Социально-юридическая система немецкого фашизма

Социально-юридическая система немецкого фашизма

Тема. Социально-юридическая система немецкого фашизма

Оглавление

Введение........................................................................................... 3

1. Предпосылки прихода фашизма к власти............................... 4

2. Победа Гитлера. Реорганизация экономической, политической и правовой структуры Германии....................................................................... 9

3. Концепции немецкого фашизма в истории права................ 18

Заключение.................................................................................... 22

Список литературы....................................................................... 22

Введение

Новый тип правого экстремизма – фашизм – отпочковался от традиционно консервативных сил, В странах с давними демократическими традициями, прочными буржуазными институтами власти и, отработанной многовековым опытом, системой права (Франция, Великобритания, США и др.) тоталитарные тенденции проявлялись слабо и не имели значительного влияния.

Наиболее благоприятные предпосылки для фашизма складывались в Италии и Германии – государствах, имевших некоторые общие черты в культурно-экономическом и правовом развитии. Они с запозданием, лишь в последней трети XIX века, обрели политическое единство.

В Германии объединение произошло «сверху», при сохранении политического господства консервативных сил, а буржуазия не имела опыта пребывания в правительстве и не стремилась к нему. Этим в значительной мере объяснялась несостоятельность германского либерализма. Кроме того, рост национализма и реваншизма как результат поражения Германии в войне и подписания Версальского договора, глубокий кризис существующей формы власти и крупные социальные потрясения первых послевоенных лет формировали благоприятные условия для восприятия фашистских лозунгов.

Национализм, шовинизм, социальная демагогия нацистов стали мощным рычагом воздействия на мелкобуржуазные силы, на участников войны, социально неустроенные слои. Именно они были первыми рекрутами фашизма. В условиях угрозы социальной революции в Италии и Германии фашистское движение смогло, опираясь на поддержку монополий и военных, создать свои организации и обеспечить себе массовую опору. Слабость и неорганизованность антифашистских сил, и тот факт, что фашизм не имел исторических прецедентов, и его подлинная сущность в начале 20-х годов еще не была в полной мере осознана, имели своим результатом формирование в 1922 г. первого фашистского правительства – кабинета Муссолини в Италии. Попытки немецких нацистов в ноябре 1923 г. организовать «поход на Берлин» и захватить власть закончились неудачей.

Но в целом, уже к середине 20-х годов в Европе сложились все социальные, экономические и культурные предпосылки для утверждения фашистского режима в его самом жестком исполнении, каким он стал впоследствии в Германии. Таким образом, та система тоталитарного права, ее поддержка в народе, фактически легитимный приход к власти Гитлера – все это было заложено в политико-правовых структурах Европы в начале века.

Рассматривать правовые аспекты фашизма и их следствия невозможно вне социально-исторического контекста их возникновения. Необходимо так же учитывать общественную настроенность против либерально-демократической системы права, которая не могла обеспечить надежные гарантии людям в условиях надвигающейся Великой депрессии и культурного кризиса морали просвещения и рационализма.

1. Предпосылки прихода фашизма к власти

Кризис 1929 – 1933 года в Германии носил острый характер и вызвал глубокие социально-политические потрясения. Падение производства продолжалось в течение 3-х лет, в промышленности оно сократилось на 58 % от уровня 1928 г. Реальная заработная плата снизилась на 50 % и составляла половину официального прожиточного минимума. Кризис ударил с особой силой по средним слоям населения. Оборот розничной торговли сократился на треть, ремесленного производства – в 2 раза. Потерпели крах ряд крупных банков. Возможности страны в преодолении кризиса были ограничены вследствие финансовой зависимости от заграницы, отсутствия у нее колоний, узости внутреннего рынка. Союз германской промышленности призвал «очистить» государственный бюджет от социальных расходов, восстановить на предприятиях довоенный принцип «хозяина в своем доме», сократить налог на капитал на 50 % с последующей его отменой. Подчеркивалось, что эти требования способно выполнить твердое и устойчивое правительство, которому при необходимости надо предоставить чрезвычайные полномочия. В 1930 «большая коалиция» с участием социал-демократов распалась. Новое правительство возглавил лидер правого крыла партии центра Брюнинг. Это было первое «президиальное правительство». Не имея большинства в рейхстаге, оно существовало лишь «доверием президента» и управляло с помощью чрезвычайных декретов Гинденбурга. Законодательные функции рейхстага сводились почти на нет: в 1932 году он принял лишь пять законов.

