"Холодная война"

"Холодная война"

Глава 1. Выработка взглядов СССР и США на послевоенный мир (1943-1947)

1.1. Послевоенный мировой порядок в планах США

 

Миротворчество после второй мировой войны было отнюдь не гладко вышитым гобеленом, а представляло собой безнадёжно перепутанную, всю в узлах пряжу. Дело в том, что в США существовали две точки зрения на мировой порядок: "универсалистская", согласно которой все государства имеют общий интерес во всех мировых делах, и точкой зрения "сфер влияния", согласно которой каждая великая держава получает гарантии от других великих держав о признании её преобладающего влияния в какой-то определённой зоне её собственных особых интересов. Универсалистская точка зрения исходила из того, что национальная безопасность будет обеспечиваться международной организацией. Точка зрения сфер интересов исходила из того, что национальная безопасность будет гарантирована балансом сил. Хотя на практике эти точки зрения вовсе не оказываются несовместимыми, в действительности наш непорочный мир держится на комбинации обеих.

Традиционный американский взгляд на эти вопросы – универсалистский, то есть вильсонианский. Рузвельт был членом подкабинета Вильсона; в 1920 г. в качестве кандидата в вице-президенты он выступал сторонником Лиги Наций. Его надежда на договорённости в Ялте, как он заявлял конгрессу по возвращении оттуда, заключалась в том, что эти договорённости "покончат с системой односторонних действий, замкнутых союзов, сфер влияния, соотношений сил и всех прочих средств, которые применялись столетиями – и всегда  терпели неудачу". (1)

В правительстве Соединённых Штатов, похоже, было три человека, игравших роль диссидентов. Одним из них был военный министр Генри Л. Стимсон, сторонник классического баланса сил. В 1945 г. он призывал к немедленному закреплению всех приобретённых территорий путём создания оборонительных постов, которые каждая из четырёх держав сочтет необходимыми для своей безопасности. Стимсон считал притязания России на привилегированное положение в Восточной Европе не лишёнными оснований и, как он сказал Трумэну, "думал, что русские, наверное, более реалистичны, чем мы, в отношении их собственной безопасности". (2) Принятие политики сфер влияния казалось ему способом избежать "лобового столкновения".

Вторым официальным противником универсализма был Джордж Кеннан, работавший в американском посольстве в Москве. Это был красноречивый поборник "быстрого и ясного признания раздела Европы на сферы влияния и политики, основанной на факте такого раздела". Кеннан утверждал, что мы не можем сделать ничего, что могло бы изменить ход событий в Восточной Европе; что мы обманываем самих себя предполагая, что страну ждёт какое-то иное будущее, кроме русского господства; что поэтому нам следует уступить Восточную Европу Советскому Союзу, однако избегать чего-либо, что облегчило бы жизнь русским, как, например, предоставления им экономической помощи или разделения моральной ответственности за их действия. (3)

Третий голос в правительстве, выступивший против универсализма, принадлежал Генри А. Уоллесу. Будучи министром торговли, он редко высказывался в поддержку сфер влияния в своей знаменитой речи в Мэдисон-Сквер-Гарден в сентябре 1946 г., за что и был смещён президентом Трумэном.

"С нашей стороны, - говорил он, - мы должны признать, что политические дела в Восточной Европе касаются нас не больше, чем Россию – политические дела в Латинской Америке, Западной Европе и самих Соединённых Штатах… Нравится нам это или нет, но русские постараются сделать социалистической свою сферу влияния точно также, как мы стараемся сделать демократической свою сферу влияния… Русские имеют не больше оснований возбуждать политическую активность местных коммунистов в Западной Европе, Латинской Америке и Соединенных Штатах, чем мы – оснований вмешиваться в политическую жизнь Восточной Европы и России". (4)

Однако Стимсон, Кеннан и Уоллес, по-видимому, были единственными в правительстве, кто имел такие взгляды. Они были в очень слабом меньшинстве. Между тем универсализм, имевший глубокие корни в американской правовой и моральной традиции, поддерживаемой в то время подавляющим большинством общественного мнения, был к тому же освещён в Атлантической хартии 1941 г., в Декларации Объединённых Наций 1942 г. и в Московской декларации 1943 г.

В отношении того, какой новый мировой порядок следует построить после войны в американском обществе, существовал уверенный консенсус: не должно быть повторения британского опыта создания империй на базе силового контроля над слабыми обществами и использования громоздких политических надстроек. В ряду незабываемых уроков, которые извлекли американские политики из "великой  депрессии", стало понимание неразрывной связи между политической безопасностью и экономическим процветанием. Например, заместитель госсекретаря Д. Анесон заявлял в 1944 г.: " Мир возможен только в том случае, если страны будут работать вместе и процветать вместе. Вот почему экономические аспекты мира не менее важны, чем политические". (5)

В дополнение к традиционным целям внешней политики США таким, как национальное самоопределение, коллективная безопасность, демократическое правление, добавилась цель создания мирового экономического сотрудничества на основе равноправного доступа к торговле и инвестициям, универсализма. Уничтожение всех дискриминационных барьеров, замена двусторонних экономических отношений многосторонними позволили бы всем странам, по мнению американских стратегов, получить выгоды от мировой экономической конкуренции, равного доступа к сырью, экономической специализации на основе принципа "сравнительных преимуществ".(6) В таком открытом, многостороннем мире, где действуют универсальные, единые для всех законы взаимодействия, где существует взаимозависимость, вероятность возникновения нового мирового конфликта будет значительно снижена ещё одним уроком, извлечённым из "великой депрессии", стал для администрации Рузвельта тот факт, что за благополучие граждан должно отвечать государство.

Другой вопрос заключался в том, при помощи каких средств можно добиться реализации этих целей. И, разрабатывая новый послевоенный мировой порядок, Рузвельт решил создать мировое правительство – Организацию Объединённых Наций,(7) способное сохранять и воспроизводить (даже в случае возможного ослабления США) порядки в различных сферах мировой политики и экономики, удобные для Америки. Кроме координирующих экономических функций ООН должна была выполнять роль демократической единой системы международной безопасности.

Таким образом, новый мировой порядок практически во всём был нацелен на клонирование американского общества в глобальном масштабе, и его творцы были уверены, что это идеальный вариант.

Сотрудничество с СССР для Рузвельта было абсолютно необходимо. Его соратник Г. Уайт считал, что главная задача дипломатии США сводится к изобретению средств, которые могут обеспечить дружественные отношения между Соединёнными Штатами и Россией.

Ф. Рузвельт был уверен, что конгресс и американское общественное мнение вынудят его вывести войска из Европы в самое ближайшее время. Тогда у СССР не было бы никаких препятствий для продвижения на запад. А если ещё иметь в виду, что на востоке Япония будет разгромлена, а будущее Китая весьма неопределенно, то никакой геополитический баланс в Евразии не был бы возможен. Это означало било новую войну, либо признание СССР первой державой мира со всеми вытекающими последствиями для планов строительства нового американского мирового порядка.

Рузвельт думал сдерживать непредсказуемую военно-политическую мощь Москвы через "интеграцию её в свои планы", чего добиться, как он понимал, чрезвычайно трудно. Для чего был готов идти на серьезные уступки: по геополитическим вопросам не возражать Сталину в случае требования о создании "пояса безопасности" вокруг СССР (который, однако, должен состоять из "сфер влияния" в общепринятом смысле, а не колоний имперского типа или стран-марионеток без политического суверенитета и с закрытой экономикой); оказать СССР максимально большую помощь на восстановление; снять либеральные лозунги и методы при построении нового мирового порядка (не отказываясь от либеральных целей). (8)

Втянув в свои проекты нового мирового порядка СССР, можно было бы попытаться изменить природу советского строя и поднять Европу и Китай до такого уровня, когда они могли бы уравновешивать в геополитическом отношении СССР на западе и востоке, а Москва, в свою очередь, сдерживала бы поползновения обоих.

Это была знаменитая схема Макиндера – уникальная равновесная система, в которой США могли выполнять роль дополнительной "гирьки" в случае нарушения баланса. На этой геополитической базе и должны были стоять экономические режимы до тех пор, пока мир не станет настолько экономически взаимозависимым, что любая агрессия сдерживалась бы всей мощью Объединённых Наций. Германия и Япония не получали в этой схеме заметной роли – их необходимо было максимально ослабить, поскольку они, и экономически, и идеологически представляли большую опасность, чем СССР с его тоталитаризмом. (9)

Методика строительства нового мирового порядка заключалась в выборе Рузвельтом кейнсианства, считая его достоинством, среди многих прочих, относительную идеологическую совместимость во взглядах со Сталиным, рассматривавшим кейнсианство, как считали американские исследователи, эволюционным шагом к плановой социалистической экономике. Разработку теории новой мировой валютно-финансовой системы Рузвельт поручил одному из самых преданных ему людей в администрации – министру финансов Г. Моргентау и его заместителю Г. Уайту. Перед ними стояла противоречивая задача: с одной стороны, надо было обеспечить создание основ либерального нового мирового порядка, с другой – сделать его приемлемым и, по возможности, привлекательным и для СССР, и для Англии. Но была ещё и третья сторона – избежать новой депрессии. И эта сторона была самой важной.

Считалось, что для недопущения депрессии через достижение полной занятости, пусть даже ценой снижения экономической эффективности, нужно действовать в рамках "национального регулирования", так как именно экономическая открытость способствовала распространению " инфекции" депрессии. (10)

Таким образом, все страны должны были быть в той или иной степени кейнсианскими, а США осуществляли бы глобальные социально-экономические реформы через международные институты, помогая в первую очередь "национальному развитию", а не интернациональному экономическому взаимодействию. Эта схема не предусматривала расширения внешних рынков для США (в том числе и потому, чтобы не дать повод дискредитировать себя "строительством империи"), а занятость можно было поддерживать через государственные инвестиции в социальные услуги и социальную инфраструктуру.

Для начала план Уайта предусматривал создание Международного валютного фонда для помощи  странам в борьбе с внешнеторговым дефицитом и Международного банка реконструкции и развития для предоставления кредитов на послевоенное восстановление. В целом этот экономический план соответствовал геополитической схеме Рузвельта. Так, он предусматривал сохранение на определённом этапе протекционистских барьеров и государственной внешней торговли, что способствовало бы преодолению сопротивления Лондона и Москвы в создании нового мирового порядка. Япония и Германия также не играли в экономическом плане заметной роли: планировалось их ослабить через внутренние преобразования и поставить в зависимость от помощи международных финансовых институтов. (11)

Госдепартамент, отлученный Рузвельтом от разработки основ нового мирового порядка, не стеснялся публично выражать возражения плану Уайта. Ошибка, по его мнению, коренилась в базисной идее "международного кейнсианства". Да, государственные инвестиции в социальные услуги и инфраструктуру могут обеспечить полную занятость и повысить производительность экономики. Но тогда правительство должно будет и поглощать часть произведённого, чтобы не было безработицы, что означает рост налогов, снижение экономической эффективности, вытеснение бизнеса из этих сфер, создание гигантского аппарата планирования, превращение бизнесменов в простых функционеров и сужение прав частной собственности на средства производства.

Избежать депрессии и придать активность внутреннему развитию можно было, с точки зрения госдепартамента, через продажу излишков на мировом рынке. (12) Но для этого необходимо было иметь эти долларовые рынки, а значит нужны частные долларовые инвестиции США, которые невозможны без подавления мировой инфляции, без стабильных и конвертируемых валют, что обеспечивается только через всеобщее принятие "золотого стандарта". Кроме того, была необходима одновременная и радикальная ликвидация всех барьеров на пути передвижения капиталов, товаров, платежей. Таким образом, строить либеральный мир "открытых дверей" можно было, по мнению госдепартамента, только либеральными методами.

Логика создания мира многосторонних отношений подразумевала восстановление традиционных экономических центров в Европе и Азии. Поэтому в планах госдепартамента восстановление Германии и Японии в комплексе с их традиционными экономическими связями занимало важное место. И наоборот, позитивная роль СССР не предусматривалась, так как считалось, что Советский Союз не примет либеральную модель мира с ликвидацией всех видов протекционизма и возрожденной Германии.

Важность восстановления Германии обуславливалась и необходимостью создать бастион против советской угрозы. Тоже относилось и к Азии: без экономического возрождения Японии не возможно оживление восточно-азиатского региона; Япония еще и будет сдерживать советскую экспансию на Дальнем Востоке. (13)

Существовала еще и третья, влиятельная точка зрения, хотя и за пределами администрации. Значительная группа республиканцев, глашатаем которой был сенатор Тафт, не возражая против строительства мира "открытых дверей", настаивала на том, чтобы США, используя  свою гегемонию, проводили активную внешнюю политику не через многосторонние отношения, а на двухсторонней основе. На этой базе планировалось добиться благоприятных инвестиционных условий и активизировать американские частные зарубежные инвестиции, которые обеспечили бы восстановление разрушенных и развитие многосторонних отношений. В этом была попытка связать долгосрочные цели с краткосрочными интересами американского частного капитала, в первую очередь крупного. (14)

До середины 1943 г. президент открыто не отдавал предпочтение какой-либо из этих групп, и госдепартамент пытался проводить свою линию. Однако ближе к 1944 г. Рузвельт поручил разрабатывать специалистам из министерства финансов, то есть согласился с планом Моргентау-Уайта.

Первым и главным шагом на этом пути слало учреждение МВФ и МБРР на международной конференции в Бреттон-Вудсе (г. Вашингтон) летом 1944 г. Главная цель созданных институтов заключалась в формировании базы для расширения мировой торговли при одновременном сохранении возможностей для национального развития. В рамках этого замысла страны, участвовавшие в конференции в Бреттон-Вудсе, должны были при помощи МВФ и МБРР обеспечить конвертируемость своих валют, поддерживать стабильный обменный курс (+10%), снять основные торговые ограничения и сбалансировать свой внешнеторговый дефицит. (15)

Советская делегация данные соглашения подписывать не спешила, заявляя, что "все советские проблемы МВФ не решит". В действительности советская сторона, в обмен на поддержку плана "Рузвельта-Уайта" добивалась обещаний серьезной помощи на восстановление экономики, признания за СССР статуса великой державы, гарантий невмешательства бреттон-вудских институтов во внутренние дела СССР и максимального усиления влияния Москвы в МВФ и МБРР (получение голоса) непропорционально своему финансовому вкладу. В целом схема нового экономического мирового порядка Сталина устраивала, поэтому после намёка Моргентау на возможность крупного кредита на восстановление экономики СССР, Москва подписала соглашения.

Вторым шагом в реализации плана создания нового мирового порядка стали конференции в Думбартон-Окее и Ялте, где решались вопросы преимущественно геополитического характера. Их главным итогом стала договорённость о создании ООН – международной организации, которая должна была координировать работу всех международных экономических институтов и сформировать систему мировой коллективной безопасности ("режим безопасности"). Чтобы втянуть в эту систему две другие сверхдержавы, Рузвельт пошёл на принципиальные уступки: для СССР согласился на создание "пояса безопасности", состоявшего из "сфер влияния" в Восточной Европе и Восточной Азии. Кроме того, система принятия решений в ООН была под контролем каждой из великих держав через право вето в Совете Безопасности. Здесь была определена и судьба послевоенной Германии, она должна была превратиться в третьестепенную державу, не представляющую угрозу европейским соседям, а главное – СССР.

В целом план "Рузвельта-Уайта" по строительству нового мирового порядка представляется сложным, изощрённым и трудным для реализации: слишком влиятельны были конкуренты, долгим мог оказаться этот путь и слишком большую цену предполагалось заплатить за попытку избавить США, а заодно и всё человечество от мировых войн.

Альтернативой плана "Рузвельта-Уайта" стал план профессора Дж. Уильяма – вице-президента нью-йоркского Федерального резервного банка, который назывался "планом ключевой валюты". (16) Его смысл заключался в том, чтобы финансово-экономическое взаимодействие с миром осуществлять в обход созданных бреттон-вудских институтов – через уже давно сформированные, хотя и ослабленные, британские финансовые институты, используя в качестве мировой валюты фунт стерлингов, которого в мире было более чем достаточно. Англия должна была стать своеобразным мостом между США и остальным миром. Возрождённый и широко распространённый английский фунт должен был оживить мировую торговлю. Чтобы Лондон покорно выполнял волю Вашингтона, администрация целенаправленно, но скрытно, проводила во время войны политику контроля за финансовым самочувствием Англии, с тем, чтобы она вышла из войны не слишком сильной, дабы не конкурировать с США и не слишком слабой для выполнения своей роли по восстановлению Европы.

План предусматривал также ликвидацию всех видов торгового протекционизма через Всемирную торговую организацию (ВТО). Повысить частную инвестиционную активность предполагалось через введение золотого стандарта и снижение опасности мировой инфляции, которая неизбежно вытекала из деятельности МВФ (свободный кредит всем, кто его пожелает). Здесь главным кредитором должны были стать американские банки, и их первой практической мерой – предоставление Англии займа на восстановление. (17)

Очевидно, что "план Уильямса" был нацелен на немедленное формирование "интернационального капитализма" на базе многосторонних отношений. Этот план был неприемлем для СССР по своему либеральному определению и, конечно, в нём были заложены конфликтные отношения с последним; снижение общего геополитического интереса к Китаю, возрождение Германии и Японии как важных звеньев, восстановление мировой экономики и геополитических противовесов Советскому Союзу.  Но и этот план не имел шансов на реализацию. В условиях противодействия стран перед повторением депрессии идею свободного мирового рынка банкирам и крупным промышленникам отстоять было невозможно. Они добились только некоторого усиления контроля американских властей за бреттон-вудскими институтами через создание Национального консультативного совета.

Смерть Рузвельта в апреле 1945 г. изначально не изменила ситуации, но приближение мирного времени изменило соотношение сил в социально-политической базе демократического правления, всё больше влияния приобретали либерально ориентированные промышленно-финансовые круги. Трумэн искал опору у самых влиятельных и перспективных сил, и это проявилось в его деятельности. Был отстранён от руководства министерством финансов Г. Моргентау, и на его место пришёл Ф. Винсон, придерживавшийся классических взглядов на политику США. Г. Уайт сохранил свой пост председателя МВФ. Госдепартамент стал более активным в вопросах стратегического планирования, он стал готовить поворот в соответствии со своими взглядами на будущий новый мировой порядок. Первым признаком этого стало уменьшение предполагаемого кредита на восстановление для СССР, вместо 10 млрд. долларов сумма была снижена до 1 млрд. долларов. Это было началом формирования того, что в последствии американские специалисты назовут "Бреттон-Вудс – 2". (18)

Через три дня после смерти Рузвельта в государственном департаменте собрались представители финансовой олигархии США. На этом совещании было принято решение о повороте во внешней политике США и превращении Германии в оплот против СССР.

Трумэн уже давно критически отзывался о политике Ф.Д. Рузвельта. Он высказывал сомнения относительно целесообразности требования о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии. Трумэн считал, что Рузвельт и Черчилль действовали в 1944 году поспешно, когда согласились с предложением Европейской консультативной комиссии о зонах оккупации Германии, и что этот вопрос следовало бы отложить до окончания войны, когда по его мнению, западные державы могли бы решить его более благоприятно для себя. (19)

Формулируя в апреле 1945 года после встреч и консультаций со своими приближёнными курс нового американского правительства, Г. Трумэн заявил: "Я намерен быть твёрдым в своих взаимоотношениях с Советским правительством". Жестокая политика в отношении СССР стала проводиться фактически уже с весны 1945 года. (20)

Цель такого курса состояла в том, чтобы утвердить господство США над всем миром. Окружение Трумэна поддерживало его. Дж. Бирис внушал Трумэну мысль о необходимости использования атомной монополии США для давления на СССР. Главной установкой военно-политической стратегии монополистической буржуазии США стала линия на создание при поддержке других капиталистических стран такой ситуации, которая позволила бы действенно проводить политику "с позиции силы". В качестве логического развития этого курса реакционные круги США рассматривали не только политику "балансирования на грани войны", но и развязывание при благоприятных условиях войны против СССР.

Американские монополисты открыто претендовали на "руководство миром", стремились установить "полицейский контроль над миром и навязать ему своего рода  Pax Americana" (21) В качестве одного из важнейших средств для достижения этих целей правящие круги США рассматривали монополию на атомную бомбу. "Новое оружие даст нам возможность продиктовать при окончании войны свои условия Советскому Союзу", - говорил Трумэну Дж. Бирис, ставший летом 1945 года государственным секретарём США. С этой целью были применены атомные бомбы против городов Хиросимы и Нагасаки.

Началась кампания атомного шантажа и угроз по отношению к СССР, что означало отказ от принципов сотрудничества и переход к политике с "позиции силы". Вопреки жизненным интересам народов США, отвергнув курс на мирное сосуществование, сделали выбор в пользу "политики силы" и "холодной войны".

Появление у США атомной бомбы в корне изменило соотношение сил на планете. Теперь стало возможным осуществить корректировку нового мирового экономического порядка "по Уильямсу".

Корректировка бреттон-вудского плана "по Уильямсу" заключалась в отказе от пятилетнего срока сохранения протекционистских барьеров и от услуг созданных в Бреттон-Вудсе "интернационалистских институтов". Либеральный мир "интернационального капитализма" надо строить сразу, но через двусторонние и односторонние методы, используя своё гегемонистское положение. Главным инструментом возражения должны были стать не кредиты МВФ и МБРР, а американские займы, предоставляемые на двусторонней основе, и в первую очередь Лондону.

Уже в августе Трумэн начал уговаривать де Голля изменить негативное отношение к германскому возрождению. Оставаясь на своих позициях, Франция лишалась вашингтонских поставок по ленд-лизу. Тогда же в августе 1945 года, США прекратили поставки и Англии. Лейбористское правительство, привязанное к американской помощи, тут же отправило в Вашингтон Дж Кейнса для переговоров по получению кредита. В результате получение 6-миллиардного кредита было связано со следующими обязательствами Лондона:

1)        через год конвертировать фунт;

2)        ликвидировать дискриминацию против американского импорта;

3)        добиваться блокирования гигантских накоплений фунтов в колониях (чтобы не стимулировать мировую инфляцию), хотя это и могло сильно осложнить отношения внутри империи.

По сути, это была капитуляция Лондона в валютно-финансовых аспектах нового мирового порядка. (22)

Сразу после создания бомбы и решения об отказе от "плана Уайта" изменилось и отношение Вашингтона к СССР. Уже в сентябре на сессии Совета министров иностранных дел в Лондоне США перестали рассматривать русские претензии на Восточную Европу как законное и демонстративно ничего не уступали в самых важных вопросах (по Японии, Румынии, Болгарии и Италии). Это было связано с надеждой, что СССР при наличии у США бомбы станет более управляемым в отношении планов строительства нового мирового порядка, не рискнет отрезать Восточную Европу, без которой, по мнению Гэддиса, быстрое возрождение Западной Европы представлялось невозможным, и согласится с планами возрождения Германии. Но общие  рамки рузвельтовской политики сотрудничества и сдерживания через интеграцию сохранялись. Серьезным фактором этого было американское общественное мнение, которое сохраняло инерцию рузвельтовского мышления: по-прежнему главную опасность оно видело в Германии и Японии и требовало их максимального ослабления.

Страны третьего мира также не хотели новой экономической схемы: им не нужны были многосторонние отношения, они не хотели открытости и эффективности. Слаборазвитые страны предпочитали первоначальную бреттен-вудскую схему, где оставалось место "национальному капитализму", протекционизму, перераспределению мировых ресурсов, например, через МБРР.

Трумэн был страшно разочарован тем, что так и не удалось втянуть Сталина в схему "плана Уильямса" – Бреттен-Вудс-2.

Политика "сдерживания через интеграцию" в едином мире умерла. Стало ясно, что без конфликта новый план построить не удастся.   Наиболее быстрый геополитический ответ дал советник американского посольства в Москве Дж. Кеннан в феврале 1946. Его геополитическая схема позволила обосновать необходимость исключения СССР из нового экономического порядка посредством конфликта. Основные положения этой схемы заключались в следующем: (23)

1. Отказ Сталина от сотрудничества и вероятный переход к конфликтной фазе взаимоотношений объяснялся не сменой американской стороной экономической модели мироустройства, а природой советского строя, который не может сохранять внутреннюю устойчивость без внешней угрозы;

2. В этой ситуации только баланс сил, основанный на насилии, может обеспечить мировую стабильность;

3. Но это должен быть не биполярный мир, а многополярный. Кеннан выделял пять традиционных "центров силы": США, СССР, Великобритания, Япония, Европа с центром в Руре, что означало возрождение наряду с Англией и Германией. Опасность, которую она представляла, можно было уменьшить,  разделив ее с СССР на две части, обязательно оставив Рур в западной части. Тогда, с одной стороны - сама Германия будет ослаблена разделом и противостоянием двух ее частей, со второй - Западная Европа станет бастионом против СССР, с третьей - Рур будет включен в процесс возрождения Европы. Тем не менее, необходимо продолжать попытки объединения Германии на выгодных для США условиях, если возможно, не ослабляя ее,  но исключив советское влияние;

4.Угрозы со стороны СССР носят характер политико-идеологического проникновения инфекции коммунизма, вирусы которого присутствуют в каждой стране. Следовательно, надо укреплять иммунитет крупнейших стран, используя организационно-экономические методы, экономическую помощь, ибо нищета порождает коммунизм. В этом и заключался основной смысл кеннановской концепции "сдерживания".

5. В разрушенном войной мире прокоммунистическая среда присутствует, и США должны сохранить за собой центры, которые могут экономически помочь  некоторым  слаборазвитым регионам.

Кеннан требовал отдать Восточную Европу Москве, так как у Вашингтона не хватит сил контролировать все континенты, нужно создать резервацию из стран, которые не способны включиться в "Бреттен-Вудс-2".

Данная геополитическая схема оправдывала переход к активной односторонней политике США на международной арене не ради биполярного противостояния, это не будет поддержано американским общественным мнением, а ради создания третьего геополитического полюса, который в перспективе должен был снять с США бремя геополитического противоборства. (24) Кроме того, схема Кеннана представляла собой идеальную базу для "Бреттон-Вудс-2", так как оправдывала предоставление внешнеэкономической помощи, в первую очередь Англии и Франции, и превращая эту помощь в инструмент обеспечения национальной безопасности США.  Она объясняла необходимость возрождения Японии и Германии, а также построения многосторонних отношений без СССР, в отношении которого доктрина Кеннана реализовалась в политике "терпения и твердости". Она предполагала жесткий ответ, "сдерживание" СССР, но не активные односторонние действия США.

Реализация схемы Кеннана в Европе шла плохо. Париж и Лондон категорически не хотели возрождения Германии. Дома она тоже проходила с трудом. Провести через конгресс "английский займ" удалось только после запугивания конгрессменов антикоммунизмом. (25)

Постепенно стал осуществляться "план Уильямса": Аналогичные займы стали разрабатываться для других стран Западной Европы; начался процесс приспособления МВФ и МБРР к нуждам либерального плана "Бреттон-Вудс-2"; в том же направлении был запущен процесс создания всемирной торговой организации. Но к концу 1946 года стало ясно, что все эти начинания провалились. "Французский займ" через конгресс не прошел, а " английский займ" не срабатывал: фунт не стал конвертируемым и не превратился в общую валюту, запасы фунтов в азиатских странах не были блокированы. (26)

К 1947 году в торговле стран Западной Европы со своим заокеанским партнером образовался гигантский (20млрд. долларов) дефицит, который возник в результате одностороннего притока товаров из США. (27) Ни американская помощь, ни тем более займы МБРР и МВФ этот дефицит покрыть не могли.

Страны западной Европы стали создавать протекционистские барьеры против американских товаров, сделали ставку на двусторонние отношения внутри Европы. Самым активным образом такие соглашения заключались со странами Восточной Европы и СССР. СССР становился все более привлекательным и выгодным партнером. Стало ясно, что "план Уильямса" (Бреттон-Вудс-2),не сможет обеспечить возрождение мировой экономики на многосторонней основе Англия оказалась слишком слабой, чтобы стать мировым центробанком. Возрождение многосторонних отношений на основе британского образца ХIХ века оказалось невозможным, поскольку разрушенные войной страны в довоенное время функционировали в рамках блоковых экономик, были органически с ними связаны и возродиться могли только на блоковой основе.

