Профессиональная преступность

Профессиональная преступность

Министерство общего и специального образования РФ

 

 

Новгородский Государственный Университет

имени Ярослава Мудрого

 

 

Юридический факультет

 

Кафедра уголовно-правовых дисциплин

 

 

 

 

 

 

 

 

КУРСОВАЯ РАБОТА

Тема: Профессиональная преступность

по дисциплине: Криминология

 

 

 

 

 

Выполнил студент: гр.5285

Голохвастов Д.В.

 

 

 

Проверил преподаватель:

Молокоедов В.В.

 

 

 

 

 

 

 

г.Новгород,

1998 г.
План:

Введение...........................................................................................................................................

1.1      Понятие профессиональной преступности...............................................

1.2      Зарубежная криминология о профессиональной преступности.....................................................................................................................................

1.2.1   Понятие организованной преступности и ее характерные черты..........................................................................................................................

1.3      Изучение профессиональной преступности в отечественной криминологии........................................................................

2.         Особенности профессиональной преступности на современном этапе...........................................................................................................

3.         Предупреждение профессиональной преступности.........................

Заключение...................................................................................................................................

Введение.

 

Несмотря на актуальность проблемы профессионализации в преступности, отмеченной учеными разных стран в разные исторические периоды, она до сих пор не получила научно-технического определения и не стала самостоятельным объектом исследования в криминологии. Причина, на мой взгляд, обусловлена не вполне верным методологическим подходом к изучению данного феномена. Выделяя значительное число признаков, порой взаимоисключающих либо детализирующих друг друга, ученые создавали некий абстрактивный образ преступника. Отсутствие общетеоретических положений в учении о профессиональном преступнике и профессиональной преступности, чего, например, нельзя сказать о рецидивной преступности или преступности несовершеннолетних, приводило к тому, что каждый исследователь на основе эмпирических данных (а порой и без них) выводил “свой” тип профессионального преступника, добавляя к уже имеющимся в литературе признакам новые.

В конечном итоге это затрудняло определение понятия преступно-профессиональной деятельности, обоснование только ей присущих свойств, через которые она могла бы быть отличима от других видов противоправного поведения. Безусловно, преступность не статична, она связана с появлением новых способов и видов преступлений, модификацией старых, изменением психологии преступника и т.п. Но сущность ее остается прежней. Не является исключением и профессиональная преступность, поскольку она есть не что иное, как разновидность преступности.

1.1   Понятие профессиональной преступности.

 

Недопустимо смешивать объективные признаки преступно-профессиональной деятельности и даже профессиональной преступности с их причинами. Эти признаки в основе своей неизменны, но вызываются разными факторами. по этим основаниям представляется методологически необоснованными рассматривать криминальный профессионализм и связанные с ним проблемы через новое понятие “неопрофессионализм”. Под профессией, как известно, понимается род трудовой деятельности (занятий), требующей определенной подготовки и являющейся источником существования (в других определениях — “обычно источником существования”). Из этого понятия усматриваются три признака профессии: род занятий, определенная подготовка и получение материального дохода. Однако профессия как деятельность человека не может находиться вне социальной сферы, поскольку в ней аккумулируются производственный опыт и содержится его преемственность. Поэтому она имеет также социальное содержание, носителем которого выступают конкретные люди. Они формируют микросреду, отношения в ней, поддерживают и развивают престижность своей профессии и коллектива, вырабатывают профессиональную лексику и этику поведения. Отсюда следует четвертый признак профессии — связь индивида с социально-профессиональной средой.

В рамках понятия профессии существуют и формируются такие категории, как “специальность” и “квалификация”. Первая содержит комплекс теоретических знаний и практических навыков, создающих возможность заниматься какой-либо работой. Вторая определяет качество подготовки специалиста в целом. Это очень важно учитывать, поскольку указанные понятия необходимы при анализе признаков криминального профессионализма. К тому же их нередко отождествляют с понятием “профессия”. Определив компоненты профессии, следует констатировать, что если они внешне проявляются в противоправной деятельности, то ее можно отнести к преступно-профессиональной, иными словами, к криминальному профессионализму. Под ним понимается разновидность преступного занятия, являющегося для субъекта источником средств существования, требующего необходимых знаний и навыков для достижения конечной цели и обуславливающего определенные контакты с антиобщественной средой. Таким образом, данное определение содержит четыре признака профессионализма: 1) устойчивый вид преступного занятия (специализация); 2) определенные познания и навыки (квалификация); 3) преступления как источник средств существования; 4) связь с асоциальной средой. Каждый из них содержит присущие ему элементы, через которые он проявляется в противоправной деятельности. Поскольку эти признаки связаны с практическими вопросами борьбы с преступностью, они нуждаются в теоретическом обосновании.

1. Вид устойчивого противоправного занятия (специализации) обусловливается систематическое совершение однородных преступлений, направленное на удовлетворение тех или иных потребностей лица, что вырабатывает у него определенную привычку, переходящую затем в норму поведения с четкой установкой на избранную им деятельность. В данном случае устойчивость преступной деятельности, даже несмотря на осознание неотвратимости наказания и связанные с ним последствия, свидетельствует о твердом убеждении лица  в необходимости и приемлемости именно этого занятия.

2. Необходимые познания и практические навыки (квалификация). Выбор профессии не делает человека специалистом. Для этого требуются определенные познания и навыки, иными словами, соответствующая подготовка, которая позволяет выполнять ту или иную работу. Отмеченная особенность характерна и для устойчивой преступной деятельности, на что обращали внимание многие ученые при рассмотрении вопросов профессиональной преступности. Повышение уровня знаний в обществе, технической оснащенности производства также влияет на содержание криминального профессионализма. Во-первых, потому, что преступник, являясь членом данного общества, не изолирован от происходящих в нем процессов. Во-вторых, при совершении преступлений ему неизбежно приходится сталкиваться с реалиями технического прогресса, например преодолевать различные системы технической защиты, пользоваться современными видами транспорта и т.д. Отдельные виды преступлений такие,  как карманные кражи, карточное мошенничество, мошенничество с помощью денежной или вещевой “куклы”, размена денег, и некоторые другие вообще не могут быть совершенны без использования специальных приемов, требующих не только теоретических знаний, но и практических навыков, причем отработанных до автоматизма. Помимо этого преступникам приходится также усваивать систему условных знаков (“маяков”), которые подаются жестами, движениями головы, мимикой. С их помощью они опознают друг друга (если не знакомы), указывают места хранения денег, сообщают об удобном для совершения кражи моменте, подмене карты или “куклы”, подают сигналы опасности и прочее. Аргументируя необходимость второго признака профессионально-преступной деятельности, можно отметить, что, например, карточное мошенничество требует очень большой затраты времени на обучение, в течение которого лицо с соответствующим интеллектуальным развитием должно освоить правила различных карточной игры и добиться виртуозного исполнения шулерских приемов.

