Вторая гражданскаявойна Английской Буржуазной революции и казнь короля

Вторая гражданскаявойна Английской Буржуазной революции и казнь короля

РЕФЕРАТ

 НА ТЕМУ:

«ВТОРАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА АНГЛИЙСКОЙ БУРЖУАЗНОЙ РЕВОЛЮЦИИ И КАЗНЬ КОРОЛЯ».

2008.

В связи с угрозой нового мятежа «кавалеров» опять установился временный союз индепендентов и левеллеров. Парламент постановил прекратить всякие сношения с королем. Принятый им билль назывался «Никаких обращений». Правда, прошло совсем не­много времени, и парламент отменил этот билль и да­же принял решение о возобновлении переговоров с королем.

Членов парламента можно было понять. Обста­новка в стране была очень напряженной. Роялисты, собрав вооруженную толпу, пытались силой освобо­дить Карла из заточения на острове Уайт. 27 марта, в годовщину воцарения короля, они открыто пили в Лондоне за его здоровье, а 9 апреля вооруженная мушкетами, дубинками, пиками толпа заполнила улицы вокруг Уайтхолла и кричала: «Да здравству­ет король Карл!»

Против вооруженной толпы была брошена боевая кавалерия, но этим проблема не была решена, по­скольку бунты начали происходить по всей стране.

Тревожное положение сложилось в армии. В апре­ле в Южном Уэльсе взбунтовались отряды полков­ника Логарна, которые под королевским знаменем направились к Пемброкскому замку.

2 мая к самой границе с Англией подвели свои вой­ска шотландцы. Слухи, что король поддерживает связь с шотландцами, оказались не беспочвенными. Еще в декабре между ними и королем Карлом был заключен договор, согласно которому король обязы­вался установить в Англии на три года пресвитериан­ское церковное устройство, а также делал множество уступок шотландцам. Взамен шотландские лорды обещали Карлу возвратить ему с помощью своего оружия трон. Текст договора, завернутый в свинец, был закопан в саду.

Кромвель понимал, что завоевания революции, да и судьба Англии висят на волоске, и в конце апреля он покинул Лондон и отправился в ставку армии — в Виндзор. Там, на совещании руководителей армии, в апреле 1648 г. с участием «агитаторов» было при­нято историческое решение: «Карл Стюарт, человек, запятнанный кровью, должен быть призван к ответу за пролитую им кровь и за тягчайшие преступления против дела божьего и этой бедной нации»

Таким образом, судьба короля была решена. Он был официально признан преступником, как этого давно уже требовали левеллеры.

5 мая Совет армии постановил, что «ни этот король, и никто из его потомков не будут королями в Англии».

Весной 1648 г. началась вторая гражданская вой­на. Военные действия развернулись в трех изолиро­ванных районах: на Юго-Востоке, на Западе (вклю­чая Уэльс) и на Севере. Парламентская армия, воз­главляемая Кромвелем, подавила мятеж пресвитериан на Юго-Востоке и мятеж реакционного джентри на Западе.

Победы доставались нелегко. Так, например, оса­да одного только замка Пемброк, заложенного еще во времена норманнского завоевания, продолжалась два месяца. Замок был построен на узком мысу, глу­боко выступающем в море. От суши его отделял глу­бокий ров. Ширина стен ровнялась 20 футам. Защи­щали его около трехсот бывших солдат парламента во главе с Пойером и Логарном, которые знали, что в случае падения замка на милость со стороны армии или же, если до этого дойдет дело, парламента, им рассчитывать не приходится.

Осада затягивалась. Больше всего осаждающим мешало то, что замок снабжался пресной водой, ко­торая шла из города по трубе. К тому же где-то да­леко отстал обоз с тяжелыми пушками.

Поговаривали, что там, в замке, уже едят коней, но положение отрядов Кромвеля было не намного лучшим. Жители из окрестных селений приносили один лишь хлеб, да и то по очень высокой цене.

Тяжелая артиллерия пришла 4 июля. А тут еще по­явился неизвестный, который назвал себя Эдмундсом, и сообщил, что он знает, где проходит труба с пресной водой для крепости. В указанном месте она действи­тельно оказалась, и ее тут же перекрыли.