Восстанавливать экономику решили блоками, в первую очередь европейский, но внутри – только на многосторонней основе, даже если пострадают краткосрочные американские интересы. Особое внимание уделить в процессе восстановления не финансовому центру Европы – Великобритании, а промышленному – Германии. А финансовые функции теперь должны были взять на себя США: вместо фунта мировую экономику необходимо заполнить долларом и золотом. То же самое касалось и Азии, там акцент делался на восстановлении Японии в качестве промышленного центра азиатского блока.

Возрождение блоков представлялось на данном этапе неопасным, поскольку они должны носить исключительно экономический и многосторонний характер. Впоследствии, когда европейский и азиатский блоки заработают, планировалось их раскрыть и замкнуть друг на друге, как это было до второй мировой войны. Таким образом, США решили отталкиваться в строительстве нового мирового порядка от того положения вещей, против которого они сами воевали во второй мировой войне и против чего боролся Рузвельт.

Чтобы доллар мог заработать и обеспечить инвестиции, необходимо было привязать европейские валюты к доллару, а доллар к золоту, т.е. ввести золотой стандарт через МВФ.

Но недоговоренность по статусу Германии с СССР, Францией и Англией не позволяла осуществить полностью план. Для США идеально было бы:

а) Объединить Германию;

б) Включить ее в экономическую европейскую схему как самостоятельное государство.

СССР мог бы согласиться на первое, но не на второе. Именно поэтому к моменту отказа от "плана Уильямса" окончательно утвердилась идея раздела Германии, который привел бы к ее ослаблению. Вот тогда можно было бы использовать Западную Германию в качестве бастиона против СССР. Все важнейшие экономические регионы остались бы в западной зоне. Францию и Англию, считал Белый Дом, можно будет заставить принять такой подход, используя рычаги экономической помощи.

Но советские руководители этому варианту всячески сопротивлялись, понимая, что без Рура Западная Европа не оживет, а США получат депрессию и будут вынуждены дать СССР кредит без всяких условий. Кроме того, слабая Западная Европа более доступна для политико-идеологического проникновения. Поэтому Москва затягивала переговоры, добиваясь объединения Германии с условием ее ослабления через репарации и международный контроль над Руром. США не предлагали: репарации после восстановления германской экономики за счет текущего производства, и независимый Рур.

Стало ясно, что на базе кеннановской доктрины новую экономическую схему возрождения Европы не реализовать. Слишком велико было бы сопротивление такому плану, как внутри США, так и Старом Свете.

Таким образом, переход администрации США в 1945-1946 годах от "плана Уайта" к "плану Уильямса" означал обращение конфликтной методики строительства нового мирового порядка.

По сути, в фундамент холодной войны закладывался первый из трех основных блоков – экономико-идеологический.

На основании вышесказанного можно сделать следующий вывод. Вашингтон после второй мировой войны вступил на путь завоевания мирового экономического господства, требуя "открытых дверей" для американской торговли и инвестиций по всей планете, США задались целью инвестировать все мировое сообщество в американскую экономическую систему. СССР как сверхдержава, возникшая после второй мировой войны, была серьезным барьером на пути у Америки. Поэтому американские руководители стали изображать СССР как источник военной и идеологической угрозы. Делалось это для того, чтобы оправдать свою политику ликвидацией всего, что препятствовало завоеванию Америкой мировых рынков. По словам Уильяма Э. Уильямса, Франклин Рузвельт оставил в наследство Гарри Трумэну и его коллегам только экспансионистское мировоззрение в духе "открытых дверей". Курс "открытых дверей" был императивом экономической структуры. "Верность политике "открытых дверей" в глобальном масштабе, - писал Уильямс (28), - сыграла равную роль как в отказе. Рузвельта заключить твердое соглашение со Сталиным в 1941-43 и 1944 гг., так и в призыве Трумэна в 1945 году интернационализировать Дунай и обеспечить "открытые двери" в Манчжурию. (29) Таким образом, США навязали СССР и всему миру "холодную войну".  Другим неоспоримым фактором, объясняющим вовлечение Америки в "холодную войну" была старая джефферновская озабоченность балансом сил. Каждый раз, когда все силы Европы концентрировались в одних руках, считал Джефферсон, Америке грозила опасность. Это была геополитическая проблема.

Взгляд с европейской точки зрения заставляет переоценить американскую роль в "холодной войне". Британская и Французская реакция на нее говорит в пользу того, что геополитические соображения, а не соображения свободного предпринимательства, баланс сил, а не экспансия капитализма объединили западные демократии. Со своей стороны у СССР были собственные интересы и опасения. Вскоре "холодная война"  превратилась в сложный, взаимосвязанный и взаимозависимый процесс, включавший в себя принципиальные различия, реальные и мнимые столкновения интересов и широкий спектр недоразумений, непонимания и демагогии. Оба лагеря усердствовали в подкреплении страхов друг друга. Зажав друг друга в смертельном объятии, они вместе двигались к краю пропасти.

1.2 Доктринальные основы Советской внешней политики в годы "холодной войны"

 

Руководители любого государства стремятся формировать и проводить внешнюю политику, опираясь прежде всего на определенную систему теоретико-политических принципов или  нормативных положений, то есть на то, что и лежит в основе понятия "доктрина", поддерживаемых если не всем обществом данной страны, то по крайней мере значительной или большей его частью.

Органической частью анализа доктринальных основ советской внешней политики является рассмотрение ее военно-стратегических аспектов, эволюции военной доктрины. Задача эта весьма трудная, поскольку длительное время информация по этим проблемам в СССР носила сугубо закрытый характер, а ее разглашение рассматривалось как угроза интересам Советского Союза. (30)

Советская дипломатия подошла к окончанию второй мировой войны, руководствуясь теми базовыми доктринальными установками, первоначальные наметки которых были сделаны ещё при В.И. Ленине, а затем углубленны, развиты и дополнены И.В. Сталиным. Их сущность определялась положением марксистско-ленинской теории. Назовем главные из них:

Ø           чередование социально-экономических формаций исторически предопределено, в результате чего на смену "загнивающему" и обреченному на гибель капитализму непременно должна прийти социалистическо-коммунистическая формация как итог развития человечества;

Ø           единственно верной является методология, в основу которой положен классово-социальный подход ко всем явлениям международной жизни, базирующийся на марксистско-ленинской интерпретации классов и классовой борьбы. С этим подходом связана ориентация на победу в конечном счете "мировой революции" и на ее поддержку Советским Союзом, чего бы это ему не стоило;

Ø           задачей коммунистических властей является внедрение в массовое сознание идей об особой роли России в мировой истории и ее особом, мессианском предназначении, обусловленном тем, что победившие в ней революционеры якобы лучше всех в мире знают, как устроить человеческое счастье на Земле и добиться всеобщего благополучия;

Ø           пока существует империализм, как высшая и последняя стадия капитализма, войны на земном шаре неизбежны, поэтому, чтобы предотвратить новые войны, следует уничтожить империализм. (31)

Результатом проводимой на такой догматически-утопической основе внешней политики стало ярко-выраженная несовместимость постоянно декларируемых советским руководством главных принципов его внешней политики – пролетарского интернационализма и мирного сосуществования государств с различным социальным строем.

В военно-теоретической области считалось непререкаемым марксистско-ленинское учение о войнах справедливых и не справедливых. Утвердился и тезис о том, что всякая война считается законной и справедливой, если она ведется во имя прогресса. С таких позиций оценивались все военные конфликты и войны, которые вело советское государство в первые десятилетия после второй мировой войны.

В реальной жизни все было далеко не так однолинейно, как в теории. Прикрываясь идеей "мировой революции" И. Сталин проводил политику по расширению границ СССР.

После второй мировой войны, когда США усилили свои позиции, а Великобритания и другие западные страны из лагеря победителей вышли из войны с ослабленной экономикой. Еще сложнее обстояли дела в СССР. С одной стороны возрос международный вес СССР и без его участия теперь не решалась ни одна крупная проблема международных отношений. В то же время экономическое положение СССР было сильно подорвано. Понимая это, советское руководство всячески старалось создать образ СССР  как миролюбивого государства, готового к поиску компромиссов в решении актуальных международных проблем совместно с бывшими партнерами по антигитлеровской коалиции.

Но так продолжалось недолго. Распад антигитлеровской коалиции, все более набиравшая обороты "холодная война" между СССР и США, Востоком и Западом, наращивание усилий советского руководства, направленных на создание в Восточной Европе единого лагеря, руководимого из Москвы, а также попытки установить и усилить свое влияние в Китае и Северной Корее – сопровождались ужесточением советской правящей верхушкой политико-доктриальных установок, определявших конкретные цели и действия советской дипломатии и направления идеологической обработки населения.

Остановимся на некоторых событиях, предваривших, открытую конфронтацию.

22 февраля 1946 г. в ответ на запрос госдепартамента США от 3 февраля временный поверенный в делах США в ССР Д. Кеннан направил в Вашингтон секретный документ, вошедший в историю как "длинная телеграмма Кеннона".  (32) В своем донесении Д. Кеннон кратко охарактеризовал истоки и основные особенности послевоенного мировоззрения советского руководства, в котором видел опасность для США. Этот документ являлся ключевым в концептуальном оформлении вскоре взятой на вооружение американской доктрины и, соответственно, политики сдерживания коммунизма.

Однако уже в сентябре 1946 г. по запросу министра иностранных дел СССР В. М. Молотова МИД СССР получил аналитический обзор "Внешняя политика США в послевоенный период", подготовленный послом СССР в США Н. Новиковым. В нем говорилось: "Внешняя политика США, отражающая империалистические тенденции американского империалистического капитала характеризуется в послевоенный период стремлением к мировому господству". (33) Далее следовал набор аргументов, призванных подтвердить этот тезис. Закачивался обзор выводом: "…Подготовка США к будущей войне проводится с расчетом на войну против Советского Союза, который является в глазах американских империалистов главным препятствием на пути США к мировому господству". (34)

В сентябре 1947г в своем докладе секретарь ЦК ВКП(б) А. И. Жданов о сложившейся ситуации заявил, что в итоге второй мировой войны образовалась новая расстановка политических сил, образовались два лагеря: лагерь империалистический и антидемократический во главе с США, с одной стороны, и лагерь антиимпериалистический и демократический во главе с СССР – с другой. Все выступление Жданова было пронизано стремлением обосновать и доказать два тезиса:

1) Советский Союз "как носитель новой, более высокой общественной системы в своей внешне политике отражает чаяния всего передового человечества, которое стремится к длительному миру и не может быть заинтересовано в новой войне, являющейся порождением капитализма";

2) американский империализм после окончания второй мировой войны перешел "к агрессивному курсу", что нашло свое выражение "как во внешней, так и во внутренней политике США". (35) И хотя в докладе традиционно упоминалось о том, что "советская внешняя политика исходит из факта существования двух систем – капитализма и социализма", ясно, что при такой заостренно антиамериканской и антиимпериалистической постановке вопроса для мирного сосуществования места в советской внешней политике не оставалось. (36)

Конфронтационной риторике и соответствующей политике советской стороны американская сторона противопоставила взятую на вооружение правительством США в 1947 г. доктрину "сдерживания коммунизма", носившую не менее конфронтационный характер, и адекватную ей политику. (37)

Таким образом, создавалась очень упрощенная картина мира: с одной стороны агрессивный империализм, осуществляющий политику насилия, проводящий подготовку к новой войне против СССР и других социалистических стран, с другой – СССР и его союзники, выступающие за мирное сосуществование. При таком подходе реалистический анализ сложного переплетения позитивных и негативных сторон во внешней политике стран обоих лагерей исключался, поскольку политика КПСС и советского правительства объявлялась единственно правильной и безошибочной. Презумпция непогрешимости Кремля во многом определялась особой ролью И. Сталина в решении коренных вопросов внутренней и внешней политики.

Анализ истоков "холодной войны", пренебрегающий такими факторами, как непримиримость ленинской идеологии, мрачные движущие силы тоталитарного общества и безумие Сталина, не может считаться полным. Именно в силу наличия этих факторов Западу трудно было согласиться с тезисом, что Россия движима только желанием обеспечить свою безопасность и довольствовалась бы контролем над Восточной Европой; именно эти факторы придали спору в США между приверженцами курса на универсализм и курса на раздел сфер влияния апокалиптический потенциал.

Ленинизм и тоталитаризм поразили структуру мышления и поведения, делавшую послевоенное сотрудничество между Россией и Америкой – в рамках цивилизованных отношений между национальными государствами – органически не возможным. Советская диктатура образца 1945 г. просто не смогла бы пережить такое сотрудничество. В самом деле, четверть века спустя советский режим, хотя и заметно эволюционировавший, все еще вряд ли мог допустить его без риска высвободить внутри России силы, глубоко враждебные коммунистическому деспотизму. Что касается Сталина, то он, возможно, являлся в 1945 г. единственной силой, способной преодолеть сталинизм.

А это значит, чтобы не предприняли Рузвельт или Трумэн, какую бы позицию они бы не заняли, Сталин и его окружение были настроены считать Соединенные Штаты врагом уже в силу того непреложного факта, что Америка являлась ведущей капиталистической державой и поэтому, согласно ленинскому учению, неизбежно оставалась непримиримо враждебной, самой логикой своего устройства побуждаемой к противостоянию и в конечном счете к уничтожению Советской России. До тех пор пока Соединенные Штаты оставались капиталистической демократией, никакая американская политика в условиях господства в Москве теологии не могла надеяться на завоевание элементарного советского доверия. Любая американская акция была изначально обречена. До тех пор, пока Советский Союз оставался ленинским государством, идеология должна была понуждать его к упорному распространению власти коммунизма.  

Глава II. Как начиналась "холодная война"

 

2.1. Атомная бомба

В 1945 году между двумя основными странами-победительницами существовало глубокое неравенство в мощи и силе. Ещё перед войной диспропорции сдвигались в пользу Америки, особенно в экономике. Но военные действия ещё дальше развели эти две страны в противоположном направлении. Война не коснулась американской земли: бои шли вдали от берегов Америки. В экономике США, которые были основным поставщиком и финансистом всей победоносной коалиции, в период между 1939 и 1945 годами произошёл невиданный скачок. Потенциал мощностей промышленности США вырос на 50%, производство продукции увеличилось в 2,5 раза. Выпускалось в 4 раза больше оборудования, в 7 раз больше транспортных средств. Сельскохозяйственное же производство выросло на 36%. Росла зарплата, так же, как и все доходы населения. (1)

Контраст между американскими условиями жизни и нищетой, в которой жил советский народ, был очень резким. Между экономиками стран существовал очевидный разрыв. Продукция советской чёрной металлургии составляла 16-18% от американского уровня. Производство химической продукции США было выше, чем СССР в 10-20 раз; производство текстильной промышленности – в 6-13 раз. (2) Ситуация дополнялась наличием у США господствующих позиций во всём мире. Атомная бомба появилась на свет в самый последний момент как бы специально для того, чтобы придать подавляющему американскому превосходству над СССР несомненный и угрожающий  характер. Американские руководители надеялись, что благодаря своему экономическому и научному потенциалу им удастся надолго сохранить монополию на обладание новым апокалипсическим оружием. В условиях быстро нараставшего ухудшения отношений между Москвой и Вашингтоном бомба должна была, естественно, внушать беспокойство советским руководителям. Американцы были и единственными обладателями средств доставки – авианосцев и бомбардировочной авиации дальнего действия, способных донести ядерные заряды до целей в любой части света. США были в то время недосягаемы и находились в большей безопасности, они были единственной страной в послевоенные годы, способной определить ход мировой политики.

В Соединённых Штатах в значительно большей степени, чем в СССР, велись приготовления к тому, чтобы встретить революционные изменения, которые война породила в мире. В определении глобальной политики Вашингтона наблюдалось стремление перестроить весь  внешний мир по своему желанию и в соответствии со своей шкалой ценностей стимулировалось всевозрастающим единством мирового развития, которое было неизбежным результатом роста экономики и развития современных средств связи.

Америка отказывалась понять, что в Восточной Европе происходят изменения, определяемые, прежде всего внутренними местными причинами. Неспособность США примириться с присутствием в модели мирового порядка новых революционных движений заставила их участников, и, прежде всего коммунистов, обращать свой взор к Москве как к противоположному полюсу мировой политики, в то время как наиболее реакционные силы видели в Вашингтоне защитника и руководителя. В этих условиях неизбежные трудности в реализации американских притязаний породили в Соединённых Штатах всевозрастающее антисоветское озлобление. Так возникал феномен, который был позднее назван "холодной войной", основной причиной которого является глобальное неравенство между СССР и США.

Неравенство проявлялось и в отношении обладания ядерным оружием. Как известно до 1949 года единственной державой, обладающей атомной бомбой, были США. Американцы не скрывали, что ядерное оружие воспринималось ими как атрибут мощи великой державы, как средство устрашения потенциального противника – СССР и его союзников, как средство давления.

Перед Сталиным стояла трудная дилемма: давать ли отпор тому давлению, которое бывшие его союзники, ныне вооружённые атомной бомбой, оказывали на СССР в условиях, когда страна истощена. Сталин был убеждён, что США и Англия не решатся развязать войну, и он решил выбрать путь противоборства с мощью Запада. Речь идёт о фундаментальном выборе, поскольку им были предопределены основные черты будущего. 

Советское правительство приняло решение ускорить работу по изготовлению собственной атомной бомбы. В полной мере работа, проводимая в строгой секретности, развернулась с августа-сентября 1945 года. После Потсдама и Хиросимы Сталин образовал под верховным контролем Берии специальный комитет во главе с наркомом Ванниковым, призванный руководить всей деятельностью по созданию нового оружия. (3)

Усиление противоборства между Советским Союзом и Великобританией и США началось стазу, как только прекратилось чисто военное сотрудничество. 1946 год был годом дискуссий. (4) Благодаря соглашениям, достигнутым в декабре 1945 года в Москве, дипломатические усилия держав-победительниц были направлены на подготовку мирных договоров с младшими союзниками нацистской Германии: Италией, Финляндией, Румынией, Болгарией и Венгрией. Наступили долгие месяцы трудных переговоров: сначала они шли в Совете министров иностранных дел, затем – на мирной конференции, которая проходила в Париже в июле-октябре при участии представителей 21 страны, затем – снова в Совете министров. В конце концов, договоры были подготовлены. (5) В период переговоров СССР не только отстаивал своё право на преимущественное влияние в странах Восточной Европы. Чтобы сделать эти страны своими друзьями, он боролся за удовлетворение их претензий, направленных против великих держав Запада. Сталин демонстрировал, таким образом, своё намерение ни при каких обстоятельствах не отказываться от политических позиций, завоёванных в Восточной Европе.

На мирной конференции, так же как и на первом заседании Организации Объединённых Наций, СССР оказывался в одиночестве всякий раз, когда вступал в противоречие с двумя другими великими державами. На его стороне были лишь правительства Восточной Европы. Соединённые Штаты и Великобритания не только действовали совместно, но и были в состоянии, когда хотели противопоставить ему значительное большинство малых стран.

Поддержка позиции Соединённых Штатов большинством стран мира сочеталась с их исключительным положением обладателей монополии на атомную бомбу: американцы вновь продемонстрировали свою мощь, проведя на атолле Бикини летом 1946 года испытательные взрывы. Сталин в этот период сделал ряд заявлений с целью преуменьшить значение нового оружия. Эти заявления задали тон всей советской пропаганде. Но поведение представителей Советского Союза в приватной обстановке показывало в действительности их большую обеспокоенность. Современные историки признают, что из-за неравенства в обладании атомным оружием Советский Союз и само мировое сообщество переживали тогда "период весьма опасный и сложный". (6)

Только отказ Соединённых Штатов от секрета атомной бомбы мог бы помочь избежать "холодной войны" и гонки вооружений. Это понимали учёные, то есть те люди, которые знали, что такой секрет не может долго оставаться нераскрытым. Но политики не обладали такой смелостью мышления, чтобы отказаться от нового оружия только ради успокоения далёкой державы, к которой они испытывали неприязнь и недоверие, в чьих технических и экономических возможностях они сильно сомневались. Американские руководители не имели никакого желания жертвовать тем, что они расценивали, как прочный фундамент своего могущества: они даже предпочитали не делиться технологией создания нового оружия со своими английскими друзьями.

В результате этих противоречивых тенденций родился проект учреждения международного контроля над атомной энергией, известной под названием "план Баруха", по имени американского деятеля, которому было поручено представить его в ООН. В соответствии с этим планом всё, что связано с ядерными исследованиями и производством, должно было быть принудительно сосредоточено в нескольких государствах, чтобы управление всем ядерным комплексом осуществлялось бы некоей мировой властью, функционирующей в качества наднационального органа, в котором ни одна страна не имела бы права вето. Только после того, как такой механизм был бы подготовлен, испробован и введён в действие, США, в случае отказа от ядерного оружия, считали бы свою безопасность достаточно гарантированной.

Американское предложение было встречено в Москве недоверием. С точки зрения СССР "план Баруха" был равнозначен передаче в руки США всего, что имеет отношение к атомной энергии и, следовательно, он был формой легализации ядерной монополии США, а возможно, и утверждения её навечно. Об этом Я.Н. Малик – дипломат СССР заявил на заседании атомной комиссии ООН (17 марта). (7)

В ответ Советский Союз выдвинул контрпроект: предложение о конвенции по запрещению ядерного оружия, включая обязательство уничтожения уже существующих его запасов. В отношении контроля за осуществлением этих мер предложения Москвы были первоначально туманными, а когда были внесены уточнения, то американское правительства сочло их неприемлемыми, так как осуществление контроля должно было регламентироваться в рамках Совета Безопасности ООН, где СССР имел возможность использовать право вето. (8) Столкновение этих двух концепций с самого начала парализовало усилия по разрушению проблемы и на долгие годы сделало бесплодными все дискуссии не только по этому вопросу, но и по всем проектам разоружения, инициатором, которых СССР выступал с 1946 года. С другой стороны, ни то, ни другое правительство не были готовы к заключению соглашения, которое бы гарантировало одновременно и запрещение атомных бомб, и соответствующий контроль за его выполнением.

Во всех мероприятиях, проводимых СССР для своей безопасности, наблюдалось две линии.

Первая, основная, состояла в том, чтобы, невзирая ни на какие издержки, сосредоточить усилия на создании советского атомного оружия, ликвидировать ядерную монополию США и тем самым если не устранить, то в значительной мере ослабить угрозу атомного нападения на СССР и его союзников. В конечном счёте эта задача была решена. В опубликованном 25 сентября 1949 года заявлении ТАСС напоминалось о том, что ещё в ноябре 1947 года министр иностранных дел СССР В.М. Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы, сказав, что этого секрета давно уже не существует. Это означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия и имеет его в своём распоряжении. (9) В дальнейшем осуществлялось количественное наращивание и совершенствование этого оружия.

Другая линия партийно-государственного руководства СССР в вопросе ядерного оружия носила пропагандистский характер. Не обладая атомной бомбой СССР начал вести пропаганду против применения этого страшного оружия, что вызвало поддержку многими политическими кругами за рубежом.

Так продолжалось до 1949 года, то есть до того момента как была ликвидирована американская монополия на ядерное оружие. После чего началось соперничество между СССР и США по количественному соотношению ядерных боеголовок. Но поскольку превосходство США по количеству ядерных зарядов и средств их доставки было очевидным, в публикациях советских военных специалистов постоянно подчёркивалось, что исход войны, которая возможно начнётся между Советским Союзом  Соединёнными Штатами, будут решать не столько атомные бомбы, сколько обычные виды вооружений, численность и качество войск, таланты военачальников, прочность тыла и моральный дух войск и населения, то есть такие факторы, которые ещё в период Великой отечественной войны Сталин называл, постоянно действующими, определяющими исход войны. (10)

Из выше сказанного следует, что атомное оружие сыграло ведущую роль в возникновении "холодной войны". Американская монополия на ядерное оружие являлась одной из причин могущества Соединённых Штатов. Обладая атомной монополией США, пытались проводить в жизнь те планы и те идеи, которые были выгодны непосредственно им. СССР, часто видевший в этих планах ущемление своих интересов, вёл пропаганду запрещения атомного оружия, но одновременно, очень оперативно, расходуя громаднейшие экономические средства создавал свою атомную бомбу, что и было сделано в 1949 году. Ликвидация монополии Соединённых Штатов на ядерное оружие привела и СССР, и США к изнурительной гонке вооружений. Но в то же время атомная бомба, как оружие, способное уничтожить не только соперника, но и весь мир явилась сдерживающим фактором развязывания горячей войны.

2.2. От речи Черчилля в Фултоне до "плана Маршалла"

 

Один из активных проповедников "дипломатии силы", Джордж Кеннан занимавший в 1945-1947 годах пост советника посольства США в Москве, написал и направил в государственный департамент три обширные докладные записки: "Международное положение России накануне окончания войны с Германией" (май 1945 г), "Меморандум от 22 февраля 1946 года", "Соединённые Штаты и Россия" (зима 1946 г.), в которых выдвигал доктрину "сдерживания коммунизма" (12)

Меморандум Кеннана был получен Вашингтоном в тот момент, когда заканчивалась подготовка к открытому провозглашению "дипломатии силы". Вскоре Джордж Кеннан выступил со статьёй, в которой назвал свои предложения "доктриной сдерживания". Этот термин был взят на вооружение американской дипломатией. При этом подразумевалось, что речь идёт не просто о "сдерживании" роста влияния социализма, а о его подавлении силой, о широком и насильственном экспорте контрреволюции.

В ответ на этот документ последовал аналитический обзор "Внешняя политика США в послевоенный период", подготовленный послом СССР в США Н. Новиковым 27 сентября 1946 года, где он говорил, что суть внешней политики США воплощалась в создании глобальной системы военных баз. Её цель определялась как стремление к мировому господству.

Однако практическое осуществление "доктрины сдерживания" началось раньше, чем это её наименование стало общеизвестным. В США в 1946 г. несколько месяцев находился бывший британский премьер-министр Уинстон Черчилль, встречавшийся с президентом Трумеэном и другими руководящими деятелями страны. (13) Во время этих встреч возник план организации такого выступления, которое было бы своеобразным манифестом политических руководителей империалистического мира. Предлагая свои услуги, Черчилль стремился восстановить ведущую роль английских империалистических кругов в мировой политике. Он рассчитывал добиться этого, опираясь на союз с США.

5 марта 1946 г. У. Черчилль выступил с речью в маленьком американском городке Фултон (штат Миссури), куда он прибыл с президентом Трумэном. Он заявил, что капиталистическим странам угрожает опасность новой мировой войны и причиной этой угрозы якобы является Советский Союз и международное коммунистическое движение (14). Он говорил, что "коммунистический тоталитаризм" заменил отныне "фашистского врага" и намеревается покорить страны Запада. Черчилль утверждал, будто от Щецина на Балтике до Триеста на Адриатике через Европу пролёг некий "железный занавес". С этого времени термин "железный занавес" был повсеместно взят на вооружение (15). Черчилль призвал проводить по отношению к СССР самую жесткую политику, угрожал применением американского атомного оружия, настаивал на создании союза империалистических государств для навязывания своей воли СССР, не исключая и военные средства. В этих целях программа действий, предложенная Черчиллем, предусматривала создание "ассоциации англо-говорящих народов", то есть сохранение хороших отношений с Великобританией, а в перспективе создание по периметру социалистического мира агрессивных союзов, блоков и сети военных баз. Черчиллю аплодировал сидевший в президиуме собрания президент США Г. Трумэн.

Черчилль и ряд других политических деятелей капиталистической Европы предпочитали делать вид, что американская "дипломатия силы" направлена только против социалистических государств. В отношении Соединённых Штатов они предпочитали подчёркивать единство, а не противоречия. В доказательство своей лояльности Черчилль по окончании речи в Фултоне спел вместе с присутствующими государственными деятелями США американский национальный гимн. (16)

В Советском Союзе речь Черчилля была воспринята с глубоким возмущением и расценена как призыв к созданию англо-американского военного блока, направленного против СССР, других социалистических стран и национально освободительного движения угнетённых народов.

