Великий князь Иван III

Великий князь Иван III

Исторический портрет царя Иоанна Грозного

В нашей истории царствование царя Ивана Васильевича Грозного, составляющее половину лет XVI столетия, есть одна из самых важных эпох. Оно важно как по расширению русской территории, так и по крупным и знаменательным событиям и изменениям во внутренней жизни. Много было совершено в этот полувековой период славного, светлого и великого по своим последствиям, но еще более мрачного, кровавого и отвратительного. Понятно, что при таком противоположном качестве многих важных явлений характер главного деятеля, царя Ивана Васильевича, представлялся загадочным, уяснить и определить его было немаловажной задачей отечественной истории, а это было возможно только при разнообразном изучении как былевой, так и бытовой стороны того века, к которому принадлежал царь Иван.Чтобы понять деятельность Ивана IV, надо знать, какую страну он получил в наследство, когда в 1533 году трехлетним ребенком вступил на престол и стал государем великим князем всея Руси.

К исходу первой трети XVI века Россия была большой страной, но все же намного меньше, чем в последующее время. На западе пограничной областью была Смоленская земля (в 1514 году отвоевана у Литовского княжества),
Калуга была границей на юго-западе, за ней простиралась степь, находившаяся под постоянной угрозой нападения крымского хана. На востоке Россия кончалась Нижегородским и Рязанским уездами. На востоке с Россией граничили
Казанское и Астраханское ханства. Лишь на севере рубежи страны, как и сейчас, доходили до Ледовитого океана. На северо-западе в руках России было и побережье Финского залива.

Государство было уже единым, но обьединение его закончилось лишь за полвека до вступления на престол Ивана IV (для средневековых темпов жизни срок совсем небольшой). Политическое обьединение было отнюдь не равнозначно централизации. Князья многих из тех территорий, что вошли в состав единого государства, владели еще обломками своих прежних княжеств как вотчинами, сохраняли частички своей былой власти. Феодалы из разных частей страны перемещаются, получают вотчины и поместья в новых местах. Постепенно складывается единый общерусский класс феодалов. К концу княжения Василия
III осталось всего 2 удельных княжества, принадлежали они младшим братьям
Василия III: Юрию, владевшему Дмитровом и Звенигородом, и Андрею, в удел которого входили Старица в Тверской земле и Верея на юго-западе.

Братья удельные князья тем более беспокоили Василия III, что у него долго не было наследника. Брак с Соломонией Сабуровой оказался неудачным: у супругов в течение 20 лет не было детей. В конце концов Василий III решился на неслыханный поступок развод, а Соломонию заточили в Покровский женский монастырь. Новой женой Василия III cтала княжна Елена Глинская молодая красавица. Отец княжны Василий Львович Глинский ничем выдающимся себя не проявил, зато дядюшка Михайло Львович был одним из самых блестящих авантюристов Европы XVI века. В молодости он перешел из православия в католичество. Его друзьями были магистр Тевтонского ордена Фридрих и сам великий князь литовский и король польский Александр Казимирович. При короле
Александре Глинский был фактически правителем княжества Литовского. В 1506 году король Александр умер и влияние Глинского кончилось, с чем смириться он не мог и в 1508 году князь Михайло возглавил восстание русских, украинских и белорусских феодалов против Великого княжества Литовского, за воссоединение с Россией. но мятеж был подавлен и Глинские бегут на Русь. В
Москве Михайло Глинский стал одним из тех, кто руководил русской внешней политикой на западном направлении. Ведь его имя оставалось знаменем для православных феодалов Украины, Белоруссии и Смоленщины, у него были давние личные контакты с видными деятелями и Великого княжества Литовского, и
Германской империи и Тевтонского ордена. Велика была роль Глинского в том, что в 1514 году удалось отвоевать у Великого княжества Литовского
Смоленскую землю. Дядя государыни занял почетное место при дворе, стал одним из советников Василия III.

