Становление духовной школы Сибири

Становление духовной школы Сибири

Становление духовной школы Сибири

Софронов В. Ю.

Реформы Петра обнажили многие недостатки русского общества, среди которых одной из главных являлось необразованность духовенства. В Сибири эта проблема ощущалась еще острей. Мысль о специальном духовном образовании была впервые высказана Петром I патриарху Адриану после возвращения царя из его первого путешествия по Европе[1].

Московская академия по прямому распоряжению Петра I была преобразована по образцу Киевской академии и ее эллино-славянское образование заменилось латинским. Вместе с тем в академию перешли и все киевские школьные порядки, разделение классов, состав курса, школьные должности, экзамены, диспуты, школьное проповедничество, рекреации, пение виршей, театральные представления[2].

В результате реформ были отвергнуты старые византийские традиции и взят курс на римско-латинскую школу. Петр I призвал для исполнения своих замыслов иностранных специалистов, которые встали практически на всех ключевых государственных постах. Но для школьной реформы нужны были высокообразованные люди, хорошо владеющие и знающие русский язык. Подобных специалистов можно было найти лишь за монастырской оградой, где и была сосредоточена на тот момент вся российская ученость. Однако, не встретив поддержки с первых лет своего царствования со стороны русского духовенства, Петр здраво решил, что малороссы (украинцы) или как их еще называли «черкасы», станут более ревностно выполнять все его указы и нововведения, а потому в спешном порядке сменил в большинстве епархий великороссов на «черкасс», назначив их архиереями в наиболее крупных епархях. Именно монахи из «черкасс» открыли первые духовные школы в Чернигове, Ростове, Смоленске, Тобольске, взяв за образец систему обучения Киевской академии, где целиком и полностью царили европейская школа латинской направленности.

Тобольская архиерейская славяно-русская школа

С учреждением Св. Синода согласно духовному регламенту было приказано заводить школы по всем епархиям и содержать их за счет архиерейских домов из сборов с церковных и монастырских земель (по 30-й — с церковных и по 20-й части с монастырских хлебных доходов). Обучаться в них было обязательным для всех детей духовенства. Главное предназначение духовных школ виделось властям в подготовке детей духовенства «в надежду священства». Курс обучения был рассчитан на 8 лет и состоял из изучения: 1) грамматики или латинского языка, в котором рекомендовалось изучать историю с географией; 2) из арифметики и геометрии; 3) логики с диалектикой; 4) пиитики с риторикой; 5) физики с краткой метафизикой; 6) политики и 7) богословия в течение двух лет. По своей сути архиерейские школы являлись закрытыми учебными заведениями «образом монастыря». Правилами предусматривались редкие свиданья учеников с родными, распределением времени по точным «регулам» со строгим надзором за семинаристами ректора, префекта и других служителей.

Начало сибирской духовной школе положил указ Петра I от 9 января 1701 г., в котором повелевалось: «приказному человеку Тобольского Софийского дома из дворян Андрею Городецкому на Софийском дворе или где прилично, построить училище поповских, диаконовских и церковниковых детей, робяток учить грамоте, а потом словенской грамматике и прочим на словенском языке книгам»[3].

Известный сибирский историк церкви А. И. Сулоцкий в своих трудах указывает, что в Тобольске в 1702–1703 гг. митрополитом Филофеем (Лещинским) была открыта духовная архиерейская школа[4]. В своей челобитной от 31 декабря 1702 г. митрополит просит о присылке «до школ на 16 окошек дать слюды из приказной палаты», поскольку «и строениям приходят в совершенство»[5].

В ответ царь через дьяка А. А. Виниуса ответил: «преосвященному митрополиту паче простиратися в учение славяно-российской грамматики, и чтобы вся, яже попу или диакону надобно знать, изучились…»[6].