Речь Черчилля свидетельствовала о том, что правящие круги США и Англии намерены не только порвать с международным сотрудничеством военного времени, но и следовать по опасному пути подготовки нового мирового пожара. Советское правительство сочло необходимым высказать своё отношение к выступлению бывшего британского премьера. Председатель Совета Министров СССР И.В. Сталин дал интервью корреспонденту "Правды", в котором речь Черчилля была оценена "как опасный акт, рассчитанный на то, чтобы посеять семена раздора между союзными государствами и затруднить их сотрудничество" (17). Но намерения, изложенные в фултонской речи, шли ещё дальше. По сути дела, говорилось далее в интервью, Черчилль и его единомышленники в Англии и США "предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда всё будет в порядке, – в противном случае неизбежна война… Несомненно, что установка Черчилля есть установка на войну, призыв к войне с СССР" (18)

Речь Черчилля в Фултоне 5 марта 1946 года имела далеко идущие последствия. Она предала гласности враждебные социализму планы наиболее реакционной части правящих кругов Запада. Но имело значение и другое. Америка стремилась использовать финансово-экономические трудности Англии, усугублённые кабальным займом, полученным ею от США в июле 1946 г., огромными расходами на поддержку сил реакции в Европе и борьбу с национально-освободительным движением. (19)

Со второй половины 1946 г. начались англо-американские переговоры, которые свелись главным образом к обсуждения вопроса о судьбах Греции и Турции. Американские дипломаты убеждали своих английских коллег, что для их правительства самым благоприятным выходом была бы передача этой доли так называемого наследства в руки США как для облегчения финансового бремени Англии, так и для ухода от той критики, которой повсеместно подвергался британский империализм за его интервенцию в Греции.

Дипломатическая инициатива в Европе была в руках американцев. Создание "бизонии"  стало первым шагом в целой серии мероприятий, призванных создавать для СССР растущие трудности. Осуществление новой политики, провозглашённой Вашингтоном в период проведения конференции министров иностранных дел по Германии, было только начато, но ситуация сразу же приобрела драматический характер. Эта политика касалась не только Германии, но мира в целом.

В торжественной речи, произнесённой перед обоими палатами американского конгресса, президент Трумэн объявил, что Соединённые Штаты намерены занять место ослабленной Англии в деле поддержки правительств Греции и Турции. Ситуация в этих странах складывалась по-разному: в Греции возобновилась гражданская война, подавленная на время англичанами в 1944 г., в то время как в Турции сохранялось внутреннее спокойствие, но она находилась в распре с СССР из-за проливов. Американское решение, таким образом, носило и контрреволюционный и антисоветский характер; оно  должно было означать, по выражению Трумэна, "ответ Америки на волну экспансионизма, имеющего целью установление коммунистического господства". (20) Но американский президент пошёл гораздо дальше, определяя свой жест как реализацию генеральной политической линии: было введено понятие "доктрина", Трумэн избрал идеологическим фундаментом своей политики положение, выдвинутое Черчиллем в Фултоне. Мир представлялся ему сценой, на которой разворачивался конфликт между силами добра и зла, то есть между "свободными обществами" и "обществами угнетения". Америка должна повсеместно в противоборстве с "обществами угнетения" поддерживать "свободные общества". Это было не просто провозглашением политической линии, это было объявлением начала крестового похода. (21)

21 февраля 1947 г. администрация США получила две ноты британского Форин офиса, официально извещавшего о согласии Англии с тем, что "помощь" Греции и Турции будут впредь оказывать США. А уже 12 марта 1947 г. Трумэн обратился к конгрессу США с посланием, в котором выдвинул свою доктрину. (22)

Президент США заявил о непосредственной "коммунистической угрозе" Греции и Турции, которые могут стать жертвами прямой или косвенной агрессии. В послании Трумэна акцент был сделан на финансово-экономические меры для нужд экономики и населения. Важной составной частью "доктрины Трумэна" была посылка американского военного персонала в страны, получившие "помощь". Около тысячи членов военных миссий США прибыли в Грецию и Турцию. (23) Советской стороной доктрина была воспринята как враждебный акт в отношении СССР.

Внимание, проявленное США к странам этого региона, объяснялось их важным стратегическим положением у границ СССР и стран народной демократии. США стремились к созданию здесь своих военных баз. Одновременно Белый дом приобретал практический опыт в деле навязывания европейским государствам антисоветской позиции в "обмен" на предоставление американской экономической помощи. Объявляя вооружённую борьбу революционных и национально-освободительным движений "косвенной агрессии" со стороны СССР, Трумэн развязывал США руки для прямого вмешательства во внутренние дела других государств, организации интервенций и открытой поддержки капиталистических режимов во всём мире. "Доктрина Трумэна" появилась на свет через два дня после открытия четвёртой сессии СМИД, целью которой было рассмотрение вопроса о выработке мирного договора с Германией. Предполагалось, что политический эффект провозглашённой доктрины скажется и на подходе к германскому вопросу, и на любых других международных делах. Американский империализм впервые так откровенно прибегал к политическому шантажу.

"Доктрина Трумэна" положила начало новому этапу в истории международных отношений и дипломатии. Этот этап быстро обрёл своё наименование. Так, Липпман озаглавил сборник своих статей, посвящённых "доктрине Трумэна", - "Холодная война". Вскоре это ознаменование употребил один из видных идеологов американского империализма – Р. Осгуд. Однако ни тот, но другой не поставили перед собой вопроса об исторических корнях "холодной войны". Более добросовестные буржуазные исследователи вынуждены признать, что "холодная война" возникла как прямое продолжение и развитие в новых исторических условиях давнишней антисоветской политики. (24)

Агрессивная сущность "доктрины Трумэна" был раскрыта 7 апреля 1947 г. в выступлении советского представителя в Совете Безопасности ООН и в беседе Председателя Совета Министров СССР И.В. Сталина с видным политическим деятелем США Гаральдом Стассеном 9 апреля 1947 г. Вместе с тем правительства СССР заявило, что Советский Союз твёрдо стоит на позиции признания возможности и желательности сотрудничества государств различных социальных систем. (25)

На информационном совещании представителей ряда коммунистических партий в Варшаве в конце сентября 1947 г. так же отмечалось, что "доктрина Трумэна" носит откровенно агрессивный характер. Она рассчитана на предоставление американской помощи реакционным режимам, активно выступающим против СССР и стран социалистического лагеря. (26)

Советский Союз осудил агрессивную сущность "доктрины Трумэна". Военное вмешательство США в Греции вызвало также осуждение мировой общественности. Это вынудило руководство США изменить тактику осуществления своих дальнейших гегемонистских планов.

Стремясь преодолеть сопротивление народов, крайние монополистические круги США решили использовать более замаскированные формы своих действий. Так появился новый вариант их политики – "план Маршалла".

Американские политические деятели были убеждены, что использование экономического могущества США может открыть путь к влиянию на другие страны, станет основой образования военных блоков, направленных против СССР, усилит и укрепит влияние США в послевоенном мире. Эти цели и преследовал "План Маршалла".

Идея плана не отличалась новизной. Его родословная восходит к 1919-1923 гг., когда была создана "АРА" ("American Reliet Administration"), проводившая не столько политику оказания помощи европейским странам, пострадавшим от первой мировой войны, сколько политику борьбы с революционным движением и укрепления экономических и политических позиций Америки. (27)

В конце второй мировой войны, 22 июля 1945 г., военный министр США Стимсон направил президенту Трумэну меморандум, в котором предлагал, чтобы Соединённые Штаты воспользовались послевоенными трудностями европейских стран и, разработав план "восстановления Европы", стремились подчинить эти государства своему влиянию. "Я настаиваю на том, – писал миристр, – чтобы был принят полностью координированный план экономического восстановления Европы… Для достижения поставленной цели следует полнее использовать все наши силы, объединив все средства в едином органе". (28)

Таким образом новый план зародился в недрах военного ведомства. Его горячим сторонником стал бывший начальник генерального штаба США генерал Д. Маршалл, назначенный в январе 1947 г. государственным секретарём. Под его непосредственным руководством протекала вся подготовительная работа. Основные положения плана были согласованы с представителями крупнейших монополий и банков. Беседы по этому вопросу велись с представителями правительств Англии, Франции и Италии. Они приняли характер тайного сговора американских монополий с западноевропейской реакцией, направленного против СССР, коммунистического движения и его развития в странах Европы.

Особое рвение в поддержке нового плана проявило лейбористское правительство Англии. 1947 год ознаменовался большими финансово-экономическими трудностями для этой страны. Её правительство собиралось обратиться к США с просьбой о новом займе. Теперь же оно рассчитывало, что американская экономическая помощь укрепит положение страны. Английские правящие круги также разделяли опасения монополистов, встревоженых ростом активности масс в европейских странах. Американская печать позднее сообщала, что британский министр иностранных дел Э. Бевин был не только горячим сторонником нового плана, но и сделал для его осуществления больше, чем любой политический деятель. (29)

Американский историк Дэвис, в прошлом работавший в разведке, впоследствии писал, что главы правительств западноевропейских стран согласились с решением Америки использовать свои материальные, финансовые и военные ресурсы для создания форпостов борьбы с коммунизмом. План Маршалла был направлен на то, чтобы ослабить влияние коммунистических партий, особенно во Франции и Италии.

В мае 1947 г., в результате, из правительств Италии и Франции были удалены коммунисты. "План Маршалла" комуфлировался разговорами о необходимости экономического восстановления Европы, но американский капитал меньше всего заботился об экономике своих конкурентов, его интересовали военные союзники. Президент Трумэн через несколько лет признал это, отметив, что экономическая помощь Европе была направлена на поддержку перевооружения, а не на дальнейшее общее расширение экономики. В своём выступлении перед плантаторами Миссисипи 8 мая 1947 г. заместитель государственного секретаря Д. Ачесон заявил, что правительство США разрабатывает план, главным содержанием которого явится восстановление Германии и Японии в качестве силовых центров Европы и Азии. (30)

Речь для выступления Дж. Маршалла в Кембридже перед членами ассоциации бывших студентов Гарвардского университета была выдержана в традиционном стиле американской дипломатии. В ней ничего не говорилось о действительных целях США, а новый план представлялся в виде неожиданной импровизации оратора. Речь была запланирована на 5 июня 1947 года.

5 июня 1947 г. госсекретарь США Дж. Маршалл, бывший начальник штаба армии США, выступил с программной речью, посвящённой проблемам послевоенного восстановления Европы, он выдвинул идею выделения финансовых ресурсов на цели восстановления европейских стран. (31) Без восстановления нормального экономического положения в мире, резюмировал Дж. Маршалл, невозможно обеспечить "политическую стабильность" и мир. Как расшифровал в выступлении сам госсекретарь, под "стабильностью" подразумевалось создание политических и общественных условий, в которых может существовать капиталистический строй.

Соединённые Штаты и до этого оказывали поддержку ослабленной войной экономике капиталистических стран. По официальным американским данным, объем помощи составил до "плана Маршалла" около 15,3 млрд. долл., в том числе 8,6 млрд. в виде долгосрочных кредитов. (32) Соглашения о поставках и займах заключались на неравноправной основе и сопровождались вмешательством США во внутренние дела государств Западной Европы.

Выступление Дж. Маршалла 5 июня 1947 г. свидетельствовало о намерении руководства США расширить практику вмешательства в европейские дела. Речь Дж. Маршалла обозначила важный рубеж: США переходили к утверждению своих позиций в Европе на долгосрочной упорядоченной основе. Если ранее экономическое вмешательство США осуществлялось от случая к случаю в отдельных странах континента, то теперь вопрос ставился о крупномасштабной программе проникновения во все государства, нуждавшиеся в экономической помощи.

"План Маршалла" был призван решить ряд взаимосвязанных задач: укрепления расшатанных устоев капитализма в Европе, обеспечения Америке господствующих позиций в европейских делах и подготовки к созданию военно-политического блока. При этом главным союзником США в Европе и главным получателем помощи по "плану Маршалла" уже на данном этапе мыслилась Германия, точнее, её западная часть.

Задача проведения плана в Европе была поручена американским руководствам дипломатии Англии и Франции. После совещания министров иностранных дел двух стран 17-18 июня 1947 г. правительства Англии и Франции обратились к Советскому правительству с приглашением собраться в Париже на трёхстороннее совещание министров иностранных дел для обсуждения "плана Маршалла". (33) Расчёт делался на отказ Советского Союза и, как следствие, дальнейшую изоляцию СССР, на перекладывание на него вины за тяжёлое экономическое положение в Европе и за её раскол.

Однако, СССР согласился принять участие в трёхстороннем совещании. На парижском совещании, которое проходило с 27 июня по 2 июля 1947 года (34), министры иностранных дел Англии и Франции предложили создать комитеты по выработке координированной экономической программы, которая затем была бы представлена на рассмотрение Вашингтона. Тем самым США получали бы право определять направления развития ключевых отраслей экономики Европы. Советский Союз соглашался принять "план Маршалла" при условии сохранения суверенитета европейских стран и проведения разграничений между теми странами, которые боролись в войне как союзники, нейтральными странами и бывшими противниками, особо это должно касаться Германии. Эти требования не были приняты. Американский капитализм продемонстрировал свою живучесть и свою способность осуществлять международную гегемонию. Для СССР не оставалось ничего другого, кроме как выбирать между соглашением с "планом Маршалла" и признанием руководящей роли Америки, на что уже согласилась Западная Европа, и несоглашением и риском открыть противоборства с ней. Сталин сделал выбор определённо в пользу второго решения.

После Парижского совещания представителей Англии, Франции и СССР из-за кулис вышли те люди, которым правительство США доверило проведение этого плана в жизнь. В Европу прибыл крупный американский делец Клейтон, назначенный правительством США "главным администратором" по "плану Маршалла". При его участии 12-15 июня 1947 г. в Париже состоялась конференция 16 западноевропейских государств, принявших американские условия "помощи": Австрии, Англии, Бельгии, Греции, Дании, Ирландии, Исландии, Италии, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Португалии, Турции, Франции, Швейцарии, Швеции. (34) Из соображений дипломатической маскировки на совещании не была представлена Западная  Германия, которой предназначалась львиная доля американской помощи.

Конференция без больших трений приняла предложения правительства США по "плану Маршалла", по которому каждая страна, принимающая помощь, должна была представлять подробные отчёты о состоянии экономики, валютных резервах, военных разрушениях, восстановительных работах и т.д. Была учреждена организация европейского экономического сотрудничества во главе с исполнительным комитетом. Как и предвидела советская дипломатия, этот комитет, по форме представлявший страны, получавшие "помощь" США, а также и эту заокеанскую державу, на деле стал органом её политики, её диктата. Возглавлял комитет американский администратор "плана Маршалла". Теперь "план Маршалла" и размеры необходимых ассигнований были представлены конгрессу США на утверждение. В течение ряда месяцев конгресс затягивал решение вопроса, намереваясь поставить страны Европы в положение просителей.

"Закон 1948 года о помощи иностранным государствам" был принят конгрессом Соединённых Штатов лишь 3 апреля 1948 г. (35) Осуществление этого плана знаменовало собой крутой поворот политики западных держав-победительниц в отношении побеждённой Германии: Западная Германия становилась их союзницей, которой правящие круги США явно отдавали предпочтение в сравнении с другими союзными им странами. Это видно из распределения ассигнований по "плану Маршалла". За первый год его осуществления Западная Германия получила 2422 млн. долл., Англия – 1324 млн., Франция – 1130 млн., Италия – 704 млн. долл. (36)

Военно-стратегический характер "плана Маршалла" отмечали многие его поборники в западных странах. Английский историк К. Ингрэм отмечал, что этот план имел огромное значение. Он консолидировал два блока, усугубил раскол между коммунистическим миром и Западом… Советскому Союзу была противопоставлена организационная западная группировка, опирающаяся на огромные ресурсы Америки и настойчиво ставящая своей целью уничтожение коммунизма путём завоевания мирового господства. Военный идеолог США Финлеттер заявил: "НАТО никогда бы не появился на свет, если бы ему не предшествовал "план Маршалла". (37)

В складывающихся условиях разъяснение народам подлинных целей "плана Маршалла" приобретало особенно важное значение.

В сентябре 1947 г. делегация СССР выступила на второй сессии Генеральной Ассамблеи ООН с заявлением, в котором подчёркивалось, что "проведение в жизнь "плана Маршалла" будет означать подчинение европейских стран экономическому и политическому контролю со стороны США и прямое вмешательство последних во внутренние дела этих стран. Важной особенностью этого плана является стремление противопоставить странам Восточной Европы блок ряда западноевропейских стран, включая и западную Германию". (38)

Кроме этого в докладе секретаря ЦК ВКП(б) А.А. Жданова на информационном совещании представителей некоторых коммунистических партий в сентябре 1947 г. говорилось, что сущность "плана Маршалла" состоит в образовании блока государств, связанных обязательствами перед США, и предоставлении американских кредитов как плату за отказ от экономической и политической самостоятельности. При этом основой плана является восстановление промышленных районов Западной Германии. (39)

Когда цели "плана Маршалла" стали общеизвестными, США, чтобы запутать обстановку 4 мая 1948 г. сделали заявление, в котором говорилось об урегулировании отношений между США и СССР. В ответном заявлении от 9 мая 1948 г. правительство СССР заявило о своём положительном отношении к предложению о переговорах. Заявление Советского правительства предлагало найти средства устранить имеющиеся разногласия и установить между СССР и США хорошие отношения, которые способствовали бы упрочению всеобщего мира. (40)

Но эти переговоры не состоялись.

Подводя итог необходимо отметить, что западные страны рано увидели опасность большевизации занятых советскими войсками государств. Эту угрозу они решили использовать как повод для пересмотра границ сфер влияния и для приобретения нового политического капитала на противоборстве с советским тоталитаризмом.

Инициатива публичного изложения этой позиции принадлежала бывшему премьер-министру Великобритании У. Черчиллю. И в марте 1946 г. прозвучала его знаменитая "фултонская речь"

Характерно, что Черчилль не предлагал никаких превентивных действий, а говорил лишь о необходимости объединения Запада перед лицом растущей советской угрозы. Тем не менее, его речь вызвала крайне негативную реакцию в Москве.

В США курс на разрыв и конфронтацию с СССР окончательно возобладал на политическом уровне в начале 1947 г. Первой формой его реализации стала так называемая "доктрина Трумэна". В следствие этого началось стремительное ужесточение советской политики как в отношении сателлитов, так и в отношении западных держав.

"План Маршалла" поставил под угрозу влияние Советского Союза в странах Восточной Европы; это был тяжёлый кризис; одной из ведущих, если не самой главной его причиной являлась оппозиция СССР по отношению к американской инициативе. После отказа Молотова (именно он представлял СССР в Париже на обсуждении "плана Маршалла") от участия, все страны Восточной Европы на равных условиях были приглашены англичанами и французами на новую конференцию, которая должна была так же состояться в Париже. Некоторые отказались сразу, другие позже. В конце концов, все страны Восточной Европы образовали единый фронт с Москвой.

Основной целью "плана Маршалла" была стабилизация социально-политической ситуации в Западной Европе, вовлечение Западной Германии в западный блок и уменьшение советского влияния в Восточной Европе. Фактически план был представлен таким образом, что участие в нём СССР и стран Восточной Европы было максимально затруднено, так условия "плана Маршалла" были такие, что те, кто участвовал бы в нём, должны были пойти на определённые уступки и отвечать определённым требованиям, которые соответствовали бы американским целям.

Дальнейшее развитие событий показало, что отказ Советского Союза участвовать в "плане Маршалла", которым завершилось парижское совещание министров иностранных дел трёх держав, был грубым просчётом советской внешней политики и советской дипломатии. Жёсткая позиция советской делегации в Париже объяснялась главным образом стремлением не позволить Западу получить возможность влиять на положение в странах Восточной Европы, рассматривавшихся как советская сфера влияния.

Сам "план Маршалла" и резко отрицательная реакция на этот план со стороны Советского Союза, а также речь Черчилля и "доктрина Трумэна" были очень важным шагом в расколе Европы на противостоящие социально-политические коалиции, и затем этот раскол Европы уже был оформлен и в военно-политические блоки, а следовательно увеличивалась конфронтация между СССР и США.

2.3. Проблемы послевоенного устройства в Европе

Страны Восточной Европы после второй мировой войны оказались в сфере влияния СССР. Они составили затем основу "социалистического лагеря" на Европейском континенте, именно благодаря серии соглашений великих держав восстановили государственность, обрели национально-государственные границы, гарантии территориальной целостности и стали важнейшим компонентом системы международных отношений.

Однако начавшаяся во второй половине 40-х годов трансформация международных отношений – переход от сотрудничества великих держав к "холодной войне" и оформление биполярной структуры мира – не могла не оказывать влияния на общественно-политическое развитие Европейского континента, всё более превращая восточно-европейский регион в геополитическое пространство жёсткого противостояния СССР и западных держав.

Несмотря на то, что договорённости великих держав, во многом предопределённые успехами Красной Армии, фиксировали переход Польши, Чехословакии, Венгрии, Болгарии, Югославии, Албании, а также Финляндии, части Германии и Австрии в сферу влияния СССР, реализация его интересов в этом регионе оказывалась очень непростой.

Таким образом "холодная война" разразилась непосредственно в Восточной Европе. Но для понимания такой ситуации, необходимо понять контраст между двумя непримиримыми точками зрения на мировой порядок в американском мышлении: "универсалистской", согласно которой все государства имеют общий интерес во всех мировых делах, и точкой зрения "сфер влияния", согласно которой каждая великая держава получает гарантии от других великих держав о признании её преобладающего влияния в какой-то определённой зоне её собственных особых интересов. Универсалистская точка зрения исходила из того, что национальная безопасность будет обеспечиваться международной организацией. Точка зрения сфер интересов исходила из того, что национальная безопасность будет гарантирована балансом сил. Хотя на практике эти точки зрения вовсе не оказываются несовместимыми, в действительности наш непорочный мир держится на комбинации обеих.

Традиционный американский взгляд на эти вопросы – универсалистский, то есть вильсонианский. Рузвельт был членом подкабинета Вильсона, что очень отразилось на его политике. Правда, удивительно творческое мировосприятие Рузвельта совмещало вильсонианство с понятием жизненно важных стратегических интересов. Некоторые критики и даже друзья Соединённых Штатов иногда отмечали известное противоречие между американской страстью к универсализму, когда дело касалось территории, далёкой от американских берегов, и той исключительностью, которую Соединённые Штаты придавали своим собственным интересам в регионах, расположенных поближе к дому. (41)

Признание западными державам интересов СССР в этом регионе вовсе не рассматривалось ими как согласие на установление здесь советской монополии или Советского строя, как отказ от воздействия Запала на развитие внутренней ситуации в Восточной Европе. В Америке существовало три различных мнения о том, какую позицию следует занять по отношению к Советскому Союзу… Точка зрения бывшего министра торговли Уоллеса основана на принципе: американская политика должна обеспечить Советскому Союзу определённую сферу влияния, а США должны ограничиться тем, чтобы обеспечить свои позиции в собственной сфере влияния.

Будучи министром торговли, Генри А. Уоллес резко высказывался в поддержку сфер влияния в своей знаменитой речи в Мэдисон–Сквер–Гарден в сентябре 1946 г., за что и был смещён президентом Трумэном.

"С нашей стороны, - говорил он, - мы должны признать, что политические дела в Восточной Европе касаются нас не больше, чем Россию – политические дела в Латинской Америке, Западной Европе и в самих Соединённых Штатах. Нравится нам это или нет, но русские постараются сделать социалистической свою сферу влияния точно так же, как мы стараемся сделать демократической свою сферу влияния. Русские имеют не больше оснований возбуждать политическую активность местных коммунистов в Западной Европу, Латинской Америке и Соединённых Штатах, чем мы – оснований вмешиваться в политическую жизнь Восточной Европы и России". (42)

Вторая точка зрения заключалась в том, чтобы, используя преимущество сохранения секрета производства атомной бомбы Америкой, как можно скорее спровоцировать расхождение с СССР, которое рано или поздно наступит (43). Этой точки зрения придерживался Джордж Кеннан, работавший в американском посольстве в Москве. Он утверждал, что Америка не может сделать ничего, что могла бы изменить ход событий в Восточной Европе, что США обманывают самих себя, предполагая, что страну ждёт какое-то иное будущее, кроме русского господства, что поэтому следует уступить Восточную Европу Советскому Союзу, однако избегать чего-либо, что облегчило бы жизнь русским, как, например, предоставления им экономической помощи или разделения моральной ответственности за их действия. (44)

Третья точка зрения, преследует цель проявить по отношению к Советскому Союзу твёрдость, неуступчивость и таким образом попытаться удержать Советский Союз в определённых рамках. (45) Сторонником является Генри А. Стимсон – сторонник классического баланса сил. В 1945 г. он призывал к немедленному "закреплению всех приобретённых территорий путём создания оборонительных постов, которые каждая супердержава сочтёт необходимым для своей собственной безопасности". (46) Стимсон считал притязания России на привилегированное положение в Восточной Европе не лишёнными оснований. Принятие политики сфер влияния оказалось ему способом избежать прямого столкновения.

Вторая половина 40-х годов и стала временем выработки общего внешнеполитического курса США в новых послевоенных условиях и определения методов воздействия на политику Советского Союза в этом регионе.

Русские же были полны решимости защитить свои границы, и, особенно, границу на западе. Их западным границам не доставало естественных средств защиты – там не было никаких великих океанов, скалистых гор, топких болот или непроходимых джунглей. История России – история вторжения, последнее из которых, уже в наше время, заканчивалось гибелью более двадцати миллионов её граждан. Кеннан писал в мае 1944 года: "За упорной экспансией России стоит лишь вековое чувство уязвимости, испытываемое оседлым народом, живущим на открытой равнине по соседству со свирепыми кочевниками". Эту "тягу" к экспансиям он назвал "постоянной чертой русской психологии". (47)

Однако США и США обладали разными объективными возможностями для достижения своих целеё и существенно различавшимися средствами воздействия на общественное настроение и развитие внутриполитической ситуации в регионе.

Красная Армия продолжала своё продвижение по Восточной Европе. В августе польская Армия Крайова, побуждаемая радиопередачами из Москва на польском языке, выступила в Варшаве против нацистов. Поляки храбро сражались в течение 65 страшных дней (49), а в это время Красная Армия стояла на берегах Вислы в нескольких милях от города, тогда как Сталин в Москве упорно отказывался сотрудничать с Западом в его усилиях по доставке припасов варшавскому Сопротивлению. Это было воспринято как заранее рассчитанное советское решение позволить нацистам уничтожить антисоветское польское подполье; и действительно, результатом явилось уничтожение любой реальной альтернативы советскому решению проблемы Польши. Агония Варшавы вызвала самый искренний и моральный шок в Великобритании и Америке, пробудив мрачные предчувствия относительно советских послевоенных целей.

Тем временем, в том же сентябре, Восточная Европа преподнесла союзникам ещё один кризис. Болгария, которая не воевала против России, решила, пока это ещё можно, сдаться западным союзникам; и англичане с американцами начали обсуждать в Каире условия перемирия с болгарскими представителями. Москва, возмущённая тем, что она сочла просто западным вмешательством в зону её собственных жизненных интересов, немедленно объявила войну Болгарии. В длинной и глубокой по мысли телеграмме посол Гарриман размышлял о проблемах коммуникации с Советским Союзом. "Одни и те же слова, - отмечал он, - для советских людей и для нас имеют разное смысловое значение. Когда они с настойчивостью говорят о "дружественных правительствах" в соседних с ними странах, они думают о чём-то совершенно другом, чем это представляется нам". (49) Но, тем не менее, русские имеют право решать свои проблемы с их западными соседями в одностороннем порядке. В 1944 г. Кеннан писал: "Что касается пограничных государств, то Советское правительство никогда не переставало мыслить категориями сфер интересов. Оно ожидает, что мы поддержим его в любых действиях, какие оно пожелает предпринять в этих регионах, взамен оно будет готово воздерживаться от моральных оценок любых действий, совершаемых США". (50)  Это подтверждается событием, когда движение Сопротивления в Греции, в котором преобладали коммунисты, пошло на открытый мятеж против усилий правительства Помандеру разоружить и разогнать повстанцев. Теперь Черчилль использовал части британской армии, чтобы подавить восстание. Эта акция вызвала бурю критики и в его собственной стороне, и в Соединённых Штатах; американское правительство даже публично отмежевалось от этой интервенции, подчёркивая таким образом свою непричастность к соглашению о сферах влияния. Но Сталин, как утверждал позже Черчилль, "строго  верно соблюдал наше октябрьское соглашение, и в течение всех долгих недель, пока коммунисты сражались на улицах Афин, ни "Правда", ни "Известия" не выступили ни с единым словом осуждения". (51)

Этот факт подтверждает ещё и то, что для Сталина первоначальной целью, скорее всего, было не завоевание мира, а обеспечение безопасности для России.

