Венгрия в 1956 году: мятеж или революция?

Венгрия в 1956 году: мятеж или революция?

Курсовая работа по новейшей истории зарубежных стран

Тема: Венгрия в 1956 году: мятеж или революция?

(сдавалась в Саратовский гос университет, истфак, ноябрь 2002 г.)

Содержание

	Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .	3
1.	Итоги социалистической революции. Режим М. Ракоши. . . . .	5
2.	Деятельность правительства И. Надя. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .	9
3.	Поражение реформаторских сил в Венгрии. . . . . . . . . . . . . . . .	21
	Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .	28
	Список используемой литературы. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .	29

Введение

Происходящие в последние годы в нашей стране масштабные политические и социально-экономические преобразования привели к необходимости переосмысления многих исторический событий как в России, так и в зарубежных странах. Не являются исключением и события, произошедшие в 1956 г. в Венгрии. 

В советский период венгерская революция 1956 г. была объявлена контрреволюционным мятежом. Вот как говорится о его содержании в Большой советской энциклопедии:

“Контрреволюционный мятеж 1956 г. в Венгрии, 23 окт. - 4 ноября, вооруженное выступление против народ­но-демократического строя, подготовленное си­лами внутренней реакции при поддержке международного империализма с целью лик­видации социалистических завоеваний венгерского народа, восстановления в стране господства капиталистов, составлявших наря­ду с примкнувшими к ним мелкобуржными элементами классовую базу контррево­люционного мятежа. Внутренние контрреволюционные силы, поддерживавшие тесную связь с империалистическими кругами США и западно­европейских держав, использовали в борьбе против рабоче-крестьянской власти ошиб­ки и извращения, допущенные руковод­ством (М. Ракоши, Э. Герэ) Венгерской партии трудящихся. Это дало возможность силам реакции втянуть в борьбу  на  стороне  контрреволюции некоторую часть населения. Ошибки Ра­коши — Герэ облегчили подрывную рабо­ту сформировавшейся задолго до контрреволюционного мятежа 1956 г. ревизионистской группы И. На­дя — Г. Лошонци. … 3 ноября 1956 было сформировано ре­волюционное рабоче-крестьянское прави­тельство во главе с Я. Кадаром, создано Временное руководство Венгерской со­циалистической рабочей партии. Новое правительство обратилось за помощью для ликвидации мятежа к правительству СССР. Части Советской Ар­мии, временно дислоцированные на территории ВНР на основе Варшавского договора, помогли венгерским революционным силам разгро­мить (4 ноября) мятеж. … Разгром мятежа явился серь­ёзной победой венгерского народа, социалистической системы, мирового коммунистического движения”[1].

Были ли действительно описанные выше события “контрреволюционным мятежом”? Каковы их причины, только ли “ошиб­ки и извращения”, допущенные руковод­ством ВПТ (М. Ракоши, Э. Герэ)? Какая часть населения была “втянута в борьбу на стороне контрреволюции”? Какие цели преследовало правительство И.Надя? Каков был характер проводимых им реформ? Что представляли из себя действия руководства СССР: подавление “контрреволюционного мятежа” или карательную акцию?

Анализ этих вопросов и является целью данной работы.

1. Итоги социалистической революции. Режим М. Ракоши

Венгерское восстание осенью 1956 г. явилось первым наиболее серьезным проявлением кризиса административно-командной системы советского типа социализма в Европе. Первопричина этих острых кри­зисных явлений, приобретших самую острую форму, состояла в грубых, граничивших с преступлениями, ошибках и нарушениях руководством венгерской партии трудящихся (ВПТ) во главе с М. Ракоши элементар­ных норм общественно-политической жизни, управления страной.

Ус­тановив сталинского толка режим, оно слепо копировало и активно на­саждало все те командно-силовые методы управления обществом, ко­торые получили распространение в СССР. Политика генсека ВПТ и уз­кого круга его ближайшего окружения в составе правящей "четверки" (Э. Гере, М. Фаркаша и И. Реваи), фактически отказавшейся от принци­пов коллективного руководства и узурпировавшей власть в государстве, характеризовалась не только атмосферой всеобщего насилия, произво­ла, беззакония, запугивания и слежки за каждым гражданином, но и ме­лочной регламентацией жизни всего общества, резким ухудшением ма­териального положения трудящихся. За 1949-1953 гг. представители каждой третьей-четвертой венгерской семьи из общего числа 9-милли­онного населения прошли через "венгерский ГУЛАГ". Особенно по­страдало крестьянство. В условиях начатой в те годы коллективизации около 800 тыс. крестьян предстали перед ракошистским судом, из кото­рых больше половины было противозаконно осуждено, до 400 тыс. се­мей подверглись деклассированию[2].

Тогда же была предпринята попытка превращения сельскохозяйст­венной Венгрии в "страну железа и стали". На алтарь индустриализации приносились огромные жертвы, отвлекавшие средства от сельского хо­зяйства, что сопровождалось голодом и обнищанием масс.

Искусственное "обострение классовой борьбы" привело к нагнета­нию в обществе истерии бдительности и поиску врагов повсюду - начи­ная с акций против католической церкви и кончая компартией и орга­нами безопасности. С 1949 г. с помощью советников из СССР началась серия сфабрикованных так называемых концепционных судебных про­цессов. Из них наиболее нашумевшим оказался процесс по "делу" Л. Райка (бывшего секретаря Центрального руководства (ЦР) партии, министра МВД)[3], открывшего серию "разоблачительных" судебных разбирательств, в ходе которых был арестован 141 человек, из них 38 -интернированы, 15 - приговорены к смертной казни (Райка казнили 1 октября 1949 г.), а 11-к пожизненному заключению. В тюремных за­стенках оказались многие видные деятели компартии и бывшие левые социал-демократы, работавшие в годы войны в условиях подполья (сре­ди них секретарь ЦК Янош Кадар)[4].