Подготовка преступника, с одной стороны, опирается на уже имеющийся криминальный опыт данной категории уголовных элементов, с другой — совершенствуется методом “проб и ошибок” применительно к современным социальным условиям, формам борьбы правоохранительных органов с данным видом преступления. В преступной деятельности, так же, как и в любой иной, наблюдается профессиональное разделение труда, или специализация. Она возникает в силу двух причин. Во-первых, в групповой деятельности людей, а в данном случае — преступных групп, уровень которых в имущественных преступлениях всегда высок, разделение труда создает условия для оптимального достижения конечных целей. Во-вторых, приобретение специальных технических навыков и знаний, частое их применение на практике гарантируют преступнику больший успех и снижают степень риска. Стабильность и четкость криминальных навыков зависят от времени, в течение которого действует тот или иной профессиональный преступник.

3. Преступления как источник существования. В отношении криминального профессионализма этот признак, на мой взгляд, следует считать основным. Источником средств существования признается определенная деятельность, приносящая доход в виде денег или материальных ценностей, на которые человек живет. Доход может быть как основным, так и дополнительным, и зависит, очевидно, от потребностей индивида. Доход преступника имеет то же содержание и назначение. Разница состоит лишь в способе его получения. Основным источником средств существования следует признавать такую преступную деятельность, которая полностью обеспечивает жизненные потребности лица. Дополнительным — когда лишь часть дохода поступает от совершаемых преступлений и дает возможность улучшить материальное положение преступника. Исследование показало, что как основной, так и дополнительный противоправный доход лиц, специализирующихся на преступлениях, бывает весьма значительным, что заметно отличает их уровень жизни от материальной обеспеченности людей, живущих исключительно за счет общественно-полезной работы.

4. Связи индивидуума с асоциальной средой. Человек, вставший на путь совершения преступлений, отказывается тем самым от общепринятых, установленных в обществе социальных норм поведения и приобретает, усваивает совершенно новые модели, характерные для определенной антиобщественной группы (микросреды). При этом систематическое ведение антиобщественного образа жизни вызывает у человека вполне естественную психологическую потребность в общении с той средой, которая близка к его собственным ориентациям и установкам. В то же время само существование этой среды нередко определяет его дальнейшее поведение. В ней он находит моральные стимулы, опыт и с ее помощью стремится обеспечить себе относительную безопасность.

Большую роль в установлении криминальных связей играют традиции, “законы” и иные неформальные нормы поведения профессиональных преступников, которые выступают своеобразными регуляторами применительно к отдельным микрогруппам и даже категориям преступников. Действие многих из таких “норм” может распространяться не только на ограниченные районы, но и на территорию всей страны. Существование неформальных правил поведения в уголовной среде обеспечивается особенностями противоправного образа жизни, требующего обязательной регуляции некоторых его сторон, особенно взаимоотношений отдельных лиц и микрогрупп.

Важными дополнительными элементами анализируемого признака являются: а) знание преступниками специального жаргона; б) уголовные клички; в) уголовные татуировки. Эти атрибуты в какой-то мере связаны с традициями, укоренившимися среди устойчивых преступников, и есть не что иное, как внешнее отражение внутренней обусловленной принадлежности человека к категории правонарушителей. Они в целом достаточно четко характеризуют отношение лица к определенным социальным ценностям, иными словами, отражают его субкультуру, одновременно являясь ее продуктом. Следует учитывать, что эти элементы, вырабатываемые в преступной среде веками, — не просто внешний атрибут или своего рода “визитная карточка”. Они имеют вполне определенное назначение, обусловленное особенностями противоправного поведения, и играют немаловажную роль в деятельности профессиональных преступников. Не случайно интерес к ним со стороны криминологов и практических работников возрастает.

Жаргон и татуировки имеют неодинаковое значение для тех или иных групп преступников, в связи с чем жаргон дифференцируется на три разновидности, каждой из которых присущи свои лексические и коммуникативные особенности: 1) общеуголовный жаргон, которым пользуются как обычные правонарушители, так и профессиональные преступники; 2) “тюремный” жаргон, типичный для мест лишения свободы; 3) специально-профессиональный жаргон, характерный только для преступников-профессионалов. Последний вид жаргона можно подразделить на несколько направлений в зависимости от категорий пользующихся им преступников (жаргон шулеров, карманных воров, распространителей наркотиков, спекулянтов и т.д.). Уголовные татуировки, так же , как и жаргон, характеризуют внутренний мир преступника. Они свидетельствуют либо о принадлежности его к определенной категории правонарушителей, либо о тяготении к ней. Рисунки на теле преступника можно разделить на три основные группы: татуировки общего плана; татуировки-символы и татуировки криптографической направленности. Поэтому они представляют не только криминологический интерес в аспекте познания субкультуры преступников, но и интерес в криминалистическом, профилактическом и в следственном аспектах.

Клички уголовников предназначены для сокрытия имен с целью обеспечения конспирации. Как правило, воровские клички являются производными  от фамилий, физических или психических особенностей лица. Кличка — это своего рода краткая, но очень меткая характеристика личности преступника. Она остается за ним даже в случае, если он сменил фамилию или перешел на нелегальное положение.

Заканчивая описание признаков преступно-профессиональной деятельности, можно отметить, что они позволяют не только более четко определять тип профессионального преступника, но и отграничивать его от других категорий правонарушителей, совершающих аналогичным способом преступления, в том числе однородные.

