Представление о самодержавной власти в переписке Грозного и Курбского

Представление о самодержавной власти в переписке Грозного и Курбского

ПРАВОСЛАВНЫЙ СВЯТО-ТИХОНОВСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

 

Исторический факультет

 

Александр Никологорский

 

Курсовая на тему:

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О САМОДЕРЖАВНОЙ ВЛАСТИ В ПЕРЕПИСКЕ ГРОЗНОГО И КУРБСКОГО

 

 

Введение

 

§1. Актуальность темы.

         ХVI век является веком необычайного взлёта самодержавной власти в России, и вместе с тем является последним веком Рюриковичей – первой династии на русском троне. Сколько в этом роду было прекрасных правителей, доблестных воинов, святых и мучеников! Но были также и предатели, и «Окаянные».

Иван Грозный, фактически, стал последним самостоятельным правителем из этой династии, причём настолько самостоятельным и самодержавным, что всячески стремился избавиться от советников, не только злых, но и добрых. Личность царя настолько сложна, что историки на протяжении столетий высказывают зачастую полностью противоположные мнения, одни его порицают, говорят, что «Никогда Россия не управлялась хуже», другие оправдывают. Иван Васильевич в себе совмещал настолько много разных черт характера, был настолько противоречивым и непредсказуемым, что достоверно описать его личность могли только современники, непосредственно жившие с ним и служившие у него, одним из которых был Андрей Курбский. А.С.Пушкин так описывал Грозного царя: «Причудливый, ипохондрик, набожный, даже верующий, но пуще всего боящийся дьявола и ада, умный, принципиальный, понимающий развращенность нравов своего времени, сознающий дикость своей варварской страны, до фанатизма убежденный в своем праве, подпадающий, как чарам, влиянию Годунова, страстный, развратный, внезапно делающийся аскетом, покинутый изменившим ему Курбским, другом, который давно понял его, но под конец не мог не оставить его, - странная душа, исполненная противоречий!»

Итак, эта эпоха, эпоха кардинальных изменений не только в политической, экономической, судебной жизнях государства, но, что самое главное и необычное, эпоха кардинального изменения духовно-нравственного мира россиян. Недаром же именно следствием правления Грозного стала смута начала 17 века, недаром же именно на Грозном, фактически, закончилась династия Рюриковичей, недаром же именно личность и эпоха Ивана Васильевича уже который век интересует не только историков и деятелей науки, но и писателей, поэтов, режиссёров. Время правления Грозного является самой, пожалуй, проблемной темой в истории России.

Как известно, именно фанатичная хватка царя за деспотизм в стране, за собственное правление без советников определяло всё развитие России в тот сложный период расцвета, да, расцвета сначала, и страшного, трагического заката в конце. И именно представление самого царя на свою же власть сможет нам хоть немного приоткрыть железную завесу его душевного лабиринта. Именно расшифровка взгляда Ивана на самодержавную власть в России позволит объяснить многие необъяснимые события грозного времени. «Историку предстоит, прежде всего, выступить в роли дешифровщика. Факт для него не исходная точка, а результат трудных усилий. Он сам создает факты, стремясь извлечь из текста внетекстовую реальность, из рассказа о событии — событие».

§ 2. Курбский и Грозный до переписки.

Андрей Михайлович Курбский (ок.1528 – май 1583 гг.) происходил из рода князей Ярославских, по материнской линии приходился родственником царице Анастасии, первой жены Грозного. Ещё в молодости будущий воевода получил довольно широкое образование, был связан с московскими книжниками. Большое влияние на него оказывал Максим Грек, с которым Андрей встречался весной 1553 г., а также его духовный отец Феодорит Кольский. В 1549 году Курбский участвовал в Казанском походе, а в 1550 г. был назначен Иваном IV воеводой в Пронск, где в то время ожидалось нашествие Орды. Через год был зачислен в тысячники и получил во владение под Москвой 200 четвертин земли. В 1551-1552 гг. нес воинскую службу поочередно в Зарайске, Рязани, Кашире, занимал там высокие должности. В 1552 г., разбив осадивших Тулу крымских татар, Андрей во главе тридцатитысячного войска двинулся к Казани и вместе с общими русскими силами участвовал в штурме города, прославившись как храбрый полководец. В 1553-1555 гг. Курбский принимал участие в подавлении приволжских народов. В 1556 г., в возрасте 28 лет, выдающийся военачальник был пожалован боярским чином. Курбскому приписывают авторство многих литературных произведений и писем. Ранние его сочинения касались догматических вопросов и носили антилатинскую и антиеретическую направленность. Кроме того, Андрей входил в число «избранной рады», был близким советником и другом царя. «Есть основания полагать, что дружба царя и князя была дружбой двух книжников, среди которых не последнее место занимал вопрос о судьбах православного мира и роли, которая в этих судьбах была предназначена России». В 1558 г. Курбский принимал участие в начавшейся Ливонской войне, в 1559 г. был послан на юг для защиты от набегов крымских татар. В 1560 г. он некоторое время командовал всем русским войском в Ливонии, в марте 1562 г. был поставлен во главе пограничного с Литвой гарнизона в Великих Луках, откуда напал на Витебск и разорил его. В 1563 г. вместе с Иваном Грозным Курбский взял Полоцк. После взятия Полоцка князь получил назначение воеводой в Дерпт сроком на один год, начиная с 3 апреля 1563 г. Назначение в Дерпт можно было рассматривать как проявление царской немилости – ранее туда был сослан опальный А.Ф.Адашев. По истечении годового срока он ещё около месяца находился в Дерпте в ожидании смены, а в ночь на 30 апреля 1564 г. бежал в Литву.

Иван Васильевич Грозный (25 августа 1530 – 18 марта 1584гг.) стал царём с 1547 года. Его личность настолько сложна и непонятна, что, если я стану описывать её и приводить различные точки зрения, введение займёт подавляющую часть работы. Хочется лишь напомнить, что Иван воспитывался без отца, а с семи лет – и без матери, среди бояр, которых он в результате невзлюбил. В 17 лет молодой Иван женился на Анастасии Кошкиной и венчался на царство, приблизив к себе митрополита Макария и священника Сильвестра, вокруг которых возникла так называемая «Избранная рада», просуществовавшая 10 лет – самых счастливых и лучших лет России времён И.Грозного. Реформы этого периода носили характер сословных, направленных на становление в России сословно-представительной монархии, той модели правления, которой Иван так сильно станет тяготиться с 60-х годов. Иван очень много читал, и в своих письмах Андрею Курбскому он приводит огромные цитаты из Библии наизусть, «писано целыми паремиями», как отозвался о них князь. Грозный, как и Курбский, был активным публицистом и писателем своего времени. Сохранились его богословские споры с протестантским пастором Яном Рокитой и иезуитом Поссевино, послания Василию Грязному, Симеону Бекбулатовичу, иностранным государям. Его Духовная грамота и Канон Ангелу грозному воеводе, тоже написанный им, проникнуты величественным духом смирения, любви и верности православию. Послание в Кирилло-Белозерский монастырь, послание вице-регенту в Ливонии Полубенскому и гетману Ходкевичу. Всё это далеко не весь перечень сочинений Грозного.

Доверие к советникам и боярам у Ивана падало с каждым годом. В 1553 году они замялись во время присяги младенцу Дмитрию, когда царь сильно заболел. В ходе Ливонской войны мнения между советниками и царём разошлись. Царь, окрылённый успехом, хотел продолжать войну, а Адашев и другие члены «Избранной рады» предлагали заключить мир и перенести инициативу на юг. Кроме того, умирает жена Анастасия, которую Иван очень сильно любил. Вскоре самодержец отдаляет от себя Адашева, Сильвестра и других приближенных советников. Всё это приводит к конфликту с митрополитом Макарием. Но 31 декабря 1563 года Макарий умирает. Эта смерть развязывает Ивану руки, и он начинает активно репрессировать аристократию. Как раз в этой обстановке Андрей убегает в Литву.