В начале 50-х годов М. Ракоши достиг апогея своей личной власти. Власть "хозяина" страны, считавшегося "лучшим учеником И.В. Стали­на", была неограниченной и сравнима разве что с советским образцом. Наряду с постом генсека ЦР ВПТ Ракоши с августа 1952 г. занял и пост премьер-министра, стал председателем комитета обороны и фактиче­ски управлял госбезопасностью, сосредоточив тем самым в своих руках непомерную полноту власти. Проблема требовала неотложенного ре­шения.

После смерти И.В. Сталина новое московское руководство, не заин­тересованное в осложнении обстановки в Венгрии, в мае 1953 г. в сроч­ном порядке негласно пригласило Ракоши в советскую столицу и, осоз­нав возможные катастрофические последствия его политики, попыта­лось убедить его последовать примеру Кремля, поделиться властью и ослабить тоталитарный пресс на общество[5]. Ракоши и его окруже­ние, однако, не желали расставаться с привычной сталинской моделью власти.

Глядя на бездействие Ракоши, Москва решила вмешаться и в сере­дине июня 1953 г. по поименному списку пригласила в СССР не только Ракоши, но и таких партийно-государственных руководителей как И. Доби, Э. Гере, И. Надь, А. Хегедюш, Я. Хидаш, Б. Салаи и Р. Фёльдвари для обсуждения положения в стране. Такие ортодоксальные лиде­ры как М. Фаркаш и И. Реваи, относящиеся к узкому кругу Ракоши, не были приглашены. На совещании, где с советской стороны присутство­вали Г.М. Маленков, Л.П. Берия, В.М. Молотов, Н.С. Хрущев, Н.А. Булганин, А.И. Микоян и посол К.В. Киселев, политика Ракоши была подвергнута резкой критике, подчеркнута личная ответствен­ность за создавшееся положение лидера партии, а также Гере, Фаркаша и Реваи[6]. Венгерское руководство порицалось за допущенные "ошиб­ки", за тяжелую экономическую ситуацию в стране, за массовые зло­употребления и нарушения законности. Советские лидеры требовали отказаться от догматического курса ВПТ. Ракоши было предложено поделиться властью: уступить пост премьер-министра предписывалось Имре Надю и удалить из высшей партийной власти скомпрометировав­ших себя министра МВД, уличенного в ряде противозаконных действий, М. Фаркаша и "главного идеолога" И. Реваи. Сам Ракоши должен был признать свои ошибки, но получил возможность продолжить работу в качестве первого секретаря ЦР ВПТ.

Ракоши и его ближайшее окружение, однако, не осмелились откры­то заявить о своих "ошибках", так как еще надеялись на возвращение к старому. С правительственной программой было поручено выступить премьеру И. Надю, занявшему свой пост по рекомендации Кремля. Из его слов страна узнала о предстоящих переменах, намерениях исправить наиболее вопиющие нарушения законности, о реабилитации незаконно репрессированных и некотором смягчении тоталитарного давления на общество (снижение темпов коллективизации и индустриализации и др.). Программа демократического обновления Надя предлагала аль­тернативу жесткому сталинистско-ракошистскому режиму и сняла ост­роту социально-политической напряженности, она встретила всеобщее одобрение населения Венгрии. Однако она с самого начала вызвала яв­ное и скрытое сопротивление со стороны Ракоши и его приближенных, выжидавших удобного момента, осложнения международной обстанов­ки, чтобы совершить поворот назад к ортодоксальному курсу. Такой случай появился в начале 1955 г. под влиянием осложнения междуна­родной напряженности, когда в СССР были внесены коррективы во внешнюю политику. Ситуацию использовали ракошисты. В середине 1955 г. популярный в народе премьер-министр за "правый уклон" с сог­ласия советских лидеров был отстранен от власти. От Надя требовали ритуальной самокритики (как в 1949 г.), но он отказался и в итоге был даже исключен из рядов ВПТ. В партии и в обществе в целом разверну­лась борьба между догматическими и реформаторскими силами, приоб­ретая все большую остроту.

Венгерская общественность с недовольством восприняла поворот в политике, не желала возврата к сталинизму. Ретроградный поворот стал возможным с молчаливого согласия Москвы, которая в условиях "холодной войны" предпочитала видеть во главе Венгрии испытанного человека "сильной руки". Реставрация ракошистских порядков имела катастрофические последствия для страны. Противоречия в стране про­должали обостряться и в итоге в октябре 1956 г. вылились в народное восстание.

2. Деятельность правительства И. Надя

Руководство Венгрии во главе с Гере продолжало управлять прежними методами, оно не желало каких-либо перемен и поэтому не предприни­мало серьезных мер в интересах снятия социально-политической напря­женности. Ракоши остался в составе ЦР, но, опасаясь дальнейших разо­блачений, уехал в подмосковную Барвиху. Противоречия в стране про­должали обостряться и в итоге в октябре 1956 г. вылились в народное восстание.

Основной причиной выступления студентов и широких слоев вен­герского общества послужило массовое недовольство внутренней поли­тикой обанкротившегося партийного руководства. Состоявшееся 6 ок­тября перезахоронение останков Л. Райка, а затем ряда невинно казнен­ных генералов - жертв ракошистского произвола - взбудоражило об­щество. События же в Польше подтолкнули студентов к проведению собраний, а затем и демонстрации 23 октября 1956 г. Выдвигаемые ими и интеллигенцией основные требования касались отказа от сталинизма, проведения внеочередного съезда ВПТ, отстранения опозорившихся партийных функционеров, демократизации режима, обновления социа­лизма в духе XX съезда КПСС, уважения национальных традиций и го­сударственного суверенитета. Партийно-политическая элита не только растерялась, но и оказалась далекой от понимания этих проблем, по су­ти, не сразу уловила смысла происходящего.