Но в отдельных вопросах царь-реформатор и сибирский митрополит не достигли, так сказать, консенсуса. Тобольский владыка считал, что в сибирской школе должны обучаться дети всех сословий и непременно на латинском языке. Воспитанный на традициях Киевской академии митрополит Филофей видел в создаваемой им духовной школе не только учебное заведение, которое бы взращивало и обучало будущих служителей церкви, но, прежде всего центр духовной культуры Сибири с фундаментальной библиотекой и собственной типографией. В послании от 31 декабря 1703 г. к Петру I он предлагал:

завести в Тобольске школу;

учить в ней не только детей духовенства, но и других сословий;

обучение вести на латыни;

на содержание учеников и на учебники дать пособие из казны;

завести при школе типографию («друкарню») с тем, чтобы печатать в ней учебники;

позволить школьным учителям и миссионерам приезжать в Сибирь беспрепятственно и оплачивать их проезд за счет государства.

Но Петр имел несколько другое представление и не одобрил большую часть предложений сибирского митрополита.

В качестве учителей были приглашены из Киева нескольких просвещенных монахов. Это было поручено «митрополичьему боярину» Сергею Иванову, который в августе 1702 г. прибыл в Москву из Тобольска для покупки «церковных треб и книг грамматических», а так же для вывоза из Киева «учителей латынских наук 2, спеваков 4 чел., и студентов 2 чел»[7].В дальнейшем один из них, Мартиниан, стал первым миссионером на Камчатке, архимандрит Варлаам (Коссовский) был викарием Иркутским, а Антоний (Платковский) архимандритом Вознесенского монастыря в Иркутске.

С целью приучить учеников славяно-русской школы к свободному произношению проповедей и речей, а вместе с тем «доставить увеселение и назидание для тобольских граждан», митрополит Филофей заставлял учеников разучивать и представлять трагедии, комедии и драмы, составителем которых большей частью был он сам. Сбор во время театральные представлений составлял довольно весомую статью школьных доходов, о чем говорят расписки учителей, получавших жалование из собранных денег. Школьный театр продолжал существовать и в последующие годы. Так, учитель Кирьяков в 1737 г. по благословению митрополита Антония в прибавку к жалованию «получил 4 руб. из комедии».

Духовная школа по мысли ее учредителей должна была кроме всего прочего выполнять роль миссионерского центра. В ней предполагалось с одной стороны готовить проповедников «слова Божия», а с другой набирать детей из числа местных народностей для обучения, а впоследствии ведения миссионерской деятельности в местах их коренного проживания. В 1718 г. в послании к архимандриту Верхотурского Никольского монастыря Сильвестру митрополит предписывает набирать в школу детей из числа новокрещенных остяков и вогулов: «а буде возможно и в Тобольск отсылать в дом архиерейский ко учению, где многие новокрещенных робята учатся в грамоте»[8]. Келейником у митрополита был Петр Тунгус, который затем служил иподьяконом и письмоводителем при Тюменском правлении.

Дело Филофея (Лещинского) продолжил его приемник митрополит Антоний (Стаховский) (1721–1740) так же выпускник Киевской духовной академии. По прибытии на Тобольскую кафедру он разослал по всей епархии строгий указ, предписывающий священникам, диаконам и причетникам направлять своих детей в Тобольскую школу. В своем отчете на запрос Верховного тайного совета о состоянии архиерейской школы он сообщает: «Здесь обучалось 5 человек букваря малаго, часослова, псалтыря, писать и петь; 14 человек десятисловию и граматики и одному десятисловию 14». Следовательно, почти за четверть века существования школы ее закончило 33 человека.

С 1727 г. в школе обучается уже 57 человек, и 14 человек в Знаменском монастыре, (где так же была школа) осваивали письмо и нотное пение. В отчете сообщаются и о причинах понижения числа учеников: «В епархии Тобольской дети к обучению весьма тупы; к тому же многие объявляют детей болезненных, которые по усмотрению в школу не приемлются». Тем не менее, в отдельные годы число учащихся доходило до 90 человек.

Таким образом, Тобольской духовной школе с самого начала был придан ярко выраженный профессиональный характер по подготовке сибирского духовенства.

