Военные реформы Петра I, их историческое значение

Военные реформы Петра I, их историческое значение

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1.    СОЗДАНИЕ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА В РОССИИ

2.    РАЗРАБОТКА ВОЕННЫХ УСТАВОВ В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ ПЕТРА I

3.    ПЕРЕХОД К РЕГУЛЯРНОЙ АРМИИ. РЕКРУТСКИЕ НАБОРЫ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Изучение военного прошлого нашей Родины является одной из важнейших задач исторической науки. Военная мощь государства, как известно, определяется уровнем экономического развития страны. Ничто так не зависит от экономических условий, как именно армия и флот. Вооружение, состав, организация, тактика и стратегия зависят прежде всего от достигнутой в данный момент ступени производства и от средств сообщения.

Превращение постоянной армии в регулярную и строительство флота происходило в период укрепления феодально-абсолютистского государства. Главной целью военных реформ, проведенных в начале XVIII века, было приспособление армии к новым историческим условиям, превращение ее в послушное орудие правящего класса.

Петровские реформы приковывают наше внимание, т. к. они стали навсегда синонимом Перелома. Применяя единственно возможные в тех условиях чрезвычайные меры, Петр в короткий срок сумел достичь значительных и впечатляющих результатов.

1. СОЗДАНИЕ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА В РОССИИ

С приходом к власти Петра I (1682) главная задача во внешней политике состояла в том, чтобы выйти к Балтийскому морю, без чего Россия не могла развиваться. Выход же к Черному или Каспийскому морям не решал этой государственной задачи, так как ни Азовское, ни Черное, ни Каспийское моря не могли открыть России прямой выход в Европу. Только овладение Прибалтикой давало возможность установить связи с западом без польско-шведских посредников и укрепить политическое положение России в этой части Европы.

Выход в Прибалтику был связан с необходимостью вооруженной борьбы со Швецией. Но для войны с таким грозным противником, как хорошо развитая в промышленном отношении Швеция, господствовавшая в то время на севере Европы и обладавшая хорошей армией и флотом, нужно было иметь сильную, хорошо организованную армию, стоящую на уровне современных требований. Также, дальнейшая борьба за выход в Европу была не возможна без достойного военно-морского флота. Это заставило Петра I ускорить проведение военной реформы.

Необходимость военных реформ была полностью осознана после Азовских походов, показавших слабость нашей армии и флота.

Строительство флота было делом государственной важности, и потому вопросы частного характера отходили на второй план. Когда в 1696 году для операций под Азовом потребовались корабли, в России запретили «всякую плотничью работу» - флоту нужен был лес. Починка избы, отопление – вопросы второстепенные, и огромная армия чиновников контролировала сохранность лесных богатств. Трудно даже представить размах злоупотреблений на местах и всесилие правительственных агентов. В одной из жалоб монарху валуйские жители, доведенные до отчаяния, писали: «… холопы твои без дров, не топя избушек своих озябаем студеною смертью».

Сохранение корабельных лесов – объект постоянной тревоги властей. В районах Воронежских верфей на все леса с 1700 года была проведена опись и назначены сторожа. Штраф за порубку годного для кораблестроения дерева составлял 5 рублей. От Адмиралтейства вдоль Невы и по берегам Финского залива (до Сестрорецка и Петергофа) через каждые 5 верст были установлены виселицы с повешенными – так казнили пойманных при порубке леса. После вырубки деревьев в районе сегодняшнего Гостиного двора жители всех близлежащих слобод были заподозрены в совершении преступления, каждого десятого казнили, а остальных били кнутом. Государственная программа кораблестроения подчиняла себе все и вся. В 1696 году, например, все железные части для флота были заказаны кузнецам, которые до окончания этой работы не имели права «ковать по своей надобности». При этом уплата за работу производилась в рассрочку в течение нескольких лет. Показательно, что государство так и не заплатило денег, и в конце концов Петр I заставил платить монастыри.

Первый рубеж России был взят в борьбе за выход к южным морям, при овладении которым возникло первое регулярное формирование военно-морских сил. Строительство началось после неудачи I Азовского похода, внушившей молодому царю фантастическую мысль «построить в одну зиму за 1200 верст от моря значительный флот, не имея для этого в наличности ни средств, ни знающих людей, потом провести этот флот по мелководным рекам … снарядить и вывести его в море в таком грозном состоянии, что более опытный неприятель спасался от него бегством».

После взятия Азова в 1696 году Петр I вернулся в Москву с новыми государственными планами. Две идеи захватили царя: постройка флота для Азовского моря и предстоящая поездка в Европу. Обе они были претворены в жизнь Петром быстро, смело и оригинально.

Первая идея, непосредственно связанная с Воронежем, составляла важную часть плана закрепления России на берегах Азовского моря. Под Азовом Петр I решил возвести несколько крепостей, заселить Азов и эти крепости русскими людьми, а для защиты края и действий на море против турок и татар построить достаточно большой военный флот. По мысли Петра, флот должен быть большим не только по количеству, но и по размерам судов. Малые парусно-гребные галеры, постройки 1696 года надлежало заменить крупными многопушечными кораблями. Таких кораблей надо было построить не менее сорока.

Свою идею молодой царь вынес на утверждение Боярской думы. Заседания думы, где рассматривались предложения царя о заселении Приазовья и постройке флота, проходили 20 октября и 4 ноября 1696 года. К заседаниям Петр I лично сочинил записку под заглавием «Статьи удобные, которые принадлежат к взятой крепости или фартецыи от турок Азова».

Боярская дума уже на первом заседании 20 октября утвердила в принципе «статьи» Петра, приняв важное решение: «Морским судам быть, а скольким, о том справитца о числе крестьянских дворов». На втором заседании, 4 ноября, был принят ряд постановлений по отдельным деталям в соответствии с предложениями царя и статистическими данными, полученными из Поместного приказа. Светские землевладельцы, в частности, должны были построить один корабль с 10 000 крестьянских дворов, духовные – с 8000.

Кораблестроительные работы начались немедленно после принятия решений о строительстве.

Финансовые проблемы строительства кораблей, одни из сложнейших во всяком крупном деле, Петр I разрешил весьма энергично и своеобразно, употребив власть царя-самодержца. Строить корабли должно было не государство, не казна, а землевладельцы и церковь! Им было предложено объединяться в «кумпанства» и самим нанимать корабельных мастеров.

Оформив свою волю приговорами Боярской думы от 20 октября и 4 ноября 1696 года, Петр I по сути дела начинал в России эпоху реформ и преобразований. Весной 1696 года России нужны были корабли для решения конкретной военной задачи: взятия Азова. Теперь же речь шла о постройке флота, который бы постоянно действовал на море, угрожая врагам. Россия должна была стать морской державой.

Вопрос о том, где строить корабли, поставленный в числе других Петром I перед Боярской думой, видимо, и не рассматривался. Здесь все было ясно: в Воронеже и в его окрестностях. Удачный опыт постройки кораблей для Азовского похода 1696 года говорил сам за себя, да и Воронеж несомненно полюбился Петру.