23 октября газета Союза писателей не без основания писала: "Руко­водители партии и государства до сих пор не представили жизнеспособ­ной программы. Ответственность за это несут те силы, которые вместо расширения социалистической демократии упорно работают над вос­становлением сталинистско-ракошистской террористической систе­мы". Ситуация в тот день в Венгрии достигла особого накала.

Колебание партийно-государственного руководства, то разрешав­шего, то запрещавшего проведение митинга солидарности с польскими рабочими, только осложнило обстановку. Лозунги студентов и их тре­бования "Долой сталинизм!" постепенно радикализировались, и среди них появилось требование о приведении в соответствие с мирным дого­вором 1947 г. пребывание советских войск на территории Венгрии.

Обеспокоенные сложившейся в Венгрии ситуацией, 23 октября в Будапешт в срочном порядке прибыли генералы армии - глава КГБ СССР И.А, Серов и первый замначальника генштаба М.С, Малинин. В присутствии Серова начальник милиции г. Будапешта И. Силади отка­зался дать согласие на использование оружия против демонстрантов. Стрелять в массы выразили готовность лишь ракошистский идеолог И. Реваи и вице-премьер Д. Марошан. В итоге демонстрация была раз­решена, и столичный партком во избежание эксцессов даже призвал пар­тийцев к участию в митингах, которые и прошли мирно возле памятни­ков польскому генералу И. Бему и поэту Шандору Петефи, где в присут­ствии десятков тысяч человек были зачитаны требования студентов. Затем значительная часть демонстрантов в ожидании реакции на свои требования высшего партруководства отправилась к зданию парламен­та, надеясь получить ответ на такие самые яркие предложения, как уда­ление "символа сталинской тирании" (памятника И.В, Сталину), про­должение реформ и суд над Ракоши.

Здесь к студентам в конце трудового дня присоединились рабочие, служащие крупнейших промышленных предприятий, интеллигенция, офицеры, курсанты военных училищ. Их численность, согласно совет­ским источникам, составляла около 200 тыс. человек[7]. Они требовали, чтобы перед ними выступил И. Надь, и ожидали обещанного на 20 ча­сов выступления Э. Гере по радио. Но им пришлось разочароваться. Надь, который только что вернулся с Балатона, где провел три дня, долго не появлялся, так как ждал официального приглашения со сторо­ны высшего партруководства. А вечером, когда это произошло, его, пытавшегося успокоить разгоревшиеся страсти, просившего собрав­шихся разойтись и предоставить решение проблемы руководству ВПТ, уже освистали.

В специальном докладе Особой комиссии ООН, заслушавшей ог­ромное число очевидцев, об этом акте, в частности, отмечалось: "... по­сле 21 часа из окон на втором этаже стали выбрасывать гранаты со сле­зоточивым газом, а через минуту два сотрудника безопасности откры­ли огонь по толпе. Много было убитых и раненых. Если вообще можно выделить момент, когда демонстрация перерастет в бурное столкнове­ние, то таким поворотным пунктом стало вмешательство и без того не­популярных, вызывавших ужас в народе сил госбезопасности против беззащитных людей... На помощь гэбистам были направлены к месту происшествия части венгерской армии, но солдаты после минутного ко­лебания встали на сторону толпы". Ночью повстанцы овладели здани­ем радио, но вещание было отключено, поэтому к утру они сами разо­шлись.

Советское руководство, обеспокоенное ситуацией в Венгрии, уже заранее начало принимать подготовленные меры. Командование Советской Армией еще в июле утвердило "план действий по восстановлению об­щественного порядка на территории Венгрии". Среди офицеров Особо­го корпуса, расквартированного в Венгрии, 21 октября состоялась про­верка готовности к действиям по плану "Волна". Командование кор­пуса во главе с генералом Е. Малашенко регулярно информировалось о ситуации в стране послом Андроповым. На территории СССР также заранее были предприняты меры на случай неконтролируемого разви­тия событий. 19-20 октября 108-ой парашютно-десантный полк в При­балтике, 7-я воздушно-десантная дивизия Прикарпатского военного округа были приведены в полную боеготовность для вылета в Вен­грию; последняя 19 числа вылетела на советскую военную базу в Текёле под Будапештом. Решающие действия были предприняты, однако, 23 октября, когда в полную боевую готовность были приведены не только Особый корпус, но и четыре гвардейские механизированные ди­визии, дислоцированные в Венгрии, такая же дивизия, а также одна стрелковая, одна зенитно-артиллерийская Прикарпатского военного округа и 38-ая общевойская армия генерала Х.Д. Мансурова того же во­енного округа. К ним присоединилась 33-я механизированная дивизия из Румынии, которая 24 числа в полдень уже обосновалась вблизи Бу­дапешта.

Согласно венгерским исследованиям, первые советские формиро­вания появились в Будапеште из частей, расположенных в Венгрии, на основании распоряжения главного советского военного советника при Минобороне ВНР генерал-лейтенанта М.Л. Тихонова. Окончательное же решение о военном вмешательстве в события принималось на засе­дании Президиума ЦК КПСС 23 октября после информации министра обороны Г.К. Жукова. Согласно протокольной записи в ходе обсужде­ния проблемы лишь один А.И. Микоян выразил сомнение в целесооб­разности ввода войск и заявил, что "без И. Надя нам не овладеть движе­нием". Официальный документ о приглашении советских войск был составлен Андроповым несколько позже и 28 октября подписан удален­ным 24 октября с поста премьер-министра А. Хегедюшем (Гере юриди­чески не обладал такими государственными полномочиями). Под доку­ментом стояла дата 24 октября.

