Социальное и культурное развитие Венгрии в XII — начале XIII в.

Социальное и культурное развитие Венгрии в XII — начале XIII в.

Социальное и культурное развитие Венгрии в XII — начале XIII в.

В XI в. Венгерское королевство, как и другие новые монархии к северу от него, прочно обосновалось в союзе христианских наций. Вследствие этого в нем начались социально-политические процессы и стали складываться институты, внешне очень похожие на те, что имелись в землях, интегрированных в мир западного христианства на несколько столетий ранее. В то же самое время Венгрия сохраняла черты, доставшиеся ей от кочевого прошлого и сближавшие ее с восточными и юго-восточными соседями. Из хаоса, вызванного волнами миграции народов, Венгерское королевство родилось тогда, когда средневековый Запад (XI—XII вв.) ближе всего подошел к своему социальному идеалу, попытавшись создать общество, состоящее исключительно из молящихся, воюющих и трудящихся (oratores, bellatores, laboratores). К XIII в. эта «классическая» модель уже стала модифицироваться в результате новых достижений, особенно в области политики и науки. Прежде чем приступить к анализу венгерского общества, его государственности и культуры, предлагаем бегло рассмотреть социальные структуры того времени.

К XI в. господствовавший класс феодалов в Западной Европе был четко стратифицирован в соответствии с иерархией вассальной зависимости. Этническое сознание в той или иной форме еще могло сохраняться в среде сельского населения, тогда как мировоззрение дворянского воинского сословия в основном формировалось на основе чувства классовой солидарности и рыцарской этики, не знавших государственных или территориальных границ. Христианство также стало одним из факторов, ослаблявших чувство национальной принадлежности у представителей феодальной верхушки, особенно после церковной реформы XI в., в результате которой Рим освободился из-под опеки императоров и объявил о своей готовности представлять нравственное и духовное единство всего западного мира, а сама церковь обрела статус независимой властной структуры. Возникший дуализм «мечей» земного и духовного и весьма непростые отношения между ними оставались существенной для западной цивилизации чертой и позже, уже в XIII в., когда попытки доказать, что оба эти «меча» дополняют друг друга и сражаются за общее дело, например в руках крестоносцев, потерпели полный провал в Святой Земле. Этот дуализм сохранялся и тогда, когда столкновения между римскими папами и императорами «Священной Римской империи» за господство над всем западным христианским миром уступили место борьбе национальных монархий, таких, как Франция или Англия, за централизацию всей власти в границах своих стран. Обширные земельные владения обоих привилегированных сословий — дворянства и духовенства, — обрабатывались крепостным крестьянством, имевшим там более или менее сходный юридический статус и несшим примерно одинаковые повинности. Земледелие велось по усовершенствованной технологии, урожаи повышались, и поэтому продовольствия хватало даже жителям многочисленных городов, которые появлялись на землях, не принадлежавших феодалам, и начинали добиваться прав на самоуправление. «Сельскохозяйственная революция» и коммерческие взаимосвязи, устанавливаемые и контролируемые цехами и гильдиями городских ремесленников и купцов, стали основой экономического процветания средневекового Запада, которое в свою очередь стимулировало развитие наук и искусств, что не могло не оказать глубокого воздействия на общественную жизнь государств. Восстановленное римское право послужило исходным материалом, с помощью которого стало возможным четко сформулировать сложные реалии вассальной зависимости, манориальной системы или же городских свобод, и содействовало модернизации примитивных раннесредневековых монархий, вновь введя в оборот такие всеобщие категории, как «государство» и «подданный» с учетом их прав и обязанностей по отношению друг к другу. Судебные, административные и налоговые службы (курии, канцелярии, казначейства), призванные реализовывать эти взаимоотношения, к концу XII в. начали работать более систематически и профессионально. В XIII в. вызрела идея ограниченного и условного характера самой верховной королевской власти. Именно это предопределило рост средневекового конституционализма, когда не только привилегированные классы и сословия (аристократы и духовенство), но и территории, населенные пункты и даже корпорации стали добиваться своего представительства в парламентах, ландтагах, сеймах и т.д., чтобы иметь возможность высказывать свое мнение и повлиять на принятие решений по общественно важным вопросам. Изучение римского права, однако, было лишь одним из аспектов процесса возрождения интеллектуальной активности, воцарения разума. Этому в значительной мере способствовали сочинения Аристотеля и других авторов классической античности, критически переосмыслявшиеся крупнейшими интеллектуальными авторитетами «Возрождения двенадцатого века». Сама теология оказалась насыщенной схоластикой, т.е. методикой и приемами академического мышления, разработанными в ведущих школах того времени. Часть из них стала первыми университетами, которые сразу оказались в гуще идейной борьбы, попав под безраздельное влияние двух нищенствующих монашеских орденов — доминиканцев и францисканцев. Они были созданы в пику официальной римской церкви, первосвященники которой начали увлекаться сугубо земными интересами и заботами, а также в знак протеста против пассивного аскетизма старых монашеских орденов, хотя и среди них были те (цистерцианцы, премонстранты, картезианцы), кто осознавал необходимость реформ. Интеллектуальную жизнь францисканцы обогатили началами экспериментальной науки, а доминиканцы — теоретическим рационализмом (при этом став печально известными из-за роли, которую они играли в борьбе с еретическими движениями). И наконец, с середины XII в. мрачный романский стиль в изобразительном искусстве и архитектуре начинает вытесняться изящной готикой, значительно более соответствовавшей сущности и духу Запада.