Военная ревизия Версаля и всей послевоенной системы международных отношений считалась невозможной без ликвидации веймарской демократии. Выдвигая цель подготовки войны-реванша, правящие круги Германии видели гарантию ее успешного завершения в установлении диктаторского режима. Логика развития событий требовала поиска новой массовой опоры. Установлению фашистского режима предшествовала борьба внутри правящих сил по вопросу о формах и характере диктаторского режима.

«Приучая» страну к антипарламентским методам правления, кабинет Брюнинга объективно расчищал путь фашизму.[1] Политика этого кабинета была направлена на обеспечение интересов монополий, выражала в основном интересы тактически более гибкого крыла крупного капитала – электротехнических компаний, концерна «И.Г. Фарбениндустри», имевших тесные связи с французскими и англо-американскими монополиями. Эта часть монополистов вначале исходила из целесообразности постепенно, конституционным путем парализовать действие парламентских институтов республики. Брюнинг, допуская возможность коалиции с НСДАП, рассчитывал поглотить и «приручить» фашистское движение. Однако к концу 1931 г. внутри блока, который поддерживал правительство Брюнинга, усилилась переориентация, активизировалось его профашистское крыло. В октябре 1931 г. был создан «Гарцбургский фронт». В нем были представлены все оттенки националистической оппозиции – от лидера Немецкой национальной народной партии Гугенбурга до Гитлера. Хотя он распался, так как не были удовлетворены главные требования нацистов, именно со второй половины 1931 г. участились попытки заменить Брюнинга «твердым канцлером и твердыми людьми вокруг него». После успеха НСДАП на выборах в рейхстаг 14 сентября 1930 года значительно укрепились позиции крупных монополистов Тиссена, Кирддорфа, Флика, поддерживавших фашистские притязания на власть. Сторонниками нацистов стали и те круги монополистического капитала, которые ранее скептически оценивали способность Гитлера создать фашистской партии массовую базу. Вместе с тем разногласия еще не были преодолены: на выборах президента республики весной 1932 г. наряду с Гинденбургом баллотировались представители правоэкстремистских сил, в том числе Гитлер. Гинденбург был избран лишь в результате –поддержки СДПГ. Решающая часть монополистического капитала все более ориентировалась на установление фашистской диктатуры.

НСДАП (национал-социалистическая немецкая рабочая партия) провозглашала себя «партией социальной справедливости» и радикального революционного обновления общества. В ней провозглашались лозунги ликвидации нетрудовых доходов, национализации трестов, участия в прибылях крупных предприятий, государственных гарантий трудовой деятельности, обеспечения старости и т.д.

Проповедуемый НСДАП «национальный социализм» претендовал на представительство интересов всего народа. Требования ликвидации Версальского мира, возвращения колоний, установления в стране «сильной власти» удовлетворяли интересам мелких буржуа, составлявших массовую базу НСДАП.

«Еще с конца 1918 г. «германский орден» начал работу по организации среди юношеских группировок и в рабочей среде национал-социалистического движения. По поручению Г. Стиннеса в 1920 г. к этой деятельности присоединяется «Союз политического обновления» Эдуарда Штадлера, <…> солидаристы Штадлера развивали  идеи надклассовой солидарности и корпоративизма в остром националистическом ключе, с биологической трактовкой понятия «народ»  – как кровной социальной общности. <…> Одной из организаций, попавшей в поле зрения Шредера, была немецкая рабочая партия (ДАП). <…> ДАП была переименована в НСДАП. Эмблема ее – свастика – стала официальной эмблемой партии, обозначающей соединение арийских мистических традиций с героикой древнегерманских Нибелунгов»[2]

