Реформаторская деятельность Петра I и складывание российского абсолютизма.

Реформаторская деятельность Петра I и складывание российского абсолютизма.

 «Зерцало» - ежедневное напоминание члену присутствия о том, что он, преступив порог палаты, оказывался во власти строгих норм петровских указов.

Указы, даже самые разумные и актуальные, останутся пустым звуком, продуктом бумаготворчества, если государство не располагает четко отлаженным механизмом для их реализации, претворения в жизнь. Именно поэтому Петр уделял такое же пристальное внимание административным реформам, как и законодательству, и десятилетиями занимался совершенствованием аппарата управления.

Областная реформа. К первому этапу относится областная реформа 1708 – 1710гг. Ее проведение было продиктовано множеством изъянов, обнаруженных событиями первого десятилетия XVIII в. Движения в Астрахани, на Дону и в Башкирии обнаружили неспособность власти на местах подавить очаги недовольства в самом зародыше. Не справлялась местная администрация и со своевременным набором рекрутов. Малоэффективной оказалось деятельность Ратуши и земских изб со сбором налогов.

Суть областной реформы состояла в введении промежуточной инстанции между уездами и приказами – появились губернии и провинции. Страна была разделена на 8 губерний (Московская, Ингерманландская, Смоленская, Киевская, Азовская, Казанская, Архангелогородская и Сибирская) во главе с губернаторами, облеченными правами главнокомандующих расположенных на территории губернии войск и всей полнотой административной и судебной власти. Не случайно губернаторами царь назначил самых надежных соратников: А.Д. Меньшикова, Ф.М. Апраксина, Д.М. Голицына, Т.Н. Стрешнева и др.

В подчинении губернаторов находилось 4 помощника: обер-комендант возглавлял военное ведомство, обер-комиссар и обер-провиантмейстер отвечали за денежные и хлебные сборы, ландрихтер управлял судебными делами. Губернии делились на провинции, а последние – на уезды.

Областная реформа имела два следствия: первое состояло в значительном увеличении штрафа чиновников, которые, подобно саранче, опустошали управляемые территории всякого рода узаконенными сборами, а также поборами в свою пользу. Другое следствие областной реформы – ломка существовавшего аппарата: прекратили существование областные приказы – Казанского дворца, Сибирский, Смоленский; прекратила существование Ратуша и ее местные органы – земские избы, поскольку сбором налогов стала ведать областная администрация.

Вслед за организацией губерний 22 февраля 1711 г. был учрежден Сенат, заменивший Боярскую думу. Аристократическая по составу Боярская дума стала отмирать еще с конца XVII в.: она сократилась в своем составе, так как пожалование думными чинами более не производилось, в думу проникали лица незнатного происхождения, но пользовавшиеся доверием царя.

Отправляясь в Прутский поход, Петр учредил Сенат. По первоначальному замыслу царя Сенату отводилась роль временного учреждения («для всегдашних наших в сих войнах отлучек»), но он превратился в самое долговременное детище Петра, просуществовав до 1917 г.  

Содержание учредительного указа дает основание полагать, что на Сенат возлагался в спешке составленный перечень поручений, среди которых крупномасштабные, значимые перемежались с временными, текущими. К первым относится повеление «суд иметь нелицеприятный», «деньги как возможно сбирать, понеже деньги суть артериею войны». В ведение Сената были переданы дела Разрядного приказа. Сам приказ, ведавший служилыми людьми по отечеству, был упразднен, а в канцелярии Сената создали особый разрядный стол, который вел списки служилых людей, устраивал смотры дворян, вел борьбу с уклоняющимися от службы. К мелочным поручениям относится повеление отдать на откуп продажу  соли, расширить торговлю с Ираном, организовать компанию для торговли с Китаем и др.

Если боярская дума являлась учреждением аристократическим, то Сенат – бюрократическим. Из 9 членов Сената только 3 представляли  титулованную знать, а остальные принадлежали к незнатным дворянам и даже приказным дельцам. Боярин – чин, отнимаемый довольно редко только при опале; сенатор – должность, которой он лишался, как только переставал быть членом Сената.