Многие из перечисленных явлений тогда же в той или иной форме возникли и в Венгрии. Однако фундаментальное различие заключается в том, что в Венгрии они проявлялись иначе, чем в Западной Европе. На Западе они формировались в последовательном органическом процессе развития, протекавшем в течение нескольких столетий. В Венгрии эти структуры и явления по большей части оказывались результатом процесса организованного подражания. Венгрия всегда ощущала давление своих более развитых западных соседей, равно как и необходимость постоянно сопротивляться этому давлению путем заимствования хотя бы части того, что определяло их могущество. Так, сами основы государственности (новые формы имущественных отношений и христианские ценности) не вызревали сами в сообществе полукочевых племен, а были навязаны им законами и политическими решениями таких сильных властителей, как Иштван I, Ласло I и Кальман. Поэтому нет ничего удивительного в том, что многие их завоевания оказались непрочными, были рудиментарными и неполными в сравнении с западными аналогами.

Возьмем, например, основные характеристики и эволюцию политического строя в странах Запада: там систему вассальной зависимости, определявшую этот строй в начале IX в., к XIII в. сменил сословно-имущественный принцип его политической организации. Политический строй Венгерского королевства в XI—XIII вв. определялся специфическим «коктейлем» разнородных, разновременных принципов, что характерно для обществ, которые, стремясь догнать развитые страны и в определенной мере подражая им, пытаются развиваться ускоренным темпом, проскакивая через какие-то этапы. Наконец, не следует забывать, что т.н. «западный выбор», который повлиял на церковную организацию Венгрии, созданную по римскому образцу, а также на государственные институты, заимствованные у империи эпохи Карла Великого, не исключал иных влияний. Весьма глубоким было воздействие на Венгрию Византии, что обусловливалось их географической близостью и интенсивностью отношений. Кроме того, и после создания государственных органов и института церкви войско венгерских королей, в основном состоявшее из отрядов иобагионов, еще долго больше напоминало протофеодальную дружину восточных славян, чем собственно королевскую свиту из вассальных баронов. Аналогичным образом в венгерских монастырях важную роль вплоть до конца XII в. играли греческие (византийские) монахи. Только с 1200 г., когда Византия переживала глубокий упадок в результате завоеваний крестоносцев в 1204 г., а Русь стали терзать монгольские орды, западное влияние на Венгрию обретает систематический, определяющий характер: в стране появляются свои аристократы, в общественном сознании складывается такое понятие, как communitas regni, из слуг и бедноты формируется сословие крестьянства, растут свободные города.