Фашисты имели тщательно разработанную систему идеологического воздействия на людей. Фашистская программа требовала проведения, «учитывающей национальные идеи, земельной реформы», в том числе издания закона о «безвозмездном отчуждении земли» в пользу всего общества, отмены арендной платы, возвращения к цеховой системе средневековья. (В 1932 г. нацисты создали Боевой союз промыслового средневекового сословья). Особое внимание гитлеровцы уделяли политической обработке молодежи, создавая свои организации в школах и вузах. Преобладающая часть студенчества оказалась благоприятной средой для нацистской агитации. Этому содействовала и консервативная часть профессуры, которая, как и чиновничество, формировала профашистский идейный климат.

По мере того как крупный капитал осознавал необходимость политической массовой опоры для диктаторского режима, влияние НСДАП возрастало. Если в начале 20-х годов ее кредиторами были некоторые баварские промышленники (Ф. Тиссен, Г. Стиннес), то к 1927 г. с ней установил контакт создатель угольного синдиката Э. Кирдорф, а вместе с ним и другие промышленники.

Возросла численность НСДАП со 100 тысяч в 1927 г. до 850 тысяч к началу 1933 года. На выборах в рейхстаг 14 сентября 1930 г. НСДАП собрала почти 6,5 миллионов голосов и создала вторую по численности (после СДПГ) фракцию парламента.

Покровители нацистов увидели подтверждение перспективности своей ставки на фашистскую партию. Лидеры НСДАП сумели преодолеть подозрительность некоторой части представителей крупного капитала к лозунгам партии: так как на ряде встреч Гитлера с промышленниками и банкирами было разъяснено, что монополистические объединения типа фирмы Круппа и крупные аграрии «выполняют свои специфические задачи», заслуживают уважения, а требования экспроприации касаются неарийцев, особенно евреев.

Финансовый крах 1931 г. еще более укрепил позиции НСДАП: в октябре 1931 г. Гинденбург впервые удостоил Гитлера личной встречи. С середины 1932 г. менялась ориентация таких монополистических гигантов, как Всеобщая электрическая компания и концерн «И.Г. Фарбениндустри». Если раньше они вполне удовлетворялись кабинетом Брюнинга, то во второй половине 1932 г., когда кризис ударил по прибылям и этих монополий, их позиции изменились.

Преемником Брюнинга стал деятель, близкий к правому крылу партии центра – Папен, сформировавший кабинет, опиравшийся на поддержку профашистских кругов. Однако в рейхстаге он не имел большинства и продолжал практику управления с помощью чрезвычайных декретов. Папен с ведома Гинденбурга пошел на открытый государственный переворот в Пруссии: 20 июля 1932 г. правительство этой крупнейшей земли во главе с социал-демократом О. Брауном было смещено и заменено профашистскими чиновниками. Шансы фашистов на создание правительства повысились.

2. Победа Гитлера. Реорганизация экономической, политической и правовой структуры Германии

Выборы в рейхстаг 1932 г. стали вехой нового этапа кризиса Веймарской республики. Гитлеровцам удалось в значительной мере «поглотить» промежуточные буржуазные партии: фракция НСДАП увеличилась до 230 депутатов, в то время как все другие буржуазные партии получили 145 мандатов.

Нацисты претендовали на пост канцлера и другие ведущие портфели в кабинете. Центр же, как и стоявшие за ним политические силы, не были готовы к этому, рассчитывая получить в свои руки рычаги управления государством. Вместе с тем процесс поляризации сил продолжался, причем быстро укреплялось пронацистское крыло. Созданный в 1932 г. «кружок Кеплера», в который входили наиболее могущественные покровители Гитлера, давал ему рекомендации по экономической части программы. В этой ситуации рейхстаг был распущен и на 6 ноября 1932 г. назначены новые выборы. Однако к осени начали обнаруживаться симптомы кризиса фашистского движения. В результате выборов нацисты получили 11,3 миллиона голосов – на 2,5 млн. меньше, чем в июне 1932 г. Германские финансовые магнаты отдавали отчет о возможных политических последствиях развала НСДАП.