§ 3. Источник.

Итак, основным источником нашей курсовой работы является переписка Ивана Грозного и Андрея Курбского, включающая в себя три послания Курбского Грозному из Литвы и два послания царя. Из этих пяти документов самым обширным и важным, по-моему, является первое послание Ивана Грозного Курбскому, написанное в ответ на первое письмо Курбского, посланное тем сразу после бегства в Литву. Оба эти письма были сочинены в 1564 году.

Источниковедческие проблемы переписки сейчас, да и раньше, очень распространены в историографии, занимая в ней место не меньше, чем сам анализ писем. Все проблемы можно объединить в несколько больших групп:

1.             Достоверность источников. Дело в том, что переписка дошла до нас лишь в списках в составе так называемых «Печерских сборников» 20-х годов XVII века и «сборников Курбского» последней трети XVII века, где письма Курбского объединены с его «Историей о великом князе Московском». Некоторые исследователи сомневались в достоверности переписки между Грозным и Курбским, опираясь, в основном, на отсутствие списков XVI века, но их утверждения не являются обоснованными. И большинство исследователей всё-таки считают переписку реальным детищем Грозного и Курбского. Кроме того, послания Курбского и царя упоминались в дипломатической переписке XVI в. и в немецкой хронике Ниенштедта.

2.             Распространенность писем среди населения России и Литвы. Сюда вливается проблема открытого характера писем Грозного и Курбского. Многие исследователи считают, что Курбский написал не одну копию письма, а распространил его в Литве и, возможно, России. И царю, «следовательно, необходимо было дискредитировать Курбского (и его возможных единомышленников) в глазах общества, показать порочность его взглядов и противопоставить этим порочным воззрениям правильные (с точки зрения царя) взгляды на личность самого Ивана IV и характер его власти». В случае принятия этой версии, необходимо понимать, что послание царя было адресовано всему народу, но «отсутствие списков XVI – начала XVII вв. заставляет предположить, что Грозный обращался не к широкому кругу читателей «во всё свое царство», а прежде всего к Курбскому» . То есть проблема остается открытой.

3.             Цель переписки. Опять же, этот пункт во многом перекликается с предыдущим. Б.Н. Флоря пишет: «Первой ближайшей целью царя при создании этого произведения была дискредитация Курбского в глазах читателя. Причём дискредитация настолько сильная, чтобы впоследствии читатель даже не стал брать в руки тексты, принадлежащие этому автору». Другие характеризуют письма Курбского как протест против самодержавия, а ответ Грозного – «манифест самодержавия». Но цели переписки подробнее будут рассмотрены в разделе «Историография»

4.             Язык Грозного. Этому пункту посвящено громадное количество литературы. Во многом это связано с прецедентом самой переписки, так как раньше подобных дискуссий между правителем и советником не разворачивалось. Кроме того, многих исследователей интересует этот вопрос, так как он может прояснить загадочную личность царя и вообще определить авторство. Ведь «кусательный характер» посланий Грозного прослеживается и в других его произведениях. Некоторые исследователи умоляют само авторство Грозного: «Очевидно, письмо, как обычно, составлялось в царской канцелярии, хотя ключевые его места, несомненно, писал (вероятнее всего диктовал) сам царь, чей индивидуальный стиль, характерный и для других его произведений, здесь ясно ощущается. Сочетание традиционного канцелярского «отписывания» с неожиданными и яркими отступлениями – основная особенность стиля посланий царя». Но вряд ли эта позиция правильная. Ведь послание сплошь и рядом изобилует такими терминами как «злобесный», «собака», «антихрист», «бесовский», которыми царь метит Курбского и его друзей. «Грозный – политик, государственный человек прежде всего, и он вносит политическую запальчивость и в свои произведения».  «Иван – один из лучших московских ораторов и писателей XVI века, потому что был самый раздражённый москвич того времени. В сочинениях, написанных под диктовку страсти и раздражения, он больше заражает, чем убеждает, поражает жаром речи, гибкостью ума, изворотливостью диалектики, блеском мысли, но это фосфорический блеск, лишенный теплоты, это не вдохновение, а горячка головы, нервическая прыть, следствие искусственного возбуждения». «Можно подозревать Грозного иногда в лукавстве мысли, иногда даже в подтасовке фактов, но самый тон его писем всегда искренен». Видно даже несогласие исследователей в позиции Грозного к своему письму: то ли он наврал и на самом деле думал по-другому, то ли он писал то, что думал. Последнее мне представляется более достоверным, что мы увидим и ниже, когда будем рассматривать противоречия между словами и делами самодержца.  Но каков же тогда язык Курбского? «Курбский пишет Грозному с «высот» своей новой образованности. Его позиция, которую он стремился занять в своих письмах по отношению к Грозному, - это позиция утонченного и вкусившего западной образованности интеллигента, поучающего грубого неуча».

Итак, мы рассмотрели первые послания Грозного и Курбского – основные документы моей курсовой работы. Второе послание – небольшой ответ на «широковещательное» и «многошумящее» послание Грозного – Курбский написал в том же 1564 году, но отправил его лишь с третьим письмом, которое было ответом на второе послание царя. Грозный же, не получив реакции на своё первое послание, в 1577 году после успешного похода русских войск в Ливонию пишет новое послание Курбскому, в котором считает успех русских войск доказательством правильности своего правления. В следующем году, когда Речь Посполитая вновь обретает инициативу в военных действиях, Курбский отвечает Грозному третьим письмом и вместе с ним посылает второе. На этом история переписки Грозного и Курбского заканчивается.

§ 4. Историография.

 

Н.М. Карамзин (1765-1826) в «Истории государства Российского» делит правление, а вместе с ним и представление о государственной власти Грозного не только на два периода, но и размещает повествования о них в разных томах, подчёркивая, что в Иване крылись две противоположных личности – добрая и злая, ставя эти личности на два противоположных конца. Николай Михайлович пытается убедить (что у него прекрасно получилось, даже сейчас многие историки, фактически, просто пересказывают Карамзина), что в добром Иване почти не было зла, а в грозном – было одно зло.

Согласно С.М. Соловьеву (1820-1879) в переписке был спор между сторонником удельного порядка, «потомком князей Ярославских и Смоленских» и защитником нового порядка, самодержавным Московским государем. Между тем Курбский нигде не высказывает себя противником объединения России, в связи с чем утверждение С.М. Соловьева подвергалось сомнению последующими исследователями. Анализируя взгляды самодержца на свою власть, Сергей Михайлович приходит к важному выводу: «Иоанн IV был первым царём не потому только, что первый принял царский титул, но потому, что первый сознал вполне всё значение царской власти, первый составил сам, так сказать, её теорию, тогда как отец и дед его усиливали свою власть только практически».

Н.И. Костомаров (1817-1860) и В.О. Ключевский (1841-1911) рассматривали переписку как некое недоразумение, они считали Грозного нравственно неуравновешенным человеком, который, красноречиво высказывая умные идеи в послании, на деле был неспособным ни к чему, кроме террора. По мнению Василия Осиповича, переписка представляла собой «диалог глухих» - Курбский вопрошал: «За что ты бьёшь нас, верных слуг твоиз?». Грозный отвечал: «Нет, русские самодержцы изначально сами владеют своими царствами, а не бояре и вельможи».

С.Ф. Платонов (1860-1933) видел в Курбском представителя «принципа боярской лигархии», а в его посланиях – выражение интересов всех князей.

П.И. Ковалевский (1849-1923),психиатр, крупный теоретик русского национализма, обращает внимание на психическую сторону личности Грозного.