10 июля Кромвель отправил командиру гарнизона ультиматум: «Без лишних угроз я должен сказать вам, что, если мое предложение будет отклонено и тем самым несчастье и гибель обрушатся на бедных сол­дат и ваших людей, я буду знать, с кого взыскать за кровь, которая при этом прольется...».

На следующий день над замком поднялся белый флаг.

А вскоре армия Кромвеля направилась на Север против шотландцев.

В то время как 20-тысячная шотландская армия Гамильтона продвигалась через Ланкашир на юг, Кромвель повернул на запад и неожиданно оказался на ее фланге. Несмотря на то, что у него под ружьем было только 8,6 тыс. человек, 17 августа 1648 г. он под прикрытием густого тумана атаковал колонну шотландцев, которая растянулась на марше от Уига­на до Престона. Поражение шотландцев было кастрофическим. Десять тысяч оказались в плену, а остальные бежали на Север.

Побежденный Гамильтон, отступая, еще надеял­ся пересечь Мереей у Уоррингтона и соединиться с роялистами в Северном Уэльсе. Однако Кромвель преследовал его буквально по пятам. 19 августа в трех милях от Уоррингтона он настиг врага.

Кромвель сообщал в парламент: «Мы смогли на­вязать им бой, когда подошла вся наша армия. Они укрепились в ущелье и удерживали его с большим упорством несколько часов. Атаки следовали одна за другой, много раз доходило до рукопашной. В какой-то момент наши войска, было, дрогнули, но потом, благодарение Богу, восстановили порядок и выбили врага с занятой позиции. Около 1000 их убито и 2000 взято в плен. Мы преследовали их до города, где бы­ла построена мощная баррикада. Когда мы подошли к ней, мне вручили письмо от лейтенант-генерала Бэйли с предложением капитуляции, на что я согла­сился. Мы получили все их снаряжение, около 4 ты­сяч полных комплектов оружия и столько же пленных. Так что пехоты у них более не осталось».

Гамильтон вместе с трехтысячным отрядом кава­лерии бежал в Чешир. Кромвель отказался от погони. «Если бы у меня было 500 свежих лошадей и 500 про­ворных пехотинцев, я уничтожил бы их; но мы так устали, что едва ли сможем идти за ними шагом», — говорил он.

Действительно, за девять дней его армией было пройдено 140 миль.

К концу августа вторая гражданская война закон­чилась. Роялисты бесславно проиграли ее. Тем не менее, парламентские пресвитериане весть о победе армии приняли далеко не с восторгом. Пар­ламент вдруг возобновил переговоры с королем. Он требовал от него лишь незначительных уступок: пе­редачи милиции под контроль парламента на три года и установления пресвитерианского строя церкви - впредь до созыва общенационального церковного Синода.

Но сделке пресвитериан с королем помешало во­зобновившееся сотрудничество левеллеров и индепендентов.

2 декабря армия вошла в Лондон. Фэрфакс с ко­мандованием разместился в королевском дворце Уайтхолл, солдаты под проливным дождем разбили лагерь в Гайд-парке.

Одновременно армейские посланцы захватили ко­роля и перевезли его с острова Уайт в уединенный замок на скале Херст. Парламентские пресвитериане, узнав об этом, приняли резолюцию, в которой гово­рилось, что король «переведен без ведома и согласия парламента». После этого решено было обсудить условия договора с королем. 140 голосами против 104 члены парламента постановили, что есть все осно­вания заключить с королем мир.

Однако их намерениям не суждено было сбыться. 6 декабря 1648 г., после того как отряд драгун под командованием полковника Прайда занял вход в пар­ламент, была произведена чистка палаты общин от пресвитериан. Из парламента было изгнано около 150 депутатов. Часть их заключили в тюрьму.

Теперь в Долгом парламенте осталось по списку около восьмидесяти членов. Все они были индепенденты. Теперь препятствий к суду над королем прак­тически не осталось.

15 декабря было решено перевести короля в Винд­зорский замок, где его поместили под двойной охра­ной. Стража несла службу днем и ночью, число лич­ных слуг его было сокращено до предела. Один из офицеров круглые сутки обязан был находиться ря­дом с королем. Прогулки можно было производить только по террасе замка.