События у дома радио, приведшие к вооруженному столкновению, явились началом кровавой драмы октября-ноября 1956 г. 24 октября на рассвете на улицах Будапешта появились первые танки, призванные произвести, как в ГДР в 1953 г., устрашающее воздействие на непокор­ных венгров.

Они и взяли под контроль важнейшие стратегические объекты сто­лицы. Эти действия, однако, не оправдали ожидания Гере и его окруже­ния. Военное вмешательство скорее способствовало радикализации требований повстанцев, и, задев национальную гордость, привело к воз­никновению новых очагов борьбы и сопротивления. Произошло это несмотря на то, что с подачи Гере и его сторонников пропагандистская машина во всеоружие заговорила о вооруженном нападении "фашист­ских, реакционных", а затем и "контрреволюционных сил" на общест­венные здания.

Тем временем в ночь с 23 на 24 октября в Будапеште проходило за­седание высших органов партийно-государственной власти, где И. Надь был возвращен в партийное руководство, а утром избран главой прави­тельства. Согласившись занять пост без всяких условий, Надь столкнул­ся с дилеммой: пойти на уступки демонстрантам и восставшим, либо от­казать им в этом. Выступая в полдень по радио, он высказался за реше­ние проблем мирными средствами.

Это несколько снизило напряженность, но резко контрастировало с представлениями Гере и его окружения, которые намеревались решать их с помощью оружия.

Противостояние власти и народа особенно ярко проявилось 25 ок­тября, когда перед зданием парламента собралась 10-тысячная толпа мирного безоружного народа, все еще надеявшегося добиться уступок. Но в ответ по собравшимся (тем более, что они начали братание с эки­пажами советских танков) с крыш и балконов близлежащих домов раз­дались смертоносные очереди тяжелых пулеметов. Мирная демонстра­ция благодаря провокации гэбистов превратилась в кровавую драму, которая еще больше взбудоражила общество и дала толчок дальней­шей эскалации сопротивления. На площади вокруг парламента оста­лась сотня убитых и огромное число раненых горожан. В донесениях посольств США и Великобритании из Будапешта в этот день были та­кие слова:

“Кровопролитие произошло после того, как туда приехало не­сколько сотен демонстрантов на грузовиках, бронемашинах и даже на русских танках. "Русские с нами! Они говорят, что не хотят стрелять в венгерских рабочих", - кричали они нашему корреспонденту... В пол­день на площади перед парламентом лежало много трупов, умирающих мужчин и женщин”. "Численность жертв велика, среди них женщины и дети. Население побаивается массовых репрессий". Массовый рас­стрел безоружных людей, вошедший в историю как "кровавый чет­верг", вызвал волну широкого народного гнева по всей стране и усугу­бил и без того сложное положение, способствуя дислокации восстания прежде всего в таких городах как Сегед, Печ, Мишкольц, Дебрецен, Комаром, Мадьяровар, Дёр и др. На следующий день в городах Дебре­цен, Дендеш, Дйр, Кечкемет, Мишкольц, Мошонмадьяровар, Залаэгерсег, Цеглед отряды госбезопасности произвели массовые расстрелы мирных безоружных демонстрантов. Именно после этих событий ар­мейские офицеры и солдаты в ряде мест встали на сторону восставше­го народа.

Массовый террор не сломил силу сопротивления, наоборот, вызвал со стороны восставшего народа требование немедленной отставки Гере и роспуск органов госбезопасности, а местами привел даже к самосудам разъяренной толпы над офицерами этих органов.

Тем временем в столице проходили бесконечные заседания партий­но-государственных органов. На них присутствовали Суслов и Микоян, убедившие скомпрометировавшего себя Э. Гере уйти в отставку. По ут­верждению А. Хегедюша, Микоян на заседании Политбюро от 25 октя­бря назвал его главным виновником восстания 23 октября. Новое ру­ководство ВПТ возглавил Я. Кадар, и в его состав были кооптированы еще несколько реформаторов. Удаление Гере в обществе было воспри­нято как победа сторонников мирного демократического разрешения конфликта, но на деле Гере сохранил членство в составе высшего руко­водства и вместе с некоторыми ястребами продолжал оказывать воз­действие на него в интересах силового решения конфликта.

Народное восстание, переросшее в революционную борьбу под на­родно-демократическими лозунгами, обострение сопротивления после кровавых событий 25-26 октября заставило политическое руководство страны пойти на уступки восставшим. Необходимость проведения бо­лее гибкой политики стала очевидной. Документы заседания ЦР ВПТ от 26 октября свидетельствуют, что партийная элита только в это вре­мя стала осознавать реальности. Она пришла к выводу, что события нельзя считать "сплошной контрреволюцией", как это преподносилось до этого, что в "решающем большинстве" следует уже говорить "о мас­совом демократическом движении". Кадар признал, что "против нас, по сути, теперь уже стоят рабочие массы". Обновленное партруководство, в целом единогласно, в присутствии высокопоставленных совет­ских представителей официально отказалось от квалификации событий в качестве "контрреволюции" и признало их общенародный, нацио­нальный и демократический характер.