Советский период изучения переписки Грозного с Курбским характеризовался марксистскими идеями, поэтому нередко можно встретить вот такие цитаты: «Курбский – принципиальный враг самодержавия...». Кроме того, Сталин, который восхищался политикой Грозного (и сам следовал ей в самом худшем), оказал прямое влияние на историографию того времени.

С.Б. Веселовский (1876-1952) выступил против идеализации Ивана IV, но считал переписку Грозного и Курбского лишь личном конфликтом.

Л.А.Тихомиров (1893-1965) довольно подробно в «Монархической государственности» разбирает переписку Грозного, анализируя слова царя и систематизируя его представление о монархической власти. Его работа подробнее всего разбирает идею государственности у Грозного.

Д.С. Лихачев и Я.С. Лурье приходили к выводу, что «идеологический смысл послания Курбского, открывшего полемику, заключался прежде всего в самом факте его протеста против политики самодержавной диктатуры в 1564 г., накануне учреждения опричнины».

В постсоветское время историки перестали быть вынужденными считаться с политическими представлениями на ту эпоху, поэтому появилось много интересных работ, и тема переписки Грозного с Курбским стала занимать значительное место в историографии.

В.М. Сергеев, довольно подробно разобрав аргументацию Курбского, приходит к выводу, что «противники не случайно метятся друг в друга цитатами из Священного Писания. Противоречивые суждения о системе взаимоотношений между человеком, земной властью и Богом содержались уже в Библии».

Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский (1927-1995), утверждает, что все гонения царя и опричнина была вынужденным и «наихристианским» шагом Ивана IV к утверждению самодержавия на Руси и разгрому зарвавшегося боярства, говоря, что «Царь не любил ломать без нужды»

Р.Г. Скрынников, утверждая, что первое послание Грозного Курбскому «по содержанию своему – это подлинный манифест самодержавия, в котором наряду со здравыми идеями много ходульной риторики и хвастовства, претензии выдаются за действительность», приходит к выводу, что «спор Курбского с Грозным сосредоточился на вопросе, кто остался верен идеалу христианского царства, а кто стал «сопротивен» ему, т.е. впал в ересь»

Б.Н. Флоря, анализируя переписку, считает, что письма Курбского были сразу распространены среди общества, поэтому Грозный, отвечая князю, посвятил своё письмо дискредитации бывшего воеводы, а вместе с тем и всего боярства. Кроме того, считает Борис Николаевич, Иоанну это удалось и его идеи «с этого времени заняли важное место в сознании русского общества не только эпохи Средневековья, но и Нового времени»

Марк Николаевич Любомудров в предисловии к редактируемому им только что вышедшему прекрасному сборнику статей «Иоанн Грозный» критически описывает Ивана, оперируя не только библейскими цитатами и патриотизмом, но и многочисленными фактами, что заставляет очень расположено относится к его статье. Но, по моему мнению, он слишком «перегнул палку», описывая «ужасного» Грозного на контрастах двух этапов его правления. Рассмотрим лишь самые характерные эпитеты на Грозного, которые содержатся в небольшой статье Любомудрова: «первый антихрист в нашей истории», «практик жестокой, кровавой, антинародной тирании», «богоотступник», «бесхарактерный», «злодей»; Марк Николаевич выделяет в самодержце чуть ли не все грехи человечества: «болезненное самолюбие», «самопрельщение», «нравственно-духовное затемнение», «болезненная гордыня», «духовное беспамятство, «безволие», «сатанинское тщеславие», «похоть властолюбия», «воспаленное воображение», «самообожествление», «самовольство», «безответственность», «безжалостность», «кровожадность», «шутовство», «чужебесие», «святотатство», «садистские наклонности», «невероятная похотливость», «извращенность», «бессердечность», «эгоизм», «алчность», «нервозность», «малодушность» - и это далеко не всё. К сожалению, Любомудров категорически отрицает в Грозном второй половины царствования какого-либо разумного человека.

         Современный историк В.А.Рогов, разбирая нравственность и законность поведения Грозного и его воззрений на верховную власть, приходит к выводу, что «фактически были попраны и закон, и нравственность, и мораль», когда Грозный стал считать себя вправе говорить от имени Бога и судить единолично.

         В.К. Куковенко в статье «Иван Грозный и опричнина» считает, что у Ивана Васильевича как такового не было практически никакого представления о собственной власти, «что Грозный всегда был игрушкой своего окружения». Куковенко подробно разбирает национальный состав опричного войска и окружения «смиренного скипетродержателя» и приходит к выводу, что «царя окружало огромное количество инородцев исключительно восточного происхождения», которые и оказывали влияние на шаткий внутренний мир царя. И «опричнина уничтожала прежде всего русских», а не только политических противников самодержца.

§ 5. Цели и задачи

 

         Курсовая состоит из введения, трёх глав и заключения. Главы, названные «Царь и Бог», «Советники» и «”Грозный” царь», даже по названию отвечающие нескольким периодам в жизни Ивана, содержат в себе параграфы, отражающие, по моему мнению, самые проблемные пункты представления о самодержавии Иоанна Грозного и Андрея Курбского. Цель моей работы – показать представление Ивана Грозного и Андрея Курбского о самодержавной власти в России путём выявления новых черт и формулировок, которые стали присущи тому времени и выразились, в основном, в первых посланиях двух самых начитаннейших людей середины XVI века. Основное внимание в данной работе будет уделяться духовному миру Грозного как православному духовному миру царя. Только был ли мир в его душе? Это мы и рассмотрим.

Глава 1. Царь и Бог.

 

«Бога бойтесь, царя чтите»

1 Петр., 2:17.

«Грозен царь, да милостив Бог…»

Народное изречение.

 

§ 1. Богоизбранность царя.

         Грамота Курбского начинается с высокопарного обращения: «Царю, отъ Бога препрославленному, паче же во православіи пресвэтлому явившуся, нынэ  же, грэхъ ради нашихъ, сопротивъ симъ обретшемуся. Разумеваяи да разумэетъ совесть прокаженну имущіи, якова же ни во безбожныхъ языцехъ обрэтаетца» (1:62).

Первая часть обращения является единственной частью писем Курбского, понравившейся царю. «отъ Бога препрославленному», «пресвэтлому явившуся» - Курбский признает прежнего Грозного одним из лучших правителей вообще в истории России, но Иван изменился – он стал «сопротивнымъ» (это слово больше всего «задело» царя; если принимать разделения текста Первого послания Грозного Курбскому на шесть частей, как это сделал Я.С.Лурье, то можно сказать, что «ответу на упрёк «сопротивнымъ еси явился» царь посвятил всю вторую часть своего послания»). Но Русскую землю князь продолжает именовать «землею Божіею» (3:20), а царь стал сопротивным «грэхъ ради наших», а точнее, подчеркивает Курбский, был «слышахъ от священных писаніи, хотящее отъ діавола пущена бытии на родъ христіанскіи губителя, отъ блуда зачатого, богоборного антихриста, и видэхъ нынэ сигклита, всэмъ вэдома, иже отъ преблудодэянія рожденъ есть, иже днесь шепчетъ ложное во ўши царю и льетъ кровь христіанскую, яко воду и выгубилъ ўже сильныхъ и благородныхъ во Израили, аки согласникъ дэломъ антихристу: не пригоже такимъ потакати, о царю!» (7:5-8:6). В третьем послании Грозному Курбский выделяет: «…во время благочестивыхъ твоихъ дней, вещи тобэ, по воле благодати ради Божія, обращались, за молитвами святыхъ и за избраннымъ свэтомъ нарочитыхъ сигклитовъ твоихъ; и яко потомъ, егда прельстили тя презлые и прелукавые ласкатели, пагубники твои и отечества своего, яко и что приключилося...» (130:4-12). И далее Курбский перечисляет голод, чуму, нашествие татар, сожжение Москвы, бегство царя с опричниками…

Таким образом, как это выделяет и В.М. Сергеев, «центральными утверждениями послания оказываются утверждения Курбского о перерождении царя из православного в «сопротивного» и утверждение о Божьем суде, на котором Курбский собирается выступить обвинителем перед Богом, рассматривая Великий суд как своего рода тяжбу. Правильность такой реконструкции подтверждается, на наш взгляд, ответом Грозного, который именно опровержению этих утверждений посвятил особенно много места». Интересно, что на многие уязвления Курбского Иван Грозный отвечает просто эксцентрично, пребывая в ярости: «А еже бо сигклита отъ преблуженія рождена, то не вэмы, паче васъ» (44:36-37).