Тринадцать раз нога русского царя ступала на эту землю. В общей сложности здесь он прожил более 400 дней. Эти дни были поистине историческими не только для нашего края, но и для России. В поте лица, тяжком труде, борении с сомневающимися и неверующими добивался он воплощения в жизнь своих замыслов и с честью выполнил многие из них. По сути дела, с 1696 по 1703 годы (до построения Санкт-Петербурга на берегах Невы) глухой Воронеж неофициально числился столицей России.

Решения Боярской думы о постройке флота были дополнены несколькими царскими указами, которые Петр I через думу уже не проводил. Указом от 4декабря 1696 года крупным помещикам и вотчинникам велено было лично явиться в Москву в Поместный приказ для «корабельной складки» - создания кумпанств. В случае неявки царь грозил конфискацией поместий и вотчин. 11 декабря вышел указ о привлечении к постройке кораблей «торговых посадских людей» - представителей русского купечества. В эти же дни, а именно 6 декабря, состоялся важный царский указ о снаряжении «Великого посольства» в европейские страны; в его составе собирался отправиться в Европу для изучения на практике премудростей кораблестроения и сам царь. Попутно «для научения морского дела» в Италию, Голландию и Англию направлялись молодые дворяне; в списке из 61 человека значатся представители виднейших русских фамилий – Голицыны, Долгорукие, Шереметевы, Бутурлины, Волконские, Ржевские, Хилковы, Урусовы.

Речь шла об устройстве в Воронеже первого в истории России адмиралтейства. На первых порах в соответствии с указом царя Адмиралтейство в Воронеже создавалось именно как «адмиралтейский двор», управленческие функции пришли к нему позже.

Строительство первого российского адмиралтейства проходило в 1697 – 1698 годах под началом стольника Григория Федоровича Грибоедова.

Адмиралтейство располагалось на обширном острове, образованном протоками реки у правого, «городского» берега. Оно включало в себя два больших сооружения: в южной части – цитадель, в северной – кирпичный цейхгауз (склад для хранения военных и морских припасов), а также ряд подсобных строений. Восточнее цитадели был построен деревянный дом для Петра. Рядом с Адмиралтейством располагалась государственная корабельная верфь. Тут же был «парусный двор», где вскоре началось изготовление полотна на корабельные паруса. Далее по реке была построена «пильная мельница» (лесопилка).

Два здания бывшего Адмиралтейства стояли в Воронеже вплоть до первой половины ХХ века. Следует учесть еще одну деталь. Во второй половине ХVIII века в связи с изменением русла реки Воронеж южная половина бывшего адмиралтейского двора, включая цитадель, оказалась уже не на острове, а на правом берегу реки. Такое положение сохранялось на протяжении двух столетий вплоть до создания в 1972 году воронежского водохранилища. Теперь же все места прежнего адмиралтейства скрыты под волнами рукотворного «воронежского моря».

Официальной датой завершения строительства Адмиралтейства в Воронеже следует считать 26 июля 1698 года. В этот день стольник Грибоедов «отдал» адмиралтейский двор воронежскому воеводе Полонскому. Передача зданий и сооружений проходила по «описным книгам». Возможно, что некоторые работы в Адмиралтействе продолжались и после официального завершения строительства. Так, один из документов сообщает, что на адмиралтейский двор были присланы «резного деревянного дела мастеры», иностранцы Франц Тетюлий и Франц Шулет.

9 марта 1697 года в составе знаменитого «Великого посольства» Петр I отправился за границу, где пробыл целых полтора года. Несмотря на огромную загруженность разнообразными делами, он и в Европе продолжал интересоваться воронежским кораблестроением.

Из Европы Петр I вернулся в Москву 25 августа 1698 года. Менее двух месяцев прожил царь в столице, где у него накопилось достаточно дел. За это время он успел самолично обрезать бороды многим боярам и провести исключительно жестокое расследование восстания московских стрельцов. Государя тянуло в Воронеж, где он хотел выяснить, что сделано для осуществления его плана, на практике применить свои знания в кораблестроении, приобретенные на верфях Голландии и Англии во время путешествия в Европу.

Петр I настолько спешил в Воронеж, что выехал из Москвы вечером 23 октября прямо с прощального пира, который устроил царю генерал и адмирал Франц Лефорт. Осенняя распутица неожиданно задержала государя в пути более чем на неделю. 31 октября он появился в Воронеже, где он не был в течение двух лет.

Воронеж обрадовал Петра I. У города на реке царь увидал несколько готовых кораблей. Появился построенный по царскому указу адмиралтейский двор, необходимые флоту подсобные предприятия и помещения.

Первым делом, за которое взялся государь, приехав в Воронеж, была организация охраны стоящихся и уже построенных кораблей. Русско-турецкая война официально не закончилась, существовала реальная угроза нападения на корабельные верфи крымских татар.13 ноября было послано от имени царя распоряжение в Белгород князю Я. Ф. Долгорукову о посылке в Воронеж солдатского полка Афанасия Нелидова для караула кораблей. Требование царя исполнено было в срок.

19 ноября 1698 года на казенной воронежской верфи при Адмиралтействе Петр I лично заложил 58-пушечный боевой корабль с особой формой киля. Он дал кораблю имя «Гото Предестинация» и стал лично руководить постройкой. По-русски, как писал Петр, название корабля означало «Божье предвидение». Чертежи и размеры корабля были выполнены самим царем – не зря Петр изучал корабельное дело в Голландии и Англии и даже получил диплом корабельного мастера.

Понимая, что долго руководить постройкой «Предестинации» он не сможет, Петр I еще раньше вызвал в Воронеж своих помощников – Федосея Скляева и Лукьяна Верещагина. Они оба изучали корабельное дело сначала вместе с царем в Голландии, потом – в Италии.

Постройка многих «кумпанских» кораблей между тем заканчивалась. Их строили иностранные мастера – Август Мейер и Питер Гоор. Кроме Воронежа строительство кораблей велось в пригородной слободе Чижовке, селах Ступине и Чертовицком, на Дону – в Коротояке, в казачьем городке Паншине, в устье Хопра. В Воронеже в 1698 году были в основном готовы многопушечные корабли «Отворенные врата», «Сила», «Цвет войны», на Чижовской верфи в заключительной отделке стояли корабли «Виноградная ветвь», «Гром», «Мяч», на Чертовицкой верфи – «Геркулес». Строился и казенный (не «кумпанский») 62-пушечный корабль под названием «Воронеж». Он был заложен под руководством корабельного мастера голландца В. Геренса в конце 1697 года.

Из Воронежа царь отправился в Белгород для осмотра армии, оттуда выехал на юг в Азов, где проконтролировал ход строительства. Качеством работ в крепости остался недоволен. Из Азова возвратился в Воронеж. Здесь на Воронежской земле, зимой 1698 года состоялась его встреча с гетманом Украины Иваном Степановичем Мазепой. С ним он имел длительную беседу. Возвратившись домой, гетман отправил в столицу корабельного дела 3000 казаков для охраны готовых судов.