Царь Иван родился в 1530 году. От природы он получил ум гибкий и бойкий, вдумчивый и немного насмешливый, настоящий великорусский, московский ум. Но обстоятельства, среди которых протекало его детство рано испортили этот ум, дали ему неестественное, болезненное развитие. Иван рано осиротел на четвертом году лишился отца, а на восьмом потерял мать. В душе его рано и глубоко врезалось и на всю жизнь сохранилось чувство сиротства, брошенности и одиночества, о чем он твердил при всяком случае:
"родственники мои не заботились обо мне". Как все люди, выросшие среди чужих, Иван рано усвоил привычку ходить оглядываясь и прислушиваясь. Это развило в нем подозрительность, которая с летами превратилась в глубокое недоверие к людям. В детстве ему часто приходилось испытывать равнодушие и пренебрежение со стороны окружающих. В торжесвенные церемониальные случаи при выходе или приеме послов его окружали царственной пышностью, Играют они бывало с братом Юрием в спальне покойного отца, а первенствующий боярин князь И.В. Шуйский развалится перед ними на лавке, обопрется локтем о постель становились вокруг него с раболепным смирением, а в будни те же люди не церемонились с ним, порой баловали, порой дразнили. покойного государя, их отца, и ногу на нее положит, не обращая на детей никакого внимания. Горечь, с какой Иван вспоминал об этом 25 лет спустя, дает почувствовать как часто и сильно его сердили в детстве. Необходимость сдерживаться, дуться, глотать слезы питала в нем раздражительность и затаенное, молчаливое озлобление пртив людей. Сцены боярского своеволия и насилия, среди которых рос Иван, привратили его робость в нервную пугливость, из которой с летами развилась наклонность преувеличивать опасность, что заставляло его быть всегда настороже. Как все люди, слишком рано начавшие борьбу за существование, Иван преждевременно повзрослел.

В 17-20 лет он поражал окружающих непомерным количеством пережитых впечатлений и передуманных мыслей, до которых его предки не додумались и в зрелом возрасте. Когда Великому князю исполнилось 17 лет он собрал двор и объявил о своем намерении жениться, но еще до своей женитьбы он объявил им свое намерение венчаться на царство. С этого времени российские монархи начали не только в сношениях с другими державами но и внутри государства, во всех делах и бумагах, именоваться царями, сохраняя и титул великих князей. А между тем знатные сановники обьехали Россию и представили лучших невест государю он избрал из них юную Анастасию, дочь вдовы Захарьиной, которой муж был окольничий, а свекор - боярином Иоанна III. Но не знатность, а личные достоинства невествы оправдывали его выбор.
Современники приписывают ей все женские добродетели: целомудрие, смирение, набожность, чувсвительность, благость, ум; не говоря о красоте. Венчание прошло в храме богоматери. Прервав веселые пиры двора, Иоанн и супруга ходили пешком зимою в Троицкую Сергиеву лавру и провели там первую недели великого поста, ежедневно моляся над гробом святого Сергия. Но сия набожность Иоаннова неискренняя любовь к добродетельной супруге не могли укротить его пылкой беспокой души, стремительный в движениях гнева, приученный к неуемной праздности, к забавам грубым, неблагочинным. Он любил показывать себя царем, но не в делах мудрого правления, а в наказаниях, в необузданности прихотей; Играл, так сказать милостями и опалами; умножал число любимцев, еще более умножал число отверженных; своевольничал, чтобы доказать свою независимость; он не знал, что государь, истинно независимый, есть только государь добродетельный. Примером того может служить то, что 70 челобитников псковских пришли с жалобами, обвинениями на своего наместника князя Турунтая-Проньского. Государь не выслушал: закипел гневом; кричал и топал, лил на них горящее вино, палил им бороды и волосы, велел их раздеть и положить на землю. Они ждали смерти. В сию минуту донесли Иоанну о падении большого колокола в Москве; он ускакал в столицу, и бедные псковитяне остались живы. Чесные бояре с потупленным взором безмолствовали во дворце; шуты забавляли царя, а льстецы славили его мудрость.
Добродетельная Анастасия молилась вместе с Россиею, и бог услышал их.
Характеры сильные требуют сильного потрясения, чтобы свергнуть с себя иго злых страстей и с живою ревностию устремиться на путь добродетели. Никогда
Россия не управлялась хуже. Глинские, подобно Шуйским, делали что хотели именем юноши-государя; наслаждались почестями, богатством и равнодушно видели неверность частных властителей; требовали от них раболепства, а не справедливости.