Грозный же неоднократно обращает внимание на то, что «никакая же бо владычества, еже не отъ Бога, ўчинена суть; тэмъ же противляяися власти Божію повелэнію противится» (17:22-25) (взято Грозным из Послания ап.Павла к Римлянам 13:1-2), опять подходя к выводу, что нужно повиноваться всякой власти: «Раби! Послушайте господеи своихъ... и не токмо благимъ, но и строптивымъ, не токмо за гнэвъ, но и за совэсть» (17:38-39, 19:1-4) (опять из Павла, Кол.3:22-23) и Священные Писания «не повелеваютъ чадомъ отцемъ противится и рабомъ – господемъ, кроме веры» (19:25-27). Грозный ещё раз укоряет Курбского, что тот, отступив от «владыки, данного Богомъ», «не на человэка возъярився, но на Бога восталъ» (15:36-38), дополнительно обвиняя князя в течение письма в саддукейской, фарисейской, новатианской и манихейской ересях.

То есть царь видит себя не только как светского владыку, но и как посредника между Богом и народом, но не слугу, как то заповедает Павел в столь любой Грозным 13 главе Послания к Римлянам: «…ибо начальник есть Божий слуга…» (Рим.13:4). Царь считает себя не просто слугой Бога, но Божиим советником, который имеет право судить людей сам, правом, якобы дарованном ему Богом, судить ещё до Страшного Суда. Кроме того, замечает Б.Н.Флоря, «царь выступает как человек, уверенный в своём превосходстве над окружающими во всех отношениях. Он не только господин и повелитель, но учитель и наставник в разных областях и светского и церковного знания». А сам Иван Грозный доходит до того, что заявляет: «Земля правится Божіимъ милосердіемъ, и пречистые Богородицы милостію, и всехъ святыхъ молитвами, и родителей нашихъ благословеніемъ, и послэди нами, государи своими, а не судьями и воеводами, и еже ипаты и стратиги» (55:34-56:2). То есть, фактически, царь ставит себя в один ряд с Божьими угодниками и святыми.

В.М. Сергеев интересно показал форму взаимоотношений Бога, царя и подданных, очертив её таким образом:

         Но В.М. Сергеев не развивает свою мысль дальше. Но правильнее будет, по-моему, вычертить следующее представление Грозного о своей власти:

         И именно против этой схемы восстает Курбский. Он готов подчиняться царю, который слушается Бога, но не царю, который считает себя почти равным Богу. У Ивана же формируется представление, что он, царь, не совсем слуга Бога, а советник, компаньон, имеет право карать. Власть ему дана в полное распоряжение, цель – покарать грешников здесь, не дожидаясь Божьего суда.

Кстати, в своих письмах Грозный ни разу не упоминает Церковь как более-менее существенную силу, скорее наоборот, воспринимая её как конкурента в борьбе за трон. Но «Русская политико-правовая мысль целенаправленно формирует идеологию православного соборного самодержавия. Церковь разъясняла, что подлинным источником власти является Бог. Царь ответственен перед Господом за народ свой». Таким образом, можно сказать, что время Иоанна – время, когда царь стремился стать и во главе Церкви и исполнять роль Церкви, как и Римские Папы стремились стать во главе государства.

         Итак, как более-менее верно заметил Р.Г.Скрынников, «по утверждению Курбского, Иван IV перешёл в число «супротивных», так что оплотом «пресветлого православия» являются бояре – «сильные во Израиле», готовые пролить свою «святую кровь» ради истинной веры». Курбский считает себя невиновным, говоря, что «есми принуждены были отъ тебя по неволе крестъ целовати, - яко тамо есть ў васъ обычей, аще бы кто не присягнулъ – горчайшею смертію да ўмретъ» (131:2-6), а затем вынужден был бежать из «земли Божіей», чтобы не умереть от «сопротивного владыки». Грозный же указывает на то, что Курбский «отступилъ отъ Бога» (21:4) и «ни во всей вселенней обрящеши подобно согласно твоему бесовскому хотенію» (67:28-29). И подчёркивает, что «и мы всего того есме не памятовали, и отъ Божія земли тебя не отгоняли, но самъ еси отъ всехъ лишися, и на церковь Божію восталъ еси...; не Божія земля тебя отъ себе отгнала, но ты самъ себя отъ нея отторгнулъ еси и на еэ пагубу восталъ еси» (88:14-19).

         Таким образом, подводя выводы о Богоизбранности царя, скажу, что Курбский в первом послании всё ещё жалеет о своём вынужденном отъезде из России, признавая её «землей Божьей», в которой совсем недавно правил «Богомъ препрославленный царь» «по наставленіямъ избранной рады», а сейчас этот царь стал «сопротивнымъ», слушая «лживыхъ сигклитовъ» и «ласкателей», которые по сути своей есть «антихристы». То есть Курбский, как и Карамзин, и многие другие исследователи представлял двух Иванов: «Ивана VIII тома и Ивана IX тома; но ведь в нём и было два совершенно различных человека». В сознании же средневекового русского человека «тесно сплетались убеждения в том, что православная монархия – единственно возможная и спасительная для всех форма власти, что особа государя, как помазанника Божия, священна». «Бога бойтесь, царя чтите» - писал апостол Пётр (1 Петр., 2:17). Но сам Иван Васильевич «Бога уже не помнил и ответственности перед Ним не чувствовал», «в сознании тронного владыки ответственность перед Богом переродилась в самообожествление». В Священном Писании сказано, что «неразумный правитель много делает притеснений» (Пр. 28:16) и даётся пророческое предостережение: «Ибо Я не буду более миловать жителей земли сей, говорит Господь; и вот, Я предам людей, каждого в руки ближнего его и в руки царя его, и они будут поражать землю, и Я не избавлю от руки их» (Зах. 11:6). Ещё Иосиф Волоцкий писал в то время, что «Власть его (царя) неоспорима лишь в том случае, если она направлена на главное: обеспечить благо подданных». Иван же считал себя живым богом на земле, всеуполномоченным послом Господа, и враг царя в его воспаленной голове становился врагом Бога.

§2. Царь-молитвенник.