В венгерском обществе XI—XII вв. основное различие в социальном положении людей определялось не противопоставлением титулованной знати зависимому от нее крестьянству, а фактическим состоянием конкретного человека: был ли он свободным (liber) или же «в услужении» (servus). Причем ни одно из этих состояний, равно как и промежуточная аморфная группа людей «полусвободных», не имели четко сформулированного легального статуса, который бы мог передаваться по наследству. Господствующий класс, без сомнения, был представлен высшей аристократией (maiores) — ближайшим окружением короля, членами его совета или «сената», набиравшегося из людей разных званий по принципам, не поддающимся никакому обобщению. Среди них встречались потомки покорившихся племенных вождей времен царствования Иштвана I, а также наследники иностранных придворных, прибывших сюда со свитами королей: баварцев при Иштване, поляков при Беле, швабов при Ласло, норманнов из Сицилии при Кальмане. Оказавшись при венгерском дворе, они вошли в престижную, но пока не обладавшую наследственными правами касту. Ниже их на социальной лестнице стояла столь же разнородная и весьма многочисленная группа свободных общинников: воины-иобагионы при дворе короля и в гарнизонах его замков, принадлежавшие свите светских и церковных владык, а также их гражданские служащие. Будучи свободными в социально-экономическом смысле, т.е. освобожденными от налогов и повинностей, они тем не менее имели ограничения в свободе передвижения, поскольку были связаны должностными обязанностями с персоной или же с имуществом господина. Крестьяне-землепашцы стали крепостными, однако их обязанности и повинности существенно различались в зависимости от местности проживания и общественного положения их господ (церковная земля, имения светских феодалов, королевские владения).

Рост городских коммун, наделенных правами самоуправления, в Венгрии начался в основном со второй половины XIII в. До 1150 г. было всего несколько городов-коммун, населенных французами и валлонами. Затем здесь появились фламандские и немецкие («саксонские») поселенцы, или госпиты (hospes), осевшие в таких центрах, как Секешфехервар или Эстергом. Они также строили собственные поселки, наделяемые привилегиями и становящиеся, таким образом, «вольными городами» (libera villae), что и положило начало венгерской урбанизации по западному образцу. По всей видимости, одновременно с немецкой иммиграцией в северный регион Сепеш (Спиш) и Трансильванию начали проникать румыны из сопредельных южных земель, где, по византийским источникам, они впервые были замечены в X в. Теория о дакском происхождении румын, утверждающая, что именно они являются исконным населением Трансильвании как потомки даков, испытавших не только культурную, но и языковую латинизацию, представляется весьма спорной по двум причинам. Во-первых, в отличие от славян даки не оставили ни малейшего следа в древней топонимике данной местности. Во-вторых, даки были православными христианами, однако ни письменные источники, ни археологические исследования не дают оснований полагать, что здесь вплоть до XIII в. могло существовать сколь-либо многочисленное православное население. Румыны в основном были пастухами и хорошими воинами. Венгерские правители нанимали их на службу для охраны своих границ, что лишь обогатило этнокультурную палитру населения королевства.

Венгерское общество при всей его аморфности и этнической пестроте, если можно доверять свидетельствам иноземных авторов того времени, жило в относительном достатке. Это утверждали фрейзингенский епископ Оттон и мусульманский путешественник из Гранады Абу Хамид, посетившие Венгрию около 1150 г., а также арабский путешественник Идриси, придворный географ короля Сицилии Рожера II, автор известной книги по исторической географии Европы и Африки, составленной по отчетам очевидцев, скорее всего итальянских купцов. Независимо от своего отношения к королевству и его подданным все они отмечают, что Венгрия была процветающей страной: дешевое зерно, богатые золотые рудники, многолюдные ярмарки, обеспеченные жители. Хотя в общем картина представляется приукрашенной, она хоть в чем-то должна была соотноситься с реальностью. Великое преимущество Венгрии уже тогда состояло в том, что она почти не знала голода, ставшего хроническим бедствием для стран Западной Европы. Помимо относительной малочисленности населения и достаточности природных ресурсов, в венгерском сельском хозяйстве значительно больше внимания уделялось скотоводству и рыболовству, меньше зависящих от капризов погоды, чем растениеводство.