Из всех административных реформ наиболее тщательная подготовка велась к созданию коллегий. К 1712 г., когда началась подготовка к реформе центральных учреждений, позади остались и блистательная победа под Полтавой, и кошмар Прутского похода. Тем не менее целиком отдаться гражданским делам царь не мог, занимался ими урывками, о чем свидетельствуют его торопливые заметки то с перечнем коллегий, то о повелении своим послам при иностранных дворах прислать уставы и регламенты действовавших там учреждений, то о намерении нанять за рубежом компетентных юристов. Однако заимствование иностранного опыта вовсе не означало механического перенесения западноевропейских учреждений на русскую почву. Обращаясь к составителям регламентов, Петр предупреждал против слепого копирования и призывал учитывать национальные особенности страны.

Указ об учреждении коллегий царь издал в конце 1717 г. На «сочинение коллегий» отводился год, с тем чтобы они, укомплектовав штаты и вооружившись регламентами, приступили к выполнению своих обязанностей с 1719 г. Фактически одни коллегии развернули работу с 1720 г., другие – на год-два позже.

Проще всего обстояло дело с созданием коллегий, оказавшихся преемницами приказов. К ним относились три первейшие коллегии (Иностранных дел, Военная и Адмиралтейская), а также Вотчинная коллегия, заменившая Поместный приказ. Остальные коллегии были новыми: три торговопромышленные коллеги (Берг-коллегия, Мануфактур-коллегия, Коммерц-коллегия); три финансовые коллегии (Камер-коллегия ведала доходами, Штатс-контор-коллегия - расходами, Ревизион- коллегия осуществляла контроль над доходами и расходами). Местными судебными учреждениями руководила Юстиц-коллегия.

В конце  XVII в. в стране действовало 44 приказа. Реформа упорядочила центральный аппарат, оставив 12 коллегий, власть каждой из которых распространялась на всю страну.

Уменьшение численности центральных учреждений было достигнуто за счет сосредоточения однородных дел в одной коллегии. вооруженными силами, например, раньше ведали 5 приказов (Стрелецкий, Пушкарский, Рейтарский и др.). Доходами государства ведало множество приказов: среди них – приказ Большого прихода (распоряжался таможенными доходами), приказ Большой казны (распоряжался доходами  с казенной промышленности и продажи казенных товаров) и др.

Вся эта громоздкая система, в лабиринтах которой могли запутаться даже опытные дельцы того времени, не отвечала требованию характерной для абсолютизма унификации аппарата.

Реформа сената. Первоначально  все президенты коллегий входили в состав Сената. Но Петр признал, что «сие сначала не осмотря учинено», ибо «члены сенатские почитай все свои коллегии имеют», а Сенат как высшее учреждение требует самостоятельных «непрестанных трудов».

Реформа Сената 1722 г. состояла в изменении его состава: только президенты трех первейших коллегий оставлены в Сенате, а остальные были выведены из его состава. Петр ставил под сомнение эффективность надзора за работой центральных учреждений людьми, возглавлявшими эти учреждения. Но главный смысл реформы состоял в усилении контроля за деятельностью всей системы государственных учреждений.

Царь много раз убеждался в том, что самые разумные законы не соблюдались, что можно изыскать множество способов, чтобы обойти закон. Возникла задача организации контроля за деятельностью учреждений и должностных лиц. Первую такую попытку Петр предпринял в 1711 г., когда одновременно с учреждением Сената был создан институт фискалов. Во главе этого института стоял обер-фискал, подчинявшийся непосредственно Сенату. Обер-фискалу были подведомственны губернские фискалы, а также фискалы в городах.

Фискалы осуществляли тайный надзор за деятельностью всей администрации. Они не вмешивались в решение вопроса, молчаливо следили за ходом дел и затем доносили обо всем, что, по их мнению, нарушало законность: о казнокрадстве, взяточничестве и т.д. «Во всех тех делах фискалам надлежит только проведывать и доносить при суде обличать, а самим ничем ни до кого, также и в дела, глас о себе имеющих, ни тайно, ни явно не касаться».

Петр поощрял рвение фискалов к доносам, вознаграждая их половиной штрафов, взысканных с обвиняемых, а также освобождая от податей, подсудности местной администрации, а главное – от всякой ответственности за неправый донос: «буде же фискал на кого и не докажет всего, то ему в вину не ставить». Этот пункт указа вызвал бурю негодования, и Петр изменил в 1714 г. формулировку: за ложный донос фискал подлежат такому же наказанию, какому должен подвергнуться обвиняемый, вина которого не доказана.