Последнее правительство Веймарской республики, которое возглавил генерал Шейхер, не имело опоры в рейхстаге и носило переходный характер. Представители крупнейших монополий, банков и генералитета окончательно переходили на профашистские позиции. В адрес президента были направлены послания, подписанное более чем 20 представителями крупного финансового капитала, с требованием без промедления назначить Гитлера рейхсканцлером. На закулисных встречах и переговорах были определены состав и программа правительства Гитлера.

30 января Гинденбург назначил Гитлера рейхсканцлером. В течение первых двух лет фашистской диктатуры (1933 – 1934) шел процесс консолидации нацистской системы господства – ее политической и правовой унификации и административной централизации, подавления оппозиционных сил. Параллельно происходила реорганизация экономики.[3]

Первое фашистское правительство было коалиционным. Привлечение в кабинет представителей некоторых правых партий объяснялось стремлением создать видимость соблюдения конституции. Учитывалось, что, в избранном в ноябре 1932 г., рейхстаге НСДАП не имела большинства и не могла законным путем реализовать в полном объеме цели партии. Поэтому Гитлер потребовал роспуска рейхстага в расчете на победу в выборной борьбе. Выборы были назначены на 5 марта 1933 г. Уже в начале февраля были запрещены антиправительственные демонстрации и митинги. Против нарушителей порядка применялось оружие. Фашистские штурмовые отряды и силы СС были объявлены частью госаппарата и наделены правами вспомогательной полиции. Однако вскоре стало ясно, что решающего поворота в соотношении сил в пользу нацистов не произошло. Тогда гитлеровцы решились на провокацию: 27 февраля 1933 года они подожгли рейхстаг. Прибыв к горящему зданию, Гитлер заявил, это перст Божий. Теперь никто не воспрепятствует нам уничтожить коммунистов». Обвинив КПГ в поджоге и подготовке коммунистического восстания, фашисты добились принятия чрезвычайных декретов, отменявших важнейшие статьи Веймарской конституции. Опираясь на эти основания, гитлеровцы начали массовые репрессии против коммунистов.

Подверглись репрессиям многие функционеры КПГ, в том числе Э. Тельман. Однако выборы 5 марта 1933 г. не дали желаемого результата: НСДАП не завоевала дух третей общего числа мандатов в рейхстаге, необходимых ей для получения чрезвычайных полномочий. Фашистская партия собрала 17,2 млн. голосов (43,9 %) и получила 288 мандатов из 647. Более 22 миллионов избирателей голосовали против НСДАП, причем 12 миллионов голосов было отдано за КПГ и СДПГ.

Нацисты аннулировали мандаты КПГ, после чего 24 марта 1933 г. рейхстаг принял закон о наделении Гитлера чрезвычайными полномочиями. Правительство было выведено из-под контроля парламента, получив право издавать законы, в том числе, изменяющие конституцию или отклоняющиеся от нее. Рейхстаг лишился роли законодательного учреждения государства.

Закон 24 марта 1933 г. стал юридической основой дальнейшего фашистского законодательства. К середине 1933 г. были распущены или самоликвидировались все нефашистские организации и политические партии. Была унифицирована и поставлена под контроль пресса. Принятый в декабре 1933 г. закон «Об обеспечении единства партии и государства» объявлял НСДАП «носительницей немецкой государственной мысли», принцип фюрерства был распространен на весь государственный аппарат. Составной частью реорганизации политической структуры являлась административная централизация – государство из федеративного было преобразовано в унитарное. «Система административного и политического управления приобрела вид жесткой пирамидальной иерархии – опору унитарной власти фюрера. Она воспроизводила внутреннюю структуру НСДАП, в том числе и территориальное деление на гау».[4]

На основании принятого в апреле 1933 г. закона об унификации политического режима создавался институт штатгальтеров – наместников правительства в землях. Ими, как правило, были руководители земельных организаций НСДАП – гауляйтеры. Штатгальтер имел широкие полномочия: он определял состав местного правительства и всего чиновничьего аппарата. В январе 1934 г. были упразднены ландтаги, а позже – и правительство земель – рейхстаг. Местные органы власти превратились в послушный инструмент фашистской диктатуры.[5]