Тем не менее США были против идеи стабилизации мира путём разделения сфер влияния и настаивали на восточноевропейской стратегии.

Первая причина заключалась в том, что они рассматривали такое решение, как заключающее в себе семена третьей мировой войны. Идея баланса сил казалась нестабильной по своей сути. Она предлагала каждой державе постоянное искушение попытаться изменить этот баланс в свою пользу. Это могло свести великие державы от цели достижения согласованной общей политики в сторону соперничества. Американцы были вполне готовы признать, что Россия имеет право на обеспечение стабильной гарантии своей национальной безопасности – но не таким, а с помощью создания международной организации по поддержанию мира в послевоенный период.

В этом содержится, по заявлению госдепартамента, сделанном им в 1945 г., "будет мешать учреждению и успешному функционированию более широкой системы всеобщей безопасности с участием всех стран". (52) Короче говоря, ООН рассматривалась в качестве альтернативы политике баланса сил.

В-третьих, универсалисты опасались, что подход с позиций разделения сфер влияния создаст, по выражению Хэлла, "рай для изоляционистов" и может привести к закрытым торговым зонам.

В-четвертых, решение по принципу разделения на сферы влияния интересов означало бы предательство принципов, ради которых велась вторая мировая война, - Атлантической хартии, "четырех свобод", Декларации Объединённых Наций. Польша сфокусировала в себе эту проблему. Великобритания, выступившая в войну, чтобы защитить независимость Польши от немцев, не могла так просто закончить войну, уступив независимость Польши русским. Так,. по словам Гопкинса, сказанным им Сталину после смерти Рузвельта в 1945 г., "Польша сделалась символом нашей способности решать проблемы с Советским Союзом". Американские либералы также не могли невозмутимо наблюдать за тем, как полицейское государство распространяет свою власть, в странах, которые, если и не были в целом подлинными демократиями, не были и тираниями. (53)

В-пятых, решение по схеме сфер влияния создавало бы сложные внутренние проблемы в американской политической жизни. Рузвельт осознал значение шести миллионов польских голосов на выборах 1944 г. Рузвельт считал, что ни одна администрация не смогла бы удержаться у власти, если бы не попыталась сделать всё, исключая военные действия, чтобы спасти Восточную Европу.

В-шестых, если бы русским беспрекословно разрешили распространить своё влияние на Восточную Европу, удовлетворило бы их это? Многие в правительстве США считали, что если Запад повернётся спиной к Восточной Европе, возникнет вероятность того, что русские используют свою зону безопасности не только в целях обороны, но и в качестве трамплина для нападения на Западную Европу. Но если столкновение с СССР было неизбежно, то пусть оно произойдёт в Восточной, нежели в Западной Европе. В целом американская позиция сводилась к следующему "США имеют свои интересы во всём мире и они не ограничиваются Северной и Южной Америкой и Тихим океаном". (54)

Такова была американская позиция, но СССР, достигнув горького понимания того, что его выживание зависит от контроля над теми зонами, через которые враги так часто вторгались на их родную землю. Советский Союз мог утверждать, что этим он выполнял свою часть сделки по разграничению сфер влияния. И в открытых политических вопросах СССР тщательно следовал правилам игра. Он молчаливо наблюдал, как британцы расстреливали коммунистов в Греции. СССР не рассматривал антикоммунистические действия в Западной зоне как повод для войны, и взамен рассчитывал получать от Запада такое же согласие на укрепление своего господства в восточной зоне. Но следование принципу самоопределения вовлекло США в Восточной Европе в ситуацию более сложную, чем СССР требовал для себя в качестве законного претендента на участие в делах Западной зоны. Теперь, когда Советский Союз осуществлял в Восточной Европе такой же грубый контроль, какой СССР позволял осуществлять Вашингтону в американской сфере влияния, американские протесты накладывались на паранойю, порождённую и российской историей, и ленинской идеологией, безусловно, казались угрозой безопасности. Поэтому вполне вероятно и естественно, что Москва восприняла упор на самоопределение как оказание намеренного давления на западные границы России. Более того, реставрация капитализма в странах освобождённых Красной Армией ценой страшных потерь, без сомнения казалась русским предательством тех принципов, за которые они сражались. А требование Запада о проведении свободных выборов, которые вернее всего прошли бы в пользу антисоветского правительства, опять же рассматривалось советским правительством как американская агрессия.

Таким образом, русские вполне могли расценить действия Запада как рассчитанные на поощрение их врагов в Восточной Европе и на нанесение урона их собственной минимальной цели создания защитного пояса.

Советский Союз, чувствуя угрозу со сторону американской идеи о самоопределении и основанной на ней дипломатии в отношении пограничных государств, а также сомневаясь в способности Организации Объединённых Наций защитить его границы с той степенью надёжности, как это обеспечило бы его собственное господство в Восточной Европе, начал осуществлять меры по безопасности в одностороннем порядке.

В марте Сталин выразил свою оценку ООН, ответив на  просьбу Рузвельта, чтобы Молотов приехал на конференцию в Сан-Франциско, хотя бы на открытие сессии. В последующие недели русские упорно и в довольно грубой форме проводили свою линию в Восточной Европе, прежде всего на своём испытательном полигоне – в Польше (55). СССР игнорировал Декларацию об освобождённой Европе, игнорировал Атлантическую хартию, принцип самоопределения, идею свободы человека и всё остальное, что американцы полагали необходимым для стабильного мира.

В то же время русские начали мобилизовать коммунистические силы в самих Соединённых Штатах, чтобы блокировать американский универсализм.

Атмосфера взаимного недоверия начинала сгущаться. Перед Сталиным лежал выбор. Обеспечить свои долгосрочные идеологические и национальные интересы можно было либо путём краткосрочного перемирия с Западом, либо путём немедленного возобновления давления. В октябре 1945 г. в Сочи Сталин намекнул Гарриману, что он планирует пойти по второму пути, что Советский Союз берёт курс на изоляцию (56). Нет сомнения, что возникавшие в отношениях с США одна за другой проблемы способствовали принятию этого решения. Однако главные причины, вероятнее всего заключались в другом: в развитии событий в Восточной Европе.

В Восточной Европе Сталин пока всё ещё вырабатывал методику осуществления контроля. Но он, должно быть уже тогда стал приходить к выводу, что он недооценил враждебность местного населения к господству русских. В то же время он лучше, чем когда-либо, видел новые возможности, открывающиеся в Западной Европе. Вторая половина континента неожиданно предстала перед ним политически деморализованной, экономически бессильной и беззащитной с военной точки зрения. Если обстановка в Восточной Европе подталкивала к односторонним действиям и делала их, по-видимому, необходимыми для обеспечения интересов безопасности России, то обстановка в Западной Европе предлагала новые искушения для коммунистической экспансии. "Холодная война" должна была вот-вот вспыхнуть.

Однако ещё один год прошёл в попытках объясниться и договориться. Но в феврале 1948 г. в Праге произошёл просоветский переворот (57). Правительство Э. Бененса, в  том числе коммунисты во главе с Готвальдом, выразили желание принять предложенную экономическую помощь по "плану Маршалла", это навлекло на них гнев И.В. Сталина. Так же в Чехословакии коммунисты спровоцировали правительственный кризис, в результате которого к власти пришло правительство К. Готвальда. Летом этого же года коммунисты Венгрии победили на хорошо организованных выборах и установили однопартийное правление.  А там, где позиции коммунистов вызывали у советского правительства сомнение, было организовано слияние компартий с популярными и влиятельными социалистическими партиями. Так, в советской зоне оккупации Германии была образована Социалистическая единая партия Германии, а в Польше – Польская объединённая рабочая партия. (58)

Таким образом, весной 1945 г. обозначился качественный рубеж как в политике Советского Союза в восточноевропейском регионе, так и во внутреннем развитии стран этого региона. Коммунисты, опираясь на советскую помощь и используя в своих интересах давление СССР на их политических противников, обрели монополию власти. Итак, советская сторона, используя свое военно-политическое присутствие в Восточной Европе как рычаг воздействия на внутриполитическое развитие стран этого региона, выполнила свою «программу-максимум». За этот период советская политика в регионе существенно трансформировалась: от содействия созданию широких политических блоков на антифашистской основе и участия коммунистов в коалиционных властных структурах до ориентации на  леворадикальное крыло компартий; от концепций эволюционного национального пути к социализму, к полному воспроизводству советской модели организации общества и установлению абсолютного контроля за политикой коммунистов в Восточной Европе. Характерно, что при этом менялась направленность применения силовых методов как непременного элемента советской политики: от подавления тех сил, которые рассматривались коммунистами в качестве политических противников, СССР переходил к использованию противоречий внутри коммунистического движения для утверждения «классической» коммунистической доктрины.

Борьба Москвы против реформаторских тенденций и сторонников концепции национальных путей к социализму в этих партиях, уничтожение в них реформаторских сил закрепляли и по существу делали единственным курс на советизацию стран Восточной Европы. Принятый под жестким началом А. Жданова и Г. Маленкова на руководство ряда компартий   на совещании в Шклярской  Порембе этот курс означал идейно-политическое оформление блока, рождавшегося в условиях биполярного раскола и обострения «холодной войны».

Создание в 1949 году Совета Экономической Взаимопомощи явилось еще одним итогом к укреплению формирующегося блока путем привязки экономик стран Восточной Европы к СССР и подчинение интересам блока в целом. Заключение политического союза, в котором Советскому Союзу принадлежала монополия на распорядительные функции. Еще одним полем противостояния сверх держав стала Германия.

В 1948 г. США. Англия и Франция пришли к выводу о невозможности более мириться с грабительской экономической политикой Советского Союза на окку­пированной территории Германии. Проводившаяся по образцу советской она, по их мнению, не обеспечивала быстрого и эффективного восстановления немец­кого хозяйства. И все же в США никак не могли предвидеть, что передача аме­риканской стороной оборудования для изготовления немецких марок советским представителям вскоре вызовет финансовый хаос: неограниченная эмиссия денежных знаков подстегнула инфляционные процессы и привела к экономи­ческому кризису, в том числе и в западных зонах оккупации.

Неся по вине СССР постоянные убытки, правительства США, Англии и Франции решили созвать в феврале 1948 г. в Лондоне конференцию без участия предста­вителей СССР для обсуждения вопросов будущего государственного устройства Западной Германии, контроля над Руром, проблем безопасности и репараций. В ответ на это советское правительство  направило    13 февраля ноту правительству Великобритании, в которой осудило "сепаратные действия" трех стран (59). Еще  в конце января Сталин искал возможность встретиться с прези­дентом Трумэном, чтобы найти точки совпадения интересов и ослабить напря­женность в советско-американских отношениях. Однако Трумэн не захотел ехать в Москву, а Сталин — в Вашингтон. Так была упущена возможность, если не покончить с "холодной войной" в зародыше, то, по крайней мере, затормозить ее развитие.

Лондонская конференция состоялась, и правительства Великобритании. США и Франции получили от СССР вторую ноту. В ней осуждались "сепаратные сове­щания и решения по германскому вопросу", подвергалось критике образование Англией и Францией в 1946 г. Бизоний и продолжение линии Запада на раскол Германии (60). Дело в том, что согласно ялтинским и потсдамским договоренностям, определившим зоны оккупации Германии. Советский Союз мог участвовать в Управлении всеми четырьмя зонами. Любое расчленение Германии лишало ста­линское руководство контроля над данными территориями. Отсутствие же Доступа к Руру перекрывало важнейшую сырьевую артерию восточногерманской экономики.                                     

Раскол усугубился на заседании Союзного контрольного совета, осуществлявшего четырехстороннее управление Германией. 20 марта маршал В.Д. Соко­ловский, глава советской военной администрации в оккупированной стране, выступил с заявлением, в котором Лондонская конференция именовалась "тай­ным сговором". Контрольный совет объявлялся фактически уже несуществующим как орган верховной власти в Германии (61) и сообщалось, что делегация СССР покидает заседание Союзного контрольного совета и выходит из его состава. Чуть позже советский военный губернатор Берлина генерал-лейтенант Дратвин заявил в письме американскому военному губернатору генералу Гейли, что с 1 апреля 1948 г. вступают в силу дополнительные правила, регламентирующие сообщение между советской и американской зонами оккупации в Германии. Новые положения противоречили практике, установленной четырехсторонним соглашением по Берлину, по которому американские граждане и транспорт не досматривались и не подчинялись администрации (62).

В ответном письме от 31 марта 1948 г. генерал Гейли недвусмысленно заявил, что подобные шаги советской стороны неприемлемы и такое одностороннее гонение политики не может быть признано США. Подчеркивалось также несоответствие нововведений существующему соглашению о беспрепятственном сообщении с Берлином по установленным коридорам. 3 апреля генерал лейтенант Дратвин в письме американскому военному губернатору заявил, что никакого соглашения на сей счет не существует (63). С такой постановкой  вопроса американской стороне было трудно согласиться.

1 апреля 1943 г. СССР предпринял первые шаги приведшие к блокаде Берлина: американский пассажирский поезд, а позже и британские поезда, были остановлены на границе советской зоны для досмотра, а после отказа пройти эту процедуру были отправлены назад (64). Начиная с 1 апреля, советские власти перестали пропускать почтовые машины из Берлина, требуя, по свидетельству американской стороны, дополнительных, при том не совсем ясно, каких справок. С апреля было прекращено железнодорожное сообщение Гамбург – Берлин, Бавария — Берлин и выдвинуто требование, чтобы все поезда следовали в Берлин через Хельмштадт. Позже американской стороне было предложено эвакуировать до 15 апреля войска связи, расположенные в Веймаре (в советской зоне оккупации). 12 июня советскими властями под предлогом ремонта был закрыт автомобильный   мост   через Эльбу и организована паромная переправа и объезд. 16 июня советская делегации покинула заседание комендатуры Берлина(65).

Этой акцией завершился первый этап - вступление в кризис. Содержание его сводится к тому, что в ответ на проведение сепаратного совещания трех западных держав в Лондоне, т.е. попытку лишить СССР возможности совместно с ними решать судьбу Западной Германии, советские власти пошли на ряд мер направленных на ограничение сообщения с Берлином. Таким образом, был подан  сигнал, что Берлин может легко стать заложником СССР, если Запад не пойдет на восстановление статус-кво. Последнее для США и других Западных стран означало, во-первых, усиление кризиса в Германии и невозможность восстановления немецкой экономики в обозримом будущем, и, во-вторых, опасность распространения социализма.

Следующий этап развития событий характеризовался эскалацией советско-американской конфронтации. В ответ на объявление о проведении денежной реформы во всей Западной Германии, кроме западных зон Берлина, советские власти 19 июня перекрыли все железнодорожное и автомобильное  сообщение Берлина с западной и восточной частями Германии (66). Подготовка денежной реформы из-за ее размаха и протяженности  во времени  не могла быть таким большим секретом для советского правительства. Запад попытался совмести Москвой найти конструктивное решение возможных последствий денежной реформы для Берлина, в том числе наплыва денег из  западной зоны. Однако первое приглашение к диалогу на сей счет было отвергнуто Советским Союзом. 22 июня по инициативе Англии, Франции и США все же состоялось четырехстороннее совещание. СССР категорически настаивал на сохранении существующих в советской зоне денег. Сразу после совещания советские власти издали приказ о проведении денежной реформы не только в зоне советской  оккупации Германии, но и в районе «Большого Берлина" (т.е. во всем Берлине). Реформа была призвана оградить восточную зону от западных денег, одновременно она могла поставить  западную зону в прямую экономическую зависимость от восточных соседей. Видя невозможность достичь соглашения по проблеме денег для Берлина в четырехсторонних рамках, Западные державы 23 июня официально объявили о намерении ввести в западных секторах Берлина марку с грифом «В» (67). В тот же день советская сторона, перекрыла «по техническим причинам» все железнодорожное и автомобильное сообщение с городом, незадолго до полуночи под предлогом нехватки угля была остановлена подача электроэнергии Центральной берлинской электростанцией, находящейся в советском секторе, в западные зоны Германии и Берлина.

Конфликт усиливался. Каждая сторона делала шаг в противоположном нап­равлении, не пытаясь остановиться и найти почву для взаимопонимания.

24 июня СССР прекратил всякое снабжение западных секторов Берлина из советских зон, установив блокаду и, нарушив тем самым существующее четырехстороннее соглашение о совместном снабжении города всем необходимым (68). 26 и 29 июня в ходе обмена письмами между генералом Б. Робертсоном и маршалом Соколовским выяснилось, что ограничение потока транспорта в Бер­лин вызвано желанием оградиться от наплыва денег с Запада, и что железнодорожное сообщение будет вскоре восстановлено (69).

Впервые с начала апреля появилась надежда на то, что положение можно будет как-то поправить. Военные коменданты — генералы Робертсон, Нуаре и Клей, продемонстрировав политическую готовность Запада к сотрудничеству, посетили 3 июля маршала Соколовского и предложили техническую помощь, в восстановлении сообщения с Берлином. Соколовский от помощи отказался, дав понять, что главная причина ограничения сообщения — это Лондонская конференция и последние экономические беспорядки в советской зоне, возникшие в результате западной денежной реформы. Он «не мог гарантировать, что, когда существующие технические помехи будут устранены, не обнаружатся новые (70). Стало ясно, что решить берлинскую проблему на местном уровне будет невозможно.

6 июля правительства США, Великобритании и Франции через советских представителей в Вашингтоне, Лондоне и Париже направили правительству СССР ноты идентичного содержания. В ноте США, в частности, привлекалось внимание советского руководства к «чрезвычайно серьезной международной ситуации», сложившейся в результате «прямого нарушения существующих соглашений, касающихся управления Берлином четырьмя оккупирующими державами», а том числе договоренности Трумэна и Сталина от 6 июня 1945 г. о беспрепятственном сообщении с Берлином (71).

В ответной ноте советского правительства от 14 июля впервые открыто говорилось о Берлине как о части советской зоны и подчеркивалось, что судьба города неотделима от судьбы всей Германии.  При этом Москва напоминала, что согласно договоренности Трумэна и Сталина, советская армия вошла в Берлин в обмен на право разместить позднее части союзников в Вене (72). В новой ситуации это означало что Запад может лишиться контроля над Веной.

 Правительства западных держав сочли ответ Советского Союза неудовлетворительным. Они решили обсудить назревшие проблемы с советским министром  иностранных дел В.М Молотовым. 31 июля состоялась его предварительная встреча с послами трех держав, на которой Молотов подчеркнул, что переговоры состоятся лишь в случае увязки берлинского кризиса с ситуацией во всей  Германии (73) Это означало, что в условиях блокады Берлин окончательно стал заложником СССР в политическом торге, где в качестве цены за освобождение Берлина тогдашнее советское руководство требовало восстановления своего  влияния всей Германией.

Первая встреча представителей трех держав со Сталиным состоялась 2 августа 1948 г. В начале встречи американский посол У. Смит зачитал заявление, адресованное Сталину. Он подчеркнул, что хотя советские власти совершают противоправные действия по отношению к Берлину, западные страны не хотят дальнейшего ухудшения ситуации и предлагают сотрудничество в решении всех проблем. Предлагалось также обсудить вопрос о денежной реформе, но только в том случае, если дискуссия не затронет ситуации во всей Германии. Требования  Запада о немедленном снятии блокады оставалось (74).

В ходе двухчасового обмена мнениями выяснилось принципиальное расхождение сторон по вопросу о праве трех держав на оккупацию Берлина. После того как Сталину не удалось добиться отмены решений Лондонской конференции он заявил, что если западные представители хотят решить проблемы той же ночью, то они должны согласиться на два его предложения:                   

— введение марки, имеющей хождение в советской зоне, на территории всего Берлина, т.е. замена марки с грифом «Б» на прежнюю, и одновременная отмена всех ограничений на сообщение с Берлином;                     

— Сталин отказывался от безусловного требования отсрочить проведение в  жизнь решений Лондонской конференции т.е. создания западногерманского правительства, но просил зафиксировать это как настойчивое пожелание советского правительства (75).

Другими словами, столь эффектно поданная инициатива советского лидера означала попытку оттянуть образование ФРГ. Ответное условие США: четырехсторонний контроль над денежным обращением во всем Берлине и разные валюты в восточных и западных зонах оккупации Германии. 6 августа Запад согласился на единую "советскую" марку для Берлина. Сталин так упорно торговался из-за марки, потому что пытался решить главную проблему — проблему ФРГ. Каждая сторона заботилась прежде всего о своих политических интересах о сохранении своего варианта статус-кво (76).

Позиция Москвы, по мнению американских участников, основывалась на утверждении, что прежние соглашения по Германии и Берлину утратили свое действие и Берлин является отныне частью советской зоны оккупации. Западные дипломаты предлагали сначала снять все ограничения на сообщение с Берлином| и лишь потом вести переговоры. Советскую же сторону устраивала обратная последовательность событий. Молотов в своих выступлениях исходил из того, что Германия уже расколота и существуют две столицы — Франкфурт на Западе и Берлин на Востоке. Он, в частности, сказал, что «советское правительство не претендует на четырехсторонний контроль над Франкфуртом, и естественно, западные державы не могут претендовать на четырехсторонний контроль над Берлином» (77). Целью советского маневрирования была оттяжка  момента образования ФРГ, что лишило бы Восточную Германию важнейшего экономического партнера.                                        

Когда западные державы попробовали дополнить советское предложение о введении «советской» марки в Западном Берлине четырехсторонним контролем за финансовым механизмом всего города, переговоры окончательно зашли в тупик.                                  

Не найдя компромисса на переговорах с Молотовым, представители Англии, Франции и США решили встретиться еще раз со Сталиным. Но в ходе беседы 23 августа Молотов неожиданно проявил гибкость, предложив договориться о снятии некоторых ограничений на сообщение с Берлином, а Сталин пошел еще дальше, пообещав снять все ограничения. Он надеялся, что западные лидеры в свою очередь учтут его пожелание отменить решения Лондонской конференции. Вопрос о контроле над обменом и  эмиссией денег по инициативе Сталина был передан на решение военному руководству четырех держав.

В итоге переговоров была принята Директива правительств СССР, США, Великобритании и Франции четырем главнокомандующим оккупационных войск в Германии от 30 августа 1948 г. Она предписывала отмену всех торговых, транспортных и прочих ограничений связи между Берлином и западными зонами оккупации, установленных в последнее время. При этом в качестве условия оговаривалось одновременное введение «советской» марки в качестве единственной валюты для всего Берлина. Для контроля за обменом денег по курсу 1:1 планировалось организовать финансовую комиссию из представителей четырех держав (78).

Это был практически единственный момент, когда разрешение берлинского кризиса казалось действительно близким. Однако директива была изначально обречена. Во-первых, устное обещание Сталина отменить все ограничения, подразумевавшие увязку с отказом от лондонских решений, не сработало. Встречных шагов со стороны Запада не последовало. Во-вторых, проблемы не| решались, а переадресовывались местным властям. Совместное коммюнике выработать не удалось из-за разногласий по поводу решений Лондонской конференции о будущем Западной Германии. Поэтому руководители четырех стран избрали форму директивы, судьба которой полностью вверялась в руки четырех главнокомандующих оккупационными войсками в Германии.

На встречах главнокомандующих и их штабов в Берлине вновь всплыли глубинные противоречия сторон. Маршал Соколовский попытался, например, ограничить не оговоренное в документе авиасообщение. Кроме того, в качестве платы за запрашиваемое Западом снятие введенных до 18 июня ограничений он предложил трем державам отказаться от решений Лондонской конференции. (79) Запад расценил такую позицию маршала как нарушение обещания Сталина, данного 23 августа. Неделя переговоров в Берлине отбросила назад процесс урегулирования, перечеркнула достигнутое в директиве понимание сторон. О согласованном коммюнике не могло быть и речи.

14 сентября послы Англии, Франции и США вручили Молотову памятную записку, адресованную также Сталину В документе предлагалось уточнение: «снятие транспортных ограничений, введенных после 30 марта 1948 г.(80). При вручении памятной записки Сталина не было в Москве. Вторично западным представителям не удалось связаться с ним лично, хотя в этом существовала острая необходимость.

18 сентября Молотов вручил западным представителям ответную памятную записку в ней советское руководство исходило из текста директивы от 30 августа. а не из устных договоренностей со Сталиным. К тому же поддерживались попытки Соколовского ограничить еще и авиасообщение (81). Столь резкий отход от принципиально согласованных позиций вызвал негативную реакцию со стороны Запада. Все их инициативы, направленные с первых дней кризиса на поиск решения проблемы, натыкались на непреодолимую стену амбиций рождающейся сверх державы.                              

 Положение осложнялось еще и тем, что СССР в нарушение договоренности между четырьмя державами, в одностороннем порядке обнародовал свою версию проходивших переговоров. В связи с этим государственный департамент опубликовал коммюнике, подписанное министрами иностранных дел Р. Шуманом, Э. Бенином и Дж Маршаллом 26 сентября в Париже. В документе указывалось, что СССР нарушил международные договоры и создал угрозу жизни берлинцев(82).                                            

2 октября в Берлине с заявлением выступил маршал Соколовский. 0твечая на вопросы корреспондентов немецких газет, он поведал об «истинных» причинах берлинского кризиса По его версии, ставшей в СССР на долгие годы официальной и единственно признанной, все началось не 30 марта, а 18июня, и не с блокады советскими властями транспортных артерий, а с денежной реформы в западных зонах. Соответственно, главным виновником объявлялся Запад и, вообще, «никакой блокады не было и нет, — заявлял Соколовский, - если бы блокада имела место, то берлинское население было бы лишено возможности получать    продовольствие (83). Это уже было угрозой помешать работе авиамоста, заставить Берлин голодать.

Сталинская тактика ведения переговоров вынудила западные правительства отозвать своих представителей из Москвы и объявить несуществующим соглашение четырех держав — Директиву от 30 августа 1948 г. Проблема урегулирования кризиса была передана в Совет Безопасности ООН. Отвечая в этой связи на вопросы корреспондента «Правды», Сталин заявил: «Политика нынешних руководителей США и Англии есть политика агрессии, политика развязывания новой войны». «Поджигатели войны... более всего боятся соглашения о сотрудничестве с СССР…(84). В ответ на обращение США в Совет Безопасности антиамериканская, антизападная пропаганда Москвы хлынула мощным потоком.

К сожалению, посредничество Совета Безопасности ООН не принесло положительного результата. Проект резолюции, согласованный с Вышинским во время неофициальных переговоров 24 октября, был отвергнут США, Великобританией и Францией, так как в основе своей опирался на Директиву от 30 августа 1948 г. 11 февраля был опубликован доклад специально созданного технического  комитета ООН по вопросу валюты и торговли Берлина председателю Совета Безопасности. В нем говорилось, что из-за существующих различий в позициях сторон дальнейшая работа комитета нецелесообразна (85).

С января 1949 г. США предприняли ряд попыток организовать советско-американскую встречу на высшем уровне и в конце месяца Сталин объявил о своем согласии, отметив также, что СССР пойдет на снятие осады Берлина, если Запад отложит образование Западногерманского государства до созыва сессии Совета министров иностранных дел СМИД (86). В заявлении ничего не говорилось о денежной реформе, и государственный департамент поинтересовался, не случайно ли это. Это не было случайностью. Сталин больше не настаивал на единой денежной единице для Берлина (87)

С этого момента переговоры обрели второе дыхание.

Что же заставило Сталина пойти на столь значительные уступки? Дело в том, что с начала 1949 г. разрушительные последствия советских методов хозяйство­вания в Германии стали все ощутимее давать о себе знать. Если советская зона оставалась в руинах, то Западная Германия быстро возрождалась. К тому же, введя контрблокаду, западные державы лишили Восточную Германию и Восточ­ный Берлин важных экономических связей. По советской традиции, план эко­номического развития Восточной Германии был составлен с акцентом на тяжелую промышленность и, кроме того, с учетом западных поставок угля и стали, в частности, из Рура. Введение контрблокады в значительной мере парализовало восточногерманскую экономику, вызвав частичное, а в некоторых случаях даже полное закрытие многих предприятий в советской зоне Берлина. Безработица в свою очередь усилила социальную напряженность. Участились случаи бегства жителей Восточного Берлина в западную часть города. Определенную роль сыграла и успешная переброска американцами продуктов и товаров первой необходимости по воздуху. К тому же блокада подрывала международный престиж Советского Союза. Перспектива образования германского государства с западной ориентацией также заставляла СССР искать пути создания баланса сил в Европе.

