Мировоззренческая компонента экологического образования

Мировоззренческая компонента экологического образования

Мировоззренческая компонента экологического образования

Хунджуа А. Г.

Современное экологическое образование должно содержать две компоненты: профессионально-предметную и мировоззренческую. И если с профессионально-предметной компонентой в целом имеется ясность, то мировоззренческая компонента требует дальнейшей разработки.

Вопросам формирования мировоззрения уделяется внимание во многих естественнонаучных и гуманитарных курсах, однако, сама возможность влияния на мировоззрение студентов сильно преувеличена. В XXI веке к моменту начала обучения в вузе люди имеют сформированное устойчивое мировоззрение, перестроить которое крайне сложно. В лучшем случае можно рассчитывать на уточнение отдельных моментов, в первую очередь на преодоление потребительского подхода – каждый должен осознавать, что в нашем мире духовные ценности преобладают над материальными.

Вопрос этот не решается в рамках научного знания, и требует привлечения категорий нравственности. При этом неизбежно придется опираться на какую-то конкретную систему нравственности, которая должна с пониманием восприниматься большинством членов общества, быть исторически оправданной – показать свои возможности, состоятельность и объективность. Поскольку не существует «общечеловеческих» нравственных ценностей, наиболее приемлемой следует считать христианскую систему нравственных ценностей, которой долгие века следовали народы Европы, Северной и Южной Америки, Австралии.

Христианская нравственность открыта в Священном Писании и, что очень важно, не подлежит ревизии (например, в угоду каких-либо промышленных или финансовых группировок, которые вместо решения экологических вопросов пытаются откупиться от мирового сообщества). Ведь не зря Ф.М. Достоевский еще полтора века назад указал основную экологическую проблему – «Если Бога нет, то все дозволено».

Но «Священное Писание» сегодня находится за рамками образования, в противоположность, например, атеизму – той же вере, но вере чисто негативной, ничего не привносящей в наши знания, нашу культуру, кроме отрицания Бога.

Поэтому представляется необходимым изучение основ христианства, христианской нравственности в рамках светского образования, конкретно и в курсе экологии, не как религиозной конфессиональной системы, а в плане философско-познавательной системы, позволяющей иметь однозначный взгляд на все главные для человечества вопросы.

Между тем критерий научности (в содержание которого входят формальная непротиворечивость, причинно-следственная связность, опытная проверяемость – хотя бы потенциальная, воспроизводимость) строго выполняется только для ограниченного числа простых моделей реальности. Сложные модели, особенно важные для мировосприятия модели, призванные описать свойства Мира в целом, обычно выходят за рамки научности. Часто доказательством научности таких моделей служит лишь их принадлежность к определенной концепции, в рамках которой интерпретируются и вытекающие из них следствия.

Так, «теория Большого взрыва», звездная эволюция, образование Солнечной системы из пылевого облака, возникновение жизни на Земле, биологическая эволюция, происхождение человека и нравственности – все эти модели реального Мира обосновываются «законами самоорганизации материи» в рамках концепции эволюционизма. Можно возразить, что данные модели (по крайней мере, часть из них) имеют под собой и формальное научное описание, и согласие с отдельными экспериментами, но строгое научными они не являются.

И не являются таковыми потому, что не выполнен сам критерий научности, состоящий прежде всего, в возможности достаточно полной опытной проверки, а не в непротиворечивости с результатами отдельных экспериментов.

Как писал А. Эйнштейн, «отдельный эксперимент не может подтвердить теорию, он может лишь опровергнуть ее». Другими словами, нужна полнота опыта. В противном случае, имеет место лишь научный миф, т.е. «миф» – по содержанию и «научный» – по форме.

Например, «теория Большого взрыва» - научный миф, т.к. имеет научную форму описания, опирающуюся на применение общей теории относительности к Вселенной в целом, и мифическое содержание, поскольку даже в перспективе возможность его экспериментальной проверки отсутствует. Отдельные эксперименты, интерпретируемые в рамках данной «теории», как уже говорилось выше, не сделают ее строго научной.