 

«Ни у кого из исследователей не возникало сомнения в религиозности Ивана Грозного». Иван Васильевич чётко посещал Богослужения, ревностно соблюдал посты, разбивал лоб до кровавых синяков во время молитвы, пел на клиросе, сочинял акафисты, мечтал стать монахом, жертвовал монастырям огромные суммы денег, иногда даже сам на себя епитимью накладывал, мог решиться и на самобичующую исповедь…

Но «Сия набожность Иоаннова, ни искренняя любовь к добродетельной супруге не могли укротить его пылкой, беспокойной души, стремительной в движениях гнева, приученной к шумной праздности, к забавам грубым, неблагочинным. Он любил показывать себя царём не в делах мудрого правления, а в наказаниях, в необузданности прихотей».  Самодержец казнил без причины, убивал людей прямо в церквях, во время похода на Новгород первым делом разорил церкви и побил духовенство, устраивал бесовские скоморошества, занимался развратом и т.д. То есть «Смиренный и кающийся на словах, Иван Васильевич в деяниях своих выступает как богоотступник и злодей». «Самовластный тиран и кающийся грешник – два лика грозного владыки»

         Но как объяснить такую двойственность царя, за которую даже Курбский его упрекает («кровьми праги церковные обагрилъ еси» (2:2-3))? Ещё Н.И.Костомаров заметил, что «Иван входил в роль кающегося грешника, смиренного отшельника, сурового умертвителя собственной плоти и тешился этой ролью, как Нерон ролью артиста». Действительно, Грозный любил именно обряд, любил показывать себя перед народом, как некогда фарисеи, показывать, какой он праведный, Богопочитатель, истинно православный царь. Кроме того, он не видел греха в этом фарисействе: «Не тако ўбо грэхъ творитца золъ, егда творитца; но, егда по сотвореніи и познаніи раскаянія не имать, тогда ўбо грэхъ злэишее бываетъ» (103:22-25). То есть, по мнению самого Грозного, он мог грешить, а потом раскаяться – и ему никакого наказания не будет, он останется праведником. Эту же черту характера самодержца показал и А.К.Толстой: «Я не умру Без покаянья! Слышишь? Я успею покаяться! Успею – вам назло!»

         Кроме того, считая себя опять же советником Бога, человеком, стоящим ближе всего к Богу, Иван не мог терпеть никакого обличения, ни со стороны придворных советников, ни со стороны священнослужителей. Б.Н. Флоря, анализируя переписку, заметил: «Видно, как по ходу диктовки, по мере того, как царь в полной мере ощущает значение слов Курбского, в нём нарастает раздражение». Иван не признает ни одно обвинение, выдвинутое Курбским: то говорит, что это неправда; то сваливает вину на самого Курбского и советников; то просто смеется над его обвинением, предлагая князю посмотреть на себя самого; то просто раздраженно начинает обзываться и ругать Курбского. «Станемъ же ўбо о семъ рассуждэніе имэти, кто прегордъ: азъ ли, отъ Бога только повиннымъ рабомъ вамъ повелеваю хотэніе свое сотворити; или вы, противяся Божія повелэнія, моего владычества и своего работнаго ига отметаетеся» (84:27-30). Иван просто не признаёт, что у него может быть гордость. Для него гордость – непокорность господину. А над ним нет господина. Поэтому царь не может быть горд. «В начале 60-х годов XVI  века царь Иван превратился в человека, впадавшего в глубокий гнев и раздражение при столкновении с каким-либо противодействием своим планам и испытывавшего глубокую потребность в «уничтожении» оппонента с помощью средств духовного воздействия, в особенности если он по каким-то причинам оказывался за пределами воздействия физического».

         Итак, царь Иван Грозный предстает перед нами в роли фарисея, причём убежденного в том, что он получает всегда прощение и имеет право даже грешить осознанно, так как потом сможет получить прощение. «Как трудно тому, кто любит красоту покаяния, покаяться в самом деле!» - восклицает К.С.Аксаков, описывая Грозного. Иван считает себя советником Бога, Его правой рукой, имеющим право судить на земле. Вычитывая из Священного послания цитаты о священности всякой власти, о Богопоставлении всякого царя, Иван приходит к выводу, что он почти безгрешен, а те грехи, которые он тут на Земле совершает, ему прощаются при первом же обращении к Господу. Кроме того, Иван не мог терпеть осуждения, он страдал ярко выраженным самолюбием, а поэтому не только не слушал, но и затаивал обиду на людей, смеющих ему прекословить или осуждать его грехи, затем эта обида выливалась в казни и ссылки.

Глава 2. Советники.

«Подумай, сын, ты о царях великих.

Кто выше их? Единый Бог. Кто смеет

Противу их? Никто».

А.С.Пушкин. «Борис Годунов».

§ 1. Совместимость церковной и царской власти.

 

         С самого начала своего зарождения, с времён Владимира Святого Русская Церковь стала играть огромную в роль в жизни общества и государства: в Русской Правде Церкви были даны судебные права, Церковь имела право иметь землю, благодаря чему к XVI веку Церковь стала мощным землевладельцем, получая немалую прибыль с этих земель. Со становлением Московского Государства связано начало небольшого нажима власти на Церковь, в основном, на её земельные владения. Иван IV, с одной стороны, был глубоко молитвенным человеком (у него были расписания молитв, он посвящал большое количество времени стоянию в церкви или дома в молитве, даже иногда накладывал на себя епитимью), с другой стороны, ему не нравилось «вольнодумие» в церковной среде по отношению к царской власти. Он не мог терпеть обличения не только со стороны советников, но и со стороны священнослужителей.

Но в Русском Государстве «Политическая централизация покоилась на фундаменте теократии. Только такое, обостренно религиозное понимание монархии могло и должно было застраховать единовластие от перерождения в произвол и тиранию». А Иван Грозный чётко разделяет отшельничество, монашество, священство и царскую власть, говоря, что «ино же святительская власть, ино же царское правленіе» (53:35-36) , что священнослужителям подобает щеку подставлять, царь же должен наказывать. А помощь Сильвестра в управлении, который «возбудил в царе желание блага», может привести лишь к гибели государства, как в других странах, где «быша царіе послушны епархомъ и сигклитомъ, и в какую погибель пріидоша» (53:28-29), «Нигдэ же бо обрящеши, иже не разоритися царству, еже отъ поповъ владому» (47:29-31).

Таким образом, наличие мудрых советников подле себя царь воспринимает как покушение на самодержавие, на его власть. Как пишет М.Н.Любомудров, «Царь крепко запомнил <…> совет Вассиана: «Если хочешь быть царём, то не держи советников умнее себя»». Иван Грозный несколько раз спрашивает Курбского: «Или мниши сіе быти свэтлость благочестивая, еже обладатися царьству отъ попа невэжи, от злодэйственныхъ измэнных человэкъ, и царю повелеваему быти?» (47:22-26) Как мы уже заметили выше, Иван Грозный считал себя советником Бога, а раз власть царя так священна, как относится к сословиям, которые посягают на верховную власть?

Дабы ещё больше унизить церковных людей в глазах общества, Иван упоминает и «единомысленниковъ твоихъ зловэрныхъ, еже иноческое одэяніе свергшее и на христіянъ воевати» (29:37-40) и то, что Сильвестр, приближенный к трону, «поправъ священныя обэты и хиротонію и иже ў престола Владычня предстоянія, ... восхитихся властію, яко же Иліи жрецъ, нача совокуплятися въ дружбы подобно мирскимъ» (62:19-28), и что «Селивестръ и со Алексэемъ здружался и начаша совэтовати отаи насъ, мнэвша нас неразсудныхъ суща; ... и тако помалу всэхъ васъ бояръ начаша въ самовольство приводити» (63:8-11), и что из-за Сильвестра и Адашева, которые не молились за Анастисию – жену Грозного, - она погибла. Наконец, Иван Васильевич, «сыскавъ измэны собаки Алексэя Адашева со всэми его совэтники, милостивной свой гнэвъ ўчинили ... попу же Селивестру, видэвше своихъ совэтниковъ ни во что же бывшее, сего ради своею волею отъиде» (66:9-13), подчёркивает, что «попу Селивестру ничего зла не сотворихъ» (66:23), «яко не хотэвши судити здэсь, но въ будущемъ вэце, предъ Агнецемъ Божіимъ» (66:14-15).

Показательно, что на обвинение Курбским царя в игрищах в церквях Иван отвечает: «яко же Израилю Богъ попустить аще и жертвы приносити, токмо Богови, а не бэсомъ, - того ради и азъ сотворихомъ, сходя к немощи ихъ (народа – А.Н.), точію дабы насъ, своихъ господарей, познали, а не васъ, изменниковъ» (27:27-33). Это оправдание для любого православного человека оправданием быть не может.