После освещения кораблей и молебна в весенний день 27 апреля состоялось торжественное отплытие пяти многопушечных парусных боевых судов – «Отворенные врата», «Меркурий», «Сила», «Цвет войны», «Миротворец». Вместе с ними в «Керченский» поход вышли 28 легких гребных галер, бригантин, галеасов и 117 стругов. Матросами на них были солдаты Преображенского и Семеновского полков, числом в 2684 человека. Вице-адмирал Корнелий Крюйс командовал флотом. Два дня флотилия простояла в устье реки Воронеж и два дня в Костенске.

В Азове к флотилии присоединились еще несколько боевых кораблей. 19 июля 1699 года узнав, что на реке Битюге неизвестные люди заселились на пустопорожних землях, царь приказал выселить их с тех мест, а избы – сжечь. На Битюг была послана военная команда. Освободившиеся земли были заселены дворцовыми крестьянами из Ярославля, Костромы и других мест. В 1701 году сюда прибыли новые поселенцы – около 5 тысяч крепостных крестьян (1021 семья) из Ростовского, Ярославского, Костромского и Пошехонского уездов. Они создали там обширную Битюцкую дворцовую волость, центром которой стала крепость Бобровск.

«Керченский поход» воронежских кораблей в Азовском и Черном морях продемонстрировали боевую мощь России и содействовали заключению мирного договора с Турцией на несколько лет. Это помогло Петру в 1700 году начать войну со Швецией за выход к берегам Балтики.   

Перед отъездом из Воронежа Петр I на несколько дней смог вернуться к своей любимой «Предестинации». В письме адмиралу Лефорту он подробно описал строящийся по собственным расчетам корабль. План строительства под Воронежем большого числа многопушечных кораблей успешно претворялся в жизнь.

Однако другие государственные дела требовали внимания Петра. 16 декабря 1698 года царь покинул Воронеж, 20 декабря он вернулся в Москву, 22 и 23 декабря в селе Преображенском под Москвой провел очередные заседания Боярской думы. Но и в эти дни Петр думал о флоте, о Воронежских кораблях. Как свидетельствует друг царя генерал Патрик Гордон, приехав в Москву, Петр I сказал ему: «Состоится ли мир или нет, я выведу флот мой в море». Эти слова оказались пророческими.

Всего на воронежских верфях до 1702 года было построено 28 кораблей, 23 галеры и много мелких судов. Строительство кораблей продолжалось и позже, вплоть до отдачи туркам Азова и Таганрога в 1712 году, когда часть кораблей Азовского флота была уничтожена, а часть – продана туркам. Но к этому времени Азовский флот не был единственным флотом России. Уже десять лет на берегах рек Балтийского бассейна активно строились корабли.

Как и в Воронеже, опыт которого был, конечно, учтен, строительство флота на Балтике велось форсированными темпами. Начало ему было положено в 1702 году основанием верфи на реке Сясь. В 1703 году на Свири возникла знаменитая Олонецкая верфь, одна из самых крупных, с которой успешно соперничала лишь основанная чуть позже Петербургская верфь. Всего в петровский период было построено не менее 1104 кораблей и иных судов, при чем львиная доля – на Петербургской и Олонецкой верфях – 386 судов, из которых 45 линейных кораблей. Эти цифры отражают колоссальные успехи кораблестроения за двадцать с небольшим лет.

По мнению историков кораблестроения в России, сам Петр был незаурядным кораблестроителем, предложившим много новых технических решений, начиная с проектирования и кончая использованием морских судов. Стремясь добиться непрерывной работы верфей в течение года, Петр предложил спускать корабли даже зимой – в специально подготовленную для этого прорубь. С годами рос опыт царя-кораблестроителя. Начав с проектирования и строительства яхт и шняв, Петр закончил проектом и закладкой 100-пушечного корабля. Образцовым стал спроектированный им 64-пушечный корабль «Ингерманланд», построенный Р. Козицем в 1715 году.

Одновременно со строительством кораблей в Петербурге и Кронштадте создавались мощные военноморские базы, дополненные базой в Эстляндии. В Кронштадте строилась уникальная система каналов и шлюзов, которая позволяла беспрепятственно ремонтировать, вооружать и даже хранить в межсезонье на берегу огромные корабли.

Петр не ограничивался строительством кораблей. Они также покупались за границей и перегонялись в Петербург. Так, за 1711 – 1714 годы было куплено и переведено в Россию 16 линейных кораблей.

Петровское время стало расцветом галерного флота, известного с античных времен. Опыт кораблестроения, перспективы военных действий на просторах Балтики непосредственно у берегов Швеции – следствие вытеснения шведов из Финского залива, - как и общие военно-морские амбиции Петра, - все это привело к принятию приблизительно в 1714 – 1715 годах целостной программы увеличения и качественного обновления флота. И эта программа была не только выполнена, но и перевыполнена к концу царствования Петра: число кораблей с 1715 по 1724 год увеличилось с 27 до 34, а фрегатов – с 7 до 15. Мощь орудийного залпа флота возросла при этом почти вдвое: всего на борту вместо 1250 орудий стало 2226 орудий. Усиление огневой мощи было связано с появлением на вооружении нового поколения кораблей, среди которых выделялись 96-пушечный «Фридрихштадт», 90-пушечные «Лесное» и «Гангут», а также три корабля, имевшие по 88пушек.

То, что флот России превосходил шведский, стало очевидно уже во второй половине Северной войны. Но забегая вперед, следует отметить, что после того, как наметился перелом в пользу России, Петр не собирался сворачивать военно-морское строительство. Ему, как опытному флотоводцу, было ясно, что русскому флоту далеко до флота «владычицы морей» Великобритании, трижды (в 1719 – 1721 годах) эскадра адмирала Норриса запирала русский флот в гавани. Не исключено, что ответом на это стала закладка Петром в 1723 году 100-пушечного корабля, получившего впоследствии название «Петр I и II». По-видимому, этот гигантский по тем временам корабль должен был начать собой новое поколение кораблей, которым явно была тесна Балтика.

2. РАЗРАБОТКА ВОЕННЫХ УСТАВОВ В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ ПЕТРА I

Главной целью военных реформ, проведенных в начале XVIII века, было приспособление армии к новым историческим условиям, превращение ее в послушное орудие правящего класса.

Военная тактика зависит от уровня военной техники. Кремневое ружье и стальной штык, а также гладкоствольная артиллерия являлись материальной базой линейной тактики и маневренной стратегии. Усовершенствование этого оружия, а также появление «винтовального» стрелкового оружия обусловило переход к тактике колонн и рассыпного строя, к стратегии генерального сражения.