Обучение в школе велось с самого начала ее основания по букварю, часослову и псалтырю. Первоначально учащиеся пользовались катехизисом Петра Могилы, а затем он был заменен специальным указом Синода от 31 мая 1722 г. букварем Феофаном Прокоповичем. Учебником грамматики служила славянская грамматика Мелетия Смотрицкого, которые рассылались Св. Синодом по всем епархиям. Дисциплина в семинариях поддерживалась путем телесных наказаний не только учеников, но и учителей. Дореформенные семинарии получили в народе название «бурсы», а их воспитанников называли не иначе как «бурсаками». Скудное их содержание вынуждало их искать заработок за счет так называемых «кондиций» (уроков), а так же написанием прошений обывателям; многие из них собирали подаяния по дворам горожан, распевая псалмы, канты, а то и огородными работами.

Число лет, которые ученик тратил на обучение, зависело от способностей ученика. Причетник Андрей Старчесский писал в 1743 г. митрополиту Антонию (Нарожницкому): «в прошедшем 1722 году взят был я для обучения при Тобольском доме митрополитанском в школу, где и обучался славяно-российской грамоте чрез шестилетнее время». О шестилетнем обучении говорит и бывший ученик школы Андрей Попов: «в прошедших годах от прошлого 1736 г. был я в Тобольску в домовом архиерейском училище лет с шесть и обучался на казенном коште чтению и писанию совершенно, а потом в 1739 г. я определен был учиться в латинскую школу к учителю Якимовичу».

Мало сведений сохранилось о первых учителях школы. Известно, что двое из них, — Михаил Лукашевич и Тихон Карпов, — подписались под отчетом о состоянии школы за 1727 г. В 1736 и 1737 гг. встречается учитель чтения и пения Петр Кирьяков, а также учитель латинского языка Иван Якимович. Карпов и Кирьяков были, вероятно, уроженцами Сибири; Кирьяков называл себя сыном «тобольского попа»[9]. Они обучались в школе в г. Новгороде, куда «для обучения грамматического художества» по указу Св. Синода в 1723 г. [10].

Здание школы содержалось на средства архиерейского дома, а дети состоятельных родителей, согласно указу Петра I, состояли на собственном коште: «тем детям, у которых отцы приходских церквей люди не скудные, питаться и одежды на себя класть свои». Тем же, кто не мог себя обеспечить: «а детям скудным давать на одежду по две деньги на день да пищу из домовых доходов». Содержание учителей и покупка книг, согласно духовного регламента, так же возлагалась на архиерейский дом. Но бюджет архиерейского дома едва покрывал остальные статьи расходов, о чем Антоний (Стаховский) в 1723 г. доносил Св. Синоду, указывая, что архиерейский дом скуден за недородом, и служителей своих всех прокормить не может, церковных вотчин нет, монастырей обильных хлебом поблизости от Тобольска не имеется.

Содержать архиерейскую школу предусматривалось по специальной статье, о чем говорится в правительственном запросе 1727 г.: «по силе Регламента на пропитание учеников всякого хлеба от монастырей двадцать-я, а у церковных земель тридцать-я часть берется-ли?» Однако специфика сибирского землепользования не позволяла рассчитывать на содержание школы за счет хлебного сбора, о чем Тобольская консистория и сообщала: «от монастырей на пропитание школьных учеников по силе духовного Регламента за скудностью не бралось».

Твердо установленной оплаты для учителей школы не предусматривалось. Их жалование зависело от средств, которые собирал архиерейский дом. Холостые учителя жили при архиерейском доме и там же столовались «пищею при трапезе с братией», а иногда и с келейниками митрополита.

Если говорить о том достигла ли Тобольская архиерейская школа тех целей, которые ставились при ее открытии, то в этом случае мы должны будем дать отрицательный ответ: грамотных священников в Сибири едва ли стало больше за тот короткий промежуток времени, ее существования. В основном молодое поколение сибирского духовенства обучалось грамоте частным путем. Показателен тот факт, когда сибирское население присягало императрице Анне Иоановне, то только половина священноцерковнослужителей смогла самостоятельно расписаться под присяжными листами; за остальных расписывались или другие, указывая в подписи, что священник такой-то «грамоте не умеет», или, что он, поп, «очами скорбен»[11]. Но в любом случае Тобольская школа стала той основой, на базе которой в дальнейшем получила свое развитие духовная семинария.