В теоретическом аспекте профессиональную преступность следует отнести к виду преступности. Она имеет свои признаки, органически связана с существованием преступности как социального явления. С одной стороны, она воспроизводится посредством существования преступности вообще, с другой — развивается, оказывает негативное влияние на ее количественные и качественные стороны. Причем, если совокупность преступлений, совершенных профессиональными преступниками, рассматривать диалектически, то она явится особенным по отношению к общему — преступности. Одновременно профессиональная преступность может быть общей по отношению к видам преступлений, ее признакам и элементам, в связи с чем можно говорить о структуре этого вида преступности. Таким образом, профессиональная преступность есть относительно самостоятельный вид преступности, включающий совокупность преступлений, совершаемых преступниками-профессионалами с целью извлечения основного или дополнительного источника доходов.

1.2  Зарубежная криминология о профессиональной преступности.

Рост социальных противоречий в современном капиталистическом мире обусловил, по мнению западных социологов, небывалые размеры преступности. В США, например, ежегодно регистрируется около 12 млн. тяжких преступлений, в том числе свыше 6 млн. краж со взломом, 600 тыс. бандитских нападений, около 500 тыс. ограблений. При этом раскрывается лишь 20% преступлений, фигурирующих в “Индексе по важнейшим преступлениям”. Во Франции ежегодно в полицию поступает до 500 тыс. заявлений об ограблениях и кражах. Аналогичное положение отмечается в ФРГ, Италии и других странах. Массовый характер преступности сопровождается превращением многих видов преступной деятельности в источник наживы и бизнеса. Растет рецидивная преступность как один из показателей тенденции к профессионализации преступности.

Западные социологи и криминологи пытаются объяснить причины безудержного роста преступности и найти эффективные меры борьбы с ней. Именно поэтому профессиональная преступность все чаще становится предметом их научных исследований. Нужно отметить, что и западной криминологии профессиональная преступность не явилась специальным объектом монографических исследований. Как правило, она рассматривалась при анализе общей преступности или отдельных ее видов. Несколько иное положение наблюдается в исследовании проблем организованной преступности, что видимо, связано с большей ее опасностью и распостраненностью. Вместе с тем социологическая и криминологическая литература, другие источники информации позволяют в достаточной мере проанализировать состояние теоретических и практических аспектов преступности в ряде развитых стран. Западные криминологи относят профессиональную преступность в основном к области имущественных преступлений. Профессиональные преступники, по мнению западных криминологов, обычно совершают преступления против собственности, добывая себе таким образом средства к жизни. К профессиональным преступникам также относятся лица, не причастные к организованной преступности, но посвятившие себя совершению таких преступлений, как взлом сейфов, ограбление банков, грабежи, кражи из отелей и мошенничество. С профессиональной преступностью в значительной мере связывается и преступность рецидивистов. Таким образом, взгляды современных западных криминологов на проблему профессиональной преступности мало чем отличаются от оценок этого явления криминалистами прошлого века. Но в отличие от них современные специалисты больше внимания уделяют механизму образования профессионально-преступного поведения, признакам этого явления и личности преступника. Они, например, полагают, что преступники учатся своему ремеслу, как и все другие специалисты, и человек становится профессиональным вором либо в результате обучения его определенными лицами в определенной микросреде, либо в результате того, что обучается сам с помощью так называемого метода проб и ошибок.

Как видно, при исследовании механизма образования профессионально-преступного поведения западные криминологи больше внимания уделяют его внешней стороне, избегая , как правило, объяснения причин его возникновения. Теперь проанализируем позиции западных криминологов относительно признаков, характеризующих саму профессионально-преступную деятельность. К таким признакам американский криминолог Р.Колдуэлл отнес следующие: 1) занятие преступлениями как бизнесом, специализация на каком-либо одном типе посягательств; 2) умение четко действовать, тщательно планировать преступления, технически их оснащать и выполнять с мастерством; 3) совершенствование в процессе преступной деятельности своих знаний и опыта; 4) отношение к преступлению как к своей карьере, подчинение этой деятельности своего мировоззрения; 5) отождествление себя с преступным миром. К профессиональным преступникам, у которых наиболее ярко проявляются указанные признаки, Р.Колдуэлл относил в первую очередь мошенников, фальшивомонетчиков и карманных воров. Нетрудно убедиться: хотя перечисленные им признаки и систематизированы, они мало чем отличаются от признаков, изученных криминалистами прошлого века, что не может не свидетельствовать об определенных закономерностях в развитии преступно-профессионального поведения. Наиболее удачная классификация преступников была дана И. Маккини. В ней учитывались такие оценочные факторы, как преступная карьера, поддержка преступного поведения, со стороны группы, соотношение преступных и законопослушных моделей поведения, реакция со стороны общества, а также виды противоправной деятельности. Он выделял следующие восемь типов преступников: 1) лица, совершающие насильственные преступления против личности; 2) лица, эпизодически совершающие преступления против собственности; 3) лица, совершающие должностные преступления; 4) лица, совершающие политические преступления; 5) лица, совершающие преступления, нарушающие публичный порядок; 6) лица, совершающие обычные преступления; 7) лица, участвующие в организованной преступности; 8) профессиональные преступники.

Из данной им типологии систем преступного поведения и их критериев особый для нас интерес представляют три вида: “обычные” преступления, организованная и профессиональная преступность. По мнению указанного автора, профессиональная преступность отличается от организованной не только видами преступлений, но и противоправными связями с государственным аппаратом (коррупции), принадлежностью лица к группе. Где-то близко к профессиональной примыкает “обычная” преступность, приносящая преступнику лишь дополнительный доход. Однако в целом ограничить обычного преступника от профессионального достаточно сложно, так как последний, например, может тоже совершать “обычные” преступления. Дифференцировать их по степени преступного дохода также трудно. Но автор достаточно убедительно показывает отличительные признаки профессионального преступника на общем фоне антиобщественной деятельности тех или иных категорий правонарушителей: 1) совершение преступлений как источник средств существования; 2) осознание себя преступником; 3) определенное положение в преступном мире и принадлежность к среде профессиональных преступников. Причем положение в этой среде достигается совершением преступлений, а преступное поведение предписывается групповыми неформальными нормами. Следует отметить, что как и ученые 19 века — начала 20 века, современные зарубежные криминологи не дают определения профессиональной преступности. Они лишь констатируют, что профессиональная преступность включает мошенничество, кражи из магазинов, карманные кражи, фальшивомонетничество, подделку документов. Однако это слишком ограниченный, на мой взгляд, перечень профессионализированных видов преступлений, если принять во внимание, что к центральному признаку профессионального преступника относится существование его за счет преступной деятельности.