Итак, налицо трагедия, происшедшая с государем. Видно, что царь не хочет иметь не только подле себя советников-попов, но вообще, желает, чтобы они полностью повиновались ему и всем его прихотям, в том числе и игрищам. «Самодержавие перерождается в самовластье, призвание помазанника Божия на земле замещается тираническим произволом. Монархия из народной, сословно-представительной превращается в деспотию, несовместную с национально-православными канонами, с идеалом Богодержавия, ради которых русская монархия и взращивалась».

§ 2. Совместимость вельможной и царской власти.

 

         Это тема продолжает и во многом перекликается с предыдущей, кроме того, к непосредственными представителями этих двух сторон – вельможества и государя – являются оба полемиста – и Курбский, который был совсем недавно ещё приближён к царю, и царь.

         Курбский начинает послание с вопроса-обвинения: «Про что, царю, сильныхъ во Израили побилъ еси...» (1:19-20) Затем продолжает опять вспоминать, как он, князь, много трудился, кровь за царя, «аки воду», проливал, ничего плохого не делал, а был изгнан без вины. Всё первое письмо Курбского наполнено возмущением и угрозой Страшного Суда.

         Иван же так в одной из многочисленных своих характеристик описал его послание: «Все бо едина, обращая разными словесы, по своей бо составной грамоте писалъ еси, похваля еже рабомъ мимо господіи своихъ владэти» (68:1-3). Таким образом, ответ Грозного на эту проблему можно свести к нескольким пунктам: 1) Приближённые советники сами берут власть в свои руки – власть портит советников; 2) бывшие слуги-советники царя суть «бесы» или их соблазнили бесами наученные друзья и советники; 3) Он учится на том, что видел в детстве, ему надоело быть «младенцем» - «си, еже намъ сотворити словіе, ни единому же отъ худэишихъ совэтниковъ ево тогда потреба рещи, но сія вся аки злочестива творяхуся» (64:3-5); 4) Эти советники предали царя и хотели посадить на трон своего ставленника; 5) Царь и сам может справиться с поставленными задачами, а не «сидеть, сложа руки»; 6) Советников интересует не мудрое управление, а «сверканіе злата»; 7) «Аще ўбо царю не повинуются подовластныя, никогда же отъ междоусобныхъ браней престанутъ» (65:19-21).

Итак, из этого списка можно выявить несколько прослеживающихся линий: царь может неплохо и сам править, а советники все лживые, продажные и «посланные дьяволом», хотящие свергнуть царя и воцариться сами, хороших советников почти нет.

Что можно ещё сказать? В принципе, по-моему, позиция обоих понятна: Андрей жалеет по «Божіей земле», по своему богатству, оставленному в России, по своей прежней высокой должности, недоумевает, в чём же его грех. Иван Грозный совсем неубедительно пытается доказать вину Андрея и некоторых других советников, из этого делает вывод, что подавляющее большинство советников, даже на первый взгляд хороших, портится и пытается воцариться само их власть уподобляется «женскому неразумию», а поэтому нужно управлять только царю, как он сам хочет и как ему повелит Бог, поскольку только ими, государями, из всех видимых сил, «земля правится», «а не судьи и воеводы» (56:1). «Грозный всегда был игрушкой своего окружения. Оно всегда было сильнее его», царю надоело видеть себя беспомощным «младенцем», он мстил за своё детство, за свою беспомощность. Для Грозного уничтожение всякой оппозиции было целью. «Иван толковал о беспредельности своей царской власти, и неограниченный произвол самовластия был его идеалом, целью его действий и помыслов».

Да, можно вопрошать, как это делает М.Н.Любомудров, пытаясь убедить нас, современных людей: «И разве не естественно иногда разделить её (власть) с другими, - тогда, когда обстоятельства и задачи разрешить одному разуму, одной воле – не под силу? Русская соборность, «симфония», - союз государя с главой церкви, с боярской думой, с земскими избранниками – порождена была требованиями национально-государственной жизни». А что простым современникам, крестьянам, большинству, подавляющему большинству русского народа: «Царь батюшка!» Народ верил в царя, верил в Богоизбранность царя и не раз убеждался, «что анархия, многовластие могут быть страшнее иной личной деспотии».

§ 3. Военное дело.

 

         Как известно, Андрей Курбский был царским воеводой и основная его служба у царя заключалась в военных походах. И вся история «говорит о Курбском как о выдающемся полководце, военный талант которого царь, несомненно, ценил». Н.М. Карамзин так описывает Курбского: «Юный, бодрый воевода, в нежном цвете лет ознаменованный славными ранами, муж битвы и совета, участник всех блестящих завоеваний Иоанновых, герой под Тулой, под Казанью, в степях башкирских и на полях Ливонии…»  И, по-моему, будет точнее сказать, что Андрей Курбский представлял взгляды не столько боярства, сколько высших военных чинов. Курбский не раз упоминает свои «ратные подвиги» и подвиги других «воеводъ, отъ Бога данныхъ ти» (1:20-21), подчёркивая, как много он сделал для царя, и вопрошая, за что самодержец преследует его.

         Грозный же считает воинство лишь пушечным мясом, исполнителями, которые не должны соваться в дела управления: «сіе должно нашему повелэнію в вашемъ служеніи быти» (90:29). Кроме того, Иван Васильевич ещё и издевается над князем, который писал, что кровь свою проливал «аки воду» за царя, и что она будет обличать его перед Богом: «смэху подлежитъ сіе, еже ўбо отъ иного пролитая, на иного же вопіетъ... Должная отечеству сотворилъ еси» (89:5-7). Грозный, видя что воевода упирает на ратные подвиги, спрашивает: «Кто можетъ бранная понести противу враговъ, аще растлится междуусобія браньми царство?» (61:21-22). Этот вопрос вполне убедителен. Для Грозного нужно, чтобы даже воеводы жертвовали своими жизнями ради «должного порядка», а не убегали за границу, а потом кричали, что храбры.

         Здесь, таким образом, мы опять видим нестыковку понятий Курбского и Грозного. Для Грозного воеводы – винтики, беспрекословно слушающие приказы. Для Курбского воеводы – ближайшие советники и опора царя. С другой стороны, Грозный требует от воевод и собственного стремления: «Се ли ўбо тщаніе разума вашего, еже нашимъ посланіемъ и напоминаніемъ грады взяша, а не по своему разуму?» (74:32-33)

         Непонятно только, почему Д.С.Лихачёв приходит к выводу, что «Курбский уже не считает Россию своим отечеством», хотя князь не один раз называет Россию «землею Божьею» и вовсе не безразличен к военным поражениям русских войск, обвиняя царя, что тот, отвергнув их, добродетельных воевод, ведёт армию «безъ искусныхъ и свидэтельствованныхъ стратилотовъ, и к тому отнюдь не имущихъ мудраго и храброго простатора или гетмана великого» (150: 17-21).

         Итак, мы рассмотрели три важнейших сословия, которые так или иначе представлял Курбский, стараюсь убедить самодержца в необходимости держать подле себя мудрых советников: духовенство, боярство, воинство. Царь стоит на своём. Ему не нужны советники – и этим всё сказано. Ведь он – ставленник Бога и «советуется» только с Богом. Зачем ему ещё кто-то, ведь ни один человек на земле не разбирается лучше него в управлении государством? И опять все доводы Курбского не убеждают Грозного, поскольку царь уверен в своей Богоизбранности, в своём превосходстве над всеми.

Глава 3. «Грозный» царь.

 

«Царю, прославляему древле отъ всехъ,

Но тонущу въ сквернахъ обильныхъ,

Ответствуй, безумный, какихъ ради грехъ

Побил еси добрыхъ и сильныхъ?»

А.К.Толстой. «Василий Шибанов».

 

§ 1. Вольны жаловать и казнить.