В результате чистки государственного аппарата от демократов и лиц «неарийского происхождения» он оказался целиком в руках нацистов. Завершающим актом сосредоточения государственной власти в руках фашистской элиты явилось объединение (после смерти Гинденбурга 2 августа 1934 г.) функций президента и канцлера. В руках Гитлера оказались юридически и фактически все рычаги власти, обеспечивающие ему пожизненное правление.

Перестройка социально-экономической структуры шла в направлении централизации экономических рычагов в руках фашистского государства с целью подготовки войны-реванша. Процесс реорганизации экономики начался в слабо монополизированных отраслях производства: он охватил сельское хозяйство, розничную торговлю, ремесло. Организованный нацистами боевой союз промыслового среднего сословия попытался реализовать антимонополистические декларации программы НСДАП, но эти попытки были пресечены Гитлером.

В 1933 – 35 гг. был принят ряд законов, составивших правовую основу механизма государственно-монополистического регулирования. Созданное на основании законов от 13 и 29 сентября 1933 г. Продовольственное сословие, поглотило все организации, действовавшие в сельском хозяйстве. Его возглавил министр продовольствия и земледелия (он же шеф аграрно-политического отдела нацистской партии) В. Дарре. Продовольственное сословие представляло собой всеохватывающий аппарат централизованного контроля и государственно-монополистического регулирования сельского хозяйства прежде всего в целях подготовки и ведения войны. Важнейшей основой аграрного законодательства фашистской Германии был закон о наследственных дворах. Сельскохозяйственное население делилось на две категории: крестьян и сельских хозяев. Собственники земли (от 7,5 до 125 га) арийского происхождения объявлялись крестьянами, владельцами «наследственных дворов». Все остальные считались сельскими хозяевами. «Наследственный двор» передавался по наследству, как правило, старшему сыну, он не подлежал разделу или продаже за долги. Таким путем НСДАП пыталась создать прочную социальную опору фашистской диктатуры в деревне. Младшие отпрыски этих хозяев направлялись в армию или пополняли кадры СС. Производство сельскохозяйственных продуктов и первичная обработка сырья находились под строгим контролем аппарата Продовольственного сословия.

В феврале 1934 г. на основании принятого закона «О подготовке органического строения экономики» была создана Организация промыслового хозяйства. Она объединяла в принудительном порядке предприятия различных отраслей экономики, и делилось на семь главных имперских групп: промышленность, энергетику, ремесло, торговлю, транспорт, банковское и страховое дело. Наряду с функциональным делением создавалась и региональная структура управления: окружные и районные экономические палаты, в которых были представлены низовые органы отраслевых экономических групп и местные промышленные, торговые и ремесленные палаты. Окружные экономические палаты объединялись Имперской экономической палатой, которая являлась координирующим органом функциональных и территориальных управлений и подчинялись министерству экономики. Имперские группы были единственными представителями соответствующих отраслей экономики, а окружные экономические палаты – высшим органом экономической власти на местах. Они возглавлялись назначенными министром экономики крупнейшими представителями финансовой олигархии. Так имперскую группу промышленности возглавил Крупп, а затем Э. Геккер. Во главе экономической палаты Рейнской провинции стал крупный банкир К. Шредер. Отраслевым и региональным организациям представлялись широкие права, они создавали и распускали промышленные объединения, регулировали распределения заказов, кредитов, сырья, объем производства, уровень цен.

