Reconciliation in Afghanistan, c. 1524.

3.       Bradsher H. Afghanistan and the Soviet Union. Durham, 1985, c. 318.

4.       Kaushin D. Soviet Union and the Afghan Question. Geneva. Accord and after. New Delhi, 1988, c. 99.

5.       Far Eastern Economic Review. 18.04.1986.

6.       Правда. 23.04.1988.

7.       U.S. News and World Report. 23.05.1988.