Тобольская духовная семинария

Несмотря на значительную историю, и более чем полутора вековое существование Тобольской духовной семинарии, работ посвященных ее истории, насчитывается буквально единицы. Практически все они были опубликованы в дореволюционное время в большинстве своем в «Тобольских епархиальных ведомостях». Хотя о «сибирских Афинах» писали и Н. А. Абрамов и А. И. Сулоцкий, но наиболее близко к обобщающему труду подошел Н. А. Бирюков. Последние его публикации относятся к 1918 г. и лишь смена власти и, соответственно идеологических ориентиров, надо полагать, помешали ему выпустить монографию, подобную работе Г. А. Цветаева и С. Н.[12].

В первые годы советской власти выходит работа Н. С. Юрцовского, в которой он рассматривает историю первого духовного учебного заведения Сибири, но пользуется при этом данными вышеназванных авторов.

Ряд новых сведений в своей фундаментальной работе сообщает Копылов А. Н.[13]. Отдельной брошюрой вышли публикации Б. О. Эристова, а так же А. В. Чернышова [14]. В сургутской православной газете «Преображение» за 2002 г. была опубликована статья протоиерея А. К. Сидоренко «Краткий очерк истории Тобольской духовной семинарии», но она построена на общеизвестных фактах и новых документов не содержит.

Если предшественница семинарии — архиерейская школа — была открыта по прямому указанию Петра I, то в духовную семинарию она преобразовалась на основании указа 1737 г., исполнение которого затянулось на несколько лет[15].

Первые шаги по преобразованию духовной школы в семинарию были предприняты тобольским митрополитом Арсением (Мациевичем) (1741–1742), возглавлявшим тобольскую кафедру всего два месяца. Об этом сообщает заказчик Царева Городища, что согласно указу преосвященного от 12 ноября 1741 г. ему был направлен запрос «о наличии священно церковно-служительских детей, прислать к преосвященному имянные ведомости»[16]. Но после отъезда из Сибири преосвященного Арсения все ученики архиерейской школы вообще были распущены по домам.

Заслугу по преобразованию архиерейской школы в семинарию целиком приписывают очередному малороссу, выпускнику Киевской духовной академии митрополиту Антонию (Нарожницкому) (1742–1748), прибывшему в Тобольск 19 февраля 1743 г. Но первые его послания в Св. Синод свидетельствуют скорее о его нежелании содержать школу при архиерейском доме, которая на тот период функционировала уже добрых четыре десятка лет. Он обращается в Св. Синод с просьбой о закрытии школы при архиерейском доме, поскольку «за скудостию епаршеских доходов латинским школам в Тобольску при доме архиерейском не быть». На что Синод, ссылаясь на указ от 20 июля 1742 г., отвечал, что для упразднения школ полномочий не имеет, а учеников содержать в школах пропорционально епархиальным доходам. И дальше ссылается на уже приводимые положения духовного регламента: «на содержание семинарии от знатнейших в епархии монастырей брать всякого хлеба двадцатую долю, да от земель церковных, где суть, тридцатую долю» и «а учителя или учителей довольствовать из архиерейской казны»[17].

Но на этом митрополит Антоний не успокоился и «доношениями» в Синод и в 1744, и в 1745 и в 1748 гг. (!) вновь и вновь ссылаясь на «скудости епаршеских в дом архиерейский, также и монастырских доходов», предлагал закрыть семинарию. Меж тем 12 марта 1743 г. из тобольской духовной консистории по всем заказам был разослан специальный указ, в котором сообщалось о сборе детей духовенства в возрасте от 8 до 18 лет и их отправке в Тобольск. «По силе имянных Их Императорского Величества неоднократных указов и духовного регламента велено в доме архиерейском славенороссийской и латинской школах, для обучения в тех школах студентов в надежду священства»[18].