В 1936 г. был провозглашен «четырехлетний план», цель которого – осуществление в четырехлетний срок подготовки к войне экономики и армии. Стержнем нового плана было создание собственной сырьевой базы для обеспечения нужд военного производства. Государство представляло огромные кредиты монополиям для развертывания исследований в области производства синтетического горючего, каучука, алюминия, гарантировало сбыт этой продукции по военным ценам. Генеральный уполномоченный по «четырехлетнему плану» Г. Геринг получил диктаторские права в области экономики: его распоряжения имели силу закона и были обязательны для всех государственных и партийных органов. 80 % всех инвестиций направлялось на военную промышленность. Часть промышленных предприятий была объявлена «решающей» в военном отношении. Эти предприятия в первую очередь снабжались сырьем, кредитами, рабочей силой. Направление внешней торговли также определялось запросами военного производства. Своеобразной формой концентрации капитала и расширения государственного сектора являлась так называемая оргиизация, то есть конфискация собственности лиц еврейского происхождения. На этой базе возник могущественный концерн «Г. Геринг».

С первых лет в Германии стала складываться система внеэкономического принуждения.[6] Сначала как средство сокращения безработицы, а с 1935 г. в качестве постоянного института была введена для юношей и девушек 18 – 25 лет принудительная трудовая повинность. С 1934 г. квалифицированные рабочие были лишены свободы передвижения и направлялись на работу только через специальные бюро труда.

2 мая 1933 г. были распущены профсоюзы. Вместо них нацисты создали «Немецкий трудовой фронт» (НТФ). Он рассматривался как организация, примыкающая к НСДАП и работающая под ее контролем. Закон «Об организации национального труда» (январь 1934 г.) представлял предпринимателю неограниченную власть: он объявлялся высшей инстанцией рабочих данного предприятия в решении административных и производственных вопросов. Фашистские власти учитывали значение средних слоев как массовой базы фашизма и, придя к власти, приняли ряд мер с целью удержать их за собой: были расширены возможности получения кредитов, издан закон о защите розничной торговли и т.д.

Однако общее тяжелое положение средних слоев породило призывы распространить «национальную революцию» на сферу экономики. Это было использовано сподвижниками Гитлера – начальником штаба штурмовых отрядов Э. Ремом и другими фашистскими лидерами. Они рассчитывали, опираясь на штурмовые отряды, сами занять руководящие позиции. Однако эти претензии натолкнулись на отпор генералитета рейхсфера, а так же крупных промышленников. По их требованию Гитлер силами эсэсовских отрядов уничтожил 30 июня 1934 г. около 2 тысяч своих сподвижников, в том числе и Рема.

Разгром оппозиции в НСДАП, расширение сферы действия механизма тоталитарной диктатуры ускорили консолидацию фашистского режима. Относительная стабильность  фашистского режима, поддержанного гигантским аппаратом террора и насилия и системой государственно-политической организации населения. «Фашистские теоретики исходили из того, что любая форма организованной, автономно ассоциированной, жизни воодушевляется государством. <…> Государство по своей сущности интегрально и тоталитарно, в его рамках нет места частному в отрыве от публичного. Эта идея нашла доктринальное выражение в <…> афоризме Муссолини: «Все внутри государства ничего вне государства и ничего против государства».[7]

Сеть подконтрольных НСДАП массовых организаций являлась инструментом фашистского государства. Главным механизмом являлась сама фашистская партия. 500 тысяч функционеров партии – от блоклейтеров до рейхслейтера – держали под своим контролем все население. Школьники входили в нацистскую организацию «Юнгфольк», затем вступали в «Гитлерюнгенд» или «Союз немецких девушек». В последующем проходили фашистскую обработку в трудовых лагерях, в армии, отрядах СА и СС, в НТФ и т.п.

Неотъемлемой частью государственной власти являлось Главное имперское управление государственной безопасности. (В его состав входили государственная тайная полиция – гестапо, отряды СА, СС и концентрационные лагеря). Вся Германия была покрыта сетью отделений тайной полиции, превращена во всепроникающую систему тотального шпионажа.