Для исправления Иоаннова надлежало сгореть Москве. Сия столица ежегодно разрастала своим пространством и числом жителей. Дворы более и более стеснялись, новые улицы примыкали к старым, дома строились лучше для глаз, но не безопаснее прежнего: тленные громады зданий ждали только искры огня, чтобы сделаться пеплом. Летописцы Москвы часто говорят о пожарах, называя иные великими; но никогда огонь не свирепствовал в ней так ужасно, как в 1547 году. Сгорели все дома от Арбата и Неглинной до Яузы и до конца
Великой улицы, Варварской, Покровской, Мясницкой, Дмитровской, Тверской. Ни огороды, ни сады не уцелели: дерева обратились в уголь, трава - в золу.
Сгорело 1700 человек, кроме младенцев. Нельзя, по сказанию современников, ни описать, ни вообразить сего бедствия. В сие ужасное время, когда юный царь трепетал в Воробьевском дворце своем, а добродетельная Анастасия молилась, “явился там какой-то удивительный муж, именем Сильвестр, саном иерей, родом из Новагорода, приближился к Иоанну с подъятым, угрожающим перстом, с видом пророка, и гласом убедительным возвестил ему, что суд божий гремит над главою царя легкомысленного, злострастного; что огонь небесный испепелил Москву, что сила вышнего волнует народ и льет гнев в сердце людей.” Он указал Иоанну правила, данные вседержителем сонму царей земных и произвел чудо: Иоанн сделался иным человеком; обливаясь слезами раскаяния простер десницу к наставнику вдохновеннуму; требовал от него силы быть добродетельным. Смиренный иерей, не требуя ни высокого имени, ни чести, ни богатсва, стал у трона, чтобы ободрять юного венценосца на пути исправления, заключив тесный союз с одним из любимцев Иоанновых, Алексеем
Адашевым, прекрасным молодым человеком, имеющим нежную и чистую душу, нравы благие, разум приятный, бескорыстную любовь к добру, он искал Иоанновы милости не для своих личных выгод, а для пользы отечества. Здесь начинается эпоха Иоанновой славы, новая деятельность в правлении.

К концу 40-х годов при молодом царе складывается кружок придворных деятелей, которым он доверяет ведение государственных дел. К власти пришла новая группировка, которая вошла в история под названием Избранной рады.
Всего десятилетие суждено было существовать “Избранной раде”, всего десятилетие было отпущенно исторической судьбой для деятельности решительных и энергичных реформаторов, протекавшей в условиях относительного мира между всеми классами и сословиями русского общества. Но за этот краткий период государственное и социальное устройство России претерпело столь сильные изменения, какие не происходили за целые века спокойного развития. “Избранная рада” возникла в 1549 году, а в 1560 ее уже не существовало.

За это время, во-первых, сформировалась развитая система “приказов”
(свод действующих законов). Каждый из приказов отвечал за определенную сферу управления: так, например, Посольский приказ - за дипломатическую службу, Разрядный приказ - за большую часть военных дел, Челобитный приказ
- за контроль над остальными приказами.

Во-вторых, в 1550 году был введен в действие новый Судебник (свод действующих законов), расширенный, систематизированный, включающий все новое, что накопилось в судебной практике со времен введения старого
Судебника в 1497 году.

В-третьих, было реорганизованно местное управление. Власть наместников, которые раньше назначались великим князем на определенное время, была заменена властью выборных земских органов.