В январе советские официальные лица попытались получить разрешение открыть торговлю Восточной Германии с Западной. Но последовал отказ на том основании, что советская блокада не снята. (88) Сработал эффект бумеранга. Ста­линское руководство жестоко просчиталось: блокада обернулась поражением тех, кто её организовал. Многие государства, мировая общее общественность, в том числе компартии ряда стран, попытались осудить действия СССР в Берлине. В январе 1949 г. Кремль лишился поддержки даже немецких коммунистов.

В марте 1949 г. Советский Союз выразил заинтересованность в межзональной торговле. Восстановление торговли могло стать удобной для СССР возмож­ностью снять блокаду, сохранив лицо в глазах мировой общественности. В апреле советские оккупационные власти даже составили железнодорожное расписание с учетом движения эшелонов с Запада. (89) Одновременно СССР взял курс на создание единой Германии и вывод оккупационных войск за пределы этой страны. Но момент был упущен. Ситуация изменилась в пользу Запада, и он не хотел терять своих преимуществ. Тем более, что разглагольствования о подготовке войны и ее англо-американских поджигателях действительно создали в мире впечатление возможности военного конфликта. (90) Позже Трумэн отмечал в своих мемуарах «варварская политика Советских властей Берлине» ускорила создание НАТО. (91) Североатлантический союз был образован 4 апреля 1949 г. В него вошли даже те государства, которые не участвовали в конфликте с СССР: Канада, Дания, Исландия, Италия, Норвегия, Португалия и страны Бенилюкса. Это был серьезнейший просчет Сталина, Молотова и всего советского руководства: военная угроза со стороны «первого в мире социалистического государства» приобрела противовес в лице НАТО

Почувствовав себя «вне игры», СССР пошел на необходимые уступки для созыва сессии СМИД. В ответе Сталина послу США, переданном советским представителем в ООН Маликом 15 марта 1949 г., содержалось обещание снять блок Берлина. В качестве жеста доброй воли советские власти возобновили подачу электроэнергии в Западный Берлин и вернули 4000 железнодорожных вагонов, задержанных в советской зоне оккупации. 29 марта было объявлено о назначении маршала Соколовского первым заместителем министра обороны СССР, его место занял генерал В.И. Чуйков. Факт сам по себе примечательный. Он говорил о том, что в Москве оценивали итоги берлинских событий примерно так: СССР сделал все, что мог, и не уступил даже перед атомным оружием (92).

5 мая 1949 г. в Москве, Лондоне, Вашингтоне и Париже было официально объявлено о запланированном на 12 мая снятии блокады и контрблокады. 

В мае-июне 1949 г. в Париже состоялось заседание СМИД. На сессии обсуждалась проблема репараций и контроля над Австрией. В тех условиях, видимо, мало кто думал о том, что репарации могут заложить фундамент будущих конфликтов по германскому вопросу. Вышинский выдвинул принцип единогласия при решении вопросов в комендатуре Берлина, означавший право вето для СССР, а также предложил восточногерманскую марку для всего Берлина. Все уточнения советской стороны уже во второй раз отбрасывали назад переговорный процесс. Вновь начинался диалог глухих. Даже многочисленные закрытые заседания по Берлину и Австрии в июне 1949 г. не устранили противоречий. (93) Опять советские лидеры не учли всех тонкостей положения: во-первых, то, что блокаду рано или поздно неизбежно пришлось бы снять; во-вторых, не была принята в расчет зависимость восточногерманской экономики от Запада; в-третьих, не был проанализирован вред самоизоляции СССР прежде всего для него самого. Наконец, слишком поздно сталинское руководство поняло, что вернуть контроль над Австрией — цель нереальная. Главное же – выполнением предварительного условия, снятием СССР блокады Берлина Запад добился того, чего желал: контроля над Западным Берлином.

 В результате был создан западный альянс, направленный против СССР. Экономический союз, рожденный в рамках «плана Маршалла», быстро превратился в политический и военный союз. 4 апреля 1949 года США и Канада подписали вместе с западноевропейскими странами Атлантический пакт (94). Говорилось, что это договор об обороне. Но любой союз является оборонительным для его членов и повернут обратной стороной к тем, против кого он направлен.

Европа была окончательно разорвана надвое. В мае 1949 года была принята конституция сепаратного западногерманского государства – Федеративной Республики Германии, которая к лету имела уже свои правительственные органы. В ответ СССР создал в своей зоне второе государство – Германскую Социалистическую республику. Два враждебных блока противостояли друг другу на одном континенте, который только недавно был театром разрушительных сражений; каждой из этих двух сил принадлежала теперь одна из частей побежденной Германии.

Подводя итог, проводимой политики США и СССР в Европе прежде всего надо отметить, что после войны, исходя из своих интересов, Советский Союз, конечно, хотел иметь на своих западных границах дружественные государства. Поэтому он поощрял те силы, которые могли обеспечить лояльный характер отношений. Но Сталин шел гораздо дальше, что прикрывалось ялтинскими договоренностями о сферах предпочтительного влияния, советского влияния, в странах Восточной Европы. Стремление России к власти и влиянию, намного превышавшим разумные требования ее безопасности, было первоначальным источником конфликта, а важным вторичным источником было то, что Запад не сумел противодействовать этому на достаточно раннем этапе. Вашингтон не предпринимал никаких попыток применить универсальную политику в Восточной Европе, поскольку советские интересы в этом регионе были первостепенными и самоочевидными, тогда как американские интересы здесь были не значительны, а возможности Вашингтона для оказания давления были сведены почти до нуля. А самое главное – Вашингтон считал полезным для себя удалиться из Восточной Европы, чтобы ограничить советское влияние в регионах, более важных для США, и прежде всего Япония. Восточная Европа была подчинена контролю СССР.

В Германии же, не смотря на то что в Восточной ее части был установлен Советский контроль, политика Москвы проиграла. Советский Союз потерял международное доверие, рухнули планы контроля над всей Германией и Берлином. Советское поведение ускорило  создание  НАТО и изолировало СССР  от всего мира. В результате берлинского кризиса США еще больше укрепили свои позиции на международной арене, приобрели союзника в лице Западной Германии.

Германский кризис и противостояние между СССР и США в Восточной Европе, способствовали установлению биполярности, а значит развитию «холодной войны».

Актуальность темы. Современные события 1993 года, а именно война в Чечне и отношение к ней США, конфликт в Югославии в 1999 году и вторая чеченская кампания свидетельствуют о том, что противостояние между США и Россией имеют место и сегодня, но чтобы избежать повторения "холодной войны" надо знать причины ее возникновения, дабы избежать ошибок, приведших к ней.

Кроме того, рассмотрение причин возникновения "холодной войны" сегодня актуально еще и потому, что история этой проблемы в силу политический и идеологических причин искажена в советской историографии. И сейчас наступило время посмотреть по-новому на причины великого спора между Россией и Америкой.

Предметом исследования является непосредственно "холодная война". Объектом – советско-германские международные отношения в период с 1943 по 1949 гг.

Хронологические рамки определены 1943 и 1949 гг. В 1943 году после побед под Сталинградом и Курском стало ясно, что СССР выдвигается в положение великой державы. И президент США Рузвельт начинает задаваться вопросами послевоенного мирового порядка, учитывая сложившиеся обстоятельства. А к 1949 году "холодная война" набирает мощь и развивается в полную силу. В этот период США перестают быть монополистами на обладание ядерным оружием, в то же время происходит окончательный раздел Европы, образуется биополярность – главная характеристика "холодной войны".

Методология и методика. В работе используется ретроспективный метод,  так как исследование базируется на изучении прошлого. В ходе анализа взаимоотношения между СССР и США, который имеет место во  второй главе, используется сравнительный метод. Частично применен в работе биографический метод. Такие личности, как И. Сталин, Рузвельт Ф., Трумэн Г., Черчиль У. оказывали значительное влияние на развитие мировых событий.

Источник. Изучение данной проблемы не будет полным, если не обратиться к следующим источникам: "Из речи У.Черчиля  в Фултоне от 5 марта 1946 года". Извлечение не дает возможности проанализировать речь объективно; из источников можно проследить лишь планирование создания, претендующего на мировое господство англо-американского союза.

В "доктрине Трумэна" от 12 марта 1947 года была определена позиция президента по отношению к СССР, а именно разрыв и конфронтация.

В "телеграмме Кеннана" обоснована необходимость исключения СССР из нового мирового экономического порядка. Ответом на "длинную телеграмму Кеннана" стал аналитический обзор Новикова "Внешняя политика США в послевоенный период". Значимость этих документов заключается в объективности, так как каждый из авторов описывает политику того государства, в котором находится по долгу службы,   а потому являются наиболее точными, хотя и написаны они с полярных позиций. 

"Доклад А.Жданова о международном положении" был создан, как ответ на "план Маршалла" и способствовал разделению Европы на два лагеря.

"Интервью товарища И.В. Сталина с корреспондентом "Правды" относительно речи Черчиля" и "Запись беседы товарища И.В. Сталина с деятелями республиканской партии США Гарольдом, Стассеном". По этим документам можно проследить позицию И.В. Сталина, которая уже в тот период была направлена против США.

"Приказ генерала армии Чуйкова от 9 мая 1949" свидетельствует о снятии блокады в Берлине.

Историография по данному вопросу условно подразделяется на зарубежную, советскую в период "холодной войны" и отечественную современную литературу.

В зарубежной историографии почти одновременно развивалась ортодоксальная и объективная точки зрения на возникновение "холодной войны". Это оценивается, как положительное явление в зарубежной литературе по данному вопросу.

Объективная историография представлена трудами следующих авторов: А. Шлезингер  "Циклы американской истории", Дж.Гэддис "Сейчас мы знаем. Переосмысление "холодной войны", а также авторами Дж.Боффа, Н.Верт, Дж.Р.Эдельман.

Ортодоксальная в отличие от объективной рассматривала "холодную войну", как смелый и необходимый ответ свободных людей на коммунистическую агрессию. (Фиплеттер "Сила и политика" - М., 1956.

Вся советская историография пронизана идеологией и сводится к тому, что после смерти Ф.Рузвельта и окончания второй мировой войны, США умышленно отказались от политики сотрудничества военного времени и окрыленные обладанием атомной бомбой, выступили на путь агрессии, чтобы исключить всякое русское влияние в Восточной Европе и организовать капиталистические государства на самой границе с Советским Союзом. В результате у Москвы не остается другой альтернативы, кроме как принять меры по защите своих собственных границ. Советский Союз представляется как непогрешимый и самоотверженно борющийся за мир против разного рода западных провокаций. В связи с этим литература советского периода не дает полной и объективной картины о причинах "холодной войны".

Примерами данной группы является труд коллектива авторов под редакцией А.А.Громыко "История дипломатии", а так же "История международных отношений и внешней политики СССР 1917-1987 гг.", "История внешней политики СССР".

Совсем иным является взгляд современных отечественных историков, они стараются подойти к изучению проблемы беспристрастно. Надо учесть и то, что сейчас в научный оборот введены неизвестные ранее документы и материалы из архивов, проливающие новый свет на многие страницы "холодной войны".

Современными отечественными авторами, освещающими данную проблему являются Нежинский  Л.Н., Мурашко Г., Носкова А., Орлов А., Флитов А., коллективом этих авторов создана монография "советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985)", созданная в 1995 году.  Уральскими авторами издана книга "История России:тысячелетие дипломатии и войн" 1995 года. Эти книги на данном этапе являются значимыми в историографии, так как в них отсутствуют идеологические догмы и "холодная война" рассматривается на основе документов, которые ранее были недоступны.

Цель работы – выяснить, как и почему началась "холодная война".

Задачи исследования:

1)   Рассмотреть планы переустройства мира после второй мировой войны, предполагавшиеся лидерами США.

2)   Выяснить влияние доктринальных основ советской внешней политики на развитие отношений между СССР и США в период 1943-1947 гг.

3)   Проанализировать события, послужившие прологом "холодной войны", а именно, создание атомного оружия; решение СССР и США проблем послевоенного устройства в Европе; выступление Черчилля в Фултоне, провозглашение "доктрины Трумэна" и "плана Маршалла".

Структура и содержание работы. Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников, литературы и приложений.

Во введении раскрывается актуальность темы, обозначается объект и предмет исследования. Обосновываются хронологические и территориальные рамки, указываются методы, которые использованы в работе. Называются и кратко характеризуются источники. Описывается историография по проблеме возникновения "холодной войны". Указывается цель и задачи исследования.

В первой главе – "Выработка взглядов СССР и США на послевоенный мир (1943-1947) говорится о том, каким был послевоенный мировой порядок в планах США, а так же какие доктринальные основы советской внешней политики в годы   "холодной войны" существовали и как они отразились на развитии противостояния между СССР и США.

Миротворчество после второй мировой войны было отнюдь не гладко вышитым гобеленом,  представляло собой безнадежно перепутанную, всю в узлах пряжу. Дело в том, что в США существовали две точки зрения на мировой порядок: "универсалистская", согласно которой все государства имеют общий интерес во всех мировых делах, и точкой зрения "сфер влияния" согласно которой каждая великая держава получает гарантии от других великих держав о признании ее преобладающего влияния в какой-то определенной зоне ее собственных особых интересов. Универсалистская точка зрения исходила из того, что национальная безопасность будет обеспечиваться международной организацией. Точка зрения сфер интересов исходила из того, что национальная безопасность будет гарантирована балансом сил. Хотя на практике эти точки зрения вовсе не оказываются несовместимыми, в действительности наш непрочный мир держится на комбинации обеих.

Принципы будущего переустройства мира начали разрабатываться в американских экспертно-аналитических центрах еще в период второй мировой войны. В разработанных документах прямо говорилось, что по окончании военных действий в Европе, США должны обеспечить себе ведущее место в мировом порядке и реорганизовать международные отношения таким образом, чтобы перенести американскую модель в Европу для создания выгодного для США экономического и политического климата. Особый упор при это делался на создании ООН, выработку методов сотрудничества с режимом Сталина и поддержания тесных англо-американских отношений.

В дополнение к традиционным целям внешней политики США таким как национальное самоопределение, коллективная безопасность, демократическое правление, добавилась цель создания мирового экономического сотрудничества на основе равноправного доступа к торговле и инвестициям. В таком открытом мире вероятность возникновения нового мирового конфликта будет значительно снижена. Этого можно было достичь, считал Рузвельт, путем создания мирового правительства – Организации Объединенных Наций. Кроме координирующих экономических функций ООН должна выполнять роль демократической единой системы международной безопасности.

Таким образом, новый мировой порядок практически во всем был нацелен на клонирование американского общества в глобальном масштабе.

Соратник Рузвельта – Уайт Г. считал, что главная задача дипломатии США сводится к изобретению средств, которые могут обеспечить дружественные отношения с Россией. Но в то же время было необходимо сдерживать ее военно-политическую мощь, что планировалось сделать через интеграцию Москвы в планы Вашингтона.

Втянув в свои проекты СССР, можно было бы изменить природу советского строя и поднять Европу и Китай до уровня, когда они могли бы уравновешивать СССР на западе и востоке, а Москва сдерживала бы поползновения обоих. Это была знаменитая схема Макиндера – уникальная равновесная система.

Альтернативными планами были: план госдепартамента, где логика создания мира многосторонних отношений подразумевала восстановление традиционных экономических центров в Европе и Азии. И план республиканцев, глашатаем которого был сенатор Тафт, не возражал против строительства мира "открытых дверей", настаивал на том, чтобы США, используя свою гегемонию, проводили активную внешнюю политику только на двухсторонней основе.

Президентом был выбран план Уайта,  в оппозицию которого встал план профессора Дж.Уильяма – "план ключевой валюты". Его смысл заключался в том, чтобы финансово-экономическое взаимодействие с миром осуществлялось в обход созданным  бреттон-вудским институтам (МВФ и МБРР) – через уже давно сформированные, хотя и ослабленные, британские финансовые институты, используя в качестве мировой валюты фунт стерлингов.

"план Уильямса был нацелен на немедленное формирование интернационального капитализма" на базе многосторонних отношений. Этот план был неприемлем для СССР из-за возрождения Германии и Японии как важных звеньев восстановления мировой экономики и геополитических противовесов Советскому Союзу, а, следовательно, и мало реалистичен.

С приходом к власти Трумэна политика США в отношении СССР стала ужесточаться. Цель такого курса состояла в том, чтобы утвердить господство США над всем миром. Стал осуществляться переход к "плану Уильямса" – Бреттон-Вудс – 2, но Сталина так и не удалось втянуть в эту схему. Политика "сдерживания через интеграцию" в едином мире умерла. Стало ясно, что без конфликта новый план построить не удастся. Наиболее быстрый ответ дал советник американского посольства в Москве Дж. Кеннан в феврале 1946 г. Его геополитическая схема позволили обосновать необходимость исключения СССР из нового экономического порядка по средством конфликта. Но и реализация схемы Кеннана в Европе шла плохо. Париж и Лондон категорически не хотели возрождения Германии.

Постепенно стал осуществляться "план Уильямса", но к 1947 году в торговле стран Западной Европы со своими заокеанским партнёром образовался гигантский дефицит, возникший в результате одностороннего притока товаров из США, и страны Европы стали создавать протекционные барьеры против американских товаров, сделали ставку на двусторонние отношения внутри Европы.

Стало ясно,  что на базе кеннановской доктрины новую экономическую схему возрождения Европы не реализовать. Таким образом, переход администрации США в 1945-1946 годах от "плана Уайта" к "плану Уильяма" означал обращение к конфликтной методике строительства нового мирового порядка.

Доктринальные основы Советской внешней политики в годы "холодной войны" имели очень важное значение в развитии политических событий.

Советская дипломатия подошла к окончанию второй мировой войны, руководствуясь теми базовыми доктринальными установками, первоначальные наметки которых были сделаны ещё при В.И. Ленине, а за тем дополнены И.В. Сталиным. Их сущность определялась марксистско-ленинской теорией. Это:

¨        чередование социально-экономических формаций исторически предопределено, в результате на смену капитализму непременно должна прийти социалистическо-коммунистическая формация;

¨        единственно верной является методология, в основу которой положен классово-социальный подход со всеми явлениями международной жизни, базирующейся на марксистско-ленинской интерпретации классов и классовой борьбы;

¨        задачей коммунистических властей является внедрение в массовое сознание идей об особой роли России и её мессианском предназначении, обусловленном тем, что победившие в ней революционеры якобы лучше всех  знают, как устроить всеобщее благополучие;

¨        пока существует империализм, как высшая и последняя стадия капитализма, войны на земном шаре неизбежны, следовательно, её нужно уничтожить.

Результатом проводимой на такой догматически утопической основе внешней политики стала ярко выраженная несовместимость постоянно декларируемых советским руководством главных принципов его внешней политики пролетарского интернационализма и мирного сосуществования государств с различным социальным строем.

Таким образом, ленинизм и тоталитаризм породили структуру мышления и поведения, делавшего послевоенное сотрудничество между Россией и Америкой органически невозможным.

Во второй главе "Как начиналась "холодная война" рассмотрена роль атомной бомбы в разведке "холодной войны", а так же роль речи Черчилля в Фултоне, "доктрины Трумэна" и "плана Маршалла". Рассмотрено противостояние СССР и США в Восточной Европе и берлинский кризис, как первый конфликт, поставивший мир на грань развязки "горячей войны".

После окончания второй мировой войны на политической арене осталось два государства – СССР и США. Американцы являлись монополистами в обладании ядерным оружием, что давало им возможность чувствовать свое превосходство, а, значит, и диктовать свои права в отношении различных, стратегически важных вопросов. СССР, тем не менее, во многом не уступало США, и вел в отношении атомной политики две линии: провозглашал идеи о неприменении ядерного оружия и, в то же время, тратя огромные ресурсы, изобретал свою атомную бомбу, что и было сделано в 1949 году. Особые сверхразрушительные качества этого сверхоружия, опасные и для жертвы, и для нападающей стороны, заставили политиков использовать своеобразную форму противостояния, известную под названием " холодной войны".

Западные страны рано увидели опасность большевизации занятых советскими войсками государств. Эту угрозу они решили использовать как повод для пересмотра границ сфер влияния и для приобретения нового политического капитала на противоборстве с советским тоталитаризмом.

Инициатива публичного изложения этой позиции принадлежала бывшему премьер-министру Великобритании У. Черчиллю. В марте 1946 г. в Фунтоне он произнес свою знаменитую речь. Он говорил о необходимости объединения Запада перед лицом советской угрозы. Эта речь вызвала крайне негативную реакцию в Москве.

В США курс на разрыв и конфронтацию с СССР окончательно возобладал на политическом уровне в 1947 г. Первой формой его реализации стала "доктрина Трумэна". 12 марта 1947 г. Трумэн заявил о переходе Турции и Греции от Англии в ведение США. Уже в 1947 г. в соответствии с "доктриной Трумэна" США предоставили помощь Греции и Турции, находившимся под жестким военно-политическим давлением Кремля и начали разрабатывать программу помощи другим странам Европы.

Выступления Черчилля и Трумэна окончательно убедили Сталина в невозможности раздела мира с бывшими союзниками. Как следствие, началось стремительное ужесточение советской политики как в отношении сателлитов, так и в отношении западных держав.

Западные державы во главе с США ответили на ускоренную большевизацию Восточной Европы принятием ряда экономических и военно-политических решений, окончательно закрепивших раскол в мире и противоборство двух лагерей.

В апреле 1948 г. американский конгресс принял так называемый "план Маршалла". Дж. Маршалл – начальник Генштаба в 1939-1945 гг., госсекретарь США в 1947-1949 гг., направленный на развитие экономики стран Европы.

План предусматривал предоставление экономической помощи, безвозмездные субсидии, поставки американских товаров народного потребления, льготные кредиты – всем без исключения европейским странам, включая СССР, при соблюдении определенных условий, некоторые из них: отказ от национализации промышленности, предоставление полной свободы частному предпринимательству.

Но советское руководство отказалось участвовать в плане Маршалла. Под давлением Москвы от американской помощи отказались и все страны "народной демократии". Альтернативой для Восточной Европы стало создание СЭВ (Совет Экономической Взаимопомощи).

Другим полем противостояния сверхдержав стала Германия. По мере усиления напряженности бывшие союзники на практике все дальше отходили от решений Потсдамской конференции о воссоздании единой Германии, проводя в своих зонах оккупации сепаратную политику.

В советской зоне полным ходом шла большевизация. Три западные державы  на своей конференции в Лондоне приняли в развитие "плана Маршалла" решение о подтягивании германской экономики в своих зонах до европейского уровня и о предоставлении немецкому народу возможности создания свободных и демократических форм правления.

СССР расценил итоги Лондонской конференции как нарушение потсдамских соглашений. В знак протеста советский главнокомандующий в зоне оккупации вышел из состава Союзного контрольного комитета, который ни разу после этого больше не собирался.

В июне 1948 г. в западных зонах оккупации и соответствующих секторах Берлина была проведена денежная реформа. Двумя днями позже советская военная администрация провела собственную денежную реформу в восточной зоне оккупации и объявила о распространении "восточной марки" на весь Берлин. Сразу после этого советские войска перекрыли все пути сообщения, которые вели в западные сектора германской столицы. Началась блокада Западного Берлина, главной целью которой было установление полного советского контроля. Сталин был уверен, что западные державы не решатся на применение атомных бомб и не пойдут на обычный военный конфликт. США организовали воздушный мост, который существовал 11 месяцев.

Поведение СССР вызвало всплеск антисоветских настроений в Европе. Кроме того блокада сплотила союзников, а не расколола их как рассчитывал Сталин, навязать свою волю Западу также не удалось.

12 мая блокада Западного Берлина была снята.

В заключении  надо отметить, что основными причинами возникновения "холодной войны" явилось:

1.      существование двух сверхдержав;

2.      борьба за раздел мира между ними;

3.      наличие атомного оружия.

Существование после второй мировой войны двух центров силы с разным военным потенциалом, так как у США имелось ядерное оружие, с разными доктринальными установками, которые в Советском Союзе были с резким креном отклонены в сторону коммунистической идеологии и способствовали упрощенному видению мира: непогрешимый СССР с одной стороны и агрессивный Запад – с другой, инициировало одновременно два процесса: борьбу сверхдержав за раздел мира на сферы влияния и стремление всех прочих стран, за редким исключением, самим присоединиться к одной из сверх держав, использовать ее экономическое и политическое могущество для обеспечения собственных интересов. Неизбежным результатом этого стало формирование двухполюсной геополитической системы, в основе которой  лежал непреодолимый антагонизм между сверхдержавами. Подобный антагонизм предполагает использование силы, в том числе и военной. Но в случае советско-американского противостояния мощным сдерживающим фактором с самого начала стало только оружие.

все те политические события, которые способствовали возникновению "холодной войны", это и планирование послевоенного мирового устройства правительством США и излишняя идеологизация доктрин советской внешней политики, и ядерное оружие как факт могущества Соединенных Штатов Америки и фултонская речь Черчилля; и "доктрина Трумэна", и "план Маршалла", и противостояние сверхдержав в Восточной Европе, и берлинский кризис – все это явилось непосредственным результатом той политики, которую вели сверхдержавы. Каждая сторона испытывала неодолимое желание проводить именно ту политику, которую другая никак не могла рассмотреть иначе как угрозу принципам установленного мира. Каждая сторона чувствовала потребность предпринять оборонительные меры. Так, русские не видели другого выбора, кроме укрепления своей безопасности в Восточной Европе. Американцы, считавшие, что это всего лишь предлог и первый шаг по направлению к Западной Европе, прореагировали заявлением о своих интересах в зоне, которую СССР считал очень важной для своей безопасности. Каждая сторона верила. что будущая международная стабильность зависит от успеха ее собственной концепции мирового порядка. Каждая сторона, преследуя свои собственные, четко обозначенные и дорогие для нее принципы, лишь подогревала страх другой стороны, что неизбежно способствовало развитию "холодной войны".

Библиографический список состоит из 10 наименований источников и 34 наименований литературы.

"Холодная война", кажется,  окончена, – подведена черта под целой эпохой международных отношений, - так могут сказать люди, для которых термин "холодная война" с распадом СССР канул в далекое прошлое. Но действительность показывает обратное. Это доказывает и война в Чечне, и отношение к ней США. Новый виток похолодания в отношениях между США и Россией с особой силой проявился в 1999 г., сначала во время конфликта в Югославии, затем во время второй чеченской кампании. И это не случайно.

Ученые-геополитики, с точки зрения своей науки, в основе которой лежит деление государств и культур на два типа – сухопутные и морские, объясняют возникновение новой вспышки противостояния между Россией и США принадлежностью этих государств к разным типам цивилизаций. Постепенно геополитическая пара Суша и Море закрепилась в форме противостояния стран Запада и Востока.

Начиная со второй половины ХХ века, геополитическая карта мира была окончательно поделена на два лагеря – на евразийский Восточный блок с осью в СССР и на атлантический Западный блок с осью в США. Журналисты и историки, а позже и политики назвали такое положение "холодной войной". Считалось, что в основе планетарной напряженности лежат чисто идеологические мотивы: борьба социализма и капитализма. Однако геополитики задолго до второй половины ХХ века, когда даже понятия "холодной войны" не существовало, предсказывали неизбежное противостояние морской англосаксонской, атлантической цивилизации и сухопутных держав Евразии, и прогнозировали они это совершенно безотносительно идеологических расхождений. Явным доказательством существования противостояния между Россией и США и в настоящее время является то, что за самороспуском Восточного блока, Варшавского договора не последовало аналогичной, симметричной акции со стороны НАТО.   Северо-атлантический альянс не только сохранился, но расширился и укрепился.

Итак, противостояние "евразийства" и "атлантизма" существует, но в каком направлении оно будет развиваться? Это зависит непосредственно от политиков. Но чтобы не запустить новой "холодной войны" нужно хорошо знать причины ее возникновения, и в дальнейших дипломатических отношениях не допустить ошибок, которые могут вновь привести к ситуации подобной той, которая на протяжении нескольких мрачных и опасных десятилетий держала в страхе все человечество, а иногда ставила мир на грань катастрофы.