Фискалы не обеспечивали надежного контроля прежде всего потому, что они не предупреждали нарушений законов, т.е. преступлений, а всего лишь регистрировали их, чтобы привлечь виновного к ответственности. Более того фискал был заинтересован, чтобы противоправное действие (казнокрадство, мздоимство) было доведено до конца, - в этом случае фискал получал неопровержимое доказательство вины и мог рассчитывать на вознаграждение.

В 1722 г. Петр дополнил надзор фискалов надзором прокуратуры. Задача прокуроров состояла в предупреждении преступлений, они осуществляли гласный надзор за деятельностью Сената и прочих учреждений.

Генерал-прокурор, как сказано в указе о его должности, был «оком государственным», которому поручалось «смотреть накрепко, дабы Сенат свою должность хранил, и во всех делах, которые к сенатскому рассмотрению и решению надлежат, истинно, ревностно и порядочно… отправлял ». Генерал- прокурор непосредственно подчинялся царю и мог быть судим только им. Генерал-прокурору и прокурорам разрешалось вмешиваться в обсуждение того или иного вопроса, указывая на незаконность принимаемого решения и необходимость его пересмотра.

Первым генерал-прокурором Сената был Павел Ягужинский, человек весьма деятельный и властный, умевший предать своей должности высокий престиж. Это, однако, не помешало малой эффективности работы контролирующих органов. Контроль за бюрократией можно было осуществлять двумя способами: привлечению к контролю общественных сил, внедрением гласности или использованием для контроля бюрократии.

Одновременно с генерал-прокурором при Сенате были учреждены еще две важные должности: герольдмейстера, унаследовавшего функции Герольдмейстерской конторы Сената, ведавшей учетом служивых людей, регистрацией их продвижения по службе, дворянскими смотрами и т.д., рекетмейстера, принимавшего челобитные на имя царя. 

Церковную реформу с полным основанием можно отнести к важнейшим административным начинанием Петра – они коренным образом изменили положение церкви в государстве и решительно пресекли ее притязание на вмешательство в светские дела. Новшества коснулись двух сторон жизни церкви – ее материальных ресурсов, т.е. церковного землевладения, и ее места в государственной структуре. Оба явления имеют давнюю историю и ведут свое начало от XVI в., когда светские феодалы стали покушаться на монастырские вотчины и когда трагически оборвалась жизнь митрополита Филиппа, осмелившегося осуждать поступки Ивана  IV.

Принципиальное отличие церковной политики Петра от политики его предшественников состояло в том, что она строилась не на базе личных отношений между представителями светской и духовной власти, а на тезисе, что все, в том числе и монарх, являются слугами государства и что церковь тоже обязана вносить свою лепту в эту службу. При такой постановке вопроса не могло быть и речи о независимости церкви, ее материальной и политической самостоятельности.

Начало использования материальных ресурсов церкви для государственных нужд было положено после второго Азовского похода, когда правительство обязало церковных иерархов отчитывать о доходах и расходах монастырей и епархий, запретило производить им сверхштатные расходы, а также возводить новые монастыри, а в существующих сооружать новые здания и выдавать жалование церковникам,  владевшим вотчинами. Самой обременительной повинностью была корабельная, обязывавшая 17 духовным «кумпанствам» соорудить по кораблю.

Местоблюститель патриаршего престола. Новый этап во взаимоотношениях светской и духовной власти связан со смертью патриарха Андриана в 1700 г. Известный прибыльщик А.А. Курбатов отправил письмо находившемуся под  Нарвой Петру  с рекомендацией повременить с избранием нового патриарха и создать учреждение для управления монастырскими вотчинами во главе с И.А. Мусиным-Пушкиным.

Царь с охотой воспользовался всеми советами Курбатова: вместо избрания нового патриарха он изобрел новую должность, целиком зависимую от воли государя, - местоблюстителя патриаршего престола, на которую он назначил рязанского митрополита Стефана Яворского. Царь надеялся найти в Яворском активного сторонника церковной реформы и преобразований, но ошибся: рязанский митрополит придерживался консервативных взглядов, был тайным сторонником восстановления патриаршества, не разделял нововведений.