В-четвертых, церковный собор 1551 года превел к единообразию все обряды, поставил задачу улучшить нравы духовенства. Этот собор вошел в историю под названием Стоглавого, так как его решения были сведены в сто глав.

Наконец, наиболее целенаправленным изменениям подверглось военное дело. Было подготовленно и принято Уложение о военной службе, определяющее, с какого количества земли (поместья) воин должен был выходить в поход
“конно, людно, оружно”. Под Москвой была выделена земля для привилегированных дворян, из числа которых впоследствии назначались воеводы, “головы” (низшие офицеры), дипломаты и администраторы. Возник корпус первого русского постоянного войска - стрельцов получавших из казны жалованье, вооружение и обмундирование. Все эти преобразования совершались одновременно с впечатляющими победами в войнах и внешнеполитическими успехами.

Между тем царь повзрослел, преобрел некоторый опыт в государственных делах и уже тяготился деятельным правлением “Избранной рады”. Воля его, стесненная в юности, теперь распрямилась, словно отпущенная пружина, стремясь к самовластию.

Одной из главных черт харрактера Иоанна IV стала неспособность сдерживать себя в чем-либо, неспособность ставить своим желаниям и планам разумные пределы. С течением времени царь стал подвержен приступам гнева, во время которых он терял над собой контроль. Через четверть века в состоянии такого припадка ему суждено было убить своего сына Ивана. Придя в ярость в споре с сыном по ничтожному поводу, царь ударил того в голову жезлом. Царевич от раны заболел и умер, родитель его “рыдал и плакал”, придя в себя и осознав содеянное, да было поздно.

До начала 60-х годов самовластие Иоанна IV было ограничено в политическом отношении “Избранной радой”, а в моральном - его наставником митрополитом Макарием и женой Анастасией, единственным существом, к которому Иван питал в зрелые годы приязнь и любовь. В связи с началом
Ливонской войны царь вступил в конфликт с деятелями “Избранной рады”, стоявшеми за войну с Крымским ханством, для которой тогда сложилась благоприятная военно-политическая ситуация. В отношении Ливонии рада считала предпочтительными мирные переговоры или боевые действия в ограниченых масштабах. ”Избранную раду” поддерживала значительная часть аристократии, но Иоанн IV настоял на своем и мог счесть себя правым, поскольку в первые войны с Ливонским орденом русские воевали успешно.

В августе 1560 года умерла царица. Боярская группировка обвинила
Адашева в отравлении Анастасии и колдовстве. В результате “Избранная рада” пала, ее деятели и сторонники подверглись гонениям и опале. В декабре 1563 года скончался миторополит Макарий, и на его место был поставлен тихий, нерешительный митрополит Афанасий. Московский государь начинает единолично руководить всей внутренней и внешней политикой. В двух словах его политический курс можно охарактеризовать как доведение личной власти до уровня неограниченного самодержавия внутри страны и максимально возможное ее распространение за пределы Московского государства путем завоеваний.

В годы Ливонской войны в стране уже чувствоется нарастающие истощение сил и средств из-за военных тягот. Аристократическая верхушка была заинтерисованна в оборонительных войнах, в отстаивании южных рубежей от набегов татар. Напротив, низшая часть дворянства - выступала за продолжение наступательной войны с западными соседями. Это и понятно: по сравнению с землвладельцами-аристократами дворяне значительно хуже были обеспечены землей. Эта война представляла собой желанный источник обогащения: за счет военной добычи и, возможно, за счет получения новых земельных участков в присоединенных областях. Стремление дворянства совпадали с крупными завоевательными планами царя и поддерживались Русской Православной церковью, но они противоречили чаяниям боярства, не видевшим смысла в завоеваниях, посадского населения, недовольного усилением налогов и повинностей. Пока в войне царским войскам сопутсвовал успех, это противоречие не было столь очевидным, но как только начались серьезные неудачи, царь перешел к политике репрессий ,стремясь любой ценой сломить сопротивление верхушки служилого класса, сделать из нее послушное, безгласное орудие.