Рассмотрение причин возникновения "холодной войны" сегодня актуально еще и потому, что история этой проблемы в силу политических и идеологических причин искажена в советской историографии. И сейчас наступило время посмотреть по-новому на причины великого спора между Россией и Америкой.

Предметом исследования данной работы является непосредственно "холодная война". Объектом исследования – советско-американские международные отношения с 1943 по 1949 годы.

Выбор таких хронологических рамок не случаен. В период второй мировой войны Советский Союз и Соединенные Штаты Америки являлись союзниками, их сплотила угроза быть побежденными  фашистской Германией. Но после сокрушительного поражения гитлеровского вермахта под Сталинградом и Курском в 1943 году и последовавшего вслед за тем освобождения двух третей временно оккупированной территории Советского Союза, главные силы блока фашистских держав были подорваны, в ходе войны произошел коренной перелом. В свою очередь, англо-американские войска изгнали нацистов из Северной Африки, Сицилии, Сардинии, Корсики.

Резкое изменение военно-стратегического положения поставило перед странами антигитлеровской коалиции в практическую плоскость вопрос о послевоенном урегулировании в ближайшей и долгосрочной перспективе. Правительство США оперативно отреагировало на новую ситуацию. Победы на фронте в 1943 году выдвигали Россию в положение великой державы. Рузвельт понял, что нужно заняться рассмотрением вопросов послевоенного мира. Уже в этот период в США начинается разработка планов послевоенного устройства мира. А после окончания второй мировой войны на политической арене осталось два лидера – США во главе с Трумэном, обладающие ядерным оружием, и СССР во главе в И.Сталиным, не обладающим атомной бомбой. В сложившейся ситуации и разворачивается цепь событий, явившаяся причинами "холодной войны". В 1949 году США перестают быть монополистами ядерного оружия, так как СССР тоже изобретает его. К 1949 году происходит окончательный раздел Европы, мир делится на две половины, центрами которых стали СССР и США. После этих событий "холодная война" шла в полную силу.

Территориальные рамки распространяются на страны Восточной  и Западной Европы,СССр и США, так как в период зарождения "холодной войны" все политические вопросы касались непосредственно этих государств. Позднее "холодная война" расширила свои границы и практически весь мир оказался втянут в эту жестокую авантюру.

В своей работе я использую ретроспективный метод, так как исследования базируются на изучении прошлого. В ходе анализа взаимоотношений между СССР и США, который имеет место во второй главе, использую сравнительный метод. Частично применен в работе  биографический метод. Такие личности, как И.Сталин, Ф.Рузвельт, Г.Трумэн и некоторые другие благодаря своим личным качествам и документам, которые они создавали, влияли на развитие мировых событий – ход "холодной войны".

Ни одно исследование не обходится без источников. Изучение данной проблемы не будет полным, если не обратиться к следующим источникам: "Из речи У.Черчилля в Фултоне" от 5 марта 1946 года, "Доктрины Трумэна" от 12 марта 1947 года, "План Маршалла" 1948 год. Все три вышеперечисленных документа являются связанными одной цепочкой, каждый последующий документ есть ни что иное, как следствие предыдущего. Они отражают политику США, в которой уже взят курс на отмежевание от СССР и претендование на мировое лидерство.

Другие источники, созданные советским правительством, а именно: "Доклад А.Жданова о международном положении", "Интервью товарища И.В.Сталина с корреспондентом "Правды" относительно речи г-на Черчилля, "Запись беседы товарища И.В.Сталина с деятелем республиканской партии США Гарольдом Стассеном", "Заявление маршала Соколовского", "Приказ генерала армии Чуйкова от 9 мая 1949 года". Эти источники очень важны так как они являются продуктом своего времени и своей страны. Своим существованием эти документы   подтверждают мысль, что сверхдержавы часто действовали вслепую, не знали, что думает и чем дышит другая сторона.

Наиболее важными источниками, на мой взгляд, являются: "длинная телеграмма" Кеннана и аналитический обзор Новикова "Внешняя политика США в послевоенный период". Важность этих документов заключается в объективности, так как каждый из авторов этих документов описывает непосредственно действия того государства, в котором находился по долгу службы.  Кеннан главную опасность американским ценностям видел в подрывной деятельности по всему миру проводников советского влияния, в лице компартий и сторонников коммунизма вообще. А для Новикова суть внешней политики США воплощалась в создании глобальной системы военных баз. Ее цель определялась как стремление к мировому господству.

"Длинная телеграмма" Кеннана и аналитическая записка Новикова написаны с полярных позиций, но оба документа – продукты своего времени. Они создавались в тот период, когда уже прозвучала речь У.Черчилля в Фултоне, когда было очевидно военное превосходство США над Советским Союзом и велись дебаты о возможной и вероятной "третьей мировой войне". Все это были суровые реалии, которые заставляли с собой считаться.

 Эти документы являются способом выражения и отражением того времени, в которое они создавались. Многие ученые мира занимаются проблемой возникновения "холодной войны". И все эти труды можно условно разделить на три группы. Это работы о "холодной войне" зарубежных историков, Советских историков периода "холодной войны" и отечественных ученых, изучающих эту проблему в период после "холодной войны" то есть после 1991 года.

Зарубежная и особенно американская литература делится на ортодоксальную и ту, которую можно назвать объективной.

Ортодоксальная американская точка зрения, как ее первоначально выдвинуло американское правительство, и как она на протяжении очень длительного времени воспринималась большинством американских ученых, состоит в том, что "холодная война" была смелым и необходимым ответом свободных людей на коммунистическую агрессию. Некоторые ученые обращались к событиям задолго до второй мировой войны, чтобы вскрыть источник русского экспансионизма. Некоторые в своих исследованиях пришли к заключению, что классический русский экспансионизм  связан с империализмом на почве ленинского мессианства в своем неудержимом стремлении к мировому господству пришли в конце второй мировой войны к конфронтации в Западом.

Примером данного направления может послужить книга Финлеттера Т. "Сила и политика", в которой СССР характеризуется, как агрессивное государство, посягающее на свободу других народов, на их закрепощение. В силу этого оправдывается американская "политика силы".

К "объективной" историографии относиться труд Шледингера А. "Циклы американской истории". Он аналитически подходит к изучению причин возникновения "холодной войны" и одной из наиболее значимых считает раскол Европы.

Точка зрения другого историка Дж.Бддиса сводится к тому, что атомное оружие с одной стороны явилось причиной возникновения "холодной войны", а с другой – сдерживающим фактором, способствовало сохранению мира.

Другими историками, работающими в этом направлении и по данной проблеме являются Боффа Дж., Верт Н., Эдельман Дж.Р.

Исследования советских ученых, заполненные идеологией, сводились к тому, что после смерти Ф.Рузвельта и окончания второй мировой войны, США умышленно отказались от политики сотрудничества военного времени, и ободренные обладанием атомной бомбой сами вступили на путь агрессии, чтобы исключить всякое русское влияние в Восточной Европе и образовать капиталистические государства на самой границе с  Советским Союзом. Выдается это за американскую политику безумного антикоммунизма, которая не оставила Москве другой альтернативы, кроме как принять меры по защите своих собственных границ. Советские историки представляют СССР как непогрешимый и самоотверженно борющийся за мир против разного рода западных провокаций.

Наиболее ярким примером данной группы литературы можно назвать труд коллектива авторов под редакцией А.А.Громыко "История иностранной дипломатии". Подобные идеи прослеживаются и в книгах "История международных отношений и внешней политики СССР 1917-1987 годы", "История внешней политики СССР".

Совсем иным является взгляд современных отечественных  историков, которые стараются подойти к изучению проблемы беспристрастно. Надо учесть и то, что сейчас в научный оборот введены не известные ранее документы и материалы, как зарубежных, так и отечественных архивов, проливающих новый свет на многие страницы "холодной войны".

Современными отечественными авторами, освещающими данную проблему, являются Нежинский Л.Н., Мурашко Г., Носкова А., Орлов А., Флитов А. Коллективом этих авторов создана монография "Советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985)", изданная в 1995 году. Этот труд на данном этапе является значимым в историографии, так как в нем отсутствуют идеологические догмы и "холодная война" рассматривается на основе документов, которые ранее были недоступны. Это в отечественной историографии труд, который наиболее полно и непредвзято повествует о феномене ХХ века – "холодной войне".

Цель данной работы – выяснить, как и почему началась "холодная война".

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1)      Рассмотреть планы переустройства мира после второй мировой войны, предлагавшиеся лидерами США.

2)      Выяснить влияние доктринальных основ советской внешней политики на развитие отношений между СССР и США в период 1943-1947годы.

3)      Проанализировать события, послужившие прологом "холодной войны", а именно: создание атомного оружия; решение СССР и США   проблем послевоенного устройства в Европе; выступление Черчилля в Фултоне; провозглашение "доктрины Трумэна" и "плана Маршалла".

Заключение

 

Рассматривая планы переустройства мира после второй мировой войны, предлагавшиеся лидерами США, я пришла к выводу: принципы будущего переустройства мира начали разрабатываться в американских экспертно-аналитических центрах ещё в период второй мировой войны. В разработанных документах прямо говорилось, что по окончании военных действий в Европе США должны обеспечить себе ведущее место в мировом порядке и реорганизовать международные отношения таким образом, чтобы перенести американскую модель в Европу для создания выгодного для США экономического и политического климата. Особый упор при этом делался на создание ООН, выработку методов сотрудничества с режимом Сталина и поддержании тесных англо-американских отношений.

Надо отметить, что процесс эволюции взглядов американских администраций на методику строительства нового мирового порядка сопровождался и постоянной сменой подкрепляющихся геополитических моделей.

Первый вариант мировой экономики «национального капитализма», разработанный Уайтом, стал на рузвельтовском фундаменте геополитического равновесия четырёх полюсов, дополненным универсализмом системы коллективной безопасности ООН. Под схему Уильямса в 1945-1946 гг. была подведена трёхполюсная модель Джорджа Кеннана. Неудача "плана Уильямса", которая в 1947-1948 гг. покоилась уже на модифицированной усилиями Д. Ачесона двухполюсной кеппановской модели. Неспособность "плана Маршалла" дать строительству нового мирового порядка автоматический режим вызвала к жизни "военное кейсианство" Л. Кейзермита. Под него в 1949-1950 гг. была подведена жёсткая двухполюсная модель.

Акцент при ведении "холодной войны" делался на то, чтобы избежать гибельных для человечества новых горячих войн путём строительства нового мирового порядка, исключавшего раскол мира на множество враждующих блоков. "Холодная война" позволила этого достичь, и в этом смысле она была превентивной. Ассимитричная, а затем и атомная биполярность, позволили добиться солидарности "бреттон-вудской" части мира по политическим и экономическим вопросам, и с этой стороны можно считать, что "холодная война" стала своеобразным режимом безопасности.

Доктринальные основы советской внешней политики базировались на установках, первоначальные наметки которых были сделаны ещё при В.И. Ленине, а затем развиты, углублены и дополнены Сталиным. Его установки сводились к утверждениям:

1)          Чередование социально-экономических формаций исторически предопределено, на смене капитализму придёт коммунизм;

2)          Единственно верным в методологии является классово-социальный подход. С этим подходом связана ориентация на победу "мировой революции" и на её поддержку Советским Союзом чего бы ему это не стоило.

3)          Задача коммунистических властей – внедрение в массовое сознание мессианской роли России в устройстве всеобщего человеческого счастья.

4)          Пока существует империализм, войны на земле неизбежны, следовательно, нужно его уничтожить.

Марксизм-ленинизм привил руководителям России мировоззрение, согласно которому всем обществам суждено неуклонно следовать по предписанному маршруту через строго определённые стадии, причём следовать до тех пор, пока они не достигнут бесклассовой нирваны. Более того, в условиях неизбежного сопротивления капиталистов этому предначертанному развитию существование любого некоммунистического государства по определения было угрозой Советскому Союзу. Ленин писал, что, пока существует капитализм и социализм, они не могут жить в мире: в конце концов тот или другой одержит верх и погребальная песня будет спета или по Советской республике, или по миру капитализма.

Конфронтационной политике советской стороны американская сторона противопоставила доктрину "сдерживания коммунизма".

Таким образом, создавалась упрощённая картина мира: с одной стороны агрессивный империализм, а с другой – СССР и его союзники, выступающие за мирное сосуществование. При таком подходе реалистичный анализ сложного переплетения позитивных и негативных сторон во внешней политике стран обоих лагерей исключался, а, следовательно, вся  к усилению конфронтации между СССР и США.

Анализируя события, послужившие прологом "холодной войны", выясняются причины биополярности и нарастание конфронтации между Советским Союзом и Соединёнными Штатами.

Дипломатическая история создания и использования атомного оружия, если брать её в контексте межсоюзнических отношений, являлась прелюдией к длительному противостоянию двух супердержав, оказавшихся во власти стран перед взаимным истреблением и обнаруживших средства борьбы с ним в накоплении сверх всяких разумных пределов запасов оружия массового поражения.

Биполярность, которая является главной характеристикой "холодной войны" возникла не только из-за того, что Европа была обескровлена войной, а СССР и США были наиболее мощными державами, но и из-за того ядерного оружия. То есть технология в первый раз радикально вмешивалась в ход истории. Если бы не появление атомной бомбы, "холодной войны" могло  и не быть.

Атомная бомба давала уверенность Соединённым Штатам. СССР же до 1949 г. проводил в политике мероприятия, в которых наблюдались две линии:

1)    сосредоточивались усилия на создании советского атомного оружия, ликвидировать монополию США.

2)    другая линия партийно-государственного аппарата СССР в вопросе ядерного оружия носила пропагандистский характер. Не обладая ядерным оружием СССР начал вести пропаганду против применения этого смертельного оружия. Но после 1949 г. ситуация изменилась, Сталин стал рассматривать атомную бомбу, как главное оружие в возможной третьей мировой войне.

Речь У. Черчилля в Фултоне, "доктрина Трумэна", а в последствие и "план Маршалла", свидетельствуют о том, что политика Запада была направлена на конфронтацию с СССР. Черчилль заявил о создании претендующего на мировое господство англо-американского военного союза.

"Доктрина Трумэна" была создана для реализации гегемонистских планов США. Внимание к Турции и Греции объяснялось их важным стратегическим положением у границ СССР. США стремились к созданию здесь своих военных баз. Одновременно Белый дом приобретал опыт в делах навязывания европейским государством антисоветской позиции в обмен на предоставление американской экономической помощи.

Основной целью "плана Маршалла" была стабилизация социально-политической ситуации в Западной Европе, вовлечение Западной Германии в западный блок и уменьшение советского влияния в Восточной Европе. Сам "план Маршалла" и резко отрицательная реакция на этот план со стороны СССР были важным шагом на пути к расколу Европы, на противостояние социально-политические коалиции, и затем этот раскол уже был оформлен и в военно-политические блока, таким образом всё более отчётливо приобретала свои очертания биполярность.

Психологическая атмосфера, создавшаяся в результате берлинского кризиса, послужила созданию западного альянса направленного против СССР. В мае 1949 года была принята конституция сепаратного западногерманского государства – Федеративной Республики Германии. В ответ СССР в октябре 1949 г. создал в своей зоне второе государство – Германскую Демократическую Республику. Два враждебных блока противостояли друг другу на одном континенте; каждой из этих двух сил принадлежала теперь одна из частей побеждённой Германии.

Берлинский кризис был в целом неудачной политикой СССР воспрепятствовать осуществлению сепаратных действий западных держав в германском вопросе. Конечно, те меры, которые летом 1948 года были приняты СССР, создала очень опасную ситуацию в центре Европы. Но тогдашнее руководство СССР рассматривало эти меры как оборонительные.

Восточная Европа была основным полем, на котором шла "холодная война", которая была результатом не какого-то решения, а результатом дилеммы, перед которой оказались стороны. Каждая сторона испытывала неодолимое желание проводить именно ту политику, которую другая никак не могла рассматривать иначе, как угрозу принципам установленного мира. Затем каждая сторона почувствовала потребность предпринять оборонительные меры. Так, русские не видели другого выбора, кроме укрепления своей безопасности в Восточной Европе. Американцы, считавшие, что это всего лишь предлог и первый шаг по направлению к Западной Европе, прореагировали заявлением о своих интересах в зоне, которую русские полагали очень важной для своей безопасности. Русские пришли к заключению, что Запад возобновляет свой прежние курс на создание кольца капиталистических государств вокруг России, на землях, являющихся, как показал многовековой опыт важнейших для выживания России. Каждая сторона страстно верила, что будущая международная стабильность зависит от успеха её собственной концепции мирового порядка. Каждая сторона, преследуя свои собственные, чётко обозначенные для неё принципы, лишь подогревала страх другой стороны.

Холодная война в тот период была неизбежна не только в силу геополитических и идеологических факторов, но и в связи с тем, что менталитет лидеров того времени в США и в СССР не был готов воспринять те реальности послевоенного мира, с которым столкнулись две державы. И именно эта неготовность принять реальности послевоенного периода и адаптироваться к ним обусловила ту форму острой и жёсткой военно-политической конфронтации, которую приняла "холодная война".

Итак, причинами "холодной войны" являлось:

1)      существование двух сверхдержав;

2)      борьба за раздел мира между ними;

3)      наличие атомного оружия.

Существование двух центров силы инициировало одновременно два глобальных процесса: борьбу сверхдержав за раздел мира на сферы влияния и стремление всех прочих стран, за редким исключением, самим присоединиться к одной из сверхдержав, использовать её экономическое и политическое могущество для обеспечения собственных интересов.

Результатом этого явилось неизбежное формирование биполярной геополитической системы, в основе которой лежал непреодолимый антагонизм между сверхдержавами. Подобный антагонизм предполагает использование силы, в том числе военной. Но в случае советско-американского противостояния мощным сдерживающим фактором с самого начала стало атомное оружие.

Сем больше размышляешь о Холодной войне", тем более бессмысленными кажутся попытки оценить степень виновности сторон. Вторая мировая война привела международное  сообщество в страшный хаос. В условиях, когда страны были разгромлены, европейские союзники истощены, колониальные империи пребывали в волнении и процессе распада, в мировой властной структуре появились зияющие дыры. Война оставила только два государства – Америку и Советскую Россию – в состоянии политического, идеологического и военного динамизма, сделав их способными заполнить этот вакуум. Более того оба эти государства были основаны на противоположных, антагонистических идеях. Ни одно из них в точности не знало, что намерено предпринять другое. Именно по этому Трумэн не собирался делиться секретами создания атомной бомбы, а наоборот хотел использовать атомную монополию в целях влияния на СССР. Советский Союз во главе во Сталиным выйдя из войны победителем не хотел мириться с ролью второстепенной державы, Сталин хотел заставить США считаться с кем, с этой целью был затеян берлинский кризис. И все последующие события, послужившие прологом "холодной войны", и с той , и с другой стороны возникали как реакция самозащиты. В сложившейся ситуации никому не следует удивляться полученным результатам. По настоящему удивительному было бы то, если бы никакой "холодной войны" не возникло.

СОДЕРЖАНИЕ

 

Введение

Глава 1.  Выработка взглядов СССР и США на послевоен-

            ный  мир 1943-1947

            1.1 Послевоенный мировой порядок в планах США                                               

            1.2 Доктринальные основы советской внешней поли-

            тики в годы  "холодной войны"

Глава 2. Как начиналась "холодная война"

           2.1  Атомная бомба

2.2 От речи Черчилля в Фултоне

 до "плана Маршалла"

           2.3 Проблемы послевоенного устройства в Европе

   

Заключение

Список источников и литературы

Приложения

ИСТОЧНИКИ

1.      Выступление Я.А. Малика на заседании атомной комиссии ООН // Внешняя политика Советского Союза, 1949. – М., 1953, с.142

2.      "Доктрина Трумэна" // Хрестоматия по новейшей истории  Т3, Ч!. – М. 1974  с.57.

3.      Жданов А.  О международном положении. – М, 1947.

4.      Запись беседы тов. И.В. Сталина с деятелем республиканской партии США Гарольдом Стассеном (8 апреля) // Внешняя политика Советского Союза, 1947,  Ч.1. – М., 1953  с.16-21.

5.      интервью тов. И.В. Вталина с корреспондентом "Правды" относительно речи г. Черчилля // Внешняя политика Советского Союза, 1946. – М., 1979 с. 47-51.

6.      Новиков Н. Внешняя политика США в послевоенный период: аналитический обзор // Международная жизнь, 1990 №3, с.139-148.

7.      "План Маршалла" // Хрестоматия по новейшей истории, 1973,  с. 408-411.

8.      Приказ генерала армии Чуйкова (9 мая 1949) // Внешняя политика Советского Союза, 1949. – М., 1953.

9.      Речть Черчилля в Фултоне 5 марта 1946 // хрестоматия по новейшей истории  Т3, Ч1  с.437.

10.  "Телеграмма Кеннана" // Международная жизнь, 1990 №11 с. 140.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЛИТЕРАТУРА

 

1.      Ахалкаци Д.С. Берлинский кризис 1948 г. в советско-американских отношениях // Новая и новейшая история 1995 №6.

2.      Безымянский А.А., Фомин В.М. Кто развязал "холодную войну"  // Открывая новые страницы, - М., 1990.

3.      Боффа Дж. История Советского Союза, Т2 – М., 1990.

4.      Верт Н. История Советского государства 1900 – 1991. – М., 1994.

5.      Ващенков К.П. СССР в борьбе за мир. Международные конференции 1944-1974.-М.,1945.

6.      Гэдис Д. Сейчас мы знаем переосмысление истории "холодной войны" //Вопросы истории 1998 №9

7.      Журов Ю.А. СССР-США: Дорога длиною в 70 лет или рассказ о том как развивались советско-американские отношения. М, 1988.

8.      Загорский А.В. История советской внешней политики в годы "холодной войны" // Отечественная история, 1997 №1.

9.      История внешней политики СССР, Т2. – М., 1973.

10.  История дипломатии, Т5. – М., 1965.

11.  История международных отношений и внешней политики СССР 1917-1987, Т2. – М., 1987.

12.  История России: тысячелетие дипломатии и войны, Екатеринбург, 1995.

13.  Иноземцев Н.Н. Американский империализм и германский вопрос 1945-1954. – М., 1954.

14.  Кочеткова Т.Ю. Вопросы создания ООН и советская дипломатия // Отечественная история, 1995 №1.

15.  Макарычев Н.С. Из истории "холодной войны": "психологическая стратегия" // США: ЭПИ №6, 1997.

16.  Мурашко Г., Носкова А. Советский фактор в послевоенной Восточной Европе 1945-1948 // Советская внешняя политика в годы холодной войны (1945-1985). – М., 1995.

17.  Наджафов Д.Г. Дипломатия США и советско-германские переговоры // Отечественная история, 1992 №1.

18.  Нежинский Л.Н., Челышев И.А. О доктринальных основах советской внешней политики в годы "холодной войны" // Советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985). – М., 1995.

19.  Орлик. И.И. Советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985) // Вопросы истории, 1996 №5-6.

20.  Орлов Н.И., Андросов И.Ю. Проблема Западного Берлина в международных отношениях 1945-1975 // Вопросы истории, 1977 №8.

21.  Раак. Р. Сталинский натиск на Запад 1938-1945: происхождение "холодной войны" // Отечественная история, 1997 №6.

22.  Уоррен Ф. Кимболл "Семейный круг": послевоенный мир глазами Рузвельта // Вопросы истории, 1990 №12.

23.  Флитов А. Как начиналась холодная война // Советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945-1985). – М., 1995.

24.  Финлеттер Т. Сила и политика. – М., 1956.

25.  Цветкова Г.А. Сталин, Черчилль и советское общество после второй мировой войны // Преподавание истории в школе 1996 №2

26.  Шеин С.Ю. Ещё раз об истоках холодной войны: Бреттон-Вудский аспект // США:ЭПИ, 1998 №4

27.  Шлизингер А. Некоторые уроки холодной войны // Новая и новейшая история, 1991 №1.

28.  Шлизенгер А. Циклы американской истории. – М., 1992.

29.  Эдельман Дж. Прелюдия холодной войны: к истории советско-германских отношений // Вопросы истории, 1991 №6

30.  Языкова А.А. Восточная Европа в политике СССР и США // Новая и новейшая история 1991 №3.

ПРИМЕЧАНИЯ

 

Глава 1.  Выработка взглядов СССР и США на послевоенный мир

1.      Эдельман Дж. Р. "Прелюдия Холодной войны : К истории советско-американских отношений" // Вопросы истории, 1991 г. № 6 страница 15

2.      Шлезингер А. "Цикл американской истории" – М, 1992, стр. 246

3.      Шлезингер А. "Указ. Соч." стр. 248

4.      Журов Ю. А. "СССР- США: дорога длиною в 70 лет, или рассказ о том как развивались Советско-Американские отношения " – М, 1988, стр.24

5.      Шейн С. Ю. "Еще раз об истоках холодной войны : Бреттон-Вудский аспект" // США: ЭПИ, 1988, №4, стр.63

6.      Шейн С.Ю. "Указ. соч." стр.57

7.      Кочаткова Т.Ю. "Вопросы создания ООН и  советская дипломатия " //Отечественная история, 1995, №1, стр.19

8.      Шейн С.Ю. "Указ. соч." стр.46

9.      Уоррен Ф. Кимболл "Семейный круг: послевоенный мир глазами Рузвельта" //Вопросы истории, 1990, №12, стр.4

10.  Шейн С.Ю. "Указ. Соч." стр.49

11.  Шейн С.Ю. "Указ. Соч." стр.54

12.  Уоррен Ф. Кимболл "Указ. Соч"  стр.6

13.  Шейн С.Ю. "Указ. Соч." стр.67

14.  Безыменский А.А., Фомин В.М. "Кто развязал холодную войну" // Открывая новые страницы – М, 1990, стр.33

15.  Журов Ю. А. "Указ. Соч." стр.43

16.  Шлезингер А. "Некоторые уроки холодной войны" //Новая и новейшая история, 1991, № 1, стр. 16

17.  Шейн С.Ю. "Указ. Соч." стр.19

18.  Шейн С.Ю. "Указ. Соч." стр.69

19.  Гэддис Д. "Сейчас мы знаем переосмысление истории холодной войны" // Вопросы истории, 1998, № 9, стр.17

20.  История Дипломатии том 5, книга 1, 1965, стр.12

21.  Шлезингер А. "Циклы Американской истории" – М, 1992, стр.255

22.   Шейн С.Ю. "Указ. Соч." стр.73

23.  Поверенный в делах в Советском Союзе государственному секретарю // Международная жизнь, 1990, № 11, стр.140

24.  Загорский А.В. "История Советской внешней политики в годы холодной войны" // Отечественная история, 1997, № 1, стр.29

25.  Шейн С.Ю. "Указ. Соч." стр.72

26.  Уоррен Ф. Кимболл "Семейный круг: послевоенный мир глазами Рузвельта" //Вопросы истории, 1990, №12, стр.9

27.  Уоррен Ф. Кимболл "Указ. Соч"  стр.13

28.  Шлезингер А. "Указ. Соч." стр. 271

29.  Вощенков К.П. "СССР в борьбе за мир. Международные конференции 1944-1974 ", М, 1975, стр.45

30.  Орлик И.И. "Советская военная  политика в годы холодной войны (1945-1985)" // Вопросы истории, 1996, № 5-6, стр.33

31.  Цветкова Г.А. "Сталин, Черчилль и советское общество после Второй Мировой Войны " // Преподавание истории в школе, 1996, № 2, стр.16

32.  Макарычев А.С. "Из истории холодной войны" : "психологическая стратегия США" ЭПИ, 1997, № 6, стр.74

33.  Новиков Н. Аналитический обзор "Внешняя политика США в послевоенный период " // Международная жизнь, 1990, № 11, стр.149

34.  Новиков Н. Аналитический обзор "Внешняя политика США в послевоенный период " // Международная жизнь, 1990, № 11, стр.153

35.  Жданов А. "О международном положении" – М, 1947, стр.34

36.  Нежинский Л.Н., Челышев И.А. "О доктринальных основах советской внешней политики в годы "холодной войны"  // советская внешняя политика в годы холодной войны (1945 – 1985) – М,1995, стр.15

37.  Нежинский Л.Н., Челышев И.А. "О доктринальных основах советской внешней политики в годы холодной войны"  // советская внешняя политика в годы "холодной войны" (1945 – 1985) – М,1995, стр.17

Глава 2. Как начиналась "холодная война".

