Русский коммунизм и революция (доклад)

Русский коммунизм и революция (доклад)

Русская революция универсалистична по своим принципам, как и всякая  большая  революция,  она   совершалась   под   символикой интернационала,  но  она же и глубоко национальна и национализуется все более и более по своим  результатам.  Трудность  суждений  о коммунизме   определяется  именно  его  двойственным  характером, русским  и  международным.  Только  в  России   могла   произойти коммунистическая     революция.    Русский    коммунизм    должен представляться людям Запада  коммунизмом  азиатским.  И  вряд  ли такого   рода   коммунистическая  революция  возможна  в  странах Западной  Европы,  там,  конечно,  все  будет  по  иному.   Самый интернационализм   русской  коммунистической  революции  -  чисто русский,  национальный.  Я  склонен  думать,  что  даже  активное участие евреев в русском коммунизме очень характерно для России и для русского народа.

Революции в  христианской  истории  всегда  были судом над историческим  христианством,  над  христианами,  над  их  изменой христианским заветам,  над их искажением христианства. Именно для христиан революция  имеет  смысл  и  им  более  всего  нужно  его постигнуть,   она   есть   вызов   и   напоминание  христианам  о неосуществленной ими правде.  Принятие истории  есть  принятие  и революции, принятие ее смысла, как катастрофической прерывности в судьбах греховного  мира.  Отвержение  всякого  смысла  революции неизбежно  должно  повести  за  собой  и  отвержение истории.  Но революция ужасна и  жутка,  она  уродлива  и  насильственна,  как уродливо   и   насильственно   рождение   ребенка,   уродливы   и насильственны муки рождающей матери,  уродлив и подвержен насилию рождающийся  ребенок.  Таково  проклятие  греховного  мира.  И на русской революции, быть может больше, чем на всякой другой, лежит отсвет Апокалипсиса. Смешны и жалки суждения о ней с точки зрения нормативной,  с  точки  зрения   нормативной религии   и   морали, нормативного понимания права и хозяйства.  Озлобленность деятелей революции не  может  не  отталкивать,  но  судить  о  ней  нельзя исключительно с точки зрения индивидуальной морали.

Бесспорно в  русской  революции  есть  родовая  черта  всякой революции.   Но  есть  также  единичная,  однажды  совершившаяся, оригинальная  революция,  она  порождена  своеобразием   русского исторического  процесса  и единственностью русской интеллигенции. Нигде больше такой революции не будте.  Коммунизм на Западе  есть другого  рода  явление.  В  первые  годы  революции  рассказывали легенду,  сложившуюся в народной среде о большевизме и коммунизме. Для   народного   сознания   большевизм   был   русской  народной революцией, разливом буйной, народной стихии, коммунизм же пришел от   инородцев,   он   западный,  не  русский  и  он  наложил  на революционную народную  стихию  гнет  деспотической  организации, выражаясь  по ученому,  он рационализировал  иррациональное.  Это очень  характерная  легенда,  свидетельствующая   о   женственной природе  русского  народа,  всегда  подвергающейся  изнасилованию чуждым ей мужественным началом.