         Иван Грозный в Первом послании Андрею Курбскому пишет знаменитую фразу, которую многие историки трактовали как прямую характеристику царя, написанную им самим: «А жаловати есмя своихъ холопей вольны, а и казнити вольны же есмя» (56:4-5). Но В.В. Калугин «опровергает» этот стереотип, говоря, что Иван Грозный «воспользовался всего лишь традиционной формулой, выражающей нормы феодального права и хорошо известной в средневековье».

         Его утверждение довольно убедительно, так как сам Иван Грозный пишет через несколько абзацев: «како ўбо безлэпо казнити подвластныхъ, имущее разумъ!» (57:3) Другое дело, то ли Иван не имел разум, то ли действительно были причины, но подданных он казнил (это утверждение не требует ссылки). Кроме того, предыдущие его слова почти прямо указывают на то, что Иван IV хотел казнить Курбского: «Почто ўбоялся еси неповинныя смерти, еже нэсть смерть, но пріобрэтеніе» (17:10-13), «И аще праведенъ еси и благочестивъ, почто не изволилъ еси от мене, строптиваго владыки, страдати и венецъ жизни наслэдити?» (19:6-9), «Кровію же никакою праги церковныя не обагряемъ, мучениковъ же в сіе время за вэру ў насъ нетъ; доброхотныхъ же своихъ и душу за насъ полагающихъ истинно, а не лестію, не языкомъ глаголющее благая, а сердцемъ злая собирающее, и похваляюще, а не расточающе и ўкоряюще, ... и, егда кого обрящемъ, и мы того жалуемъ великимъ всякимъ жалованьемъ; а еже обрящется в супротивныхъ, то по своей винэ казнь пріемлютъ... То вы своимъ злобэснымъ убычаемъ ўтвердили измэнниковъ любити, а въ ыныхъ земляхъ израдецъ не любятъ: казнятъ ихъ, да темъ ўтвержаются» (56:12-25).

Таким образом, Иван Грозный сам себе противоречит: то он казнит, то не казнит. Единственное решение этого противоречия – найти вину Курбского. Но кроме обвинения в измене, которая, повторяю, последовала после того, как Андрей узнал о том, что царь собирается арестовать его, Иван IV ничего не находит против князя.

«А мукъ и гоненія и смертей многообразныхъ ни на кого не ўмышливали есмя; а еже о измэнахъ и чародэйстве воспомянулъ еси, - ино, такихъ собакъ вездэ казнятъ» (56:26-28), «Подвластнымъ же своимъ благимъ ўбо благая подаемъ, такожде и злымъ злая» (98:20-23). Иван Грозный видит непосредственной причиной для наказания – измену государству или православию («Прогнанныхъ же отъ насъ нэсть никого, развэ сами злодэйственнэ отторгшася»), причём не только явную, видимую измену, но и помышления, и «лживость» жертвенного положения души за царя. Поэтому-то ему не так сложно было найти причины для казни любого человека, нужно было лишь сказать, что он имеет «тайный умысел».

Это так. Но ведь Иван Грозный – не только светский правитель, он ещё и православный царь, поэтому ему обязательно нужно было, чтобы совесть его оставалась чиста, нужно найти было оправдания для себя не только перед людьми, которые не знают помышления, но и перед Богом, Который знал, что та или иная жертва могла быть невиновна. А также дополнительные подтверждения правоты своих деяний из авторитетных источников убедят и большинство несогласных, которые ещё не поверили в то, что царь справедливо наказывает за помышления. Этими источниками стали Священное Писание и история.

Иван пишет: «Како жъ и сего не моглъ еси разумэти, яко подобаетъ властителемъ не звэрски яритися, ниже безсловесно смирятися? Яко же рече апостолъ: «овехъ ўбо милуете разсужающе, овэхъ же страхомъ спасайте, отъ огня восхищающа» (Иуд.1:22-23 – А.Н.) Видиши ли, яко апостолъ повелэваетъ страхомъ спасати? Тако же и во благочестивыхъ временэхъ много обрящеши злэишэе мученіе ... И тако ли ўбо пастырю подобаетъ, еже не разсмотряти о нестроеніи отъ подовластныхъ своихъ?» (37:13-32) При этом Иван необязательно уверен, что все его наказания – за злые дела, иногда и он ошибается, но «Не тако ўбо грэхъ творитца золъ, егда творитца; но, егда по сотвореніи и познаніи раскаянія не имать, тогда ўбо грэхъ злэишее бываетъ» (103:22-25), он пишет: «Апостолу Петру глаголющу: лутче ўбо благотворящее пострадати, неже злотворящимъ мученія (1 Петр. 3:17 – А.Н.)» (39:10-13) и «Се бо есть воля Господня – еже, благое творящее, пострадати» (19:4-5).

Затем история: «Вспомяни же и во царэхъ великого Константина: како, царствія ради, сына своего, рожденнаго отъ себе, ўбилъ есть! (а своего сына Иван IV убьёт через 17 лет после написания этого письма – А.Н.) Князь Fеодоръ Ростиславичь, прародитель вашъ, в Смоленскэ на Пасху колики крови проліялъ есть! И во святыхъ причитаются. Како же ўбо ... повелэ и Давыдъ, да всякъ ўбиваетъ Uсеина: и хромыя, и слепыя и ненавидящихъ душа Давидова, егда не пріяша его во Iеросалимъ, какъ убихъ причитательныхъ въ вотчинники, яко не восхотэша отъ Бога даннаго имъ царя пріяти? Како же разсудиши и се, еже таково благочестіе царь на немошней чади силу свою и гнэвъ показа? Или ўбо нынэшнее измэнники неравно симъ злобу сотвориша? Но паче и злэише. Они ўбо точію возбраниша приходъ и не ўспэша ничто же; сіи того и ятово отъ нихъ, Богомъ имъ даннаго рождьшагося у нихъ на царьствэ, царю преступивъ крестную клятву, отвергоша, и елико возмогоша злая сотвориша, всячески, словомъ и дэломъ, и тайными ўмышленіи» (39: 21-40, 41: 1-9). Видно, что царя опять и опять тревожит именно тот факт измены бояр во время жестокой болезни Ивана. Но эта месть настолько вошла в его натуру, что он не смог жить без неё – «В его сознании страх Божий вытеснялся страхом перед людьми, перед «врагами», «изменниками»».

Я считаю, что именно в вышестоящих примерах, приводимых Грозным из истории и Священного Писания, кроется секрет его натуры, когда «Самодержец обедал, мучил, убивал и… хохотал, смеялся. Опять обедал, мучил, убивал и… молился. Похоже, и то, и другое, он делал вполне искренне. Вот эти несоединимые «смеялся» и «молился» ставили и ставят в тупик историков». И именно история приводит Ивана к выводу, что «повсегда ўбо царемъ подобаетъ овозрительнымъ бытии, овогда кротчиашимъ, овогда же ярымъ; ко благимъ ўбо милость и кротость, къ злымъ же ярость и мученіе. Аще ли же сего не имэя, нэсть царь» (41:24-29).

Таким образом, вывод лишь один: Иван Грозный действительно писал правду, которую он творил, что «жаловати есмя своихъ холопей вольны, а и казнити вольны же есмя» (56:4-5). Это же подтверждается многими его последующими и предыдущими изречениями в письме. В то же время, царь ограничивает круг подданных, которых он наказывает, до изменников, разбойников, воров и чародеев, правда, оговаривая, что даже изменнические помыслы заслуживают наказания. Благодаря этому создаётся свободное поле для наказания невиновных. Как говорит В.А. Рогов, «Дело не в том, что царь казнил без вины, а в том, что вина понималась как образ мыслей». Но, с другой стороны, действительно, «Доселэ Рускіе владэли не истязуемы были ни отъ кого же, но повольны были подвластныхъ своихъ жаловати и казнити, а не судилися съ ними ни передъ кемъ» (68: 15-17).

§ 2. Причины гонений.