Сопоставляя те и другие документы, невольно закрадываются сомнения, что «официальной» датой открытия семинарии можно считать именно 1743 год. Н. А. Абрамов на этот счет указывает: «В 1744 году митрополит Антоний открыл семинарию под непосредственным своим наблюдением». Но в другой своей работе «Варлаам Петров» он довольно категорично заявляет: «Тобольская семинария, основанная в 1748 г. митрополитом Антонием II Нарожницким, помещалась в архиерейском доме, где к открытию ее и построено было каменное здание для шести классов»[19]. Более категоричен в этом вопросе А. Н. Копылов, который подчеркивает, что именно «в 1748 г. состоялось официальное открытие семинарии», считая, что преобразование духовной школы в семинарию происходило с 1743 по 1748 гг.[20].

В 1747 г. в Чернигов едет архимандрит Димитрий, который привозит учителей «словесных наук и философии»: Волынского, Блажевского и Граневича. Из Киева «около того ж времени» прибыли Русанович и Даневский. Пять человек для шестилетней школы. Недосеков А. указывает: «Впоследствии, в сентябре 1749 г. киевский митрополит Тимофей (Щербацкий) отправил в Тобольскую семинарию учителем на класс риторики воспитанника Киевской академии Матвея Миткевича»[21]. С их приездом и начала свою непосредственную деятельность Тобольская духовная семинария, а это произошло именно в 1748–49 гг., хотя подготовка к ее открытию началась после 1743 г.

Еще Филофей (Лещинский) просил у Петра I разрешения вести в архиерейской школе преподавание на латинском языке, но такового разрешения не получил.[22]. Когда именно было введено преподавание латинского в Тобольской архиерейской школе точно установить не представляется возможным. Сулоцкий А. И. на этот счет сообщает: «Известно только, что в конце 1727 года его еще не было … в 1739 г. оно, несомненно, уже было». В другой своей работе он более конкретен: «При приемнике Филофея митрополите Антонии Стаховском в 1728 году школа эта была расширена присовокуплением к прежде преподававшимся предметам преподавания латинского языка»[23]. Надо полагать, что латынь была введена в курс архиерейской школы при митрополите Антонии I (Стаховском) (1721–1740 гг.). Первым преподавателем латинского языка по некоторым сведениям стал священник Иван Якимович, прибывший в Тобольск из Киева.

Во вновь открытом в Тобольске духовном учебном заведении преподавание всех предметов велось на латинском языке — по образцу и традициям Киевской духовной академии. И это не вызывает удивления, поскольку первые устроители семинарии, сибирские митрополиты, и практически все преподаватели первого набора являлись ее выпускниками. Это подтверждается семинарскими «Ведомостями», поданными в Тобольскую Губернскую канцелярию 20 октября 1780 г.: «Во оной преподаются на латинском языке: Грамматика и синтаксима, Пиитика, Риторика, Философия (четырех частей логики, физики, нравоучительной науки, метафизики), Богословие»[24].

В низших классах семинарии использовались так называемые «экзерциции» и «оккупации». Под ними понимались особые письменные упражнения в переводах с латинского языка на русский и наоборот (слово «оккупации» с латинского occuptio — занятие, дело, выполнение работы). Макарий (Булгаков) поясняет, что «Первыя сочиняемы были в классах и там же были подаваемы учителю. Последния … составляемы были в домах и квартирах и представлялись учителю»[25].

Интересен педагогический прием, с помощью которого учителя семинарии могли воздействовать на нерадивых учеников: им вручался так называемый «калькулюс» — чистый листа бумаги в футляре. Семинарист должен был носить это футляр до тех пор, пока не обнаруживал ошибки в ответе у кого-то из своих товарищей; если подобного не происходило, то он уносил злосчастный футляр с собой в спальню.

Детей духовенства принимали в семинарию уже прошедших первый этап обучения. Они должны были иметь необходимые навыки письма и чтения книг на русском языке. И эти обязанности возлагались на епархиальных заказчиков. Об этом красноречиво свидетельствует документ от 10 сентября 1750 г., который направил ишимский заказчик священник Михаил Соболев. В нем он сообщает, что согласно указа от ноября 1748 г. и «над священно церковно-служительскими детьми во учении их иметь крепкое смотрение и неусыпное попечение»[26]. Дети, не сумевшие показать «своих успехов» в письме и чтении, отсылались домой еще на год для «совершенного обучения». Через год родители должны были вновь представить их на смотр в консисторию, иначе «будут штрафованы».