Народные массы были дисциплинированы и организованы в стихии русской   революции   через    коммунистическую    идею,    через коммунистическую  символику.  В этом бесспорная заслуга коммунизма перед  русским  государством  России  грозила   полная   анархия, анархический   распад,   он   был   остановлен   коммунистической диктатурой,  которая  нашла  лозунги,  которым  народ  согласился подчиниться.  Церковь потеряла руководящую роль в народной жизни. Подчиненное  положение  церкви  в   отношении   к   монархическому государству,  утеря  соборного  духа,  низкий  культурный уровень духовенства  -  все  это  имело   роковое   значение.   Не   было организующей,  духовной  силы.  Христианство  в России переживало глубокий кризис В  коммунизме  есть  здоровое,  верное  и  вполне согласное  с христианством понимание жизни каждого человека,  как служения сверх личной цели,  как служения  не  себе,  а  великому целому.  Но эта верная идея искажается отрицанием самостоятельной ценности и достоинства каждой человеческой личности,  ее духовной свободы. В коммунизме есть также верная идея, что человек призван в соединении  с  другими  людьми  регулировать  и  организовывать социальную и космическую жизнь. Но в русском коммунизме эта идея, нашедшая  себе  самое  радикальное  выражение   у   христианского мыслителя   Н. Федорова,   приняла   почти   маниакальные  формы  и превращает человека  в  орудие  и  средство  революции.  Все  эти извращения   определяются   не   столько  социально-экономической системой коммунизма,  сколько  его  ложным  духом.  Свобода  духа отрицается не экономикой, которая бессильна в отношении к духу, а духом же,  духом враждебным свободе.  Воинствующий  духоборческий материализм  коммунизма  есть  явление духа,  а не материи,  есть ложная направленность духа.  Коммунистическая экономика  сама  по себе  может быть нейтральна.  Это коммунистическая религия,  а не экономика,  враждебна христианству,  духу, свободе. Правда и ложь так перемешены в коммунизме именно потому,  что коммунизм есть не только  социальный  феномен,  но  и  феномен  духовный.  В   идее бесклассового,  трудового общества, в котором каждый работает для других и для всех, для сверх личной цели, не заключается отрицания Бога,  духа,  свободы и даже наоборот,  эта идея более согласна с христианством,  чем  идея,   на   которой   основано   буржуазное капиталистическое  общество.  Но  соединение  этой  идеи с ложным миросозерцанием,  отрицающим  дух  и  свободу,  ведет  к  роковым результатам.   Именно  религиозный  характер  коммунизма,  именно религия   коммунизма   и    делает    его    антирелигиозным    и антихристианским.   Коммунистическое   общество   и   государство претендуют быть тоталитарными.  Но  это  и  есть  основная  ложь. Тоталитарным может быть шиль царство Божье, царство кесаря всегда частично.  Для  коммунизма  царство  кесаря  становится  царством Божьим, совершенно также как в германском национал-социализме, но лишь более последовательно и радикально.  И  это  то  и  вызывает неизбежность духовной борьбы.  Роковой ошибкой является придавать этой  духовной  борьбе  характер  борьбы  социальной,  защищающей старое  капиталистическое,  буржуазное общество или старый режим. Это и делает бессильной борьбу против лжи  коммунизма.  Весь  мир идет к ликвидации старых капиталистических обществ, к преодолению духа их вдохновлявшего.  Движение к  социализму  -  к  социализму понимаемому  в  широком,  не  доктринерском смысле - есть мировое явление.  Этот мировой перелом к новому обществу,  образ которого еще   не   ясен,   совершается  через  переходные  стадии.  Такой переходной  стадией  является   то,   что   называют   связанным, регулированным,   государственным   капитализмом.   Это   тяжелый процесс, сопровождающийся абсолютизацией государства. В советской России   этой  стадии,  которая  не  есть  еще  социализм,  очень благоприятствуют старые традиции абсолютного государства.  В  том, что  происходит  в  советской  России,  есть много элементарного, элементарного цивилизирования рабоче-крестьянских масс, выходящих из  состояния  безграмотности.  В  этом  нет  ничего специфически

коммунистического.  Но процесс цивилизирования совершается  через замену  для  масс  символики религиозно-христианской,  символикой марксистски-коммунистической.  Ненормальным, болезненным является то,  что приобщение масс к цивилизации происходит при совершенном разгроме  старой  русской  интеллигенции.  Революция,  о  которой интеллигенция  всегда  мечтала,  оказалась  для  нее концом.  Это определилось древним расколом русской истории,  вековым  расколом интеллигенции  и народа,  а также бессовестной демагогией,  через которую победили русские коммунисты.  Но это привело к тому,  что оказался   страшный   недостаток   интеллигентских  сил.  Русский коммунизм,  если  взглянуть  на  него  глубже,  в  свете  русской исторической  судьбы,  есть  деформация  русской  идеи,  русского мессианизма и универсализма,  русского  искания  царства  правды, русской идеи,  принявшей в атмосфере войны и разложения уродливые формы.  Но русский коммунизм более связан с русскими  традициями, чем это обычно о нем думают,  традициями не только хорошими, но и очень плохими.