В 1699 году стала осуществляться реформа полевой армии. Комиссия под руководством Головина вначале решила развернуть 60 – 80 полков трехсотенного состава. Но Петр I не утвердил этого решения и предложил формировать полки тысячного состава.

Организация полевой армии, куда вошли 2 гвардейских, 27 пехотных и 2 драгунских полка, завершилась в конце 1699 года. В то время молодая армия еще не обладала высокой боеспособностью. В первом же сражении под Нарвой в 1700 году она потерпела поражение.

Развитие отдельных родов оружия шло следующим образом.

Было решено иметь два вида пехоты. В соответствии с этим было определено сформировать 47 пехотных и 5 гренадерских полков, последние должны быть сформированы из гренадерских рот в существующих 27 пехотных полках. К 1710 году эта задача была завершена.

В 1705 году было положено начало формированию морской пехоты. Полк состоял из двух батальонов. Численность полка: 1250-рядовых, 70 унтер-офицеров и 45 офицеров.

Серьезные выводы были сделаны и по вопросу формирования кавалерии.

Конница являлась «глазами армии», она как бы освещала местность, ведя дальнюю и ближнюю разведку, в ходе боя защищала фланги, являвшиеся наиболее уязвимым местом, преследовала разбитого противника. Для осуществления этих задач нужна была многочисленная, хорошо обученная конница, на создание которой требовалось значительное время.

Организация конницы еще в 1700 году была возложена на комиссию, заседавшую в Золотой палате, под председательством Б. Голицына. Решено было ассигновать 100 тыс. рублей «на покупку лошадей для свейской службы». В последующие годы число полков все время изменялось.

Всего в кавалерии к 1723 году было 41 920 человек.

Первой частью, положившей начало регулярной артиллерии, была бомбардирская рота Преображенского полка. Она обслуживала полевую и осадную артиллерию до организации особого артиллерийского полка, который был сформирован в 1701 году и имел в своем составе 4 пушкарские роты, 4 бомбардирские команды, понтонную и инженерную роты и полковых чинов. Всего полк в этом году имел 674 человека.

Артиллерия по своему назначению делилась на полковую, полевую и осадную. Полковая артиллерия входила обычно в состав полевой, но она находилась непосредственно в полках. Каждый пехотный полк имел на вооружении по две медные трехфунтовые пушки и 4 мортирцы, а кавалерийский — по шесть или восемь орудий.

Полевая артиллерия имела непостоянную численность. В 1706 году она имела 157 орудий, в 1712 году — 108 орудий, а в 1724 году — по окончании войны также 108. В 1724 году в составе полевой артиллерии было 80 трехфунтовых пушек, 6 шестифунтовых, 12 восьмифунтовых, 3 двенадцатифунтовых, 4 однопудовые гаубицы, 3 полупудовых гаубицы.

Осадная («большая») артиллерия по штату 1723 года имела: 24-фунтовых пушек —60, 18-фунтовых — 60, девяти- и пятипудовых мортир — 40, шестифунтовых мортирцов — 200. Эта артиллерия имела запас по 500 выстрелов на орудие.

В 1714 году было учреждено 12 фурштадтских команд, в которых состояло 1255 человек и 1986 лошадей.

Инженерные войска как отдельный род оружия в первой четверти XVIII века не существовали. Инженеры, понтонеры и минеры входили в состав артиллерийского полка. Строевой инженерной частью была минерная рота.

В 1724 году Петр I принял решение сформировать инженерный полк, а инженеров разделить на два разряда. Но выполнена эта задача была позднее.

Во время Северной войны главной силой для подавления народных протестов и восстаний внутри страны были гарнизонные войска. В то же время они являлись резервом для пополнения полевой армии и выполняли функции запасных войск.

Для успешного решения этих задач правительство создало громадную внутреннюю армию. В 1711 году были проведены первые крупные мероприятия по упорядочению гарнизонных войск, в результате которых было сформировано два драгунских и 30 пехотных полков, насчитывавших 58 тыс. человек. Гарнизонные войска были разделены на 3 разряда.

Штаты 1711 года предусматривали следующий состав людей в гарнизонном пехотном полку: строевых солдат—1152, нестроевых — 211, унтер-офицеров — 80, обер-офицеров — 40.

Стабилизация штатов была достигнута лишь к 1720 году.

В пограничных областях гарнизонные войска выполняли функции полевых войск, особенно в крепостях Прибалтики и на Украине.

Выполнение функции запасных войск видно из того, что полевые полки с 1708 года пополнялись главным образом из гарнизонных войск, а не из «скасованных».

Таким образом, хаотическая на первый взгляд смена гарнизонных полков имела свой смысл. Они являлись учебными полками и поставляли для полевой армии обученный контингент.

В первой четверти XVIII века в Прибалтике и на Украине началось формирование ландмилицких полков. Ландмилиция была образована из людей «прежних служб».

Создание ландмилиции на Украине диктовалось необходимостью охраны южных границ от турок. Общая численность ландмилиции составляла 6282 человек.

Политическая направленность этих войск была вполне ясна: они наблюдали как за неприкосновенностью границы, так и за состоянием окраинных губерний (Киевской, Азовской и др.)

В состав иррегулярных войск входили казачьи полки, которые формировались в отдельных казачьих войсках.

Количество казачьих войск достигало 40—45 тыс. человек. Постоянного штатного состава эти войска не имели. Общая численность казачьего полка составляла 500—700 человек.

Более четкую организацию имели украинские войска, которые несли внутреннюю службу, во время войны действовали самостоятельно. Украинское казачье войско имело 10 городовых и 8 охотницких полков. В «генеральной» артиллерии числилось 50 пушек, в полковой — 40. Численность их достигала 50 тысяч человек.

Первое появление легкой гусарской конницы относится к 1707 году. В этом году майор А. Кезич сформировал из сербов, валахов и венгров команду в 300 человек. В 1711 году было сформировано шесть полков и две хоругви.

В мирное время поселенные гусары несли местную службу, а в военное — присоединялись к армии и использовались как разведчики в полевых войсках. Гусарская конница насчитывала 340 человек.

В годы Северной войны было обращено особое внимание на устройство и вооружение крепостей. Наиболее крупные крепостные сооружения возводились в городах, расположенных на северо-западе страны. Крепости предназначались для защиты русских границ от шведов. Такие крепости, как Петропавловская, Шлиссельбургская, Псковская, Нарвская, Ивангородская и Кроншлот, являлись мощными сооружениями, снабженными большим количеством оружия и пороха.

Большое значение имело сооружение крепостей в Сибири. В течение первой четверти XVIII века построенные там крепости предназначались для прикрытия горно-промышленных округов Урала и Сибири: Ямшевская (1715), Омская (1716). Эти крепости прикрывали путь от р. Тары вверх по Иртышу до Черного Иртыша. Это были главным образом деревянные крепости, относящиеся ко 2-му и 3-му разрядам.

В основе тактического обучения войск Петра лежали не только одни чисто технические приемы, но и воспитание ответственности, инициативы, сознательной дисциплины, то есть всего того, без чего не может существовать армия.