Были времена, когда в науке даже гипотез не принимали, (гипотеза отличается от мифа тем, что не исключает для себя потенциальной опытной проверки).

И. Кант писал: "Все, что имеет хотя бы малейшее сходство с гипотезой, есть запрещенный товар, который не может быть допущен в продажу, а должен быть изъят тотчас после обнаружения". Подобные крайности ни к чему, поскольку они тормозят развитие науки. Гипотезы имеют права на существование в рамках науки, более того они приносят и пользу, но надо отличать, где подлинная экспериментально проверенная научная модель, где - гипотетическая, которая лишь в перспективе может стать научной, а где - мифическая, которая навсегда такой и останется. Надо понимать, что есть явления, для которых никакая модель, кроме мифической, построена быть не может и принимать это. Несмотря на то, что сама модель при этом логически непротиворечива, и нет экспериментов, ей противоречащих. Пройдет мода на концепцию, лежащую в основе построения модели, придет и другая модель, может быть, и научно проверяемая.

Дело в том, что любая научная концепция является принятой не окончательно, а исторически временно, в рамках господствующей парадигмы. Парадигма имеет свое историческое начало и конец, и заменяется, рано или поздно, другой парадигмой, в рамках которой пересматриваются все научные концепции. Пересмотр может принять существующую концепцию без изменений, модернизировать ее, либо отбросить совсем, заменив принципиально новой.

Появление новой концепции происходит в результате свободной интерполяции локальных свойств частной модели на Мир в целом. Так, из динамики системы материальных точек, движение которых математически точно описывается и экспериментально проверяется, возник механицизм.

Из натурных геологических и палеонтологических наблюдений, найденных окаменелостей, а главное их смелой интерпретации, родился эволюционизм, пришедший на смену механицизму.

Из интерпретации решений дифференциальных нелинейных уравнений определенного класса и ее мало обоснованного распространения на все природные процессы выросла концепции синергизма, расширившая рамки эволюционизма.

На смену синергизму грядет очередной «изм», и пока нет оснований для надежды, что в этом ряду каждая следующая концепция, будет более научной, чем предыдущая, что можно в перспективе создать окончательную истинную концепцию, адекватно отражающую свойства реального Мира на строго научной основе.

Каждая из концепций не является строго научной ни в момент ее появления, ни в период функционирования или отмирания. Не научная обоснованность или ее отсутствие движут концепциями, а принадлежность к господствующей парадигме, т.е., по существу, потребности общества.

Главные недостатки эволюционизма носят не временный, а принципиально неустранимый характер. Наука дает убедительные результаты лишь в исследовании процессов функционирования тех или иных систем, процессов многократно повторяющихся, допускающих влияние на них, или хотя бы протекающих при свидетелях.

Решение же вопросов происхождения жизни – явлений уникальных и не повторяющихся, более сложно и часто остается на уровне гипотез, которые не могут быть даже в перспективе проверены в рамках научного метода исследования, заложенного в трудах Ф. Бэкона, Г. Галилея, Р. Декарта. В том числе и ответ на вопрос о происхождении Вселенной, Земли, Жизни и Человека не может быть дан в чисто научных рамках. Он зависит от первоначального акта веры в материальное или идеальное начало, в самоорганизацию, лишенную всякого смысла, или в разумное Творение.

И такая позиция принципиальна, т.е. независимо от уровня развития общества в рамках науки (в ее современном понимании) обеспечить научное познание Мира в целом невозможно. В начале 30-х годов прошлого века К. Гёдель доказал, что нельзя обосновать первичных начал математики, не выходя за рамки ее формализма (такую задачу ставил перед собой Д. Гильберт). Как бы не казались сложны и необычны теоремы Гёделя, они выражают простой факт – нельзя взглянуть на Мир, в котором мы живем, не выходя за его пределы. Как писал поэт: «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии…». За пределы материального мира сегодня и всегда можно будет выйти только одним способом – через приятие того, что открыто нам в «Священном Писании».