Можно отметить, что профессиональные преступники больше подвержены наркомании и алкоголизму: соответственно 36% и 30%. Однако по своему поведению  в местах лишения свободы они ничем не отличаются от основной массы осужденных. Таким образом, можно прийти к выводу, что имеющиеся в зарубежной криминологии теоретические разработки проблемы профессиональной преступности не достаточно четки и удобны для использования в практических целях — для изучения личности профессионального преступника, классификации ее видов, разработки мер борьбы и т.д. Кроме того, профессиональную преступность нередко отождествляют с формами организованной преступности. Поскольку эти виды преступности имеют много общего и представляют для нашего общества уже не только теоретический интерес, целесообразно также рассмотреть основные положения, связанные также с понятием организованной преступности.

1.2.1  Понятие организованной преступности и ее характерные черты.

Определение организованной преступности было дано в США министерством юстиции и ФБР в 1975 году для использования его в специальных программах борьбы с этим явлением. Согласно этому определению, “организованная преступность есть деятельность любой группы лиц, чьи основные занятия связаны с нарушением уголовных законов в целях получения нелегальных доходов, а также возможности заниматься рэкетом и в случаях необходимости сложными финансовыми манипуляциями”. Следует отметить, что организованную преступность во многих штатах США определяют по-разному, но суть сводится к одному — к наличию организации (группы), установленной субкультуры в ней и к занятию преступным бизнесом. При этом дефиниции чаще всего содержат элементы, характеризующие не организованную преступность как социальное явление, а уголовно-правовые признаки, обуславливающие понятие организованного преступления. В частности, в штате Калифорния под организованным преступлением понимают деяние, совершаемое двумя и более лицами в течение продолжительного времени. Далее следует перечень пяти преступных сфер: 1) рэкет; 2) аморальные действия (запрещенные услуги — проституция, наркотики, азартные игры); 3) сбыт краденого; 4) генги; 5) террористические группы. Штат Делавар — “группа, действующая вне закона с целью получения для себя материальных выгод“.

Как видим, организованная преступность оценивается по-разному даже правоприменительными и законодательными органами одного и того же государства, где она достигла значительных размеров, проникнув в сферу экономики и управления. В последние годы отмечается тенденция к распространению более мелких, но устойчивых мобильных групп преступников, что, очевидно, обеспечивает им большую безопасность. Поэтому более удачное криминологическое определение организованной преступности дано, на мой взгляд, Р. Колдуэллом. Он выделяет восемь основных ее признаков: 1) организация группы в целях занятия преступлениями как профессией в течение более или менее длительного срока; 2) централизация власти в руках одного или нескольких членов группы; 3) создание денежных фондов для нужд организации; 4) специализация группы в целом на определенных преступлениях и распространение внутригрупповых функций; 5) монополистические тенденции; 6) коррумпирование, которое выражается в создании системы связей с судьями, полицейскими, врачами, политическими деятелями, администрацией; 7) установление жесткой дисциплины, неукоснительное подчинение установленным правилам поведения; 8) тщательное планирование с минимальным риском преступных операций. И хотя отдельные признаки детализируют  друг друга (например, 4 и 8), в целом они дают четкое представление о том, из чего складывается организованная преступная деятельность. Эти структурные компоненты, выделенные Р. Колдуэллом, в той или интерпретации повторяются в исследованиях современных зарубежных криминологов. Так, в упоминавшейся ранее классификации видов преступной деятельности организованная преступность характеризуется следующими систематизированными элементами: организация преступного бизнеса в форме рэкета, проституции, контрабанды наркотиков, азартных игр; принадлежность к группе, предписывающей совершение преступлений, служащих источником существования; совершенствование преступной деятельности и изолированность от общества; незаконная деятельность, пользующаяся спросом со стороны законопослушного общества; наличие экономически оправданного риска; наличие у членов группы (мафии) больших возможностей в законопослушном обществе; сокрытие преступной деятельности от публики; поддержка организованной преступности со стороны политиков и полиции. Подобная же преступность наблюдается в Италии и Японии. В других странах она выражается не в форме мафии. Например, специалисты ФРГ, отмечая исключительную общественную опасность организованной преступности, понимают под ней и описывают устойчивые организованные группы, занимающиеся различными видами корыстно-насильственных преступлений.

Характерными чертами современной организованной преступности являются ее мобильность, проникновение в сферы экономики, государственного управления высокоразвитых стран, что ведет к изменению ее структуры, преступной ориентации и географии. Организованная преступность в этой связи, приобретает международный характер, когда преступные организации имеют свои филиалы и представителей в других странах. А это в свою очередь ведет к изменению структуры преступности в той или иной стране, где обосновывается мафия. Последнее особенно ярко можно проследить на динамике посягательств, связанных с похищением культурных ценностей, сбытом наркотиков, проституцией, азартными играми. Итак, профессионализация преступника, согласно зарубежной криминологии, — закономерный процесс устойчивой противоправной деятельности, обуславливающий формирование двух взаимосвязанных видов преступности — профессиональной и организованной.

1.3   Изучение профессиональной преступности в отечественной криминологии.