Особое значение в этих условиях приобретали воинские уставы, регламенты – одним словом, кодекс военного права. Петр уделял их составлению много внимания, видя в них основу жизни армии, да и всего общества. На смену «Учению о хитрости ратного строю» Алексея Михайловича в начале XVIII века пришли новые уставы: «Строевое положение», «Учреждение к бою» и др.

В 1716 году был издан знаменитый «Устав воинский», которым определялись не только организация и устройство армии, обязанности военнослужащих, основы строевой и полевой службы, но военно-уголовные, административные законы. Можно говорить о сильном влиянии на «Устав воинский» военных законодательств Швеции, Франции, Австрии, Дании, переработанных, дополненных в соответствии с условиями России, в зависимости от опыта Петра как полководца, организатора военного дела. Жизнь «Устава воинского» оказалась необычайно долгой — 150 лет. Все эти полтора столетия несколько поколений русских солдат и офицеров приносили воинскую присягу по тексту, включенному в «Устав воинский», точнее — в его часть «Артикул воинский с кратким толкованием». Среди них наверняка были Румянцев и Суворов, Барклай-де-Толли и Кутузов, Пестель и Бестужев-Рюмин, Шевченко и Лев Толстой, сотни тысяч, миллионы новобранцев русской армии.

Вот текст этой «Присяги, или обещания всякого воинского чина людям»: «Я (имярек) обещаюся всемогущим богом служить всепресветлейшему нашему царю государю верно и послушно, что в сих постановленных, також впредь поставляемых воинских артикулах, что оные в обе содержать будут, все исполнять исправно. Его царского величества государства и земель его врагов, телом и кровию, в поле и крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в протчих воинских случаях, какова оные звания ни есть, храброе и сильно чинить противление, и всякими образы оных повреждаю потшусь. И ежели что вражеское и предосудительное против персоны его величества или его войск, такожде государева людей или интереса государственного, услышу или увижу, то обещаюсь об оном по лучшей моей совести и сколько мне известно будет, извещать и ничего не утаивать, но толь паче во всем пользу его и лучше охранять и исполнять. А командирам моим, поставленных надо мною во всем, где его царского величества войск государства и людей благополучия и приращения касается, в караулах, в работах и в прочих случаях, должны чинить послушание, и весьма повелению их не противится. От роты и знамя, где надлежу, хотя в поле, обозе на гарнизоне никогда не отлучаться, но за оным, пока жи непременно, добровольно и верно так, как мне приятна честь моя и живот мой, следовать буду. И во всем так поступать, как честному, верному, послушному, храброму и неторопливому солдату надлежит. В чем да поможет мне господь бог всемогущий».

Присяга, как и другие военные законы Петра, четко определяла принципы службы шире — служения петровского солдата. Это последовательно проводимая иерархия, строгое подчинение воинской дисциплине и приказу вышестоящего, богобоязнь и законопослушание. Никогда ранее в России с такой полнотой, последовательностью и целеустремленностью эти принципы не формулировались и не проводились в жизнь.

Военное законодательство не привлекало бы столько внимания, если бы оно было отражением взглядов Петра только на войсковую структуру и отношения в армии. В военных законах петровской поры нашли яркое выражение общегосударственные идеи Петра, отразилась его идеологическая концепция.

В этом смысле Петр следовал известной традиции, существовавшей в Европе. Справедливыми кажутся наблюдения П. О. Бобровского о совпадении идей Петра с идеями шведского короля Густава-Адольфа (1594-1632 годов), выдающегося полководца и реформатора. Речь идет о стремлении обоих уйти от примитивной жестокости как единственной формы обращения с солдатом, о желании не превращать этого солдата в шагающую машину, воспитывать с помощью армии добрые нравы, просвящать, бороться с нелепыми суевериями. В полной мере влияние этих несомненно передовых идей нашло выражение в петровском «Уставе воинском», составленном под сильным влиянием военных законов Густава-Адольфа. Не случайно приведенная выше присяга дословно повторяет (с некоторыми дополнениями) 110 артикулов военного кодекса Густава-Адольфа.

Иерархичность, субординация — становой хребет отношений в армии. Но не только это. Командир — не просто старший по чину, которому надлежит беспрекословно подчиняться. Он — олицетворение чего-то большего, чем воинское начальство. Сам он должен удовлетворять весьма высоким требованиям, как профессиональным, так и общечеловеческим.

Суть в том, что Петр видел в армии, армейской структуре, армейских отношениях образец для всего общества. Петр испытывал искреннее желание «поправить» общество, распространив на него так легко формулируемые в виде артикулов и так легко осуществляемые на армейском плацу нормы армейской жизни. Четкая организация армии, ясно очерченный круг обязанностей начальников и подчненных, отношения чинопочитания на основе строгой дисциплины и единомыслия — все это, казалось, так легко перенести на все общество.

«Устав воинский» следует рассматривать не только как чисто военный документ, в сущности, он содержит требования, обязательные для применения к любому начальствующему лицу.

Получив нарвский урок и заняв Ингрию уже в первые годы войны, Петр сразу оценил значение ее водных бассейнов и путей и соответственно выдающуюся роль, которую может сыграть здесь военно-морская сила. Важно и то, что Петр не мыслил без флота могущества своего государства, не представлял без кораблей своей жизни. Создание флота было для него первейшим долгом после создания армии, естественным продолжением дела, некогда начатого его отцом, царем Алексеем Михайловичем, при котором в Дединове на Оке был спущен на воду первый русский корабль «Орел».

287 лет назад, 24 апреля 1720 года, в России был издан первый Морской устав, собственноручно составленный Петром I. Многие из его требований актуальны и сегодня.

Примечательно и то, что Морской устав не только трактовал обязанности морских чинов, но и давал объяснение многим неведомым русскому человеку понятиям: «”Флот” – слово есть французское. Сим словом разумеется множество судов водных вместе идущих или стоящих, как воинских, так и купецких. Флот военный, аще многое число кораблей, разделяется в три главныя или генеральныя эскадры: первая – кордебаталии, вторая – авангард, третия – ариргард, и сии паки делятся, каждая на три паркулярныя дивизии» - и т. д.

На титульном листе название: «Книга. Устав морской. О всем что касается доброму управлению, в бытности флота на море».

Интересна история появления этого документа. По указанию Петра I сначала на русский язык были переведены английский, голландский, шведский и другие иностранные морские уставы, а затем путем их изучения и сопоставления был составлен единый текст, вобравший в себя все самое лучшее. Получившийся документ был дополнен положениями и выводами из опыта боевых действий русского флота в Северной войне. Как писал сам Петр: «… и к тому довольную часть прибавили, что потребно».

Впоследствии устав неоднократно переиздавался, претерпевая значительные изменения. Однако ряд его статей сохранился и до сегодняшнего дня. Такие положения устава, как «ни в коем случае потерянием живота и чести не допускать сдачи корабля врагу», «все воинские корабли российские не должны ни перед кем спускать флаги, вымпелы и марсели…», стали незыблемым законом для всех поколений русских моряков.