Местоблюститель проявлял внешнюю покорность и лишь однажды не выдержал и вступил с осуждением введения Петром фискалов, которых царь указом 1711 г. освободил от наказания за ложный донос. Осуждая произвол фискалов, Стефан Яворский счел справедливым подвергать фискалов наказанию, которое полагалось обвиняемому, если обвинение не было доказано. Публичное выступление местоблюстителя вызывало гнев Петра, и Стефану пришлось умолять о прощении.

Царь внял и совету Курбатова создать «особливый расправный приказ для сбора и хранения казны» - в 1701 г. был восстановлен Монастырский приказ для управления вотчинами во главе с боярином Мусиным-Пушкиным.

По данным на 1722 г., духовенству принадлежала 1/5 часть всех крестьян страны. Монастырские вотчины были разделены на две категории - «определенные», доход с которых поступал на нужды монастыря, и «заопределенные», управляемые агентами Монастырского приказа, доход с которых поступал в казну. Тем самым была осуществлена частичная секуляризация церковных владений, т.е. передача их и доходов с них в управление светского учреждения.

Обнаружив сомнительную преданность Стефана Яворского преобразованиям, Петр занялся поисками подлинного соратника в осуществлении церковной реформы. Он обрел его в лице Феофана Прокоповича, запомнившегося ему по речи, которую произнес проповедник в Софийском соборе в Киеве по случаю Полтавской победы. В проповеди Прокопович восхвалял преобразования, преобразователя и полководца, одержавшего блистательную победу.    

В 1716 г. Петр вызвал Прокоповича из Киева в Петербург и использовал его блестящие способности оратора, публициста, законодателя и писателя для прославления преобразований. Все важнейшие начинания Петра в области административных реформ, в распространении просвещения, победы на суше и на море находили горячие одобрения Прокоповича в речах, произносимых с церковным амвонов.

Перу Прокоповича принадлежат важнейшие законодательные акты, среди которых особое место занимает регламент Духовной коллегии. Этот документ примечателен тем, что призывал блюсти чистоту веры, бороться с раскольниками не суровыми респрессиями, а распространением образования, попечением о школах и богадельнях при монастырях. Духовный регламент знаменит прежде всего обоснованием преимуществ коллегиального управления над единоличным. Он доказывал, что истину надежнее установить не «единым лицом», а «соборным правлением», т.е. коллегиальным обсуждением. В этом случае, «что един не постигнет, то постигнет другой, а чего не увидит сей, то он увидит». Это было прямое осуждение патриаршества в пользу Духовной коллегии.

В 1721 г. духовное ведомство, наконец, обрело высшее учреждение, сменившее местоблюстителя патриаршего престола – Духовную коллегию, переименованную в Синод. Членов Синода назначал царь, они были приравнены к чиновникам прочих светских учреждений; получали из казны жалованье, приносили присягу на верность государю и обязывались безоговорочно выполнять все его поручения. Церковным иерархам предписывалось «в мирские дела и обряды не входить ни для чего». Как в Сенате, в Синоде присутствовало «око государево» - обер-прокурор, светское лицо, надзиравшее за деятельностью учреждения.

Синодалы присягали на верность царствующей фамилии, обязывались блюсти государственный интерес, а самого монарха почитать высшем судьей в духовных делах. На священнослужителей возлагались и полицейские обязанности: им разрешалось пренебрегать тайной исповеди и докладывать властям о замысле исповедовавшегося предпринять что-либо против существовавших порядков.

В итоге церковной реформы Синод превратился в обычное правительственное учреждение, в котором заседали чиновники в рясах. И хотя он, подобно Сенату, назывался правительствующим, его компетенция была во много крат скромнее сенатской и распространялась только на дела веры. По своим штатам и структуре Синод был ближе к коллегиям, нежели к Сенату.

Президентом Синода Петр оставил престарелого местоблюстителя патриаршего престола Стефана Яворского, уже неспособного выполнять свои обязанности; к тому же через год он умер. фактическим руководителем Синода был его вице-президент Феофан Прокопович.

Церковная реформа расширила обязанности духовенства. Если в предшествующее время его главная обязанность состояла в замаливании грехов мирян, то Петр считал, что этого совершенно недостаточно. «А что, говорят, молятся, то и все молятся… Что за прибыль обществу от сего? Во истину токмо старая пословица: ни Богу, ни людям; понеже большая часть бегут от податей и от лености, дабы даром хлеб есть». Монахов Петр называл тунеядцами и требовал от них службы государству; содержание школы, богаделен, занятий ремеслами.