Но многие из присылаемых на учебу в Тобольск не желали или не имели возможности несколько лет провести за партой. Так, Иван Старцов (14 лет) из Верхотурья обратился к митрополиту Антонию, с прошением о назначении его пономарем в Ильинскую церковь Муганского села, поскольку он остался сиротой вместе с сестрой и он «отчасти славянороссийской граммате, то есть Часослова и Псалтыря обучился»[27]. При митрополите Сильвестре в 1752 г. был принят указ, согласно которому запрещалось назначать на должности священно и церковнослужителей кого-либо без испытаний в умении писать, читать и знания церковной службы.

Вместо прежнего уже устаревшего помещения славяно-русской школы, митрополит Антоний II (Нарожницкий) выстроил новое каменное здание для семинарии, поместив его при архиерейском доме. Им же была основана семинарская библиотека, без которой немыслимо обучение как таковое. Многие книги он пожертвовал от себя лично. Но основу семинарской библиотеки составили книги, оставшиеся после митрополита Антония I. Абрамов Н. А. указывает на такое издание: «Maximam bibliothecam veterum Patrum et antiquorum scriptorum ecclesiasticorum in tomos XXVII distributam» в 27 томах, на которых сохранилась собственноручная надпись на них митрополита Антония II, что они «ex bibliotheca Metropolitana Toboliensi et Sibiriensi 1745 anno».

Митрополит Антоний II скончался в Тобольске 9 октября 1748 г. и был погребен в Софийско-Успенском кафедральном соборе. Ему удалось провести преобразование архиерейской школы в семинарию, которая просуществовала вплоть до прихода к власти большевиков.

Семинария упрочила свои позиции с прибытием на Тобольскую кафедру 12 декабря 1749 г. митрополита Сильвестра (Гловатского) (1749–1755), который долгие годы был преподавателем в Казанской духовной семинарии. Имея достаточный опыт в деле подготовки будущего духовенства, он ввел должность префекта. Первым префектом стал выпускник Киевской академии, учитель риторики Михаил Миткевич. 7 марта 1752 г. он принял рясофор с именем Модеста, а 25 марта был посвящен в иеромонахи с именем Михаил. Затем он получил сан архимандрита Тобольского Знаменского монастыря с правом служения в митре, мантии с зелеными скрижалями и с посохом. Именно он стал в дальнейшем первым ректором Тобольской духовной семинарии.

Но еще долгое время тобольская семинария именовалась не иначе как «славяно-латинская школа». В семинарии того времен изучали букварь, часослов, псалтирь, краткий катихизис, славянский и латинский языки, нотное пение, грамматику, пиитику, риторику и изъяснение Св. Писания. Около 1755 г. ввелось преподавание философии. Название классов семинарии звучали так: фара, инфима, грамматика, синтаксима, пиитика и риторика.

Долгое время не была решена финансовая сторона вопроса: на содержание духовной семинарии в Тобольске ни у казны, ни у Синода лишних средств не находилось «за большими у казны расходами». И потому первое время преосвященный вынужден был содержать семинарию на штрафные деньги, собираемые с духовенства за те или иные провинности[28]. Тобольская семинария была переведена на казенное содержание по 490 руб. в год; (в 1780 г. финансирование повышено до 2000 руб. и с 18 декабря 1797 г. — до 4000 руб.).

Годовой денежный доход архиерейского дома во время управления епархией митрополитом Сильвестром, составлял не более 1259 р. Из этих денег ежегодно до 500 р. тратится на жалованье «домовым служителям», а 700 р. на «домовые потребности», строительство и ремонт епархиальных зданий, включая приходские храмы.

6 декабря 1755 г. митрополит Сильвестр покинул пределы епархии, в связи с переводом на новое место служения. На Тобольской кафедре его заменил митрополит Павел (Конюскевич), который прибыл в Тобольск 20 ноября 1758 г. Именно при нем с 1763 г. в семинарии был введен полный курс предметов, обязательных для духовных заведений подобного типа

Таблица.

Количество учеников семинарии по классам с 1760 по 1767 гг.[29]