После заседания Политбюро ЦР ВПТ Кадар и Надь, осознав, что нельзя "опираться только на советские войска" и следует искать какую-то опору в самой стране, выступили по радио с соответствующим заяв­лением. Были отменены запреты на митинги, объявлено о прекраще­нии огня и дано обещание на удовлетворение некоторых требований повстанцев. После этого Микоян в телефонограмме в Москву так моти­вировал необходимость этой переоценки событий: "Прибывают деле­гации от разных групп населения - рабочие, студенты, интеллигенция, которые требуют изменения правительства. Перед нами два возмож­ных пути: отклонить все эти требования... и, опираясь на части Совет­ской Армии, продолжать борьбу. Но в таком случае они потеряют вся­кий контакт и доверие у мирного населения — рабочих, студентов, и бу­дут новые жертвы, которые еще больше усугубят пропасть между пра­вительством и населением... Поэтому венгерские товарищи считают приемлемым второй путь: это вовлечь в состав правительства несколь­ко видных демократов, сторонников народной демократии как из быв­ших мелкобуржуазных партий, так и интеллигенции, студентов, рабо­чих".

Обсуждение ситуации в высших партийных инстанциях, их повтор­ный анализ в правительстве, растущее давление снизу, согласование предпринимаемых мер с высшими советскими представителями способ­ствовали тому, что 28 октября партийно-государственная власть сдела­ла решительный шаг навстречу требованиям масс. По поручению выс­шего руководства ВПТ вечером этого дня от имени правительства бы­ло сообщено населению Венгрии по радио о переоценке событий, о признании стихийно возникших революционных органов власти. В зая­влении была изложена программа выхода из кризиса и решимость осу­ществить демократические преобразования социализма с использова­нием "новых демократических форм самоуправления, возникших по на­родной инициативе" в ходе революции, дано обещание в кратчайший срок вывести советские войска из Будапешта и начать переговоры об урегулировании советско-венгерских отношений. В этот же день, - по­сле консультаций с представителями Москвы - правительство, заручив­шись их согласием, равно как и одобрением ЦР ВПТ, решилось также на официальный роспуск органов безопасности, считавшихся в народе главными виновниками массовых расстрелов по стране, равно как и на восстановление демократической многопартийности (было начато воз­рождение партий периода 1945-1948 гг., признающих социалистические ценности). Получили официальный статус революционные органы са­моуправления, были восстановлены национальный праздник (15 марта) и герб страны; охрана общественного порядка поручалась полиции, бы­ли даны обещания на повышение зарплаты и пенсий. Обо всем этом на­род узнал из радиовыступления И. Надя.

Правительство встало, таким образом, на позицию урегулирования вооруженного конфликта мирными средствами. Оно не только заявило о прекращении огня, но и вступило в переговоры с повстанцами, обе­щая амнистию всем участникам борьбы, готовым сложить оружие. "Перестрелки уже полностью прекратились", - сообщали Микоян и Суслов в этот же день в Москву. В то же время перед лицом растущего негодования масс, требовавших предать суду Гере и остальных обан­кротившихся партийно-государственных деятелей, как основных винов­ников расправы с безоружными массами, они (по предложению Надя и Андропова) в тот же день были эвакуированы в СССР.

Правительственное заявление вызвало облегчение и было встрече­но с одобрением в народе. Оно сняло остроту и произвело перелом в противостоянии власти и народа. Дни вслед за прекращением огня по­казали, что эти прагматические реформаторские устремления позволя­ли обеспечить мирное, эволюционное завершение событий политиче­скими средствами, ценою уступок и некоторого отхода от традиционно­го советского образца социализма.

Началась реорганизация правительства, в состав которого было введено несколько незапятнавших себя коммунистов, два места отдано членам руководства бывшей Партии мелких сельских хозяев (3. Тильди и Б, Ковач) и зарезервировано одно место для представителя возро­ждаемой Социал-демократической партии. Руководящие органы ВПТ были преобразованы в Президиум, который вместо фа­ктически распавшейся партийной структуры приступил к созданию Венгерской социалистической рабочей партии (ВСРП). Среди возрож­дающихся (наряду с названными) были также Национальная крестьян­ская и некоторые другие партии, но их образование не пошло дальше оформления программных заявлений. Следует отметить, что ни одна из этих партий - включая буржуазные - судя по их доступным сегодня про­граммам, не ставила целью реставрацию довоенного общественно-по­литического строя, они признавали социальные завоевания, не пересма­тривали результаты земельной реформы и национализации, добива­лись возрождения парламентской республики, высказывались за граж­данские права, за свободу слова и печати, в защиту частной торговли и предпринимательства.

Новый министр внутренних дел Ф. Мюнних в соответствии с требо­ваниями повстанцев 28 октября издал указ о роспуске органов госбезо­пасности. Наряду с этим обновленное венгерское политическое руко­водство встало перед необходимостью выполнения другого требования повстанцев - вывода советских войск из Будапешта. По сути, это стало главным условием сложения оружия повстанцами. С 30 на 31 октября оно было также выполнено. Ревком венгерской интеллигенции эти ша­ги расценил как "конец предательской сталинской политики Ракоши-Герё-Фаркаша'".

В стране сложилась новая политическая обстановка. В последую­щие дни в Будапеште жизнь постепенно начала возвращаться в нор­мальное русло, появились первые признаки консолидации. Установился не только диалог между повстанцами и властью, но последняя начала овладевать ситуацией: прекратились вооруженные стычки, рабочие Со­веты заверили новый кабинет И. Надя о своей поддержке, заявили о го­товности промышленных рабочих прекратить общеполитическую за­бастовку, началось формирование Национальной гвардии, призванной восстановить общественный порядок, заработал транспорт... Каза­лось, что путь к гражданскому примирению найден.

В стране заговорили о мирной победе революции. После вывода со­ветских войск из Будапешта даже дипломатическая служба США сооб­щала в Вашингтон, что "венгерская революция является свершившим­ся фактом" и поворотным пунктом здесь - наряду с прекращением ог­ня и формированием правительства на коалиционной основе - считала как раз вывод войск из столицы. Донесения западных дипломатов из Будапешта и Москвы в последующие дни, хотя и содержали определен­ные сомнения и говорили о сохранении некоторых неясностей, в целом все же касались успехов венгерского восстания, начавшейся стабилиза­ции положения в стране.