Частичной секуляризацией владений духовенства и превращением церкви в послушное орудие государственной власти не исчерпывается содержание церковной реформы. Третье ее следствие состояло в некоторой «секуляризации мысли», в проникновении светских воззрений в церковную жизнь. Свидетельством частичного освобождения общественной мысли от церковной идеологии является отказ правительства от средневековых преследований «еретиков». На смену слепой непримиримости к инакомыслящим пришло некоторое ослабление религиозных гонений, известная веротерпимость. Костер и ссылка, тюремное заключение перестали быть единственным средством защиты православия.  духовных делах.ность царствующей фамилии, обязывались блюсти государственный интерес, а самого монарха почитать вусшем судьей    

Руководствуясь практическими интересами, правительство отказалось от жестокого преследования старообрядцев. Указ 1716 г. разрешал записываться в раскол «без всякого сомнения», но за эту милость с лиц, придерживавшихся старых обрядов, налоги взыскивались в двойном размере. Помимо этого, старообрядцев принудили носить одежду иную, чем у остального населения, - головной убор их украшали рога. Сторонников старой веры лишали также некоторых гражданских прав, предоставляемых посадскому населению: участия в выборах и права занимать выборные должности.

Еще одна особенность церковной политики Петра состояла в представлении иностранцам права беспрепятственно исповедовать свою религию и сооружать для этого храмы. Эта мера была вызвана стремлением привлечь на русскую службу иностранных специалистов.

Церковная реформа устраивала далеко не все духовенство: белое духовенство было недовольно новым порядком передачи прихода одному из сыновей священника – отныне от претендента на приход требовалось свидетельство об окончании духовного училища; филантропические обязанности монастырей, возложенные на них Петром, раздражали черное духовенство; двойной размер налога вызывал протест старообрядцев, среди которых царь слыл антихристом. Однако открыто осуждать реформы никто не посмел – царь вместе с Прокоповичем осуществлял реформу так, что ни один из церковных иерархов не осмелился высказать протест: все 87 высших духовых лиц прикусили язык и в знак согласия с учреждением Синода поставили свои подписи под духовным регламентом.                           

Царю, однако, было известно о недовольстве духовенства реформой и о глухом недовольстве новшествами. Ему принадлежат слова, сказанные в связи с делом царевича Алексея: «Ой, бородачи (монахи), многому злу корень. Отец мой имел дело с одним бородачом (Никоном), а я с тысячами». Со стремлением нейтрализовать оппозиционную деятельность монахов против реформ связан указ Петра, запрещавший им держать в кельях бумагу и чернила; письма им разрешалось писать только в трапезной под присмотром игумена.

В церковной политике Петра обнаруживается труднообъяснимая непоследовательность: в 1701 г., как упоминалось выше, царь осуществил частичную секуляризацию церковных вотчин, поделив их на определенные и заопределенные. Спустя 20 лет в связи с открытием Синода от него последовал запрос царю, как быть с управлением заопределенными вотчинами: оставив их в ведомстве Монастырского приказа или передать Синоду. Резолюцией «быть по сему» Петр согласился с передачей вотчин в полное распоряжение духовного ведомства. Неясно, однако, каким соображениями руководствовался царь: доводами Синода о том, что монастырские вотчины «от гражданских управителей пришли в скудность и пустоту», или это была со стороны царя уступка, стремление смягчить жесткую политику в отношении духовенства. Вероятно, то и другое.

Становление абсолютизма – длительный процесс, в котором можно отметить два этапа. Первый завершается Прутским походом 1711 г., второй  начинается примерно с 1712 г. Отличительная особенность первого этапа состояла, как отмечалось выше, в стремлении удовлетворить текущие потребности и ликвидировать прорехи в структуре аппарата, обнаруженные ходом событий.

Второй этап условно можно назвать плановым, когда введению новшеств в государственном аппарате предшествовало изучение зарубежного опыта, когда к проведению реформ привлекались иностранные правоведы, когда учитывались замечания в адрес представленных проектов.