 

Одним из факторов роста преступности и особенно профессиональной явилось влияние идей анархизма, которые впоследствии трансформировались в чисто блатные формы поведения. Основными же причинами уголовных проявлений выступали голод, нищета и безработица. Обнищание народных масс усугублялось разграблением государства армиями интервентов, причинивших материальный ущерб на сумму 77 млрд. золотых рублей. Однако эти коренные причины в большей мере были общими для всей преступности. Основу профессиональной преступности в 20-е гг. составляла детская беспризорность — результат гражданской войны и интервенции. Это явление достигало колоссальных размеров. Основная масса беспризорных на протяжении многих лет добывала средства к существованию как придется, чаще всего кражами, которые, были типичным преступлением, совершенным ребенком и подростком. В последующие годы многие виды корыстных преступлений были связаны с нэпом. С одной стороны — преступления нередко совершали сами нэпманы, а с другой — они становились потенциальными жертвами, криминализирующими специфическую категорию уголовников, которые их обворовывали, грабили, вымогали у них деньги и ценности. Особенно увеличилось в эти годы число насильственных и корыстных преступлений. К наиболее распространенным преступлениям насильственной группы относились умышленные убийства. Однако удельный вес убийств по корыстным мотивам был не высок. Они составляли в 1924 году около 18,6%. К распространенным и опасным имущественным преступлениям первых лет становления Советской республики относились бандитизм, разбойные нападения и грабежи. При анализе уровня бандитизма следует иметь в виду, что уголовное законодательство, а вслед за ним и юридическая литература тех лет считали групповой разбой бандитизмом (ч.2 ст.184 УК РСФСР 1922 г.).Если учесть, что разбойные нападения практически во всех случаях совершались группой лиц, то нетрудно понять, почему статистический показатель бандитизма был так велик. По мере того как в стране налаживалась нормальная жизнь, количество бандитских проявлений сокращалось. Если в 1922 году в Российской Федерации было возбуждено 2097 уголовных дел о бандитизме, то в первом полугодии 1927 года лишь 573. Вспышка бандитизма отмечалась затем в период коллективизации. Причем мотивы политического характера кулаков весьма быстро приобретали типичную уголовную окраску, а банды превращались в профессионально организованные сообщества разбойников. Если говорить о грабежах, то они в криминологическом аспекте мало чем отличались от разбойных нападений, совершались также группами, из которых лишь 15% относились к устойчивым шайкам, возглавлявшимся профессиональными преступниками. Особое место в структуре преступности 20-х годов занимали кражи, удельный вес которых среди всех преступлений составлял 23%, а среди имущественных — 73%. В первый месяц после мартовской амнистий 1917 года только в Москве было совершено 6884 кражи. В последующие годы ежемесячно совершалось свыше тысячи краж. Эти преступления, как и в дореволюционной России, являлись основной специальностью профессиональных преступников. Так, московский уголовный розыск (и не только он) дифференцировал воров на следующие основные категории: 1) взломщики; 2) “домушники”; 3) “монтеры”, “прислуга” и т.д. 4) “наниматели квартир” и пр.; 5) карманщики городские; 6) карманщики крупные, “марвихеры” высшей марки; 7) воры-отравители; 8) железнодорожные воры, крадущие на вокзалах; 9) похитители железнодорожных грузов; 10) воры велосипедов; 11) конокрады; 12) “церковники”; 13) “городушники” — похитители из магазинов; 14) “вздерщики”, крадущие при размене денег; 15) “хипесники”, обкрадывающие посетителей любовницы-проститутки; 16) скупщики краденого; 17) грабители; 18) “подкладчики”; 19) содержатели воровских притонов.

Однако эта установленная уголовным розыском классификация воровского преступного мира далеко не исчерпывающа. Достаточно сказать, что карманные воры имели до десяти разновидностей, каждая из которых делилась на мелкие в зависимости от специализации преступника. От других категорий правонарушителей воры отличались большей степенью социальной деградации. Например, среди карманников каждый второй вор рецидивист был алкоголиком или наркоманом. В 13-14 лет преступники были уже знакомы со всеми негативными сторонами жизни, причем 25% из них — с развратом. Отсюда малограмотность лиц данной категории. Среди них каждый пятый не умел читать и писать. Говоря в целом о кражах 20-х годов, следует подчеркнуть, что воры специализировались преимущественно на тайном похищении частного имущества. Похищения государственного и общественного имущества тогда осуществлялись, как правило, в форме растрат и мошенничества. Однако с профессиональной преступностью были связаны не только растраты, но и спекуляция, которая превращалась в источник средств существования и наживы.

Мошенничество характеризовали те же количественные и качественные изменения. Огромных размеров достигло тогда “нэпманское” (торговое) мошенничество. Оно заключалось в организации всевозможных фиктивных торговых ведомств, “продаже” несуществующих товаров (“воздуха”) и т.п. Мошенники, как и воры, различались по специальностям и в середине 20-х годов представлялись 13-ю основными категориями преступников. В этот период значительно активизировалось профессиональное мошенничество под видом продажи кладов, антиквариата, с помощью поддельных дубликатов накладных на несуществующие грузы (“продавцы воздуха”). В действительности мошеннических специализаций было больше, ибо, мошенники совершенно не поддаются какой-либо классификации, поскольку обман так же разнообразен, как и человеческая изобретательность. В последующее десятилетие (1926-1936 гг.) индустриализации отмечалось последовательное позитивное изменение динамики и структуры преступности. Если в 1927 году число осужденных на 100 тыс. населения составляло 1010 человек, то в 1928 году — 980. Снижение преступности закономерно приводило к изменению ее структуры. Перестали доминировать контрреволюционные преступления, бандитизм, значительно сократилось количество убийств и разбоев. И хотя корыстные преступления во многом определяли степень профессионального профессионализма, нельзя не учесть, что 66,3% преступности приходилось на сельскую местность. Между тем профессиональная преступность — явление в большей мере городское. Поэтому в начале 30-х годов в стране не случайно становится заметной тенденция снижения профессионализации преступников в целом, отход от преступной деятельности воров-рецидивистов с дореволюционным стажем.

Анализ преступности и степени ее профессионализации с 1935 по 1960 гг. затруднен из-за отсутствия за тот период данных научных исследований. Вместе с тем, согласно статистике органов внутренних дел, при общей тенденции сокращения преступности ее структура к концу 50-х годов характеризовалась следующим образом. Две трети преступлений, регистрируемых по линии уголовного розыска, составили имущественные. При этом самыми распространенными оказались кражи. Их удельный вес превышал 40%. В числе краж доминирующее положение занимали кражи личного имущества (выше 65%), среди которых более 30% — кражи из квартир. Так как в Мосгорсуде за период с 1946 по 1959 гг. рассматривались дела о квалифицированных преступлениях, то предполагалось получать данные о высокой профессионализации воров. Но это не нашло подтверждения, даже не смотря на существование в указанный период группировок профессиональных преступников. Вместе с тем специальный рецидив среди ранее судимых воров достигал 70%, что не могло не свидетельствовать об определенном уровне профессионализма преступников и наличии профессиональной преступности в 50-х годах. Последнее подтверждается материалами теоретической конференции по вопросам советского исправительно-трудового права в 1957 году, на которой отмечалось, что профессиональная преступность и рецидив в стране есть, и с этим необходимо вести самую решительную борьбу.