 

         Каковы же были причины того террора, который развернулся в 60-х годах XVI столетия и который стал началом многих бед в России?

         Можно считать, как это обосновывает сам царь, что причина – измена бояр, которые замялись в 1553 году во время присяге младенцу Дмитрию, когда Иван болел и был при смерти. Так же можно поверить в то, что смерть Анастасии настолько шокировала царя, что он стал истреблять бояр, обвиняя их: «Только бы ў меня не отняли юницы моея, ино бы кроновы жертвы не было» (120:33 – 121:1). Думается также, что неудачи в Ливонской войне, складываемые самодержцем на советников, переполнили чашу терпения государя. Но ближе всего к истине, по-моему, версия, что опричниной царь пытался сломить противление знати, её устойчивость, её посягательство на власть.

         «Тако ўбо и вы мнэсте подъ ногами бытии ў васъ всю Русскую землю; но вся мудрость ваша ни во что же бысть Божіимъ изволеніемъ» (122:17-21). Значит воля-то Божья, а исполняет волю Божью опять-таки Иван. Но как объяснить всё-таки гонения не только против Сильвестра, Адашева, Курбского и компании, но и против почти всего боярства российского? Царь хотел править один, один, никого не слушаясь, никому не подчиняясь, ни с кем не советуясь, чтобы даже на горизонте не было видно возможных противников, советчиков и наставников.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

         Иван Грозный в письмах Курбскому предстает перед нами могучим правителем, всевластным, который готов даже словами испепелить своего противника.

         Царь считает себя советником Бога, назначенным Им на правление. Поэтому царь ближе всего к Богу, а посему все его должны слушаться. «Всякая власть от Бога» (Рим.13:1) – любит повторять самодержец, находя и в Священном Писании, и в истории подтверждения правильности своей суровости, своей строгости, которая является необходимой чертой царя. Ведь царь – не священник, которому свойственно прощать грехи и подставлять щеку, царь – считает Грозный – должен действовать твердо и решительно, и при этом ему необязательно советоваться с кем-либо – он же царь, он же от Бога! Вследствие этого царь не нуждается в советниках, ему помогает Бог, а не советники. Большинство же «сигклитов» заботится лишь о своём личном обогащении, а не о благе подданных царя.

         Грех, по Ивану Грозному, не тогда особо опасен, когда его творят, а когда, творя, не раскаиваются. Поэтому упорство Курбского в праведности своей измены царь воспринимает как величайший грех. Свои же грехи он оправдывает тем же аспектом. Кроме того, игрища и скоморошества в церквях Божиих самодержец объясняет тем, что нужно было удержать народ от власти изменников, дать ему вот такое утешение, чтобы он слушался доброго царя.

         И, несмотря на все обвинения Курбского, царь их «опровергает» и считает себя, как мы видим, почти безгрешным, а Андрей диктует ему нравственные нормы не царей, а священников. Царь же имеет другие установления, данные Богом: он должен наказывать изменников, воров, чародеев и всяких, имеющих даже такой умысел. Царь должен действовать строго, повелевая страхом, если нужно.

         Поэтому – считает Грозный – никакой синтез царской власти и церковной, вельможной или военной быть не может. Поскольку совет со всеми будет подобен женскому неразумию. Церковь должна заниматься прощением грехов и молитвой и не соваться в дела управления. Военные же должны силой оружия укреплять власть царя и проливать свою кровь за Отечество, а не сидеть в царских хоромах и твердить, что нужно, а что не нужно.

         Наконец царь имеет и доселе имел неоспоримое право карать своих подчинённых, а не судиться с ними. То есть у Грозного есть чёткое разделение прав и обязанностей не только царя, но и каждого сословия. Только царь – существо полу-бог, непостижимое обычному уму какого-то бежавшего боярина или ещё кого-то, царь – он выше всех на земле, царь – он царь.

         Поэтому для той эпохи, когда, вроде бы, наметился переход страны ближе к представительскому правлению, ближе к сословиям, такой грозный царь был необычен. Он только что созывал Земский Собор, он только что проводил умные и либеральные административные реформы, он только что окружал себя многими советниками, а тут вдруг изменился, стал «сопротивным». Курбский, как и большинство аристократии не понимали этого, он тоже хотел развития России, хотел улучшения, но они с Грозным, как двуликий Янус, смотрели в разные стороны. Грозный пошёл по пути строгости, тоталитарного контроля, «закручивания гаек», он первый осознал себя настоящим царём в России, и его слова отражали, как зеркало, дела. Но разве это было ново для тогдашнего мира? Необходимо понять эпоху Грозного и Курбского и «нельзя забывать, что они современники английской королевы Марии Тюдор Кровавой, её мужа испанского монарха Филиппа II, инквизиции и Варфоломеевской ночи в Париже…» Но эта эпоха заставляет всё равно скорбеть нас, как и эпоха Смуты, как эпоха Гражданской войны, поскольку тогда было попрано самое главное – не тысячи жизней, не экономика, не территориальные потери, а Закон Божий, который был осквернён православным государем, считавшим себя царём, который творит Волю Божью…

Источники.

1.         Переписка князя Курбского с царём Иоанном Грозным. П., 1914.

2.         Библия.

Литература.

 

1.         Карамзин Н.М. История Государства Российского. Спб., 1997. Т. VIII, IX

2.         Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. III, V. М., 1960.

3.         Костомаров Н.И. Личность царя Ивана Васильевича Грозного. М., 1988. С. 7-30.

4.         Ключевский В.О. Характеристика царя Ивана Грозного// Иоанн Грозный. М., 2004. С. 123-135.

5.         Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. Спб., 1910.

6.         Ковалевский П.И. Иоанн Грозный и его душевное состояние: психиатрические эскизы из истории// Иоанн Грозный. М., 2004. С. 441-443.

7.         Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М., 1998. С. 233-260.

8.         Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963.

9.         Будовниц И.У. Иван Грозный в русской исторической литературе// Исторические записки. №21. М., 1947.

10.     Лихачёв Д.С. Стиль произведений Грозного и Курбского// Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979. С. 183-213.

11.     Лурье Я.С. Переписка Ивана Грозного с Курбским в общественной мысли Древней Руси// Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Л., 1979. С. 214-249.

12.     Сергеев В.М. Структура текста и анализ аргументации первого послания Курбского// Методы изучения источников по истории русской общественно мысли периода феодализма. М., 1989. С. 118-130.

13.     Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Иоанн Васильевич Грозный// Иоанн Грозный. М., 2004. С. 448-456.

14.     Скрынников Р.Г. Великий Государь Иоанн Васильевич Грозный. Смоленск, 1998.

15.     Флоря Б.Н. Иван Грозный. М., 1999.

16.     Рогов В.А. Разрушение традиций уголовного права при Иване IV// Иоанн Грозный. М., 2004. С. 456-467.

17.     Куковенко В.К. Иван Грозный и опричнина// Иоанн Грозный. М., 2004. С. 476-498.

18.     Калугин В.В. Андрей Курбский и Иван Грозный. М., 1998.

19.     Любомудров М.Н. Предисловие// Иоанн Грозный. М., 2004. С. 5-40.

20.     Пушкин А.С. Об Иване IV. Записи А.О. Смирновой-Россет// Иоанн Грозный. М., 2004. С. 299-301.

21.     Толстой А.К. Смерть Иоанна Грозного (Сцена из первого действия трагедии)// Иоанн Грозный. М., 2004. С. 330-374.

22.     Аксаков К.С. Об Иване Грозном// Иоанн Грозный. М., 2004. С. 315-319.

23.     Лотман Ю.М. Семиосфера.

24.     Словарь книжников и книжности Древней Руси (под ред.Д.С.Лихачева). М., 1988.

25.     Большой Энциклопедический Словарь (под ред. Прохорова А.М.). М., 1997.