В целом специфика социальной структуры в Венгрии XI—XII вв. определялась отказом от наследственного различия между свободными и несвободными гражданами и переходом к новому принципу оценки положения человека — по месту, которое он занимает в формирующейся манориальной системе, — не предполагающему наследственного закрепления отношений, сложившихся внутри новой иерархии. Это придавало венгерской государственности переходный характер, что усугублялось наличием в стране фиксированных границ и разнородностью норм ее политической жизни, органов управления и культурных процессов. Поскольку большая часть земельных владений оставалась в руках короля, его власть в Венгрии XII в. была подавляющей. Согласно сведениям (увы, вызывающим сомнения), содержащимся в одной парижской рукописи, датируемой примерно 1185 г., доходы венгерского короля (монополия на добычу золота и серебра, чеканку монет, соль, таможенные сборы, налоги на торговлю и речные перевозки, а также местные налоги) не уступали, по крайней мере, доходам французского и английского властителей. Разумеется, наследственная основа экономической власти венгерского короля была иной, чем у западноевропейских монархов того времени, и потому простое сопоставление сумм сборов некорректно. Тем не менее оно дает некоторое представление об эффективности венгерского администрирования, при котором комитат, обеспечивавший собираемость налогов и поддержку боеспособности королевства, стал основной единицей территориального деления. Только комитаты могли выставить войска численностью до 30 тыс. человек. Абу Хамид писал, что воинам короля Венгрии «несть числа». Основные решения no-прежнему принимались королем после обсуждения вопросов на весьма многочисленном Королевском совете, состоявшем из прелатов, придворных сановников и комитетских ишпанов. Он едва ли мог собираться в полном составе, поскольку король постоянно переезжал из одной своей резиденции в другую.

В то время письменная фиксация решений и договоров внедрялась в практику правительственной и административной деятельности столь же медленно, как и в обычном гражданском судопроизводстве. Устные соглашения, засвидетельствованные официально, выполняли роль документа и в процессе судебных заседаний, и в быту — при разрешении спорных вопросов. Политические решения и договоренности также не скреплялись никакими грамотами, а сохранялись лишь в памяти участников и свидетелей. Так продолжалось вплоть до середины XII в. Поэтому от той эпохи осталось очень мало официальных документов, составлявшихся королевскими капелланами. Во второй половине XII в., однако, появляется придворная канцелярия. Традиция относит это событие к периоду правления короля Белы III, обязавшего в указе от 1181 г. документировать все государственные решения и договоренности. Примерно с 1200 г. частные лица также начинают фиксировать свои договоренности и отношения. Документы эти составлялись и хранились в особых «заверительных местах» (hiteleshelу) при кафедральных соборах, аббатствах и крупных храмах, наделенных нотариальными функциями.

Даже столь скромные успехи в распространении письменного закрепления решений в сфере политической и правовой культуры были бы совершенно немыслимы без знакомства с западной грамотностью, без дипломатических и торговых связей, без странствующих школяров. Лука, в 1158 г. ставший архиепископом эстергомским, незадолго до того учился в Париже. В 1177 г. аббат монастыря Св. Женевьевы сообщал из Парижа Беле III о смерти венгерского студента по имени Вифлеем, учившегося там в университете вместе с тремя другими своими земляками. Под именем «Николай из Венгрии» еще один студент учился в Оксфорде в начале 1190-х гг. Известно также, что многие венгерские церковные деятели учились в Париже, а несколько позднее — в Болонье и Падуе, пользовавшихся особой популярностью среди студентов Венгрии вплоть до начала новой истории.