3. Концепции немецкого фашизма в истории права

Идейной основой фашистской пропаганды была геополитика и расовая теория, возведенные нацистами на уровень государственной политики и системы законодательства. «Еще находясь в тюремном заключении, <…> Гитлер написал книгу «Майн кампф» («Моя борьба») В ней фюрер изложил свое видение основ национал-социализма. Доктрина нацизма была ориентирована на создание Третьего Рейха – тоталитарного государства арийской расы. <…> Наряду с обычными для фашистских движений идеями сословно-корпоративной системы, однопартийной системы <…> национал-социализм обосновывал особый морально-этический и эстетический кодекс, культ силы, борьбы, крови как выражений подлинной человеческой сущности».[8]

Основоположник фашистской геополитики – профессор Мюнхенского университета К. Гаусгофер придавал географическому фактору (прежде всего «жизненному пространству») решающее значение о развитии общества. Причины кризисов и других бедствий немецкого народа он сводил почти исключительно к «перенаселению» Германии. Лозунг «Немцы – народ без территории» стал официальным девизом фашистской пропаганды, призванной внушить каждому немцу мысль о неизбежности и справедливости войны за расширение жизненного пространства.

Геополитика  смыкалась с расовой теорией, ставшей правовым и моральным обоснованием порабощения неарийских народов. «К 1933 г. нацисты уже широко развертывают расистскую пропаганду, в рамках которой широко используются такие <…> понятия, как «раса господ», <…> как «раса паразитов» и «раса кули», то бишь рабов – прислужников. <…> Первый и главный удар, согласно стратегии нацистского расизма, следует нанести по «паразитическим расам», из которых самой опасной объявляется еврейская нация – потому что она «интеллигентна», «сверххитра», умеет хранить единство.[9] На съезде НСДАП в Нюрнберге в 1935 г. расовая политика была провозглашена официальной доктриной фашистского государства, а затем стала элементом его практической деятельности.

В первые послевоенные годы на книжный рынок запада хлынул поток публикаций, где давалась интерпретация фашистского феномена. В западной Германии к числу трудов подобного характера относилась работа одного из крупных европейских историков Ф. Мейнеке «Немецкая катастрофа» (1946). Мейнеке говорил об «исторической случайности» нацизма, подчеркивал его иррациональную природу. Тезис Мейнеке о «демонической» природе фашизма в различных вариантах воспроизводился и в последующие годы.

«Третий рейх» оставался важнейшей проблемой исследования в германской консервативной историографии в 50-е гг. Глава этого направления Г. Риттер после разгрома фашистской германии призвал к «исторической самокритике». В своих исследованиях он изложил консервативную концепцию фашизма, представил национал-социализм чужеродным явлением в Германии, а все нацистское 12-летие рассматривал как разрыв линии преемственности в германской истории. Поднимая вопрос об истоках фашизма, Риттер искал их в массовых движениях начального капитализма, и, прежде всего периода французской революции конца XVIII века. В этой связи французская революция трактовалась как «колыбель» фашизма. Наиболее развитой его формой он считал нацизм, имевший «генетическую связь» с «веком масс».

До начала 60-х гг. формировалась концепция «тоталитаризма», в соответствии, с которым фашизм и социализм представлялись как явления первого плана. Народ – слепая стихийная сила, оказавшаяся орудием злой воли «демонической личности» Гитлера.

Тезис «о вине масс» в той или иной мере был воспринят в нелиберальной истории ФРГ (Конце В., Брахер К.-Д. и др.). Брахер давал критическую оценку нацизму, отрицал ответственность крупного капитала за установление фашистской диктатуры. В книге «Кризис Европы, 1917 – 75» он защищал доктрину тоталитаризма, объяснял возникновение фашистских диктатур «волнами антидемократических революций», которые являлись результатом Великой Октябрьской революции в России.

Брахер также утверждал, что президиальные кабинеты открыли путь к формированию правительства Гитлера.

Конце связывал победу фашизма почти исключительно с экономическим кризисом 30-х годов. Эти годы рассматривались как «роковое совпадение» переломного момента в становлении «индустриального общества» – перехода его к государству «массовой демократии» – с кризисом Веймарской республики. Конце считал, что продолжение «кризиса демократии» было возможно лишь при условии «отказа от абсолютизации свободы», то есть ограничения Веймарской демократии. Продолжение политики «президиальных кабинетов» и более полное использование чрезвычайных полномочий президентом могло предотвратить, считал он переход власти к нацистам.