Для упорядочения государственной службы в России, как статской, так и военной, Петр I издал закон в 1722 году, называвшийся «Табель о рангах». Это выражение подразумевало оценку чьих-либо успехов или заслуг, положение на служебной лестнице или в общественной иерархии. По Петровской «Табели о рангах» все гражданские и военные чины делились на четырнадцать классов, причем каждому военному чину соответствовал определенный гражданский чин. Низшим был 14-й класс, высшим — 1-й. В 14-м классе по армии состояли: фендрик, хорунжий и корнет, по флоту — мичман, по гражданской администрации — коллежский регистратор, кабинетский регистратор, синодский регистратор и сенатский регистратор — в зависимости от того, по какому ведомству они служили.

В 1-м классе соответственно состояли: генерал-фельдмаршал, генерал-адмирал и канцлер.

Чины с 5-го по 1-й класс назывались генеральскими, и высшие гражданские чиновники, от статского советника до канцлера, назывались статскими генералами.

Придворное ведомство тоже имело свои классы, но начинались они сразу с 6-го, что соответствовало полковнику в армии, капитану 1 -го ранга на флоте и коллежскому советнику по статской линии. Низший придворный чин именовался камер-юнкером, или камер-фурьером, высший — обер-камергером. Соответственно каждый класс имел определенное обращение. С 14-го по 9-й класс — «Ваше благородие», с 8-го по 6-й — «Ваше высокоблагородие», 5-й класс — «Ваше высокородие», 4-й и 3-й — «Ваше превосходительство», а 2-й и 1-й — «Ваше высокопревосходительство». Были чины, находящиеся вне «Табели о рангах» в армии. Выше был чин генералиссимуса, ниже — подпрапорщика, эстандарт-юнкер (в кавалерии); в казачьих войсках ниже был подхорунжий.

«Табель о рангах» просуществовала почти два века, сохраняясь до 1917 года. Ее архитектоника оставалась неизменной: и в начале XVIII века, и в начале века XX иерархическая лестница имела все те же четырнадцать ступенек, время меняло лишь названия. Только ранги в гвардии имели двенадцать ступенек, начинаясь не с 14-го, а с 12-го класса.

Таким образом, чинопроизводство в гвардии имело преимущество над армейским на две ступени. И хотя все офицеры и чиновники, включая и придворные ведомства, были расписаны по рангам, Петр I счел необходимым составить регламент, в котором определил, «каким образом со оными рангами каждому поступать надлежит». Не остались без внимания и женщины, не состоявшие на службе, но имеющие мужей — офицеров и чиновников.

Необходимо отдать должное Петру, прекрасно осознавшему необходимость создания государственных уставов, обладавшему редкостным организаторским талантом и энергией. Грандиозность, всеохватность петровских преобразований такова, что спустя и сто, и сто пятьдесят лет они не стали только историей, а продолжали быть реальностью, живой жизнью, вошли в повседневный быт людей.

3. ПЕРЕХОД К РЕГУЛЯРНОЙ АРМИИ. РЕКРУТСКИЕ НАБОРЫ

 Петр не увидел поражения своей армии — его уже не было в лагере под стенами Нарвы: буквально накануне сражения он уехал в Новгород, захватив с собой своего фаворита Алексашку Меншикова и главнокомандующего армией фельдмаршала Ф. А. Головина.

Конечно, то обстоятельство, что царь бросил армию накануне решающего сражения, не украшает великого полководца. Но этот поступок не был свидетельством трусости или слабодушия. В нем проявился присущий Петру жесткий рационализм, трезвое признание надвигающегося неминуемого поражения, желание выжить, чтобы с удвоенной энергией продолжить борьбу.

Впоследствии, много лет спустя после Нарвского сражения, Петр, заполняя свой знаменитый «Журнал, или

Поденную записку», пришел к мысли не только о неизбежности тогда, в 1700 году, поражения, закономерности этого позора, но и даже о той несомненной пользе, которую принесла злосчастная Нарва всему начатому делу.

Конечно, мысль о пользе поражения на начальном этапе войны, вдали от жизненно важных центров страны, пришла потом, а в первые дни после «нарвской конфузии» он думал о другом: как бы сохранить то, что осталось, и не поддаться панике и отчаянию, ибо действительно победа шведов была тогда «печально чувственная» для Петра.

Серьезнее были внутренние дела: после Нарвы Петр отчетливо осознал, что русская армия оказалась не готова к борьбе со своим противником — шведской армией Карла XII.

Естественно, возникает вопрос: зачем же оказалась необходима после Нарвы реформа армии? Дело в том, что поражение под Нарвой стояло в одном ряду с поражениями, которые преследовали русскую армию во второй половине XVII века. И Петр отчетливо это понял.

Петр понял причину хронических поражений армии, видел, что необходимо изменить саму основу, на которой иждилась военная организация.

В своей основе полки «новоманирного строя» являлись разновидностью поместного войска, новым побегом на старом дереве. Офицеры и солдаты «новоманирных» полков служили «с земли», пользовались поместными правами, то есть были помещиками.

У Петра не было сомнений, каким путем нужно идти. Именно в отсутствии «распоряжения» — четкой организации, «регулярства» (понятие, охватывающее и выражающее смысл и цель реформы армии) — Петр видел причину неудач русской армии в XVII веке, а также под Нарвой.

Следует отметить, что на путь «регулярства» он встал задолго до войны со шведами. Как известно, в 1687 году 15-летний Петр создал два «потешных» полка — Преображенский и Семеновский (по названию дворцовых сел, где они размещались), в которых служили дворянские дети и царские слуги. Без сомнения, для Петра и его сподвижников служба в «потешных» стала той бесценной воинской школой, которая дала юному царю первоначальное военное образование и развила те природные данные, которые сделали его выдающимся полководцем, реформатором военного дела.

По методам и приемам подготовки «потешные» полки, основанные на «регулярной», то есть не на поместной 6азе, стали прообразом той армии, которую начал создавать Петр накануне и особенно в первоначальный период войны со Швецией.

Сигналом к созданию регулярных полков как основных послужил роспуск в 1699 году стрелецких полков после подавления их бунта в 1698 году.

В указах Петра и других постановлениях правительства за 1699 год отчетливо прослеживается целая программа создания новой армии на принципах, существенно отличных от тех, на которых строилась армия XVII века.