1.      Боффа Дж. "История Советского Союза", Т2. - М, 1990 стр. 258

2.      Боффа Дж. "Указ. соч." стр. 300

3.      История внешней политики СССР том 2 – М, 1973, стр.121

4.      Цветкова Г.А. "Сталин, Черчилль и советское общество после второй мировой войны" // Преподавание истории в школе, 1998, № 2, стр.21

5.      Мирный договор с Италией, Румынией, Венгрией, Болгарией и Финляндией от 10 февраля 1947 г. // Внешняя политика Советского Союза, 1947 – М, 1952 том 1, стр. 117

6.      Вощенков К.П. "СССР в борьбе за мир. Международные конференции (1944-1974)", - М, 1975, стр.42

7.      Выступление Я.А. Малина на заседание атомной комиссии ООН // Внешняя политика Советского Союза, 1949, - М, 1953, том 1, стр.142

8.      Боффа Дж. "Указ. соч." стр. 274

9.      Боффа Дж. "Указ. соч." стр. 285

10.  Раак Р. "Сталинский натиск на запад (1938-1945): Происхождение холодной войны" // Отечественная история, 1997, № 6, стр.47

11.  Новиков Н. "Внешняя политика США в послевоенный период: аналитический обзор" // Международная жизнь, 1990, № 3, стр.139

12.  История дипломатии, том 5, книга 1 : М, 1974, стр.245

13.  История дипломатии, том 5, книга 1 : М, 1974, стр.246

14.  Речь Черчилля в Фултоне 5 марта 1946 года // Хрестоматия по новейшей истории, том 3, часть 1, стр.437

15.  Безыменский А., Фомин В.М. "Кто развязал холодную войну"  // Открывая новые страницы, М, 1990, стр.77

16.  История дипломатии, том 5, книга 1: М, 1974, стр.247

17.  Интервью товарища И.В. Сталина с корреспондентом "Правды" относительно речи господина Черчилля (13 марта 1946 года) // Внешняя политика Советского Союза 1946 – М, 1979, стр.47

18.  Внешняя политика Советского Союза 1946 указ. соч., стр. 49

19.  История дипломатии, том 5, книга 1: М, 1974, стр.249

20.  Боффа Дж. "Указ. соч." стр. 278

21.  Боффа Дж. "Указ. соч." стр. 277

22.  История международных отношений и внешней политики СССР 1917-1987 гг., том 2 – М, 1987, стр.121

23.  Доктрина Трумэна // Хрестоматия по новейшей истории, том 3, часть 1 – М, 1974, стр.57

24.  История дипломатии, том 5, книга 1, - М., 1965, стр.251

25.  Записи беседы товарища И.В. Сталина с деятелями республиканской партии США Гарольдом Стассоном (8 апреля) // Внешняя политика Советского Союза 1947, часть1. - М, 1953, стр16

26.  Вощенков К.П. СССР в борьбе за мир. Международные конференции 1944-1974, - М., 1975, стр.62

27.  История дипломатии, том 5, книга 1. – М., 1965, стр.252

28.  История дипломатии, том 5, книга 1. – М., 1965, стр.253

29.  Шлезингер А. Циклы американской истории. – М., 1992, стр.94

30.  Загорский А.В. История советской внешней политики в годы "холодной войны" // Отечественная история, 1997, №1,стр.15

31.  Боффа Дж. Указ. соч., стр.872

32.  История международных отношений и внешней политики СССР. 1917-1987г., том 2. – М. 1987, стр.122

33.   История международных отношений и внешней политики СССР. 1917-1987г., том 2. – М. 1987, стр.124

34.  История международных отношений и внешней политики СССР. 1917-1987г., том 2. – М. 1987, стр.125

35.  "План Маршалла" // Хрестоматия по новейшей истории – М, 1973, стр.408-411

36.  Филипов А. "Как начиналась холодная война" // Советская внешняя политика в годы холодной войны (1945-1985) – М, 1995, стр.28

37.  Финлнттер Т. "Сила и политика" - , М, 1956, стр.47

38.  История дипломатии , том 5, книга 1 – М, 1965, стр. 258

39.  Жданов А. "О международном положении" – М, 1947, стр.32

40.  "История России: Тысячелетие дипломатии и войн", Екатеринбург, 1995, стр.96

41.  Шлезингер А. Циклы американской истории. – М., 1992, стр.242

42.  Шлезингер А. Циклы американской истории. – М., 1992, стр.246

43.  Шлезингер А. Циклы американской истории. – М., 1992, стр.250

44.  Гэддис Д. "Сейчас мы знаем переосмысление холодной войны" // Вопросы истории, 1998, № 9, стр.35

45.  Шлезингер А. Циклы американской истории. – М., 1992, стр.301

46.  Гэддис Д. "Сейчас мы знаем переосмысление холодной войны" // Вопросы истории, 1998, № 9, стр.33

47.  Финлнттер Т. "Сила и политика" - , М, 1956, стр.41

48.  Мурашко Г.Н., Носкова А.В., "Советский фактор в послевоенной восточной Европе(1945-1948)" // Советская внешняя политика в годы холодной войны, М, 1995, стр.70

49.  Язькова А.А. "Восточная Европа в истории СССР и США" // Новая и новейшая история, 1991, № 3, стр.26

50.  Шлезингер А. Циклы американской истории. – М., 1992, стр.252

51.  Мурашко Г., Носкова А. указ. соч., стр.52

52.  Мурашко Г., Носкова А. указ. соч., стр.74

53.  Шлезингер А. указ. соч.  стр.260

54.  Шлезингер А. указ. соч.  стр.261

55.  Боффо Дж. указ. соч., стр.101

56.  Верт Н. "История Советского государства 1900-1991" – М, 1994, стр.47

57.  "История России: тысячелетие дипломатии и войн", Екатеринбург, 1995, стр.91

58.  "История России: тысячелетие дипломатии и войн", Екатеринбург, 1995, стр.101

59.  Ахалкаци Д.С. Берлинский кризис 1948 г. в советско-американских отношениях // Новая и новейшая история  1995 № 6,  с. 39

60.  Ахалкаци Д.С. Указ.  соч.  с.41.

61.  Эдельман Дж. Р. Прелюдия холодной войны: к истории советско-германских отношений // Вопросы истории, 1991 №6 с.25.

62.  Фхалкаци Д.С. Указ. соч. с.41.

63.  НаджАФОВ д.с. Дипломатия США и советско-германские переговоры //Новая и новейшая история  1992 №1 с.42.

64.  Ахалкаци Д.С. соч. с 42.

65.  Ахалкаци Д.С. соч. с 42.

66.  Боффа Дж. Указ соч. с.115.

67.  Ахалкаци Д.С. соч. с 43.

68.  История дипломатии, Т5 кн. 1,М, 1965, с 321.

69.  История дипломатии, Т5 кн. 1,М, 1965, с. 322.

70.  Орлов Н.И. , Андросов И.Ю. Проблема Западного Берлина в международных отношениях 1945-1975 // Вопросы истории, 1977 №8  с.40

71.  Ахалкаци Д.С. соч. с 43.

72.  Орлов Н.И., Андросов И.Ю. Указ соч. С.43.

73.  Боффа Дж. Указ. сач. с. 417.

74.  Иноземцев Н.Н. Американский империализм и германский вопрос (1945-1954): - М., 1954, с. 211

75.  Ахалкаци Д.С. соч. с 44.

76.  История внешней политики СССР, Т2.- М.,1990. с.79.

77.  Орлов Н.И., Андросов И.Ю. Указ. соч. с. 66.

78.  Ахалкаци Д.С. соч. с 45.

79.  История дипломатии, Т5, кн.1. – М., 1965, с.327.

80.  История дипломатии, Т5, кн.1. – М., 1965, с.331.

81.  Эдельман Дж. Указ. соч. с.59.

82.  Боффа Д. Указ. соч., с.363.

83.  История дипломатии, Т5, кн.1. – М., 1965, с.46.

84.  Орлов Н.И., Андросов И.Ю. Указ. соч. с.50.

85.  История дипломатии Т.5, кн.1, 1965, с.381.

86.  История внешней политики СССР, Т2. – М, 1990 с.80.

87.  Ахалкаци Д.С. соч. с 47.

88.  История России: тысячелетие дипломатии и войн, Екатеринбург, 1995 с.85.

89.  Там же, с.90.

90.  История дипломатии. Т5, кн.1, 1965 с.390.

91.  Ахалкаци Д.С. соч. с 47.

92.  Иноземский Н.Н. Указ. соч. с.53.

93.  Приказ генерала армии Чуйкова (9 мая) // Внешняя политика Советского Союза, 1949, - М, 1953  с.104.

94.  Боффа Дж. Указ. соч. с. 314.

«ДОКТРИНА ТРУМЭНА»

Серьезность международного положения в настоящее время делает необходимым мое выступление перед объединенным за­седанием Конгресса. Речь идет о внешней политике и нацио­нальной безопасности США.

Сегодня я хочу представить для вашего рассмотрения и ре­шения один из аспектов сложившейся обстановки и касающий­ся Греции и Турции.

Соединенные Штаты получили настоятельную просьбу гре­ческого правительства об оказании финансовой и экономиче­ской помощи...

Некоторые виды финансовой и экономической помощи уже были предоставлены Греции нами, но они недостаточны...

Мы рассмотрели пути содействия ООН в этом критическом положении. Но ситуация требует немедленных действий, а ООН и ее организации не в состоянии оказать Греции требуемую помощь...

Наше внимание приковано также к соседу Греции—Тур­ции... Обстоятельства, в которых теперь оказалась Турция, су­щественно отличаются от обстоятельств, в каких находится Гре­ция. Турция избегла несчастий, постигших Грецию. А во время войны Соединенные Штаты и Великобритания поддерживали Турцию материальной помощью. Тем не менее Турция сейчас нуждается в нашем содействии...

Если мы не придем на помощь Греции и Турции в этот ро­ковой час, последствия будут далеко идущими как на востоке, так и на западе. Мы должны предпринять немедленные и ре­шительные действия.

Учитывая вышесказанное, я прошу Конгресс дать полномо­чия на помощь Греции и Турции в размере 400 000 000 долла­ров на период до 30 июня 1948 г.

В дополнение к финансовой помощи я прошу Конгресс санк­ционировать посылку американского гражданского и военного персонала в Грецию и Турцию по просьбе этих стран с целью оказания помощи в реконструкции и надзоре над использованием той финансовой и материальной поддержки, которая может быть предоставлена. Я рекомендую также санкционировать инструктирование и обучение выбранного для этого ту­рецкого н греческого персонала.

861. 00/2-2246: Телеграмма        

ПОВЕРЕННЫЙ В ДЕЛАХ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ (КЕННАН) ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

СЕКРЕТНО                                                                                                                     Москва, 22 февраля 1946 г. – 21..00

(получена 22 февраля—15 час. 52 мин.)

Ответ на запрос 284 Департамента от 3 февраля (13) касается вопросом столь запутанных, столь деликатных, столь странных для нашей формы мышления и столь важных для анализа нашего международного окружения, что я не в состоянии вместить его в одно короткое сообщение, не поднимаясь, как я считаю, до опасного уровня чрезмерного упрощения. Поэтому я надеюсь, что буду правильно понят Департаментом, представляя ответ на этот вопрос в пяти разделах, темы которых будут в общих чертах следующими:

1) Основные характеристики послевоенного советского мировоззрения.

2) История этого мировоззрения.                                

3) Его отражение в практической, политике на официальном уровне.

4) Его отражение на неофициальном уровне.                    

5) Практические выводы с точки зрения политики США.

Я заранее извиняюсь за подобную загрузку телеграфного канала; однако эти вопросы являются столь неотложными, особенно учитывая недавние события, что если н уделять внимание нашим ответам на них, то, по моему мнению, это следует сделать безотлагательно. Ниже следует               

            

Часть 1.    Основные характеристики послевоенного советского мировоззрения,

излагаемые официальной пропагандистской машиной, являются следующими

а) СССР по-прежнему находится в антагонистическом «капиталистическом окружении», с которым в долгосрочном плане не может быть постоянного мирного сосуществования. В 1927 году Сталиным было заявлено делегация американских рабочих:

«В ходе дальнейшего развития мировой революции появятся два центра мирового значения: социалистический центр, притягивающий к себе страны, которые стремятся к социализму, и капиталистический центр, притягивающий к себе страны, которые склоняются к капитализму. Битва между этими двумя центрам за контроль над мировой экономикой решит судьбу капитализма и коммунизма во всем мире».                                                     

б) Капиталистический мир поражен внутренними конфликтами, присущими самой природе капиталистического общества. Эти конфликты не могут быть разрешены посредством мирного компромисса. Крупнейшим из них является конфликт между Англией и США.

в) Внутренние конфликты капитализма неизбежно ведут к воинам. Вызываемые таким образом войны могут быть двух видов: межкапиталистические войны между двумя капиталистическими государствами и интервенционистские войны против социалистического мира. Хитрые капиталисты, безуспешно пытаясь найти выход из внутренних конфликтов капитализма, склоняются к последнему рещению.           

г) Интервенция против СССР, будучи катастрофой для тех, кто предпримет её, привела бы к новой задержке прогресса советского социализма и, следовательно, должна быть предотвращена любой ценой.                 

д) Конфликты между капиталистическими государствами, будучи также чреватыми опасностью для СССР, тем не менее характеризуются огромными возможностями для продвижения дела социализма, особенно если СССР сохраняет свою военную мощь. идеологическую монолитность и верность своему нынешнему выдающемуся руководству.       

е) Следует иметь в виду, что не весь капиталистический мир плох. Помимо безнадежно реакционных н буржуазных элементов, он включает: 1) некоторые весьма просвещенные и позитивные элементы, объединенные в соответствующих коммунистических партиях, и 2) некоторые другие элементы (характеризуемые в настоящее время по тактическим соображениям как прогрессивные или демографические), чаяния, реакция н действия которых оказываются «объективно» благоприятными для интересов СССР. Этих последних должно поощрять и использовать в советских целях,

ж) Среди негативных элементов буожуазно-капиталистического общества наиболее из всех являются те, которые Ленин называл ложными друзьями народа, а именно умеренно-социалистические и социал-демократические лидеры (другими словами, некоммунистическое левое крыло). Они более опасны, нежели махровые реакционеры, поскольку последние, по крайней мере, выступа­ют под своими подлинными знаменами, в то время, как умеренные левацкие лидеры запутывают людей, используя атрибуты социализма в интересах реакционного капитала.

Это все, что касается предпосылок. К каким выводам они приводят с точки зрения советской политики? К следующим:    

а) необходимо делать всё, чтобы усилить относительную мощь СССР как движущей силы в международном сообществе. И напротив, не следует упускать ни одной возможности, с тем чтобы уменьшить мощь и влияние коллективное, а также индивидуальное капиталистических держав.

б) Советские усилия а также усилия заграничных друзей России должны быть направлены на углубление и использование различий и конфликтов между капиталистическими державами. Если они в конечном итоге перерастут в «империалистическую» войну, то эта война должна быть превращена в революционные восстания в различных капиталистических странах.

в) «Демократические, прогрессивные» элементы за границей должны максимально использоваться для оказания давления на правительства капиталистических стран по направлениям, отвечающим советским интересам.

г) Необходимо вести беспрестанную борьбу против заграничных социалистических и социал-демократических лидеров.

Часть 2. История мировоззрения

Перед тем, как рассмотреть последствия этой партийной линии на практике, я хотел бы привлечь внимание к некоторым её аспектам.

Во-первых, она не представляет собой естественное мировоззрение русского народа. Последний в целом дружественно настроен к внешнему миру, стремится познакомиться с его опытом, сравниться с ним своими талантами, которыми он обладает, стремится превыше всего жить в мире и наслаждаться плодами своего труда. Партийная линия представляет лишь тезис, который официальная пропагандистская машина продвигает с большим умением и настойчивостью в общество, которое зачастую совершенно не приемлет это всеми фибрами своей души. однако линия партии определяет мировоззрение и поведение людей, составляющих аппарат власти – партию, тайную полицию и правительство, - и нам приходится  иметь дело исключительно с этими людьми.

Во-вторых, пожалуйста, имейте в виду, что посылки ко которых основывается эта линия патрии в большинстве своем просто не соответствуют истине. Опыт социалистических государств является вполне возможным. Основные внутренние конфликты в развитых странах более не являются конфликтами, вытекающими из развитого урбанизма и индустриализма как таковых. Причиной того, что Россия до сих пор не столкнулась с ними, является не социализм, а исключительно её собственная отсталость. Внутренние противоречия капитализма не всегда приводят к войнам; и не все войны могут быть объяснены этой причиной. Это полный нонсенс говорить сегодня о возможности интервенции против СССР после ликвидации Германии и Японии, не учитывая пример последней войны. Не будучи спровоцированным силами нетерпимости и подрывными силами, «капиталистический» мир сегодня вполне в состоянии жить в мире с самим собой и с Россией. Наконец, ни один здравомыслящий человек не имеет оснований ставить под сомнение искренность умеренных социалистических лидеров в западных странах. Кроме того, несправедливо отрицать успех их усилий в деле улучшения положения рабочего населения в тех случаях, как, например, в Скандинавии, когда им был предоставлен шанс показать, на что они способны.

Ложность этих посылок, каждая из которых восходит своими корнями к предвоенной истории, была достаточно полно продемонстрирована самим этим конфликтом. Англо-американские противоречия не стали основными противоречиями западного мира. Капиталистические страны, помимо стран оси, не проявили склонности к решению своих противоречий посредством присоединения к крестовому походу против СССР. Вместо превращения империалистической войны в гражданские войны и революцию СССР столкнулся с положением, когда он был вынужден сражаться бок о бок с капиталистическими державами за известную общность целей.

Тем не менее все эти тезисы, какими бы безосновательными и ложными они не были, сегодня самоуверенно выдвигаются вновь. На что это указывает? На то, что советская партийная линия не основывается на каком-либо объективном анализе положения за пределами границ России; она, бесспорно, не имеет ни чего общего с условиями, существующими вне России, и вытекает главным образом из основных внутренних потребностей, которые существовали до последней войны и существуют сегодня.                                         

В основе неврастенического взгляда Кремля на международные дела лежит традиционное и инстинктивное российское чувство присутствия опасности. Первоначально это была неуверенность мирных людей, занимавшихся сельским хозяйством, которые пытались жить на обширной открытой равнине по соседству со свирепыми кочевыми народами. Когда Россия вошла в контакт с экономически развитым Западом, к этому добавился страх перед более компетентными, более мощными, более высокоорганизованными обществами в сфере экономики. Однако этот последний тип неуверенности сказывался в большей мере на правителях России, нежели на русском народе, поскольку российские правители всегда чувствовали, что их правление является относительно архаичным но форме, хрупким и искусственным в своей психологической основе, не способным выдержать сравнение или контакт с политическими системами в странах Запада. По этой причине они всегда опасались иностранного проникновения, боялись прямых контактов с западным миром, боялись того, что могло бы произойти, если бы русские узнали правду о внешнем мире или если бы иностранцы узнали правду о внутреннем мире России. И они научились добиваться безопасности лишь посредством упорной, однако смертельной борьбы за полное уничтожение противостоящей силы, никогда не вступая во взаимодействие и в компромисс с ней.                

Не является случайностью тот факт, что марксизм, медленно тлевший в течение полувека в Западной Европе, впервые по-настоящему занялся и ярко разгорелся в России. Лишь на этой земле, которая никогда не знала дружелюбного соседа или какого-либо приемлемого равновесия отдельных сил, будь то внутренних или международных, могла расцвести доктрина, в рамках которой считается невозможным разрешить экономические противоречия общества мирными средствами. После установления большевистского режима марксистская догма, ставшая еще более жесткой и нетерпимой в результате ее ленинской интерпретации, стала совершенным механизмом чувства отсутствия безопасности, которому большевики были подвержены еще более, нежели предыдущие правители России. В этой догме, с ее базовым альтруизмом цели, они нашли оправдание своему инстинктивному страху перед внешним миром; диктатуре, без которой они не знали как можно управлять; жестокостям, которые они не посмели не применить: жертвам, которые они сочли необходимым требовать. Во имя марксизма они пожертвовали все этические ценности своих методов и тактики. Сегодня они не могут избавиться от этого. Это является фиговым листком их моральной и интеллектуальной респектабельности. Без этого они предстанут перед историей в лучшем случае лишь как последние из длинной череды жестоких и расточительных русских правителей, которые неуклонно двигали страну к все новым высотам военной мощи, с тем чтобы гарантировать внешнюю безопасность своих внутренне слабых режимов. Именно поэтому советские цели должны всегда быть наряжены в торжественные внешние атрибуты марксизма и поэтому никто не должен недооценивать важность догмы в советских делах. Таким образом, особенности положения советского руководства и вынуждают их и в прошлом, и сейчас прибегать к догмам, которые (очевидный пропуск) внешний мир как злой, враждебный и угрожающий, но и несущий в себе микробы, ползучие болезни и которому суждено погибнуть от все усиливающихся внутренних потрясений, пока растущая мощь социализма не нанесет ему завершающий смертельный удар и он не  уступит место новому и лучшему миру. Этим тезисом обосновывается тот рост военной и полицейской мощи русского государства, та изоляция русского населения от внешнего мира и то изменчивое и постоянное давление к расширению проделов русской полицейской мощи, которые в совокупности представляют собой естественные и инстинктивные потребности русских правителей. В своей основе это всего лишь неуклонное продвижение тревожного русского национализма — многовековое движение, в котором сложнейшим образом смешались концепции нападения и защиты. Однако в своем новом обличий международного марксизма с его подслащенными обещаниями отчаявшемуся, истерзанному войной внешнему миру он еще более опасен н коварен, нежели когда-либо прежде.

На основе вышесказанного не следует думать, что советская партийная линия обязательно является лицемерной и неискренней, когда речь идет о всех тех, кто ее проводит. Многие из них слишком мало знают о внешнем мире и являются слишком зависимыми в своих суждениях, чтобы поставить под вопрос (очевидный пропуск в тексте) самогипноз, и кому не представляет трудности заставить себя верить в то, во что легко и удобно верить. И наконец, мы сталкиваемся с непостижимой тайной, связанной с тем, кто на этой великой земле действительно получает точную и неискаженную информацию о внешнем мире, если такой человек вообще имеется. В атмосфере восточной секретности и таинственности, которая пронизывает это правительство, имеются неисчислимые возможности искажения или отравления источников и потоков информации. Неуважение русских к объективной правде, само их неверие в ее существование приводят к тому, что они рассматривают любые факты как инструменты продвижения к той или иной скрытой цели. Имеются все основания подозревать, что это правительство фактически является заговором в заговоре; и лично мне, например, мало верится в то, что сам Сталин получает сколь-лнбо объективную картину внешнего мира. Здесь имеются все возможности для того вида тонкой интриги, в которой русские являются мас­терами. Невозможность для иностранных правительств четко изложить свою позицию русским руководителям — тот масштаб, в котором их отношения с Россией зависят от благорасположения незаметных и безвестных советников, которых они никогда не видят и на которых не могут повлиять, — это, по моему мнению, яв­ляется наиболее тревожной чертой дипломатии в Москве, причем той, которую западным государственным деятелям следует хорошо помнить, если они хотят понять природу трудностей, с которыми здесь сталкиваются.

Часть 3. Отражение советского мировоззрения в практической политике на официальном уровне

Мы сейчас познакомились с характером и предысторией советской програм­мы. Чего можно ожидать в плане ее практического осуществления?

Советская политика, как это отмечается в соответствующем запросе Депар­тамента, проводится в двух плоскостях: 1) официальная плоскость, представленная действиями, предпринимаемыми официально от имени Советского правительства;

в 2) подпольной плоскости действий, проводимых учреждениями, ответственность    , за действия которых не признается Советским правительством.

Политика, проводимая в обеих плоскостях, рассчитана на обслуживание основных направлений политики от а) до г), изложенных в части 1. Действия, пред­принимаемые в различных плоскостях, характеризуются значительным различием, однако совпадают друг с другом в своей цели, сроках и последствиях.

В официальной плоскости следует обратить внимание на следующее:

а) Внутренняя политика посвящена укреплению любым способом мощи и пре­стижа Советского государства: интенсивная военная индустриализация: макси­мальное развитие вооруженных сил; выставление напоказ, с тем чтобы поразить посторонних; постоянная засекреченность внутренних вопросов, рассчитанная на то, чтобы скрыть слабые стороны и информацию от оппонентов.

б) Во всех случаях, когда это считается своевременным и многообещающим, предпринимаются усилия в целях расширения официальных границ советской мощи. На данный момент эти усилия ограничиваются некоторыми соседними точками, которые считаются имеющими непосредственное стратегическое значение, такими, как Северный Иран, Турция, возможно, Борнхольм. Однако в любое время могут появиться другие точки, если и по мере того как скрытая советская поли­тическая мощь будет охватывать новые области. Так, к «дружественному» персидскому правительству может быть обращена просьба предоставить России порт в Персидском заливе. Если Испания попадет под контроль коммунистов, может возникнуть вопрос о советской базе в Гибралтарском проливе. Однако подобные притязания возникнут на официальном уровне лишь тогда, когда завершена неофициальная подготовка.

в) Русские будут официально участвовать в работе международных организаций в том случае, когда они видят возможность расширения советского влияния или сдерживания или размывания влияния других. Москва рассматривает ООН не как механизм постоянного и устойчивого мирового сообщества, основанного на взаимных интересах и целях всех стран, а как арену, обеспечивающую возможность достижения вышеуказанных целей. Советы останутся в ООН до тех пор, пока будет считаться, что эта организация служит достижению данной цели. Однако если когда-нибудь они придут к выводу, что ООН наносит ущерб дости­жению целей расширения их влияния, и если они увидят лучшие перспективы до­стижения этих целей по другим направлениям, они, без сомнения, покинут ООН. Это будет означать, однако, что они считают себя достаточно сильными, чтобы разрушить единство других стран посредством своего выхода, сделать ООН не­эффективной в плане угрозы их целям или безопасности и заменить ее междуна­родным инструментом, являющимся более эффективным, с их точки зрения. Таким образом, советское отношение к ООН в значительной мере будет зависеть от Лояльности других стран по отношению к этой организации и от степени энергич­ности, решительности и сплоченности, с которой эти страны защищают в ООН Мирную и многообещающую концепцию международной жизни, которую эта организация представляет собой в соответствии с нашим образом мышления. Я вновь подчеркиваю, что у Москвы нет абстрактной приверженности идеалам ООН. Ее отношение к этой организации будет оставаться в целом прагматичным и основанным на тактических соображениях.

г) В отношении колониальных районов и отсталых или зависимых народов советская политика даже на официальном уровне будет направлена на уменьшение мощи, влияния и связей развитых западных стран, основываясь на теории что, пока эта политика проводится успешно, будет образовываться вакуум, способствующий коммунистическому советскому проникновению. Таким образом, советское давление в отношение участия в соглашениях по опеке, по моему мнению, является стремлением получить возможность затруднять и сдерживать влияние Запада в этих точках, а не обеспечить основной канал для продвижения советского влияния. Нельзя сказать, что последний мотив отсутствует, однако в этих целях Советы предпочитают полагаться на иные каналы, нежели официальные соглашения об опеке. Следовательно, можно ожидать, что Советы, будут просить об участии в любых соглашениях об опеке или подобных соглашениях и использовать получаемые подобным образом рычаги, с тем чтобы уменьшить влияние Запада на эти народы.                                              

д) Русские будут энергично стремиться расширять советское представительство и официальные связи со странами, в которых, по их мнению, имеются большие возможности противопоставления западным центрам власти. Это касается широко разбросанных географических точек, как Германия, Аргентина, страны Ближнего Востока и т. д.                                        

е) В международных экономических вопросах советская политика будет фактически определяться стремлением Советского Союза и соседних районов в целом, доминируемых Советским Союзом, к автаркии. Это, однако, будет основной политикой. Что касается официальной линии, то позиция здесь пока не ясна. Советское правительство проявляет странную сдержанность со времени прекращения враждебных отношений в области международной торговли. Если наметятся крупные долгосрочные кредиты, я считаю, что Советское правительство может вновь лицемерно выступить, как это было в 30-е годы, за желательность развития международных экономических связей в целом. В противном случае я желаю возможным, что советская внешняя торговля может быть в значительной мере ограничена собственно советской сферой безопасности, включая оккупированные районы Германки, и может иметь место холодное официальное отношение к принципу общего экономического сотрудничества между странами.