Эти церковные деятели наряду с рыцарями, входившими в свиты королевских жен из западных династий, становились проводниками европейской придворной и рыцарской культуры. Провансальский трубадур Пьер Видаль и немецкий миннезингер Таннхойзер были желанными гостями при дворе короля Имре в начале XIII в. Добродетели рыцарей Круглого стола, доблесть Нибелунгов, смесь галантности и религиозности, воспевавшиеся трубадурами, стали образцами для венгерской аристократической молодежи. При крещении некоторые аристократы даже получили имена прославленных франкских героев Роланда и Оливера или Александра и Филиппа Македонских, также считавшихся в то время идеальными рыцарями. К тому же времени относится и появление сочинения в жанре деяний-романа о событиях Троянской войны — любимого чтения европейских рыцарей — в венгерском переводе. Географические названия Эчеллё, Перьямос и Иктар восходят к именам героев знаменитого эпоса Ахиллу, Приаму и Гектору. Автором латинского оригинала романа мог быть не кто иной, как таинственный «магистр Р.», часто именуемый Анонимом и, по всей видимости, учившийся в Париже, прежде чем стать нотарием короля Белы (возможно, это был третий его историограф) и обрести славу в качестве автора «Деяний венгров» (ок. 1210) — своего рода рыцарского романа, живописующего события, связанные с венгерским завоеванием Карпатского бассейна, при этом такое событие, как крещение Венгрии, кажется не очень значительным на фоне сражений и подвигов племенных вождей, прародителей, как было принято считать в то время, венгерских аристократических семейств. Что касается рыцарских орденов, то первыми в Венгрии считались госпитальеры и тамплиеры, тогда как рыцари тевтонского ордена были приглашены Эндре II в 1211 г. для защиты от язычников-половцев и обращения их в христианство.

Несмотря на «расцвет рыцарства», венгерская культура в целом оставалась клерикальной. Основная часть литературного наследия представлена сборниками жизнеописаний святых, книгами для богослужения и монастырскими летописями, составлявшимися в аббатствах бенедиктинцев. Кроме бенедиктинцев, пытавшихся реформировать традиционное монашество, в Венгрии в 1140-х гг. появились цистерцианцы и премонстранты, а с 1220 г. стало ощущаться влияние монахов-доминиканцев. Весьма ранний срок начала деятельности орденов Св. Доминика и Св. Франциска в Венгрии, по всей вероятности, объясняется тем, что в качестве недавно крещенной страны она предоставляла широкое поле деятельности по дальнейшему обращению местных жителей в христианство. А эта задача считалась одной из главных у монахов нищенствующих орденов. Образование, между прочим, также оставалось исключительным монопольным правом и обязанностью церкви. В стране не было высших учебных заведений. Даже среднее образование, ограниченное преподаванием «семи свободных искусств», из которых фактически обязательными были лишь латинская грамматика, стихосложение, риторика и «арифметика» (элементарно знакомящая с церковным календарем), было доступно только малому числу школ при наиболее крупных кафедральных соборах и монастырях. В одной из самых престижных школ в Веспреме помимо свободных искусств преподавалось еще и право. В конце XII в. в Венгрии начинается процесс формирования собственного архитектурного стиля. В большинстве сооружений этого периода ощущается влияние высокого романского стиля, возникшего в конце XI в. в Ломбардии. Самыми совершенными творениями, созданными в этом стиле, считаются кафедральный собор в Пече и базилика в Секешфехерваре. А около 1190 г. в Эстергом прибыли французские зодчие, которые возвели здесь первый во всей Центральной Европе готический собор. С церковным и светским вариантами христианской культуры сосуществовали также традиции язычества. Однако они были ограничены исключительно устным народным творчеством. Сказки и легенды сохранили очень много архаических образов и мотивов вроде «древа жизни» или шаманов в зверином облике. Легенды эпохи Великого переселения народов и сказания о грабительских набегах (известны легенды о прекрасной оленице, о роге Лела, которым был заколот немецкий воевода, о топоре, которым воин Ботонд пробил брешь в воротах Константинополя) сначала переиначивались менестрелями, а затем уже попадали в хроники. Именно народные напевы, заимствованные менестрелями, сохранили пентатонику, которая в XX в. была воссоздана Бартоком и Кодаем.

Список литературы

1. Контлер Ласло, История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы; М.: Издательство "Весь Мир", 2002

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.world-history.ru