Начавшаяся после прекращения огня стабилизация положения про­должалась вплоть до 4 ноября и была прервана лишь одним серьезным инцидентом 30 октября у Будапештского горкома партии. Там группа повстанцев заметила солдат официально уже не существующих органов безопасности и посчитала, что там в подвалах держат арестованных, Делегацию повстанцев, попытавшихся проникнуть в горком, гэбисты уничтожили, после чего началась перестрелка, завершившаяся в тот же день штурмом здания и самосудом толпы над несколькими офицерами госбезопасности. В целом за период венгерского восстания жертвами народного гнева стали 28 человек (из них 26 были сотрудниками госбез­опасности).

В таких условиях стала известной в Венгрии Декларация советско­го правительства "Об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социа­листическими странами" от 30 октября 1956 г., выражавшая готовность строить "взаимоотношения только на принципах равноправия, уваже­ния территориальной целостности, государственной независимости и суверенитета, невмешательства во внутренние дела друг друга". Доку­мент был встречен в Венгрии с большими надеждами, добавив еще больше оптимизма к возможному мирному и демократическому исходу по разрешению венгерского кризиса.

Вместе с тем пропагандистская машина радиостанции "Свободная Европа", которая вместе с "Голосом Америки" будоражила венгерское население в дни восстания и, подталкивая его на необдуманные дейст­вия, вселяла иллюзии о том, что Запад "не оставит Венгрию в беде", продолжала настраивать своих слушателей на недоверие к И. Надю и его правительству, считая нового венгерского премьера одним из тех, кто вместе с Ракоши довел страну до катастрофы. Радиостанции Запа­да делали ставку на освобожденного из заключения кардинала Миндсенти, предлагая его, или известного композитора 3. Кодая, в премьер-министры страны.

3. Поражение реформаторских сил в Венгрии

Хотя советские войска с 30 октября и были выведены из Будапешта, в Венгрию продолжали прибывать новые военные форми­рования. Только 27-29 октября из Прикарпатского военного округа три механизированные и одна стрелковая дивизии, а также железнодорож­ная бригада пересекли венгерскую границу, а 30 числа в г. Веспрем бы­ла переброшена одна из двух мобилизованных военно-воздушных диви­зий. Материальная база снабжения воздушного десанта была органи­зована в г. Мукачеве. Военная машина продолжала работать в этом на­правлении, получая стимул от разработки генштабом МО СССР плана завершающей военной операции против Венгрии на основании приказа министра обороны Г.К. Жукова от 27 октября.

31 октября и в ночь на 1 ноября президиум ЦК КПСС вновь обсуж­дал положение в Венгрии и принял окончательное решение разрубить "венгерский узел" с помощью оружия, создать новое Временное рево­люционное правительство в Венгрии. Разработка плана военных действий была поручена Жукову, пропагандистское обеспечение дейст­вий - Шепилову, Брежневу, Фурцевой и Поспелову. Последний предла­гал использовать следующий основной аргумент для ликвидации завое­ваний венгерской революции: "не дадим задушить социализм в Вен­грии". На пост нового премьер-министра Хрущев предложил поставить Мюнниха, а его заместителем - Кадара, которому поручалось "обра­титься к нам с просьбой о помощи, а мы оказываем помощь и наводим порядок". С правительством Надя, согласно протокольной записи, бы­ло решено покончить следующим образом: "пригласить то ли на пере­говоры о выводе войск, и решить вопрос".

Готовящаяся акция по "оказанию интернациональной помощи" в интересах "наведения порядка" в Венгрии руководством КПСС согла­совалась также с лидерами компартий других социалистических стран Европы, особенно соседних, а также Китая.

Главнокомандующий объединенными вооруженными силами ОВД маршал Конев незамедлительно был отправлен в Венгрию, что само по себе говорило о грядущей военной операции. Тем временем в страну продолжали прибывать новые воинские соединения. Они и вызвали на­стороженность венгерского руководства. Отметим, что Суслов и Микоян, еще будучи в Будапеште, советовали Москве не вводить дополни­тельные воинские формирования в страну, а сосредоточить их у границ. Но в новых условиях продвижение войск было продолжено. Только с 30 октября по 4 ноября две танковые, две воздушные, одна зенитно-артил­лерийская и одна механизированная дивизии пересекли границу Вен­грии с востока, а одна - из Одесского военного округа через Румы­нию. Посол Андропов сначала заверял венгерское руководство, что это "явное недоразумение", а затем, отвечая на настоятельное требова­ние венгерского МИДа, представившего конкретные факты продолжа­ющегося прибытия новых частей, пообещал выяснить причину.

Реакция венгерской стороны на концентрацию войск, особенно на вторжение в страну новых советских формирований, была адекватной и прослеживается на основе сохранившихся венгерских документов.

30 октября Ю.В. Андропова пригласили в МИД Венгрии, где ему было заявлено о том, что новые советские военные части пересекли границу и продолжают продвигаться в глубь страны. Посол не мог дать необхо­димые объяснения, что повторялось и в последующие дни. Впоследст­вии И. Надь, который после Декларации советского правительства яв­но не ожидал такого поворота событий, отмечал: "Андропов не мог дать ответа и пытался отрицать вообще пребывание советских частей. Он, как и в прежние дни (а я разговаривал с ним неоднократно), всегда давал один и тот же ответ". На заседании Совмина Венгрии для реше­ния оперативной работы еще 30 октября был создан узкий правитель­ственный кабинет (в составе А. Апро, И. Богнар, И. Доби, Я. Кадар, И. Надь, 3. Тильди и Ф. Эрдеи), который принял решение обратиться к советскому правительству, начать переговоры о выводе советских войск из страны. 31 октября И. Надь отправил письмо Председателю Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову, выразив желание страны "немедленно начать переговоры о выводе советских войск" с террито­рии страны. Об этом решении правительства, как и о провозглашении 23 октября национальным праздником, глава кабинета в тот же день объявил народу возле парламента.