Общая оценка. При абсолютизме монарх венчает пирамиду власти в стране. Устав воинский 1716 г. провозгласил: «…монархов власть самодержавная, которой повиноваться сам Бог повелевает». Чем отличалось самодержавие Петра I от самодержавия его предшественников? Прежде всего активным законотворчеством, регламентирующим не только управление государством, но и все сферы жизни подданных. Петр в своих действиях и поступках опирался, точнее, должен был опираться на закон, в то время как у его предшественников огромное значение имели обычай, прихоти, воля, капризы, симпатии и антипатии монарха. Из этого, конечно, не следует, что в действиях Петра отсутствовали отклонения от изданных им же законов, что он не был свободен от волюнтаристского начала. Но от подданных, какое бы место они ни занимали в сословной иерархии,

Он сурово и неукоснительно требовал соблюдения указов.

При Петре на головы подданных обрушилось огромное количество законов, устанавливающих не только нормы отношений между подданными и государством, но и права и обязанности представителей отдельных сословий, их семейную и духовную жизнь, а также хозяйственную деятельность. Уставы, регламенты, наставления, инструкции определяли место каждого учреждения в структуре государственного аппарата, права и обязанности должностных лиц, порядок прохождения дел от их поступления в учреждение до вынесения постановления. Здесь в первую очередь должен быть назван Генеральный регламент 1720 г., определивший права и обязанности всей иерархии чинов и служителей, начиная от сторожа и кончая президентом коллегии.

Помимо Генерального регламента, каждое учреждение руководствовалось своим регламентом, наставлением, инструкцией, определявшими права и обязанности по управлению либо определенной отраслью хозяйства, либо категорией населения. Поток указов этим не ограничивал свою задачу. Многие из них обращались непосредственно к подданным, наставляя их и вооружая нормами поведения хозяйственной, духовной и семейной жизни.

Один из указов, например, обязывал косить хлеб не серпами, а косами на том основании, что работа косой повышала производительность труда в 10 раз. Другой указ велел ткать не узкие, а широкие полотна, потому что узкие не пользовались спросом у иноземных покупателей. Третий указ требовал, чтобы кожи обрабатывались не дегтем, а ворванным салом, ибо в последнем случае кожа не пропускала воду. Указы повелевали, где  и в каких гробах хоронить умерших, когда молящимся надлежало посещать церковь, как сооружать печи, чтобы избежать пожаров, и т.д.

Указы, обращенные к подданным, убеждали их в целесообразности вводимой нормы, объясняли выгоды, которые извлекут подданные из неукоснительного исполнения данного указа. Характерная особенность петровских указов состояла в разделении их на три части: в первой законодатель убеждал поданных в разумности вводимой нормы и выгодах ее для них; вторая часть состояла из изложения содержания самой нормы и третья, непременно присутствовавшая  во всех законах петровского времени, перечисляла меры наказания, которым подвергались нарушители закона. Какие бы репрессии ни ожидали нарушителей,  в мерах наказания царь проявлял неиссякаемую изобретательность: битье кнутом, розгами, шпицрутенами, денежные штрафы различных размеров, конфискация всего или части имущества, заключение в тюрьму, ссылка в Сибирь, каторжные работы и т.д.

Среди многих сотен указов царь выделил три важнейших: они были воспроизведены типографическим способом на трехгранной пирамиде, увенчанной государственным гербом. Это сооружение называлось «зерцалом» и стояло на столе каждого присутственного места, напоминая чиновникам и вельможам о священной их обязанности блюсти законы.

Первый указ обнародован 17 апреля 1722 г. Петр  называл указы «фортецией (крепостью) правды». Законодатель внушал чиновникам: «Ничто так ко управлению государств нужно есть, как крепкое хранение прав гражданских, понеже всуе законы писать, когда их не хранить или играть ими как в карты …». Нарушитель указа, грозил царь, «казнен будет смертью без всякие пощады, и чтоб никто не надеялся ни на какие свои заслуги, ежели в сию вину впадет».

Второй указ от 21 января 1724 г. определял поведение в присутственных местах чиновников челобитчиков. Всем им велено «чинно» поступать, и если кто-либо «станет браниться, здорить или кричать », таких после трехкратного штрафования, причем штраф каждый раз увеличивался в размере, лишать чина и конфисковать имения.

Третий указ «зерцала» близок к первому: он тоже повелевал «ведать все указы государственные… ярко первое и главное дело», поскольку от этого «зависит правое и незазорное управление всех дел». Незнание законов не могло служить оправданием при его нарушении. Виновников ожидало лишение чина, штраф в размере годового жалованья, а после третьего нарушения – конфискация всего имущества.