2.   Особенности профессиональной преступности на современном этапе.

Изменение структуры профессиональной преступности на современном этапе вызвало увеличение ее общественной опасности. Достаточно проанализировать практику применения уголовного законодательства первой половины 80-х годов, чтобы убедиться в том, что подавляющее большинство деяний относится к категории квалифицированных. Так, число осужденных за кражи личного имущества по ч.1 ст. 144 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик по отношению к числу осужденных по чч. 2 и 3 той же статьи УК РСФСР составило в 1985 году 14,4% (в 1928 году за простую кражу осуждалось 58,8%). Число осужденных за квалифицированный грабеж почти в восемь раз больше, чем за простой. Аналогичные показатели квалификации отмечаются и по другим видам имущественных и хозяйственных преступлений, что не может свидетельствовать о снижении общественной опасности структуры преступности и ее видов. К одной из опасных тенденций имущественных преступлений относится возрастание числа разбойных нападений с проникновением в жилище и на водителей автотранспорта. С начала 70-х годов они увеличились более чем в десять раз. Их удельный вес достигает в крупных городах 25-30% от общего числа совершенных разбоев. При этом следует учесть то обстоятельство, что в силу разного рода объективных и субъективных причин в официальную отчетность МВД СССР попадала лишь десятая часть таких преступлений.

Отмечается также изменение характера насилия над потерпевшим и степени тяжести телесных повреждений. По данным научного исследования, в 80-е годы в каждом третьем случае (в 20-е годы лишь в 11% случаев) жертвам причинялись тяжкие и менее тяжкие телесные повреждения, в 5% случаев они были убиты. Каждое пятое преступление было связано с пытками потерпевших, для чего преступники использовали электронагревающие приборы (паяльники, утюги), примусы; имитировалось повешение, вводилась под кожу вода, использовались наркотические вещества.

Изучение состояния корыстно-насильственной преступности позволяет прийти к выводу о наметившейся, пусть еще и малозаметной, тенденции реставрации бандитизма. В бандитских группах обнаружилась достаточно высокая степень профессионализма преступников, проявившаяся в их узкой специализации на объектах и предметах посягательств, способах совершения преступлений и технической оснащенности. Как и при разбоях, обращает на себя внимание крайняя жестокость по отношению к жертве.

Структурные изменения преступности, связанные с устойчивостью криминальной деятельности и, как следствие этого, стабильностью отдельных видов преступлений, не могли не отразиться на характере групповой преступности. Негативные тенденции, связанные к активизацией преступного профессионализма, оказались более заметными и ярче выраженными. Следует отметить тот факт, что устойчивость криминальной деятельности стала присуща также и несовершеннолетним правонарушителям. По данным проведенного исследования, удельный вес несовершеннолетних в числе организованных преступников составил 11%, среди квартирных воров достиг 19%, а карманных — 30%. Причем в последние годы отмечается заметный приток в среду карманников лиц в возрасте 14-16 лет, что создает предпосылки для их последующего рецидива и профессионализации. Специальный рецидив относится к очевидному показателю первого элемента криминального профессионализма. Однако среди профессиональных преступников значительно число лиц, систематически совершающих преступления в виде промысла, но не привлеченных по ряду причин к уголовной ответственности. В определении численности лиц данной категории имеются серьезные трудности, поскольку нет ни статистики, ни даже методики выборочных исследований. Однако установлено, что ранее не судимая категория профессионалов достаточно многочисленна среди карточных мошенников и “наперсточников”, “ломщиков чеков”, вымогателей, лиц, сбывающих наркотические вещества, и т.п. Криминологическим показателем устойчивости и систематичности преступной деятельности являются также данные о преступниках, не занятых общественно полезным трудом, что достаточно убедительно свидетельствует о явном наличии такого показателя, как удовлетворение ими материальных потребностей с помощью преступлений против собственности. Говоря об устойчивости определенного рода преступной деятельности, нельзя не отразить еще одну сторону данного признака — удельный вес преступников-бродяг. Лица без определенного места жительства и рода занятий (бродяги), полностью утратившие связь с той или иной социальной средой правопослушных граждан, с трудовыми коллективами, не принимающие никакого участия в общественной о производственной жизни. морально опустившиеся и живущие за счет других, составляют не что иное, как деклассированную группу. Среди бродяг и попрошаек значительна доля профессиональных преступников, в том числе “дисквалифицированных”. Само занятие бродяжничеством становится своеобразной профессией “свободного” человека. Для бродяг типичны противоправные способы существования, криминальная стратификация (иерархия), своя субкультура и даже “идеология”. Удельный вес квалифицированных преступников из числа бродяг (с учетом труднораскрываемых преступлений, совершаемых ими) относительно большой, среди воров он составляет до 4%, разбойников — свыше 5%, карманных воров — 22%. Таким образом, без преувеличения можно сказать, что мы имеем целую армию потенциальных преступников, живущих за счет общества. Это обстоятельство не может не вызывать серьезную тревогу как в социальном, так и криминологическом аспектах. Устойчивость преступно-профессиональной деятельности связана не только со специализацией и совершением однородных преступлений. Ее следует рассматривать значительно шире. С одной стороны, она способствует расслоению уголовной среды,  ее стратификации, с другой — ведет к корпоративности целого ряда сформировавшихся категорий устойчивых преступников. Поэтому современная среда профессиональных преступников как в местах лишения свободы, так и вне их имеет четкую иерархию в зависимости от рода противоправной деятельности. Существование таких категорий преступников, как “воры в законе”, “авторитеты” и т.д. свидетельствует о наличии не просто уголовной “профессии”, а о своеобразных направлениях в криминальной деятельности.