1 ноября 1956 г. И. Надь стал также министром иностранных дел, и ввиду продолжающегося вторжения советских войск в пределы страны он пригласил к себе посла Андропова и заявил ему правительственный протест в связи с прибытием новых войск, "требуя их неотложного и не­медленного вывода", ссылаясь на недавнюю декларацию советского правительства. Андропову было заявлено, что "если это не будет сдела­но, то венгерское правительство заявит о выходе из ОВД, одновремен­но сообщит об этом ООН, провозгласит нейтралитет страны и для ее гарантирования обратится за помощью к четырем великим держа­вам". Заявление было Андроповым принято к сведению, и он пообе­щал доложить об этом своему правительству.

Венгерское правительство, не получив к 19 часам от посла СССР внятного ответа, предоставило ему конкретные доказательства продол­жающегося военного вторжения и предупредило о возможных послед­ствиях. При этом Андропову было заявлено, что в случае положитель­ного ответа из Москвы телеграмма в ООН будет отозвана.

Вслед за этим правительство Венгрии обнародовало факт вторже­ния советских войск и свои намерения по радио, а телеграммой проин­формировало генерального секретаря ООН Д. Хаммершельда о нейт­ралитете и выходе Венгрии из ОВД, прося одновременно о содей­ствии в проведении венгеро-советских переговоров. Не получая отве­та от советской стороны, премьер-министр 2 ноября вновь проинфор­мировал Д. Хаммершельда о продолжающемся вторжении, подтвердил заявление о нейтралитете и о необходимости обсуждения венгерского вопроса в Совете Безопасности. Казалось, 2-3 ноября с венгерской сто­роны были исчерпаны все дипломатические возможности решения про­блемы. С советской стороны в Будапешт ответ пришел лишь 3 ноября в форме довольно резкой ноты от Андропова, предупреждавшего вен­герское правительство о нереальности его требований и устремлений.

И это понятно, ведь 31 октября уже было принято окончательное реше­ние о ликвидации завоеваний венгерского восстания, о чем, естествен­но, руководство ВНР не извещалось.

Частью реализации советского плана "наведения порядка" в Вен­грии стали не только готовящиеся военные акции, но и политические - с опорой на Ф. Мюнниха и Я. Кадара. Я. Кадар, до 1 ноября включи­тельно полностью поддерживавший вместе с остальными членами выс­шего партийного руководства все действия правительства И. Надя, ре­шительно выступал против ввода в страну новых военных формирова­ний. Он заявил, что готов выйти на улицы и голыми руками останавли­вать танки. 1 ноября Я. Кадар целый день провел в Будапеште, и радио вечером передавало записанное им еще утром обращение к народу. В нем звучали слова: "Славное восстание нашего народа сбросило с себя, с шеи народа и страны ракошистское господство, добилось народной свободы и восстановления независимости страны, без чего нет и не мо­жет быть социализма... Мы не хотим больше быть зависимыми! Не же­лаем превратить страну в военный плацдарм! Обращаемся ко всем че­стным патриотам: сплотимся ради венгерской независимости, во имя венгерской свободы!". Когда его призыв передавался по радио, Када­ра в Будапеште уже не было. Он вместе с Мюннихом по телефону был приглашен к Андропову, а затем они исчезли из страны и оказались в Москве. В Будапеште о них несколько дней не знали ничего. Советско­му руководству не легко и не сразу удалось убедить Кадара возглавить контрправительство Венгрии, которое должно было обратиться за со­ветской военной помощью "разбить черные силы реакции и контррево­люции", спасти "социалистический строй" в стране (этот вопрос был со­гласован с И.Б. Тито).

На рассвете 4 ноября на основании приказа № 01 Главнокомандую­щего войсками ОВД маршала Конева и в соответствии с планом "Вихрь" войска Особого корпуса генерал-лейтенанта П.Н. Дащенко на­чали наступление на Будапешт с целью свержения правительства И. Надя и восстановления социализма в Венгрии в его прежнем виде. К ним на основании приказа генерала армии М.С, Малинина присоединил­ся 108-ой парашютно-десантный полк 7-ой гвардейской воздушно-де­сантной дивизии, приземлившийся в Тёкеле. Почти одновременно с массированным наступлением на Будапешт на волне Солнокского ра­дио прозвучало заявление о создании Революционного рабоче-кресть­янского правительства Венгрии, которое и обратилось за советской во­енной помощью в борьбе "против реакции и контрреволюционеров". Второе решающее вмешательство советских войск в венгерские дела, преследующее вполне определенные реставраторские стремления, бы­ло, таким образом, формально осуществлено по просьбе "параллельно­го" кадаровского правительства, которое в тот момент состояло из чле­нов (Я. Кадар и Ф. Мюнних), пребывавших в СССР, и двух номинальных фигур кабинета, которые находились тогда на советском аэродроме в Тёкеле (А. Апро и Д. Марошан) и узнали об этом из прозвучавшего за­явления по радио.