Однако и этих предосторожностей индепендентам показалось недостаточно. Из города были удалены все «злонамеренные», все, кто подозревался не толь­ко в связях, но даже просто в симпатиях к роялистам, а заодно и все бродяги и бездельники, которые могли устроить смуту и таким образом способствовать по­бегу короля.

В Уайтхолле, королевском замке, теперь заседал Совет армии. Замок, некогда пышный и богатый, те­перь больше напоминал казарму. На роскошных ко­ролевских постелях под балдахинами спали офицеры.

По свидетельству многих современников, когда речь заходила о суде над королем, Кромвель начинал колебаться и требовал вначале судить главных пре­ступников — лордов Норича, Кэпелла и некоторых других, которые развязали вторую гражданскую войну.

Один из «кавалеров» 21 декабря писал: «Разная мелкота из левеллеров более всего жаждут смерти короля, но теперь — странно сказать — меня увери­ли, что Кромвель отступился от них, его и их планы несовместимы, как огонь и вода. Они замышляют чистую демократию, а он — олигархию; оказывается, их дикую ремонстрацию и планы лишить короля жиз­ни он поддерживает только для того, чтобы заставить левеллеров обнаружить все свои зловредные принци­пы и намерения; что, раскрывшись, они станут еще более отталкивающими и отвратительными, и так бу­дет легче подавить их...».

25 декабря Кромвель еще предлагал сохранить королю жизнь, если тот пойдет на определенные усло­вия. Но, по всей вероятности, на него постоянно ока­зывалось большое давление (офицерами? некоторыми парламентскими республиканцами? — многое в этом вопросе неясно по сей день), поскольку уже на сле­дующий день Кромвель говорил членам палаты об­щин: «Если бы кто-нибудь раньше предложил сверг­нуть короля и его потомков, я счел бы его величай­шим предателем и бунтовщиком. Но Провидение воз­ложило это на нас, и мне не остается ничего, кроме как подчиниться воле божьей, хотя я и не готов еще высказать вам свое мнение на этот счет».

Тем не менее, 23 декабря палата общин приняла постановление привлечь короля к судебной ответст­венности. Правда, для того, чтобы постановление палаты общин приобрело силу закона, требовалось согласие лордов. Но лорды категорически отказались дать его. Граф Манчестер в своем выступлении за­явил, что абсурдно обвинять короля в измене парла­менту, поскольку только король имеет право созывать или распускать его. Граф Нортумберленд сказал, что еще можно поспорить, кто первым развязал граждан­скую войну — король или парламент.

Таким образом, палата лордов в составе двенадца­ти человек единогласно отказалась подписывать по­становление о привлечении короля к судебной ответ­ственности и, мало того, отложила заседания на це­лую неделю.

И тогда, чтобы найти хоть какой-нибудь выход из создавшегося положения, 4 января палата общин при­няла три резолюции:

«1. Народ, находящийся под водительством божь­им, является источником всякой справедливой власти.

2. Общины Англии, собранные в парламенте, бу­дучи избраны народом и предоставляя его, имеют высшую власть в государстве.

3. То, что общины объявят законом в парламенте, должно иметь силу закона, хотя бы ни король, ни лор­ды не согласились на это».

Число членов Верховного суда было решено со­кратить до 135 человек. Для кворума же было достаточно всего 20 человек. Устроители суда чувство­вали, что охотников заниматься подобной работой будет немного. Составили список судей. Первым в нем стоял Фэрфакс, вторым — Кромвель, а треть­им — Айртон.

В субботу 20 января суд над королем начался. На него явилось 67 судей. Фэрфакс посчитал нужным не присутствовать на этом мероприятии. Председа­тельствовал на суде Брэдшоу. Обвинительный акт зачитал Генеральный прокурор Джон Кук.