Для формирования новых полков было выбрано два способа: прием желающих — волонтеров, — как тогда говорили, в «вольницу», а также набор «даточных». В «вольницу» принимались все желающие, исключая крестьян, тянущих тягло, то есть платящих государственные налоги. В числе вольных могли оказаться, согласно указам царя, «дети боярские, и из недорослей, и казачьих, и стрелецких детей, и братью, и племянников, и захребетников, и из иных всяких чинов, и из наемных работных людей, которые ходят на судах, опричь отставных московских полков стрельцов, а с пашни тяглых крестьян отнюдь не имать». «Даточные» — это в своей основе те вооруженные холопы, которые ранее вместе со своими хозяевами-помещиками выходили на смотр или войну в соответствии с устанавливаемыми пропорциями, например помещик должен был выставить вооруженными не менее чем по одному воину с каждых двадцати дворов своего поместья. Теперь набор вольных и «даточных» (эта вообще-то привычная для XVII века практика) приобрел иной характер, будучи изменен в корне: волонтеры не определялись в солдатские полки старого, поместного типа, а «даточные» уже не служили, как раньше, во вспомогательных войсках — все они становились «правильными» солдатами регулярных полков. Их обучали по новым уставам и содержали на средства государства, причем они становились пожизненными военнослужащими, которых не распускали после войны по домам.

С 1705 года правительство делает следующий шаг – прекращает прием в «вольницу» и переходит к набору в так называемые рекруты непосредственно с крестьянского населения, чего не было раньше. Это было вызвано острой нехваткой людей в армии, потребности которой уже не могли удовлетворяться за счет волонтеров и «даточных».

Рекрутская система комплектования введена в 1699 году. В основу ее была положена система комплектования солдатских и драгунских полков, установившаяся во второй половине XVII века. Заслуга Петра I состояла в том, что он, отбросив все другие способы комплектования, использовал отечественный опыт, оправдавший себя на практике. При этом способе комплектования прочно закреплялся классовый принцип организации армии. Солдатский состав набирался из крестьян и других податных сословий, а офицерский — из дворян.

Указ «О приеме в службу в солдаты из всяких вольных людей» был объявлен 8 ноября 1699 года. Всем записавшимся было установлено жалованье по 11 рублей в год и кормовые деньги наравне с Преображенским и Семеновским полками. Запись вольницы возлагалась на специальную комиссию. Сверив все данные с переписными книгами, комиссия решила провести набор даточных из числа помещичьих крестьян и дворовых. Предлагалось набирать в службу только из боярских детей, недорослей казачьих и стрелецких и вольных людей. Позже было разрешено набирать из даточных людей, кроме «с пашен беглых крестьян».

 Окончание набора предусматривалось в Москве к 1 декабря 1699 года, а в Нижнем Новгороде и понизовых городах — к 25 января 1700 года. Всех пожелавших записаться в солдаты предлагалось принимать на съезжих дворах «без всякой задержки и взяток».

В результате деятельности обеих комиссий в новоприборные солдаты комиссий Головина было принято 22 514 человек, из которых 10 727 человек были даточными и 11 787 человек вольными, да в комиссии Репнина 10 720 человек. Всего 33 234 человека. Из этого числа в армию было направлено 32 130 человек, а на флот 1104 человека.

Из этого контингента было укомплектовано 27 новоприборных солдатских полков. Из них: 8 — в Москве, 9 — в Новгороде и 10 — в понизовых городах. Кроме пехотных полков, в это время были сформированы два драгунских полка, укомплектованных боярскими и дворянскими детьми, явившимися на военную службу со своими даточными.

Таким образом, начало рекрутской системе комплектования было положено указом 1699 года, но указ не разрешил всех организационных вопросов, возникших во время проведения наборов. В указе намечались лишь общие черты рекрутской системы. Последующие указы, дополняя закон 1699 года, завершили оформление рекрутской системы, которая окончательно сложилась лишь к 1705 году, когда были выработаны единые основы комплектования полевых войск. Гарнизонные же войска продолжали комплектоваться прежним способом.

Сбор рекрутов обычно проводил Поместный приказ через так называемые станции. По получении указа на станциях по переписным книгам собирали людей, здесь же из них комплектовали «партии» (команды) численностью в 500—1000 человек, приводили к присяге и заставляли их давать так называемые «поручные записи», чтобы рекруты не сбежали. После этого рекрутские команды передавались Военному приказу, который и направлял их к полкам.

В целях уточнения контингента служилых людей, которым надлежало проходить военную службу рядовыми, в конце 1699 года была проведена проверка их состава, в результате которой недорослей в возрасте от 15 лет и выше записали в службу.

Продолжавшаяся война требовала непрерывных пополнений. В связи с этим в 1703 году был издан ряд указов. Так, 31 июля 1703 года предложили представить в Москву именные списки всех недорослей, а 1 октября было приказано направить их на военную службу. После проведения учета всем недорослям, которые ранее не являлись на смотр, приказали явиться для определения в драгунские полки.

Недостаток в солдатах заставил Петра издать в 1704 году указ о сборе ранее отпущенных московских стрельцов и стрелецких детей в Смоленск и записи их в полевые и гарнизонные полки.

Необходимость в доукомплектовании пехоты, понесшей в ходе войны большие потери, заставила принять решение о сборе с Московских ямских городовых слобод с двух дворов по одному человеку. Для пополнения личного состава флота был проведен набор, давший 1000 матросов.

Переход к единой системе комплектования не мог быть осуществлен без твердого учета людей, подлежавших зачислению на военную службу. Правительство решило вначале провести такой учет в Московском уезде. Указ от 17 августа 1704 года о генеральной переписи имел цель прежде всего разрешить эту задачу и, кроме того, упорядочить поступление средств для содержания армии. Однако этого сделать не удалось. Сложность предпринятой задачи заставила временно остановить перепись. Несмотря на отсутствие точных данных о числе крестьян, правительство продолжало проводить призывы.

Указ от 20 февраля 1705 года завершил начальный период складывания рекрутской системы. В этом указе, требующем направить в солдаты по одному человеку в возрасте 20 лет с каждых 20 дворов, впервые упоминается слово «рекрут», в который вкладывалось определенное содержание. К указу были приложены статьи, данные стольникам о сборе даточных солдат или рекрут.

В 18 статьях были изложены основные принципы рекрутской системы комплектования. Особенно важной была 12-я статья, в которой говорилось, «буде из всех даточных, на станциях или на его государевой службе, кто умрет или убьют, или сбежит, и вместо тех иметь в солдаты с тех же людей, с кого будут взяты, чтоб всегда те солдаты были сполна и к его государеве службе ко всякой готовности». Предполагалось создать таким образом постоянные районы комплектования. Однако при этой системе создавались неравномерные условия пополнения. Вот почему такой порядок наборов удержался сравнительно недолго, а потом вообще пришлось отказаться от заманчивой системы «бессмертных рекрутов» и перейти к проведению повсеместных наборов по специальным указам. Набор 1705 года несколько затянулся и был продлен до сентября. Таким образом, с этого набора установилась единая система комплектования.

Последующие наборы по-прежнему проводил Поместный приказ. Неравномерность наборов особенно тяжело отражалась на новых губерниях, которые пришлось освободить от набора. Правительство переложило набор на остальные губернии и предложило руководствоваться переписными книгами 1678 года, а не данными 1710 года.