Советская военная мощь, ее неимоверно большая концентрация в вос­ставшей Венгрии сыграла свою роль, и в итоге вооруженное сопротивление венгров было подавлено. “Первоначально у нас в Вен­грии было 2 дивизии, - отмечал в этой связи Г.К. Жуков, выступая на совещании руководящего состава советских войск в Германии 5 марта 1957 г. - Одна прикрывала австрийскую границу, другая была введена в Будапешт и там рассосалась... Возникла необходимость вывода частей дивизии из Будапешта. Мы вывели эту дивизию. Затем мы скрытно бросили в Венгрию 12 дивизий”. Эти слова маршала, извлеченные со­ветскими военными историками из архива Минобороны, являются сви­детельством не только громадной концентрации военной силы в Вен­грии в 1956 г., но и подтверждением того, что молодые советские вои­ны, брошенные 23-25 октября на разгром мирных демонстраций и ми­тингов в Будапеште, осознали на месте, что воюют не против "контрре­волюционеров", как их информировали, а против народа, желающего сбросить с себя ярмо ракошистского сталинизма и намеревающегося демократизировать социалистический строй в своей стране.

Разумеется, советские солдаты, участвовавшие в боях, не могли знать о подлинном характере и содержании венгерских событий. Они благодаря идеологической обработке были убеждены в том, что вы­полняют свой "интернациональный долг", но, столкнувшись с реалиями на месте, начали догадываться о сущности происходящего. Поэтому и пришлось вывести эту дивизию из Будапешта и заменить другими. Вто­рое же мощное и целенаправленное вмешательство большой военной силы уже было направлено на уничтожение демократических завоева­ний восставшего народа, на восстановление отвергнутой народным дви­жением авторитарной однопартийной государственной власти, хотя и в ее кадаровском исполнении.

Осуществление силовых акций воздействия на венгерское общест­во ради сохранения объявленного "единственно верным образцом" со­циализма, недопущения какого-либо отхода от него, потребовало нема­лых жертв и привело к человеческим трагедиям. В боях с 23 октября по 11 ноября и в последующих карательных операциях, до января 1957 г. включительно, со стороны повстанцев и защитников революционных завоеваний погибло более 2,5 тыс. человек, а число раненых превыси­ло 19 тыс. Потери с советской стороны, по официальным данным, ис­числяются следующими показателями: численность погибших, скон­чавшихся от ран и безвестно пропавших - 720 человек (87 офицеров и 633 солдата и сержанта), так называемые санитарные потери (ранено, травмировано) - 2260 человек (225 офицеров и 2035 солдат и сержан­тов). Такова была цена вооруженного подавления первой значитель­ной и отчаянной попытки несколько демократизировать в Европе соци­ализм советского типа. И это произошло в условиях, когда активное вооруженное сопротивление в основном фактически оказывали по­встанческие центры. Венгерская же армия, как организованная сила, была не только обезглавлена (арест министра обороны и всего верхов­ного командования), но, осознав в большинстве случаев бессмыслен­ность сопротивления мощной советской военной машине, спокойно вы­жидала неизбежное в казармах и была разоружена.

Заключение

В данной работе били рассмотрены события в Венгрии  1965 г. В результате можно сделать следующие выводы.

Венгерские события 1956 г. в итоге были квалифицированы в социалистическом лагере как "контрреволюционный мятеж", направ­ленный на ликвидацию социалистического строя. Лишь во второй поло­вине 1980-х годов, в условиях гласности и начавшегося процесса демокра­тизации общественно-политической жизни, комиссия ЦК ВСРП реши­ла отказаться от этой предвзятой оценки и признала события "народ­ным восстанием". Весной 1990 г. венгерский парламент также рассмот­рел проблему и специальным законом восстановил его первоначальное, бытовавшее в дни восстания название - революция, в ходе которой на­родные массы с оружием в руках выступили против сталинистской ти­рании и за независимость страны.

Приведенные в работе сухие и, по всей вероятности, еще не окончательные цифры не дают полного представления о последствиях кровавого пода­вления народного восстания 1956 г., борьбы за "улучшение социализма" и национальную независимость. К печальному итогу событий относят­ся также массовые аресты, депортация и бегство венгерских граждан из страны. Несколько сотен демонстрантов в разных городах стали жерт­вой массовых расстрелов.

Сложный и противоречивый реставрационный процесс осуществ­лялся как методами репрессий, устрашения и усмирения, так и путем обещаний и неизбежных уступок. Репрессивные органы нового режима вскоре заработали на полную силу. Новая власть сначала обещала со­хранение демократической многопартийности, но от этой идеи быстро отказалась.

Список использованной литературы

1.     Венгрия 1956 года. Очерки истории кризиса. М., 1993.

2.     Желицки Б.И. Элита партийной власти о характере и содер­жании событий 1956 г. в Венгрии // Славяноведение. 1996. № 4. С. 45-50.

3.     Желицки Б.Й. Венгрия 1956 года. Эволюция оценок венгерских историков // Новая и новейшая история. 1992. № 3. С. 397.

4.     Краткая история Венгрии. М., 1991.

5.     Кыров А.М. Советская карательная акция в Венгрии. (Хрони­ка событий 1956 г. по материалам военного архива). Конфликты в послево­енном развитии восточноевропейских стран. М., 1997.

6.     Малашенко Е. Особый корпус в огне Будапешта // Военно-исторический журнал. 1993. №10.

7.     Мксатов В.Л. Трагедия Имре Надя //Новая и новейшая история. 1994. №1.

8.     Советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985), Новое прочтение. М., 1995. С. 242.

9.     Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы. М., 1998.

[1] Большая советская энциклопедия. Т.13. М., 1973. С.73.

[2] Венгрия 1956 года. Очерки истории кризиса. М., 1993. С. 18-20.

[3] Там же. С.16.

[4] Там же.

[5] Советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985). Новое прочтение. М., 1995. С. 242.

[6] Там же. С. 242.

[7] Кыров А.М. Советская карательная акция в Венгрии. (Хрони­ка событий 1956 г. по материалам военного архива). Конфликты в послево­енном развитии восточноевропейских стран. М., 1997. С. 110.