Квалификация профессиональных преступников

Для познания особенностей профессиональной преступной деятельности недостаточно лишь внешних показателей, характеризующих количество преступлений, место, время, способ и орудия их совершения. Необходима своеобразная характеристика преступного поведения, которая отражает степень подготовки субъекта к выполнению определенных действий, эмоциональное и психическое его состояние, спецификацию приемов совершения преступлений, соотношение активности преступной деятельности и квалификации субъекта и другие. При выборе того или иного вида преступлений (кража, мошенничество, разбой, вымогательство) или универсальном их совмещении степень и характер знаний, подготовки преступника, его физические возможности обуславливают более узкую специализацию, определяют своеобразную квалификацию. Профессионально-преступная деятельность отличается от какой-либо другой противоправной деятельности тем, что вырабатывает у ее носителя определенные знания, практические навыки, нередко доведенные до автоматизма, обеспечивающие оптимальность достижения цели при наименьшем риске быть разоблаченным. Этим объясняются дифференциация и многообразие спецификаций в преступной деятельности, постоянное совершенствование ее криминальных приемов и способов. Вместе с тем нельзя не указать на то обстоятельство, что в настоящее время насчитывается свыше 100 криминальных специальностей только в среде преступников по линии уголовного розыска. Это почти в два раза больше, чем было в 20-е годы. Причем сохраняются практически все виды специализаций прошлых десятилетий и вырабатываются совершенно новые, обусловленные современными социально-экономическими, правовыми и иными формами.

Для того чтобы лучше познать современную преступность “изнутри”, определить ее качественные тенденции, необходимо изучить уголовно-профессиональную среду через существующую в ней субкультуру, иными словами — так называемую “вторую жизнь”, особенности которой не поддаются статистическому анализу и оттого порой уходят из нашего поля зрения. Субкультура — это неотъемлемый компонент устойчивого противоправного поведения, зависящий от ряда обстоятельств. Чем, например, сильнее, строже режим содержания, тем ярче выражена субкультура. Аналогично и в условиях свободы — чем жестче формы социального контроля и оперативнее работают правоохранительные органы, тем более гибкой становится субкультура профессиональных преступников. Однако несмотря на перспективность исследования данного направления, “дно” преступности длительное время оставалось малоизученным в советской криминологии, чему в немалой степени способствовало ошибочное мнение о невозможности формирования субкультуры в обществе (больше было споров по поводу правомерности употребления термина “субкультура”). Между тем субкультура уголовной среды, включающая неформальные формы поведения, установки, особый язык (жаргон), манеры, песни, татуировки, свойственное ей отношение к закону и т.п., выполняет те же функции, что и культура, однако во всем ей противореча и являясь ее антиподом. Без знания этой субкультуры трудно иметь реальное представление о сплоченности профессиональных преступников, об изменении их психологии, что естественно, затруднит выработку мер профилактического характера.

То, что уголовно-воровские нормы существуют в реалиях, — явление бесспорное. Из числа опрошенных его подтвердили 83,1% оперуполномоченных органов внутренних дел и абсолютное большинство оперативных работников ИТУ.

Современная уголовная среда представлена шестью основными категориями преступников, пять из которых составляют ее профессиональное ядро. К ним относятся “воры в законе”, “авторитеты”, “дельцы”, “каталы”, “шестерки” (к непрофессионалам — “мужики”, “пацаны”, “обиженные” и “опущенные”).

3.    Предупреждение профессиональной преступности.

Исследуя проблему предупреждения профессиональной преступности, следует отметить в первую очередь меры борьбы с криминальным профессионализмом. В этой главе необходимо рассмотреть деятельность правоохранительных органов по его предупреждению на трех основных уровнях.

1) управленческом; 2) организационном; 3) организационно-тактическом.

Управленческие меры предполагают прежде всего экономико-правовые меры, имеющие целью нейтрализовать противоправное обогащение профессиональных и организованных преступников, поскольку основой их существования является соответствующая материальная база, которая, с одной стороны включает значительные денежные средства самих уголовным элементов, а с другой — возможности ее постоянного пополнения. На современном этапе очень важно создать надежную экономико-правовую защиту, исключающую или сводящую на нет любые попытки посягательства на государственную и частную собственность. Сложность задачи также стоят в предупреждении преступлений, совершаемых с использованием IBM и компьютерной техники. Отсюда очевидно, что меры экономико-правового характера потребуют исследования многих сфер экономики с учетом условий их перестройки и научного прогнозирования возможных причин и условий преступлений в сфере экономики, нейтрализация которых явится первым и, пожалуй, основным фактором предупреждения профессионально организованной преступности. На мой взгляд, к экономико-правовым мерам применительно к анализируемой мною проблеме следует также отнести централизованную деятельность правоохранительных и финансовых органов по обнаружению и изъятию накопленных преступниками больших денежных средств, составляющих общие воровские и долевые кассы.

Идеологическое направление в профилактике профессиональной преступности предполагает работу по развенчанию криминальных традиций, подрыву авторитету лидеров уголовной среды, а также формированию у граждан определенного отношения к антиобщественной субкультуре с целью ослабления механизма ее воздействия на несовершеннолетних. Важная роль здесь отводится планомерному использованию СМИ.

Если говорить о мерах организационно-управленческого характера, то с ними связано непосредственное совершенствование деятельности правоохранительных органов в борьбе с профессиональной и организованной преступностью. Повышение результативности этой работы зависит от целого ряда факторов. 1 — деятельность правоохранительных органов должна основываться на объективных данных рассматриваемого феномена, а также на научном прогнозировании возможных изменений его количественных и качественных сторон; 2 — это повышение самостоятельности низовых звеньев правоохранительной системы, особенно органов внутренних дел; 3 — необходимым условием совершенствования работы является создание кадрового, профессионально грамотного и преданного делу юстиции аппарата суда, прокуратуры и органов внутренних дел.

Пора, очевидно, пересмотреть и материальное стимулирование труда некоторых категорий работников правоохранительных органов. Для показательности можно привести такой пример. Сотрудники уголовного розыска работают в среднем 13-14 часов в сутки. Их работа связана с оперативным риском, психологическими и физическими нагрузками, но оценивается она так же, как иного сотрудника органов внутренних дел. Разве это справедливо ?