«Названный Карл Стюарт,— говорилось в доку­менте,— сделавшись королем Англии, взял на себя, таким образом, ответственную обязанность управлять страной с ограниченной властью в согласии с ее зако­нами, а не каким-либо иным путем; и в силу этого отечественного долга, присяги и занимаемого им по­ложения был обязан применять власть, врученную ему, для блага и пользы своего народа и для охраны его прав и вольностей. Однако, вследствие преступ­ных намерений установить и держать в своих руках неограниченную тираническую власть для управле­ния страной по своему произволу, уничтожить права и вольности народа, разрушить и сделать бесполез­ными все основания этих прав и всех мер к устране­нию и исправлению зол, происходящих от плохого управления, для осуществления таких своих намере­ний и для защиты себя и своих приверженцев при применении своих собственных и их злонамеренных действий названный Карл Стюарт объявил изменни­ческую и преступную войну против настоящего пар­ламента и народа, в нем представленного... Назван­ный Карл Стюарт был вдохновителем и причиной то­го, что были убиты тысячи свободных людей народа нашего во многих местах нашей страны путем втор­жений из иностранных государств... Названный Карл Стюарт... возобновил или побудил к возобновлению... войны против парламента и... народа .. в графствах Кент, Эссекс, Сессекс и многих других графствах Англии и Уэльса, а также на море.

Все... преступные планы и действия названного Карла Стюарта велись и ведутся для осуществления его личных интересов...

Из всего сказанного следует, что названный Карл Стюарт был и является вдохновителем, автором и продолжателем... противоестественных, жестоких и кровавых войн; и потому он является виновником во всех изменах, убийствах, грабежах, пожарах, убытках и бедствиях нашего народа, которые были произведены и совершены во время названных войн и были вызваны ими».

Заслушав обвинения в свой адрес, король тут же стал отвергать их.

«Не может быть судебных дел против любого че­ловека иначе, как на основании божьих или общест­венных законов той страны, в которой он живет,— сказал он.— Я убежден, что теперешний процесс не может быть обоснован божескими законами, или на­оборот, повиновение королю совершенно ясно обос­новывается и настоятельно предписывается старым и новым заветом... что касается законов нашей стра­ны, то я не в меньшей мере уверен, что ни один ученый юрист не будет утверждать, что может быть предъ­явлено обвинение королю, ибо все такие обвинения идут от его имени; и один из принципов права говорит, что король не может быть неправ... И даже допуская, хотя и не соглашаясь с тем, что народ Англии мог уполномочить вас на ту власть, на которую вы претен­дуете, я не вижу ничего, что вы могли бы предъявить для обоснования этого; так как несомненно, что вы никогда не задавали такого вопроса даже десятой части населения этого королевства, вы явно творите несправедливость по отношению даже к беднейшему пахарю, если вы не спрашиваете на то его свободного согласия...».

Заседания суда продолжались несколько дней. Король отказывался признать законность суда и отве­чать на обвинения.

23 января палата общин вынесла решение, соглас­но которому она будет действовать «властью парла­мента Англии». Этим самым власть короля оконча­тельно отвергалась. Следующие два дня суд допрашивал свидетелей, в результате чего король был признан «тираном, пре­дателем и убийцей, открытым врагом английского государства».

Утром 26 января шестьдесят два члена суда при­няли решение о том, что король Карл I Стюарт при­говаривается к смерти «путем отсечения головы от тела». Под приговором первыми поставили свои подписи полковники Уолли, Оки, Хетчинсон, Гоффе, Прайд, Гаррисон, Ивер, Хортон. Один за другим рас­писывались и парламентские республиканцы. Впро­чем, многих приходилось уговаривать и даже застав­лять. В конце концов было собрано 59 подписей.

29 января 1649г. был составлен приказ о казни короля Карла I:

«Дан в верховном суде по ведению разбиратель­ства и вынесению приговора о Карле Стюарте, коро­ле Англии, 29 января 1649г.

Так как Карл Стюарт, король Англии, обвинен, уличен и осужден в государственной измене и в дру­гих тяжких преступлениях, и против него в прошлую субботу вынесен настоящим судом приговор..., то по­этому настоящим предписывается вам привести ука­занный приговор в исполнение на открытой улице перед Уайтхоллом завтра, 30 января, между 10 часа­ми утра и 5 часами пополудни того же дня».

В два часа пополудни король вышел на помост. В последней короткой речи он опять говорил о своей невиновности, утверждал, что стоит за «народную свободу», но «не дело подданных участвовать в управ­лении государством».

По словам современников, после того, как приго­вор был приведен в исполнение, подручный палача схватил голову короля и высоко поднял ее со сло­вами:

— Вот голова изменника!