ё) Что касается культурного сотрудничества, то здесь также будет отмечаться неискренняя поддержка желательности углубления культурных контактов между народами, однако на практике это никоим образом не будет интерпретироваться как потенциал к снижению уровня безопасности советских народов. Практические проявления советской политики в этой связи будут ограничиваться узкими каналами тщательно контролируемых официальных визитов и функциц, характеризоваться избытком водки и речей и отсутствием постоянных результатов.                                                                         

ж) Помимо этого, советские официальные отношения будут осуществляться в соответствии с так называемым «правильным» курсом по отношению к отдельным иностранным правительствам, уделяя особое внимание престижу Советского Союза и его представителей, а также тщательному соблюдению протокола в отличие от хороших манер.                                              

Часть 4. Следующее может быть сказано в отношении того, что можно ожидать от осуществления основных направлений советской политики на неофициальном или подпольном уровне, т. е. на уровне,  за которым советское правительство на себя ответственности не берет

Следующие учреждения используются для продвижения политики на этом уровне:                                                             

1. Внутреннее центральное ядро коммунистических партий в других странах. Может показаться, что многие лица, входящие в эту категорию, действуют в своем личном качестве, однако на самом деле они тесно взаимодействуют в рамках подпольного оперативного директората мирового коммунизма, скрытого Коминтерна, жестко координируемого и руководимого Москвой. Важно помнить, что это внутреннее ядро фактически действует на подпольной основе, несмотря ва<д| гальное существование партий, с которыми оно ассоциируется.               '^Я

2. Рядовые члены коммунистических партий. Обратите внимание на Рв^Н чне, проводимое между ними и лицами, упомянутыми в пункте 1. В последние»Я ды это различие стало еще более резким. Прежде иностранные коммунистически партия представляли собой странную (н с точки зрения Москвы, часто неудобней смесь подпольной и законной деятельности, однако сейчас конспиративные •^В мент аккуратно сконцентрирован во внутреннем круге н направлен в подполъФ^Н то время как рядовые члены — просто не посвященные в реалии двнжеяяЯ|Д

.-двигаются вкеред как подлинные внутренние приверженцы определенных по-^^щческих тенденций в своих странах, абсолютно неинформироваиные о конспи-^•внон связи с иностранными государствами. Лишь в некоторых странах, в ко-^^пих коммунисты сильны количественно, они регулярно проявляются и дейст-"^м как орган. Как правило, они используются для проникновения и оказания !яяния или для контроля, в зависимости от обстоятельств, .ча другими органи-

*,щ1ями, которые в меньшей мере могут быть заподозрены как инструмент влия-дя советского правительства, с тем чтобы достичь их цели через (очевидный эаоауск;, а не выступая непосредственно в качестве отдельной политической

(ЛрТНН.

3. Широкий круг национальных ассоциаций или органов, над которыми мож-ю доминировать или на которые можно влиять посредством подобного проникно-^яня. Сюда входят: профсоюзы, молодежные союзы, женские организации, об-

•?ства, составленные по национальному признаку, религиозные общества, со-дйльиые организации, культурные группы, либеральные журналы, издательст-инт.д.

4. Международные организации, в которые также можно проникнуть пос­редством оказания влияния на различные национальные компоненты. Важнен-яями из них являются профсоюзные, молодежные и женские организации. Осо-зое, почти жизненно важное значение придается в этой связи международному ^•бочему движению. Москва видит в этом возможность обойти западные прави­тельства в международных делах и создать международно? лобби, способное за-гтавнть правительства в различных странах принимать меры, отвечающие совет-гшм интересам, и парализовать действия, идущие вразрез интересам СССР.

5. Русская православная церковь с ее заграничными ветвями и через нее — меточная православная церковь в целом.

6. Общеславянское движение и другие движения (армянское, азербайджая-чЕое, туркменское н др.), базирующиеся на национальных группах в рамках Со-

*етскоги Союза.

7. Правительства или правящие группы, которые готовы в той или иной ме­ре способствовать продвижению советских целей, такие, как болгарское и югос-

•пвское правительства, северонерсидский режим, китайские коммунисты и др. Не гелько пропагандистские машины, но и практическая политика этих режимов мо-»ет быть в значительной мере предоставлена в распоряжение СССР.

Можно предположить, что составные части этого обширного аппарата будут следующим образом использоваться в зависимости от их индивидуального харак­тера:

а) Для подрыва общего политического и стратегического потенциала круп-1 "^ших западных держав. В этих странах будут предприниматься усилия, с тем ^обы подорвать веру в собственные силы на национальном уровне, сдержать ме-ры в области национальной обороны, усилить волнения на социальной и произ-

•°Дственной почве, стимулировать все формы распада единства. Всем, у кого ^"ь повод к недовольству, будь то по экономическим или расовым причинам,

Мет настоятельно предлагаться добиваться решения своих проблем не восредст-^ взаимодействия и компромисса, а путем жестокой борьбы за разрушение дру-чх элементов общества. В данном случае бедные будут противопоставляться бо-^ тым. черные — белым, молодежь — пожилым людям, приезжие — тем, ктодав-

0 "ро^ивает в том или ином месте, и т. д.

" В неофициальном плане особенно жестокие меры б\-дут приниматься для ^ '-ч.юняя мощи и влияния западных держав в отношении колониальных отста-д^-"-1" зависимых народов. На этом уровне будут разрешены все приемы. Бу-

•г "еспощадно разоблачаться и использоваться ошибки и слабые стороны запад-" колониальной администрации. Либеральное общественное мнение в западных Рэнах будет мобилизовано в целях ослабления колониальной политики. Будет

•курироваться возмущение среди зависимых народов. И в то время, как будет ^ "Фяться стремление этих сил к достижению независимости от западных дер-

"• Доминируемые Советами марионеточные политические механизмы будут го-^„ "^ся к захвату власти в соответствующих колониальных районах после дости-

^-ч ими независимости. ;д в* В случаях, когда отдельные правительства стоят на пути достижения

»ет<.-кнх целей, будет оказываться давление, с тем чтобы их сместить. Это мо-^ ""четь место в случаях, когда правительства прямо противостоят целям со-•'0ц внешней политики (Турция, Иран), когда они закрывают свои границы (.^^"'чмуннстнческого проникновения (Швейцария, Португалия) или когда они ^ ^ком сильно конкурируют, как лейбористское правительство в Англии, в пла-^ Морального доминирования над элементами, над которыми важно домнниро-)»у" ^ммунистам. (Часто в одном подобном случае имеется два элемента. Ком-

"стическая оппозиция тогда становится особенно резкой и жестокой). ^^ г) В других странах коммунисты будут, как правило, стремиться к уничто-^^вю всех форм личной независимости: экономической, политической или мо-^"ной. Их система может обращаться лишь с личностями, которые находятся в

ч"!"! зависимости от высшей власти. Следовательно, лица, являющиеся неза-

'^'^ЛУНарудн^я н-изиь» -V- 11.

висимыми в финансовом плане, такие, кал отдельные бизнесмены, зекЦ иы, добившиеся успеха фермеры, ремесленники и все те, кто выполняй дящне функции на местном уровне или пользуется авторитетом на месте мер популярные местные религиозные или политические деятели, преда феме. Не случайно, что даже в СССР местные руководители постояпвв-щаются с одной работы на другую, с тем чтобы они нигде не пускали км

д) Будет делаться все возможное, чтобы столкнуть западные держ с другом. Среди амэриканцев будут распространяться антибританские р| а в Британии — антиамериканские. Европейцев, включая немцев, будут 1 навидеть обе англосаксонские державы. Там, где недоверие существует дет подогреваться, а где его нет — разжигаться. Будут предприняты все чтобы дискредитировать и подорвать любые веры, которые чреваты он привести к какому-либо единству или сплоченности между другими (о пропуск) и из которого Россия могла бы быть исключена. Таким образе! вид международной организации, не поддающейся коммунистическому ир венню и контролю, будь то католическая (очевидно, пропуск) по междув экономическим проблемам или международное братство представителей к| скнх семей и аристократии, обязательно окажется под огнем многих я Щ (очевидно, пропуск).                                               Ц

е) В целом, любые советские усилия в неофициальной международна не будут негативными и деструктивными по своему характеру и будут Щ ны на подрыв источников силы, которые не подпадают под советский Щ Это полностью соответствует основному советскому инстинкту, что нец быть компромисса с противоборствующей силой и конструктивная раб| жег быть начата, лишь если коммунистическая власть доминирует. Однако! это будет беспрестанно оказываться давление, с тем чтобы проникнуть вЦ тить контроль за ключевыми позициями в административном и особенно Я| ском аппарате иностранных государств. Советский режим является по шрЩ ству полицейским режимом, возникшим в тусклом полумире царских подв| интриг, который привык думать, в первую очередь, с точки зрения полВ| мощи. Это никогда не следует упускать из виду ври взвешивании совета! тивов.                                                           ^

Часть 5. [Практические выводы с точки зрения политикжЦ

Суммируя, мы имеем здесь дело с политической силой, фанатично д женной мнению, что с США не может быть достигнут постоянный модус вИ

что является желательным и необходимым подрывать внутреннюю гармов| шего общества, разрушать наш традиционный образ жизни, ликвидирован! дународное влияние нашего государства, с теж чтобы обеспечить безоЖ советской власти. Эта политическая сила имеет в своем полном распор» энергию одного из величайших в мире народов и ресурсы богатейшей наци ной территории в мире и движима глубокими и мощными течениями .РЙ национализма. Кроме того, она обладает обширным развитым аппаратом М| зания влияния в других странах, аппаратом, являющимся поразительно гв® многообразным, которые руководят люди, чей опыт и навыки в оолрсти п(У ных методов не и.неют равных в истории. Наконец, она, вероятно, недостуяя соображений реальности в ее основных реакциях. В отличие от нас, обпи фонд объективных фактов о человеческом обществе не является для нее ЯЧН которой постоянно соотносится и реформируется мировоззрение, а лишь прЯ| ным мешком, из которого произвольно и тенденциозно выбираются отдв) предметы в поддержку уже составленного мировоззрения. Допускаю, это я^ ная картина. Проблема того, как поступать в отношении этой силы, являЖ| сомнение, величайшей задачей, с которой когда-либо сталкивалась наша! матия и, вероятно, с которой когда-либо столкнется. Это должно быть овЖ точкой всей нашей общей политической работы в настоящее время. К ней^ ет подходить с такой же тщательностью и осторожностью, как к решению < нейшей стратегической проблемы в ходе войны, прилагая, если необхоДЯЯ! меньше усилий в том. что касается планирования. Я не могу пытаться преДЯ здесь ответы на все вопросы. Но я хотел бы заявить, что в наших силах Р данную проблему, причем не скатываясь к какому-либо общему военному:

ликту. И в поддержку этой убежденности я хотел бы привести некоторый раження более оптимистического характера:                            |

1) Советская власть, в отличие от власти в гитлеровской Германии,^ ляется ни схематичной, ни авантюрной. Она не действует на основе устав ных планов. Она не рискует без необходимости. Будучи невосприимчивое гике разума, она очень чувствительна к логике силы. По этой причине он»' легко отступить и обычно так поступает, если ва любом этапе она сталкШ с сильным противодействием. Следовательно, если противник обладает до*

•а силой и ясно показывает свою готовность прибегнуть к ней, ему редко при­водится делать это. При надлежащем подходе к возникающим ситуациям исклю-цегся разворот событий, связанный с потерей престижа.

2) В сравнении с западным миром в целом Советы все еще остаются значи­те•и,"" более слабой силой. Следовательно, их успех будет зависеть от реального гаовия сплоченности, твердости и энергичности, которого сможет достичь запад-"Й здир. В наших силах влиять на этот фактор.

3) Успех советской системы, как формы внутренней власти, еще оконча­тельно не доказан. Ей надо еще продемонстрировать, что она может выдержать важнейшее испытание последовательной передачи власти от одного лица или группы лиц другой. Первая такая передача произошла в связи со смертью Лени­ва', и ее последствия потрясали советское государство в течение 15 лет. Вторая кредача состоится после смерти Сталина или его ухода в отставку. Но даже это к будет последним испытанием. В связи с недавней территориальной экспансией советская внутренняя система будет и сейчас испытывать ряд дополнительных напряжений, которые в свое время легли тяжелым бременем на царизм. Здесь мы убеждены, что никогда со времен гражданской войны русский народ в своей мас­се эмоционально не был более далек от доктрин коммунистической партии, неже­ли сейчас. Партия в России стала сейчас величайшим и, на данный момент, чрез­вычайно успешным аппаратом диктаторской власти, однако она перестала быть ис­точником эмоционального вдохновения. Таким образом, не следует считать дока­занными внутреннюю прочность и эффективность движения.

4) Вся советская пропаганда за пределами советской сферы безопасности является в основном негативной и деструктивной. Следовательно, ей относитель­но легко будет противопоставить любую разумную и действительно конструктив­ную программу. По этим причинам, я думаю, мы можем подойти спокойно и с легким сердцем к решению проблемы о том, как поступать в отношении России. В отношении определения этого подхода я хотел бы лишь в заключение сделать следующие замечания:

1) Нашим первым шагом должно стать восприятие и признание характера Движения, каким бы оно ни было, с которым мы имеем дело. Мы должны изучать его с той же смелостью, беспристрастностью, объективностью и с той же реши-

•остью не поддаться на эмоциональные провокации или быть уведенными в сто-Рону, с которой врач изучает непослушного и неблагоразумного пациента.

2) Мы должны обеспечить, чтобы наша общественность знала реальное по­ложение в России. Значение этого невозможно переоценить. Одна пресса не мо-

•ет сделать этого. Это должно делаться главным образом правительством, кото-Р°е обязательно обладает большим опытом и лучше информировано о соответст-

•УЩих практических проблемах. Здесь нас не должна сдерживать (отвратитель-

•ость?) картины. Я уверен, в нашей стране сегодня было бы намного меньше чстернчного антисоветизма, если бы реалии этого положения были лучше поня-^ нашим народом. Нет ничего более опасного или более ужасающего, нежели

•^известность. Кто-то может сказать, что изложение большой информации о "аших трудностях с Россией неблагоприятно скажется на русско-американских "тношениях. Я считаю, что если здесь и есть какая-либо реальная опасность, то 2ТО та, с которой мы должны иметь смелость встретиться лицом к лицу, и чем ско-Р^. тем лучше. Однако я не вижу, чем мы рискуем. Наша ставка в этой стране, Даже если начнутся огромные демонстрации в поддержку нашей дружбы с рус-^ким народом, чрезвычайно мала. У нас здесь нет капиталовложений, которые "адо охранять, фактически нет торговли, которую можно потерять, практически "^ наших граждан, которых надо защищать, и мало культурных контактов, ко-^Рые надо сохранять. Наша единственная ставка заключается не в том, что мы "ЭДеем, а в том, на что мы надеемся; и я убежден, что у нас будет больше шансов Добиться осуществления наших надежд, если наша общественность будет просве-

•^нной и если наши отношения с русскими будут базироватся на реалистичной, Фактической основе.

3) Многое зависит от здоровья и энергичности нашего собственного общест­ва. Мировой коммунизм похож на болезнетворного паразита, который питается

•'нщь от больных тканей. Это точка, в которой перекрещиваются внутренняя и "Нещпяя политика. Каждая смелая и острая мера, направленная на решение ""Утренних проблем нашего общества, на укрепление уверенности в наших соб-^"ных силах, дисциплины, морального и общественного духа нашего народа, "Дается дипломатической победой над Москвой, которая стоит тысяч дннлома-ич!»».,.,,^. „„_ .. „„„„.„„„.„.„т гг>м-чшчч1.-о к^пн мм нр рмажсм избавиться от Фа-

крайней мере в Европе, устали и испуганы опытом прошлого, они больше заинтересованы в безопасности, нежели в абстрактной свободе. Они предпочитают получать советы, нежели брать на себя ответственность. Мы должны находиться в лучшем положении, чем русские, чтобы дать им это. И если мы не сделаем этого, русские обязательно сделают.                                         

5) Наконец, мы должны обладать мужеством и уверенностью, чтобы придерживаться наших собственных методов и концепций человеческого общества. В конце концов, наибольшая опасность, с которой мы можем столкнуться при решении этой проблемы советского коммунизма, заключается в возможности того, что мы позволим себе стать такими же, как те, кому мы противостоим.

КЕННАН

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА США В

ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД

Внешняя политика США, отражающая империалистические тенденции американского монополистического капитала, характеризуется в послевоенный период стремлением к мировому господству. Именно таков истинный смысл неоднократных заявлений президента Трумэна и других представителей американских правящих кругов о том, что США имеют право на руководство миром. На службу этой внешней политике поставлены все силы американской дипломатии, армия, авиации, военно-морского флота, промышленности и науки. С этой целью разработаны широкие планы экспансии, осуществляемые как в дипломатическом порядке, так и путем создания далеко за пределами США системы военно-морских и авиационных баз, гонки вооружений, создания все новых и новых видов оружия. 

1. а) Внешняя политика США проводится сейчас в обстановке, весьма отличной от той, которая существовала в предвоенный период.

Эта обстановка не вполне соответствует расчетам тех реакционных кругов, которые надеялись, что в период второй мировой войны им удастся остаться, по крайней мере, в течение длительного времени в стороне от главных битв в Европе и в Азии. Их расчет состоял в том, что Соединенные Штаты Америки,— если им не удастся вовсе уклониться от непосредственного участия в войне, — вступят в неё лишь в последний момент, когда они без больших усилий смогут повлиять на её исход, обеспечив полностью свои интересы. При этом имелось в виду, что главные конкуренты США будут в этой войне сломлены или в большей степени ослаблены, и США, в силу этого обстоятельства, выступят в роли наиболее могущественного фактора при решении основных вопросов послевоенного мира. Расчёты эти исходили также из того предположения, весьма распространенного в США в первый период войны, что и Советский Союз, подвергшийся нападению германского фашизма в нюне 1941 года, будет в результате воины истощен или даже вовсе уничтожен.                                                       

Действительность не оправдала всех расчетов американских империалистов.

б) Две главные агрессивные державы—фашистская Германия и милитаристская Япония, являвшиеся в то же время основными конкурентами США, как в' экономической, так и во внешнеполитической областях, были в результате войны разгромлены. Третья великая держава — Великобритания, испытавшая сильные удары войны, стоит сейчас перед огромными экономическими и политическими трудностями. Политические устои Британской империи заметно расшатались, приобретая в некоторых случаях кризисный характер, как, например, в Индии, Палестине, Египте.                        

Европа вышла из войны с совершенно расстроенной экономикой, и экономическая разруха, возникшая в ходе войны, не может быть в скором времени устранена. Все страны Европы и Азии ощущают колоссальную нужду в товарах широкого потребления, в промышленном и транспортном оборудовании и т. д. Такая обстановка открывает перед американским монополистическим капиталом перспективу громадных доставок товаров и импорта капитала в эти страны, что поводило бы ему внедриться в их народное хозяйство.

Реализация этой возможности означала бы серьезное укрепление экономических позиций США во всем мире и явилась бы одним из этапов на пути к уста­новлению мирового господства США.

в) С другой стороны, не оправдались расчеты тех кругов США, которые исходили из того, что Советский Союз будет в ходе войны уничтожен или выйдет из неё настолько ослабевшим, что ради экономической помощи вынужден будет пойти на поклон к США. В этом случае ему можно было бы продиктовать такие условия, которые обеспечивали бы США возможность без препятствий со стороны СССР осуществлять свою экспансию в Европе и Азии.

В действительности, несмотря на все хозяйственные трудности послевоенного периода, связанные с огромным ущербом, нанесенным войной и немецко-фашистской оккупацией, Советский Союз продолжает оставаться экономически независимым от внешнего мира и восстанавливает свое народное хозяйство собственными, силами.

Вместе с тем, СССР имеет в настоящее время значительно более прочные международные позиции, чем в предвоенный период. Благодаря историческим победам советского оружия советские вооруженные силы находятся на территории Германии и других бывших вражеских стран, являясь гарантией того, что эти страны не будут вновь использованы для нападения на СССР. В таких бывших вражеских странах, как Болгария, Финляндия, Венгрия и Румыния, в результате их переустройства на демократических началах созданы режимы, ставящие себе за­дачей укрепление и поддержание дружественных отношений с Советским Союзом. В освобожденных Красной Армией или при ее помощи славянских странах — Польше, Чехословакии, Югославии — также созданы и крепнут демократические режимы, поддерживающие отношения с Советским Союзом на основе соглашений о дружбе и взаимопомощи.

Огромный удельный вес СССР в международных делах вообще и в европей­ских делах в частности, независимость его внешней политики, экономическая и по­литическая помощь, которую он оказывает соседним странам, как союзным, так и бывшим вражеским, приводят к возрастанию политического влияния Советского Союза в этих странах и к дальнейшему укреплению в них демократических тен­денций.

Такая обстановка в восточной и юго-восточной Европе не может не рассматриваться американскими империалистами как препятствие на пути экспансионистской внешней политики США.

2. а) Внешняя политика США определяется сейчас не теми кругами демократической партии, которые (как это было при жизни Рузвельта) стремятся к укреп­лению сотрудничества трех великих держав, составляющих во время войны основу Антигитлеровской коалиции. Приход к власти президента Трумэна,— человека, по­литически неустойчивого, с определенными консервативными тенденциями,—и последовавшее вслед за этим назначение Бирнса государственным секретарем, ознаменовались усилением влияния на внешнюю политику США со стороны самых реакционных кругов демократической партии. Непрерывно увеличивающая реак­ционность внешнеполитического курса США, приблизившегося вследствие этого к политике, отстаиваемой республиканской партией, создала почву для тесного сотрудничества в этой области между крайне правым крылом демократической партии и республиканской партией. Это сотрудничество двух партий, оформившееся в обеих палатах конгресса в виде неофициального блока реакционных южных демократов и старой гвардии республиканцев во главе с Ванденбергом и Тафтом, особенно ярко проявляется в том. что в своих заявлениях по вопросам внешней политики деятели обеих партий выступают, по существу, с единой программой. В конгрессе и на международных конференциях, где в делегациях США, как правило, представлены видные республиканцы, последние активно поддерживают внешнюю политику правительства, часто в силу этого именуемую, притом даже в официальных высказываниях, «двухпартийной» внешней политикой.

б) В то же время резко уменьшилось влияние на внешнюю политику со стороны последователей рузвельтовского курса на сотрудничество миролюбивых держав. Соответствующие круги в правительстве, в конгрессе и в руководстве демократической партии все более и более оттесняются на задний план. Противоречия в области внешней политики, имеющиеся между сторонниками Уоллэса-Пеппера, с стороны, н приверженцами реакционной «двухпартийной» политики, с другой стороны, проявились недавно с большой остротой в выступлении Уоллэса, приведшем к его отставке с поста министра торговли. Отставка Уоллэса означает победу реакционных кругов демократической партии и того внешнеполитического курса, который проводит Бирнс в сотрудничестве с Ванденбергом н Тафтом.

3. Наглядными показателями стремления США к установлению мирового господства является увеличение военного потенциала мирного времени и организация большого количества военно-морских н авиационных баз как в США, так и за их пределами.

ИЗ  РЕЧИ  У. ЧЕРЧИЛЛЯ  В  ФУЛТОНЕ

5 марта 1946 года

...Я могу позволить себе, учитывая мой жизненный опыт, коснуться проблем, ставших перед нами сразу же после на­шей полной военной победы, и попытаться убедиться в том, чтобы то, что было достигнуто с такими жертвами и лише­ниями, было сохранено ради будущей славы и безопасности человечества…

...Было бы неправильным и неосмотрительным доверить секретные сведения или опыт в отношении атомной бомбы, которыми располагают в настоящее время Соединенные Штаты, Великобритания и Канада, международной органи­зации, пока она еще находится в состоянии младенчества... Я не думаю, что мы все могли бы так спокойно спать, если бы положение изменилось, и какое-либо коммунистическое или неофашистское государство монополизировало в настоящее время эти ужасные сведения. Один страх перед ними мог быть легко использован для навязывания тоталитарных систем в свободном демократическом мире с последствиями, приводящими в ужас человеческое воображение. Бог поже­лал, чтобы этого не случилось...

Теперь я перехожу ко второй опасности, грозящей очагу и простым людям, а именно — к тирании. Мы не можем за­крывать глаза перед тем фактом, что свободы, которыми пользуются граждане во всей Британской империи, не суще­ствуют в значительном числе стран, причем некоторые из этих стран являются весьма могущественными. В этих госу­дарствах контроль над простыми людьми осуществляется с помощью различного рода всеобъемлющих полицейских пра­вительств в такой степени, которая является подавляющей и противоречит всем принципам демократии.

...Я подхожу к кульминационному пункту того, что я при­ехал сюда высказать. Никакое надежное предотвращение войны или постоянный рост международной организации не будут достигнуты без того, что я назвал братской ассоциа­цией народов, говорящих на английском языке. Это означает особые отношения между Британским содружеством наций и империей, с одной стороны, и Соединенными Штатами— с другой. Сейчас не время говорить общие фразы. Я осмелюсь быть точным. Британская ассоциация требует не только ра­стущей дружбы и взаимопонимания между нашими двумя обширными и родственными системами общества, но и сохра­нения близких отношений между нашими военными совет­никами, проведения совместного изучения возможных опас­ностей, однотипности оружия и учебных пособий, а также обмена офицерами и слушателями в колледжах. Это должно сопровождаться сохранением нынешних условий, созданных в интересах взаимной безопасности, путем совместного использования всех военно-морских и авиационных баз, принадлежащих обеим странам во всем мире...                   

Соединенные Штаты уже имеют постоянное соглашение об обороне с доминионом Канадой, которая так предана Британскому содружеству наций и империи... Этот принцип должен быть распространен на все Британское содружество наций с полной взаимностью....

Тень пала на те поля, которые еще совсем недавно были освещены победой союзников. Никто не знает, что Советская Россия и ее коммунистическая международная организация намереваются сделать в ближайшем будущем или каковы границы, если таковые существуют, их экспансионистских тенденций и стремления к прозелитизму...

От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике желез­ная завеса спустилась на континент. За этой линией хранятся все сокровища древних государств Центральной и Восточной Европы. Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София—все эти знаменитые города и население в их районах находятся в советской сфере, и все подчиняются в той или иной форме не только советскому влиянию, но и в значительной степени увеличивающемуся контролю Москвы. Только Афины с их бессмертной славой свободны решать свое будущее на выборах под наблюдением англичан, американцев и французов. Польское правительство, находящееся под гос­подством русских, поощрялось к огромным и несправедливым посягательствам на Германию. Имеет место массовое изгна­ние миллионов немцев в масштабах, которые мы, к сожале­нию, не могли вообразить....

...В значительном большинстве стран, отстоящих далеко от русских границ и разбросанных по всему миру, созданы коммунистические пятые колонны, которые действуют в пол­ном единении и абсолютном повиновении указаниям, полу­чаемым от коммунистического центра. За исключением Бри­танского содружества наций и США, где коммунизм нахо­дится в зачаточном состоянии, компартии, или пятые ко­лонны, представляют собой возрастающую угрозу и опасность для христианской цивилизации. Это мрачные факты, о кото­рых говорится на другой день после победы, завоеван­ной таким блестящим военным сотрудничеством и во имя свободы и демократии, и мы были бы крайне неразумны, если бы мы не смотрели им прямо в лицо, пока есть еще время.

...Русские больше всего восхищаются силой, и нет ничего такого, к чему бы они питали меньше уважения, чем военная слабость. По этой причине наша старая доктрина равнове­сия сил является несостоятельной. Мы не можем позволить себе полагаться на незначительный перевес в силах, созда­вая тем самым соблазн для пробы сил...

...Если население Содружества наций, говорящее на анг­лийском языке, добавить к США и учесть, что будет означать подобное сотрудничество на море, в воздухе, в области науки и промышленности, то не будет существовать никакого шат­кого и опасного соотношения сил.

«Правда» от 11 марта 1946 г.