Трагедия исторического момента заключалась в том, что воля умного, энегичного, но необузданного государя вступила в противоборство с волей целого сословия, притом самого могущественного в русском обществе. Эта борьба нанесла государству непоправимый ущерб.

В 1563-1564 годах на сторону Литвы перебежала несколько недовольных аристократов: военный голова Богдан Хлызнев-Колычев, воевода Андрей
Курбский, воевода князь Горенский. В 1564 году, несчастливом для
Московского государства, царские армии дважды были разбиты польско- литовскими войсками. В результате Иван IV лишился иллюзий в отношении собственного всесилия и приступил к политике “крутых мер”.

3 декабря 1564 года Царь со всей семьей под охраной отряда дворян выехал из Москвы в Александровскую слободу, где обьявил о своем отречении от престола, и от куда отправил два послания. В первой грамоте государь обвинял князей, бояр, воевод в измене, казнокрадстве, нежелании защищать страну. Содержание второй грамоты состояло в том, что на москвичей гнева и опалы царя нет. Находясь под угрозой народных волнений, Боярская дума в январе 1565 года отправила делегацию к царю, уговаривая его вернутся на престол. Делегация согласилась на чудовищные условия возврата, из которого вырос чудовищный эксперимент, называемый “опричниной”. Иоанн IV получал право подвергать изменников опале как ему вздумается. Из государственной территории ему был выделен особый удел, который существовал как бы помимо
(опричь) всех остальных областей: в нем были свои приказы, царский двор, свое войско, в его пределах власть безраздельно принадлежала царю. Опричная резиденция царя помещалась в замке, специально выстроенном в центре Москвы.
Историки Р.Ю. Виппер и А.Л. Хорошкевич связывали установление опричных порядков с внешнеполитическими и военными затруднениями. Опричнина была учреждена прежде всего для того, чтобы любой ценой выжать из страны силы и средства для продолжения Ливонской войны и подавить любое сопротивление всех тех, кто мешал этому. Опричные порядки представляли собой систему чрезвычайных мер военного времени. Но результаты введения опричнины были прямо противоположными, за время ее существования на западном фронте русские войска не добились сколько-нибудь военных успехов.

В 1566 году был созван Земский собор, на котором царь выслушал мнения своих подданных по поводу продолжения войны и не обнаружил ожидаемого единодушия. Более того, земские деятели настаивали на отмене опричнины.
Летом 1568 года пролизошло антиопричное выступление московских посадских людей. Вся эпоха существования опричнины - была временем постоянного раскрытия заговоров и ведения следственных дел. Трудно определить в наше время, какие из заговоров были настоящими, а какие всего лишь плодом мнительности царя и его страха перед собственными подданными.

Целая эпоха кровавых казней, которым русское общество подвергалось в период опричнены, является карой несоответственно тяжкой. Ведь умели же дед и отец Иоанна IV управлять державой без всяких массовых репрессий. А их внук и сын использовал опричные порядки в качестве боевого топара, обрушившегося на головы виновных и невинных порой без суда и следствия.

Казнили десятками, сотнями, целыми семьями и даже родами. В 1567 году царь вызвал во дворец боярина Федорова - одного из богатейших и уважаемого в народе человека, облачил его в царские одежды, усадил на трон, а затем собственноручно заколол его ножом, считая виновным в заговоре. По “делу”
Федорова было уничтожено 370 человек. В 1569 году по приказу царя принял яд его двоюрный брат, князь Старицкий, второй по знатности в России после самого царя, вместе с ним были умерщвлены его семья и слуги. 25 июля 1570 года на рыночной площади были зверски казнены 116 человек “опальных”. Не щадили даже сел и деревень, принадлежавших “опальным”. Но самой жуткой страницей опричнины стал разгром Новгорода, куда Иван IV нагрянул с опричным войском и где творил расправу полтора месяца. “Мертвые тела людей и животных запрудили реку Волхов, куда они были сброшены. История не знает столь ужасной резни” - пишет англичанин Дж. Горсей. Самые скромные подсчеты числа казненых в Новгороде говорят о 2-х - 3-х тысячах жертв. Потомки имели полное право называть Ивана IV Грозным. Впрочем, за рубежом его называли
Иваном Ужасным.