Организационные меры предполагают разработку и принятие конкретных решений по совершенствованию борьбы с криминальным профессионализмом и поэтому основывается на рассмотренных положениях управленческого характера. Организационные меры должны быть комплексными, а это значит, что они в равной мере касаются всех звеньев правоохранительных органов страны. Необходимо посмотреть на процесс борьбы с преступностью не с позиций требования сиюминутного снижения последней, а выяснения и устранения причин тех или иных преступлений. Нужно помнить и другое — состояние преступности определяется не только количественными, но и качественными показателями, что относится к распространенности профессиональной и организованной преступности.

При рассмотрении организационно-тактических мер можно остановиться на мерах предупреждения профессиональной преступности, поскольку они нашли меньшее отражение в юридической литературе. Возможно, этому способствовало то, что на протяжении длительного времени профилактика преступлений, совершаемых профессиональными преступниками, чаще отождествлялась с уголовным наказанием. Многие до сих пор смотрят на скамью подсудимых как на эффективное средство сдерживания отклоняющегося поведения. Конечно, случаи добровольного отказа профессиональных преступников от привычного им занятия не часты. Это не может свидетельствовать о неприемлемости профилактических мер, а скорее наоборот — о крайне низком качестве их применения. Отсюда следует, что общество, стремящееся к правовому государству, гуманизации уголовной политике, должно направить свои усилия на реальную профилактику преступности, создав для этого надежную правовую основу. На мой взгляд, профилактика не только гуманнее наказания, но и дешевле экономически.

Организация профилактической работы должна предшествовать оценка состояния профессиональной преступности, особенности перерастания ее в организованные формы. На это могут указывать следующие обстоятельства: а) увеличение разбойных нападений, грабежей и краж, совершаемых с проникновением в жилище граждан; вымогательств, мошенничеств с помощь. купли-продажи автомашин, размена денег, игорных мошенничеств и других видов профессионализированных преступлений; б) использование преступниками при совершении преступлений милицейской форменной одежды, специально изготовленных или приспособленных орудий преступления (автоматическое оружие, радиостанция, взрывчатые или отравляющие вещества); в) наличие данных о том, что потерпевшими являются лица, живущие на нетрудовые доходы; г) обнаружение фактов сращивания уголовно-воровских элементов с отдельными работниками правоохранительных органов или иных госучреждений; д) данные о проводимых на территории сходках уголовных элементов, разборках, разделе сфер влияния между преступными группами; е) информация с ИТУ о поступлении в учреждения с “воли” через нелегальные каналы продуктов питания, наркотических веществ, денег из воровских фондов для “подогрева” лидеров, находящихся в местах лишения свободы.

Если говорить о технических мерах предупреждения, то при анализе, например, распространенности карманных краж можно установить, что они самым тесным образом связаны с неудовлетворительной работой транспорта на определенных маршрутах движения, скученностью граждан в магазинах, отсутствием оперативных групп милиции в наиболее криминогенных местах. Деятельность профессиональных квартирных воров значительно облегчается не только слабой укрепленностью дверей, примитивными конструкциями замков и небольшой распространенностью кодовых запирающих устройств в подъездах, но и рядом виктимологических условий (четвертая часть таких краж совершается с использованием условий, создаваемых самими жильцами). Причем в разных городах эти обстоятельства имеют свои особенности. Их устранение — первая ступень к предупреждению деятельности профессиональных преступников. Также необходимо проводит органами внутренних дел рейды или спецоперации. По существу это целевые мероприятия по выявлению и изъятию из общественных мест определенных категорий лиц, совершающих преступления. Как правило, в результате блокирования районов города или области задерживается значительное число бродяг, “гастролеров”, лиц совершающих кражи и игорное мошенничество, сбытчиков наркотиков и т.п.

Меры индивидуальной профилактики в отличие от общей направлены непосредственно на личность профессионального преступника и обстоятельства, формирующие ее антиобщественную позицию. Индивидуально-воспитательное воздействие на личность правонарушителя обычно связывается с предупреждением противоправного поведения лиц, еще не имеющих прочной антиобщественной установки. И это вполне понятно. Другое дело — преступник - профессионал, чаще всего уже прошедший испытания уголовным наказанием. Однако и здесь отрицать возможность применения педагогических мер, очевидно, нельзя. Говоря о предупреждении преступлений со стороны профессионалов, следует учитывать неизбежность мер принуждения, так как многие лица не подвержены мерам воспитания и, по существу, не исправимы. Они этого даже не отрицают. Вот почему так важно наряду с индивидуальной профилактикой осуществлять комплекс мер по пресечению преступной деятельности на стадиях приготовления или покушения на преступления.

Заключение.

Усиление борьбы с профессиональной преступностью, на мой взгляд, требует разработки таких мер, которые бы позволили сделать экономически невыгодным совершение преступлений. Но достичь этого на данном этапе развития Российского государства очень трудно, так как необходимо усовершенствовать действующее законодательство.

Необходимо стремиться к нейтрализации криминального профессионализма, что предполагает под собой комплекс мер организационно-управленческого и тактического характера, осуществляемых правоохранительными органами по подрыву материальной базы профессиональных преступников и механизма действия криминальных традиций и обычаев. Я считаю, что этого можно достичь только на основе комплексной программы борьбы с профессиональной и организованной преступностью.

Результаты проведенного мною в данной курсовой работе исследования позволяют констатировать необходимость скорейшего создания в России надежной системы противодействия распространению профессиональной и организованной преступности, поскольку промедление здесь может повлечь изменения ее количественных и качественных признаков.

 

 

Нормативные материалы:

     1.       УК РФ. — М., 1997 г.

     2.       УК РСФСР. — от ...

Литература:

 

1.Зелинский А.Ф. “Повторение преступлений как преступная //Государство и право, — 1995 г., — № 12.

2.“Преступность и правонарушения в СССР”, — М., Юрид. Лит., 1990 г.

3.Карпец И.И. “Что такое криминология”, — М., “Знание”, 1986 г.

4.Гуров А.И. “Профессиональная преступность. Прошлое и современность”, — М., Юридическая литература, 1990 г.

5.Чубаров В.Л., “Многоразовая преступная деятельность и уголовный закон” //Государство и право, — 1992 г., — № 12

6.“Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона” (речевой и графический портрет советской тюрьмы), издательство “Края Москвы”, 1992 г.