Среди неолиберальных историков усилилась ориентация на учет «социальных» и «экономических» факторов, на изучение отдельных «групп» и «классовых сил» «Гитлеровская волна» явилась попыткой восстановить монополию консервативной трактовки нацизма. В числе этих ученых – В. Мазер, И. Рест. Биографический жанр был использован авторами для субъективной трактовки фашистской диктатуры. Тезис «монополии и фашизм» был препарирован в духе полной независимости политики Гитлера от каких-либо интересов и политических сил. Заявлялось, что Гитлер действовал в соответствии со «свободной волей» собственной «демонической личности» и с артистическим темпераментом». Рест и Мазер пытались реабилитировать национал-социализм, «очистить» «Третий Рейх» от эмоционально-этических оценок антифашистской историографии.

Предпринимались поиски положительных черт личности фюрера. Гитлеру приписывалась «позитивная» роль в модернизации Германии, в результате чего ФРГ представлялась объективным результатом преобразований Гитлера, образцом современного «свободного индустриального общества».

Позже исследователи стали проводить аналогию между коммунизмом и нацизмом, ГУЛАГом и нацистскими концентрационными лагерями.

«…При всех <…> видимых невооруженным глазом различиях с точки зрения методологии и основополагающих сущностных характеристик это <…> проявление одного и того же исторического феномена – тоталитаризма, и в этом качестве они имеют много общего».[10]

Заключение

Важным представляется то, что законодательная система нацисткой Германии и сама власть НСДАП сложились вполне легитимным, с точки зрения либеральных теорий, образом. Всю необходимую законодательную базу создал рейхстаг и избранный президент.

Президиальная республика стала возможной не только в силу поддержки монополий, но и при тихом попустительстве либеральных политических партий. Демократия становится опасным явлением, когда политическая и юридическая культура общества оказываются готовыми к принятию идеи «сильной руки».

Особую роль, конечно, сыграло и национальное унижение немцев после поражения в первой мировой войне, и экономический кризис, и отсутствие в правовой системе и политической культуре противовесов тоталитаризму, которые, конечно, связаны и с четким разделением властей, и с развитостью системы массовой информации, но, прежде всего, с соответствием законодательной базы культурной традиции данного народа.

Список литературы

Гаджиев К.С. Политическая наука. – М.: МО, 1994. – 400 с.

Гаджиев К.С. Тоталитаризм как феномен XX в// Вопросы философии – 1992. – № 2.

Галкин А.А. Германский фашизм. – М., 1989.

Джилас М. Лицо тоталитаризма. – М., 1992.

Квинтэссенция: философский альманах 1991. – М., 1992.

Новейшая история зарубежных стран. Часть 1. – М.: Владос, 1998. – 359 с.

Ширер У. Взлет и падение Третьего Рейха. – М., 1991. – Т. 1.

[1] См.: Ширер У. Взлет и падение Третьего рейха. – М., 1991. – Т.1. – С. 223.

[2] Новейшая история зарубежных стран. Часть 1. 1900 – 1945. – М.: Владос, 1998. –

С. 162.

[3] См.: Галкин А.А. Германский фашизм. – М., 1989. – С. 117.

[4] Новейшая история зарубежных стран. Часть 1. 1900 – 1945 г. – С. 171.

[5] См.: Гаджиев К.С. Тоталитаризм как феномен XX в// ВФ. – 1992. – № 2. – С. 26.

[6] См.: Джилас М. Лицо тоталитаризма. – М., 1992. – С. 115.

[7] Гаджиев К.С. Политическая наука. – М., 1994. – С. 213 – 214.

[8] Новейшая история зарубежных стран. Часть 1. 1900 – 1945. – С. 168.

[9] См.: Мотрошилова Н.В. Драма жизни, идей и грехопадений М. Хайдеггера// Квинтэссенция: философский альманах 1991. – М., 1992. – С. 197.

[10] Гаджиев К.С. Политическая наука. – М., 1994. – С. 206.