В итоге всех устрашающих мер Ивана Грозного военная система страны не упрочилась, а расшаталась. Лучшие воеводы были казнены; другие были до того запуганы, что боялись вступить с неприятелем в бой, опасаясь потерпеть неудачу и быть за это казненными. Опричное войско оказалась малобоеспособным. Бесконечная война поглотила массу сил и средств, южные рубежи страны оказались оголенными. В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей, разгромив опричное войско, появился под самыми стенами Москвы и сжег весь огромный московский посад. Во время пожара погибли десятки тысяч москвичей.

Перед лицом неудачи опричной политики Иван IV вынужден был отменить в
1572 году опричнину.

В результате опричной политики, чрезвычайных,крутых мер в 70-80-е годы XVI века Московское государство вошло в полосу кризиса. В 25-летней
Ливонской войне Россия потерпела поражение, лучшая боеспособная часть войск была уничтожена на полях сражений, завоеванные территории утеряны. Страна была доведена до страшного разорения.

Царь Иван IV 3,5 десятилетия обладал всей полнотой власти в
Московском государстве. Он ставил перед собой весьма маштабные задачи и нередко добивался успеха, но затем терял плоды первоначальных побед, во всем желая большего, неумея хоть в чем-либо себя ограничить. В результате он окончил свои дни как проигравшийся картежник, слепо уверовавший в свою удачу, поставивший на карту все свое состояние и к концу игры распрощавшийся с бльшей его частью. Судьба этого государя представляет собой великолепный пример правителя, стремившегося более к личной славе и могуществу, нежели к пользе государства, которое досталось ему по праву рождения.

Значение царя Ивана.Таким образом, положительные значения царя Ивана в итории нашего государства далеко не так велико, как можно было бы думать, судя по его замыслам и начинаниям, по шуму, какой производила его деятельность. Грозный царь больше задумывал, чем сделал, сильнее подействовал на воображение и нервы своих современников, чем на современный ему порядок. Жизнь московского государства и без Ивана устроилась бы так же, как она строилась до него и после него, но без него это устроение пошло бы легче и ровнее, чем оно шло при нем: важнейшие политические вопросы были бы разрешены без тех потрясений, какие были им подготовлены.

Царь Иван был замечательный писатель, пожалуй, даже бойкий политический мыслитель, но он не был государственным дельцом.
Одностороннее, себялюбивое и мнительное направление его политической мысли при его нервной возбужденности лишало его практического такта, политического глазомера, чутья действительности, и, успешно предприняв завершение государственного порядка, заложенного его предками, он незаметно для себя самого кончил тем, что поколебал самое основание этого порядка.
Карамзин преувеличил очень немного, поставив царствование Ивана - одной из прекраснейших по началу - по конечным его результатам наряду с монгольским игом и бедствиями удельного времени. Вражде и произволу царь жертвовал и собой, и своей династией, и государственным благом. Его можно сравнить с тем ветхозаветным слепым богатырем, который, чтобы погубить своих врагов, на самого себя повалил здание, на крыше коего эти враги сидели.

Но тем не менее, добрая слава Иванова пережила его худую славу в народной памяти: стенания умолкли, жертвы истлели, и старые предания затмились новейшими; но имя Иоанново блистало на судебнике и напоминало приобретение трех царств монгольских, доказательства дел ужасных лежали в кригохранилищах, а народ в течение веков видел Казань, Астрахань, Сибирь как живые монументы царя-завоевателя; чтил в нем знаменитого виновника нашей государственной силы, нашего гражданского образования; отвергнул или забыл названия мучителя, данное ему современниками, и по темным слухам о жестокости Иоанновой доныне именует его только ГРОЗНЫМ.