С 1711 года наборы проводились по нарядам Сената. В 1711 году было проведено несколько наборов. Специальные наборы проводились среди подьячих, ямщиков и монастырских служек и дворовых людей. По первому набору было взято 4200 человек. А два последующих набора дали 47 712 человек. В этом же году правительство попыталось создать запас рекрутов. Указ 1711 года ясно выражает эту мысль: «для нынешнего настоящего воинского случая собрать со всех губерний в запас рекрутов вновь 25 тыс.; да 7 тыс. лошадей в драгунскую службу». Указ был подтвержден в 1712 году, причем в нем определялись и нормы запасных в губерниях: «рекрут збирать без всякого отлагательства, дабы в каждой губернии в запас рекрут было налицо против положенных на губернии полков в полы». Число запасных должно было составлять половину наборов в полевую армию.

Рекрутов предлагалось содержать на станциях в Московской, Сибирской, Киевской, Азовской, Смоленской, Казанской и Архангелогородской губерниях и «обучать их военному артикулу, дабы они к службе были во всякой готовности». Но в 1713 году наборы по этому указу были приостановлены, снова было решено комплектовать полки со всего государства.

С 1724 года раскладка рекрутов производилась не по домам, а по душам. Переход на такую систему стал возможным по окончании первой ревизии, завершенной в 1721 году.

Наборы всей тяжестью ложились на крепостных и государственных крестьян. Армия поглощала лучшие элементы деревни.

Главной формой протеста против пожизненной военной службы были побеги.

Побеги рекрутов имели место и в последующие годы. Правительство прибегало к самым суровым мерам. Военные суды приговаривали беглых рекрутов к битью кнутом, ссылке на каторгу и даже к смертной казни. Так, в 1701 году Петр приказывал беглых рекрутов вешать по жребию или ссылать на каторгу. В 1702 же году он писал боярину Т. Стрешневу: «Когда сие письмо получишь, изволь немедленно сих проклятых беглецов... сыскать, сыскав всех, бить кнутом и уши резать, да сверх того 5-го с жеребья ссылать на Таганрог...»

Указы о суровых наказаниях беглых издавались почти ежегодно. Однако суровые меры не приводили к желаемым результатам. Побеги продолжались. Обеспокоенное правительство решило изучить причины массовых побегов.

Специальное расследование, проведенное в 1710 году, показало, что рекрутов страшила перспектива пожизненной службы и бесчеловечное отношение к ним во время наборов. По указаниям правительства было обращено внимание на лучшее содержание рекрутов и несколько облегчены обязанности населения.

В конце 1712 года правительство объявило, что условия проведения наборов будут улучшены, и взяло на себя снабжение рекрутов в пути следования. Улучшая условия наборов, правительство в то же время дало указания усилить наблюдение за рекрутами.

Стремясь улучшить положение рекрутов, правительство в течение ряда лет издавало указы о прощении беглых и о добровольной их явке. Возвратившихся беглецов не вешали, а для отбывания службы отсылали в Азов, Сибирь или в Петербург. Всеми делами беглых рекрутов ведал специальный суд при Военной коллегии, который назывался Нижним Воинским Судом.

Подводя итоги о комплектовании русской армии в первой четверти XVIII века, следует отметить следующее:

Рекрутская система значительно изменила лицо русской армии. В классовой армии солдаты набирались главным образом из крепостных и государственных крестьян, а офицеры комплектовались из дворян. Рекрутов брали на пожизненную службу. После принятия присяги они переставали быть крепостными сами, а также их дети. Это, конечно, не была всеобщая воинская повинность, как пытались изобразить рекрутскую систему дворянские военные историки, ибо вся тяжесть рекрутчины падала на крестьян. Духовенство освобождалось от военной службы, а купечество откупалось и этим вносило элементы буржуазных отношений в комплектования войск.

Уже в начале века определилось отношение правительства к вопросу комплектования. Оно рассматривало рекрутскую повинность по отношению к крестьянам не как личную, а как земскую или общинную. Юридическим лицом правительство считало «дворы», а позднее «податные души», объединенные в общину. Предъявив требование поставить определенное число рекрутов, правительство не заботилось о том, как община организует отбор и в каком порядке будет проведена раскладка рекрутов по семьям.

В общинах и сложилась система очередности семей при поставке рекрутов. Эти стихийно сложившиеся правила «русского набора» были затем использованы правящими кругами в своих интересах. Помещики превратили общину (мир) в орудие воздействия на крестьян, позволяющее держать их в узде. В армии общинный принцип также был использован в интересах господствующих классов. Он позволял объединять солдат в артели и обязывать их круговой порукой.

В то же время такая система отбора сыграла немалую роль в укреплении товарищества среди солдат, смотревших на свою часть как на «мир», что повышало моральную стойкость войск.

В течение первой четверти столетия формы мобилизации войск определились полностью. Сбор рекрутов проходил

по губерниям и провинциям, причем с 20-х годов полки получили свои округа и пополнялись по территориальному признаку. Начиная с 1716 года каждый полк направлял офицеров в специальную команду для доставки своих рекрутов. Затем рекруты поступали прямо в распоряжение командиров полков, и те распределяли их по своему усмотрению. Рекрутская повинность позволила значительно увеличить численность армии и сделать ее боеспособной.

Постоянное пополнение армии необученными рекрутами создавало немало трудностей: приходилось ежегодно обучать полевую армию основам военной службы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В истории России трудно найти примеры подобной долговечности институтов, созданных сознательной волей человека. Поэтому понятно то восхищение, которое вызывал и вызывает великий реформатор России.

Споры о значении личности Петра и его реформе не утихают третье столетие. Петр был, и это меняет все, даже наше восприятие времен, предшествовавших петровским реформам. Время петровских реформ – это время основания тоталитарного государства, яркой проповеди и внедрения в массовое сознание культа сильной личности – вождя, «отца нации», «учителя народа».

Что можно говорить, если созданный Петром в 1711 году Правительствующий Сенат был ликвидирован лишь в декабре 1917 года, спустя 206 лет после его образования.

Превращение постоянной армии в регулярную и строительство флота вывели Россию на новый уровень развития. После того как в начале века была создана регулярная армия, завершился переход к новому способу ведения войны – линейной тактике. К этому времени в стране сложились необходимые материальные предпосылки: мануфактурное производство полностью обеспечивало армию оружием, боеприпасами, одеждой и снаряжением. Переход к калиброванному огнестрельному оружию, типовому снаряжению и единой форме позволили ввести единую систему боевой подготовки войск.

Выход России к Балтийскому морю способствовал оживлению ее торговых связей с Европой. В связи с ростом торговли возросло значение таких портов, как Петербург, Рига и Архангельск, а также роль военно-морского флота, базирующегося на эти порты.

О достижениях петровских реформ можно говорить бесконечно, главное, нельзя забывать, что реформы – лишь часть жизни общества. Люди рождаются, живут, работают, умирают и во времена ускорений, и во времена застоя.