Но «Священное Писание» сегодня находится за рамками образования, в противоположность, например, атеизму – той же вере, но вере чисто негативной, ничего не привносящей в наши знания, нашу культуру, кроме отрицания Бога.

Атеизм же зримо и незримо пронизывает или сопровождает большинство концепций, например, концепцию эволюционизма, навязывая свои понятия, интерпретируя закономерности и направляя (через финансирование) сам научный поиск в биологии, астрономии, синергетике. Например, понятие самоорганизации материи прямо связано с Миром, в котором нет ничего, кроме движущейся материи.

Однако не следует забывать, что атеистические концепции в принципе не могут адекватно описать Мир в целом (нет выхода за его пределы, ибо кроме материального мира нет ничего), и иметь ценностный аспект – в науке нет категорий добра и зла. Ценностный аспект прямо не является объектом современной науки, но научные модели используются человечеством в попытках управлять Миром. Значит, и сами модели не могут функционировать в автономном режиме, поскольку возможности науки огромны и многие ее плоды давно уже представляют угрозу самому существованию человечества.

В рамках атеистического мировосприятия ценностный подход к моделям Мира невозможен, такой подход является неотъемлемой частью теистического мировосприятия, которое для христиан базируется на вере в Бога и руководствуется текстами «Священного Писания».

Следует помнить, что современная наука построена не вопреки вере в Бога, а благодаря ей, и подавляющее большинство ее творцов – христиане, для которых вера лежала в основаниях науки и дополняла ее нравственными ценностями. Отказ от теистического мировосприятия был продиктован отнюдь не научными, а идеологическими представлениями, и надо прямо сказать, что атеизм ничего полезного, принципиально своего, в науку не внес, а системе образования нанес непоправимый вред, подтверждая слова Ф.М. Достоевского: «Если Бога нет то все дозволено».

Существует и еще один вопрос, очень важный для восприятия тех или иных научных построений. Мы уже говорили, что большинство концепций, объясняющих устройство Мира, не удовлетворяют строгому критерию научности, но они имеют право на существование в рамках науки, если ей не противоречат.

Однако есть и другие концепции, которые не только не удовлетворяют строгому критерию научности, но обладают явной научной несостоятельностью, а ее отдельные звенья просто антинаучны. И такие концепции должны немедленно изыматься из науки, не дожидаясь замены их другими. Они имеют право на существование, но как субъективные предпочтения отдельных людей или "группы товарищей", но не как атрибут науки.

Речь идет конкретно о «теории биологической эволюции». Если некоторые эволюционные построения (Большой взрыв, звездный цикл, происхождение Солнечной системы) в целом не противоречат законам физики, то в «теории биологической эволюции» ситуация вообще абсурдна: биологическая эволюция – это процесс, развивающейся вопреки законам биологии. Законы наследственности, как в чисто эмпирических представлениях Г. Менделя, так и в самых современных, на уровне молекулярной биологии, в один голос говорят о настроенности механизма наследственности на сохранении вида. На то же направлен и естественный отбор. О том же говорит и отсутствие промежуточных видов в летописи окаменелостей.

Сейчас и биологи не очень-то верят в видовую эволюцию, но говорить об этом не положено. Авторитет Дарвина непререкаем – он похоронен в Вестминстерском аббатстве, его портреты висят в школьных кабинетах биологии, в университетах функционируют кафедры дарвинизма и теории эволюции, он смотрит на нас со страниц учебников и даже на десятифунтовой купюре имеется его портрет. Почти в каждой телепередаче о природе можно услышать, например, о происхождении птиц от пресмыкающихся, с указанием конкретного времени, когда, образно говоря, «из яиц крокодила вдруг вылупились птенцы, оперились и устремились в небеса».

«Основная ошибка, которой следует остерегаться, - полагать, что мы знаем больше, чем на самом деле» - эти слова Сократа, как нельзя лучше указывают на слабое звено во всех построениях эволюционизма.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru/