Библейские представления о культуре и человеке

Библейские представления о культуре и человеке

РЕФЕРАТ

по дисциплине: Культурология

по теме:

Библейские представления о культуре и человеке

Оглавление

Введение

1. Библия и культура

2. Проблема человека в христианстве

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Человека всегда волновали два круга вопросов: о мире - его происхождении, сущности и закономерностях и о себе - природе человека, смысле его существования. Ответы на второй круг вопросов должны были дать человеку понимание того, как надо жить, а так как жить значит, прежде всего, действовать, то, следовательно, как поступать.

Ценностный смысл поступка становится объектом внимания христианской этики, обращение к которой видится в современной ситуации особенно актуальным. Общество переживает тяжелые времена: низвергнуты прежние идеалы и не найдены новые. Образовавшийся ценностно-смысловой вакуум стремительно заполняется артефактами западной культуры, которые охватили практически все сферы общественной и духовной жизни, начиная от форм проведения досуга, манеры общения и заканчивая этическими и эстетическими ценностями, мировоззренческими ориентирами. В этой связи изучение православия и его наследия, той роли, которую сыграла христианская культура в истории человечества, является необходимым, ибо религия издревле была носительницей культурных ценностей, и посредством приобщения человека к ним, формировала образ, идеал, помогающий подрастающему поколению найти устойчивые ориентиры в вечно меняющемся мире. К тому же, христианство предложило свое видение природы человека, смысла и цели его жизни, разработало методы борьбы с грехом и указало путь к нравственному самосовершенствованию.

В христианстве сложилась уникальная система представлений о мире и человеке, свое видение целей и смысла культуры. Опорным элементом этой системы является Библия. Рассмотрим основные библейские представления о культуре и человеке.

1. Библия и культура

Говоря о библейских представлениях о культуре, необходимо оговорить следующее. В самой Библии нет и не может быть никаких культурологических догм и теорий. Понятие культуры в европейской науке появится значительно позже, в немецкой классической философии. Библия сама есть культура, специфическая культурная основа, на которой выросли христианская теология, философия и антропология. Книги Ветхого завета много расскажут нам о еврейской культуре дохристианского периода, но предложенные ими культурные нормы, ценности, идеалы (а это то, что составляет ядро культуры) во многом расходятся с заповедями евангельскими. Правильнее будет рассмотреть особенности христианской культуры, которая целиком определялась и направлялась Библией.

Господство христианства в мире сопровождалось развитием величайшей в мире культуры, которая справедливо должна называться христианской культурой, так как все это утончение внутренних отношений, приспособление общества к потребностям человека, развитие прав личности, так же как небывалое дотоле овладение силами природы и разностороннее украшение жизни - все это было выращено влиянием христианства.

Создание материальной культуры и внешнее украшение жизни, конечно, не входят в непосредственные цели христианства, а высшая аскетическая точка зрения видит даже в утонченностях жизни противоречие со стремлением к жизни духовной, составляющей прямую цель христианства. Но высшая аскетическая точка зрения, будучи сама по себе совершенно правильною, не дает всеобще-обязательного режима. Земная фаза нашего существования протекает в условиях материальной природы, которая имеет свои законные требования, не исключаемые задачами веры и спасения души. Идея Царствия Божия, поскольку она развивается в земной жизни, требует лишь подчинения материальных потребностей духовным потребностям, требует, чтобы основной целью жизни было душевное спасение и чтобы второстепенные цели, создаваемые потребностями земной природы, не заглушали своими приманками того, что есть главная задача.

Между тем основные задачи личности и взаимные отношения между людьми, предписываемые христианством, таковы, что при соблюдении их сама собою вырастает высшая утонченная общественность. Религия указывает известные обязанности к семье, к ближним, требует обуздания своекорыстия и жадности, клеймит эксплуатацию человека человеком, предписывает людям взаимную помощь, с особенным вниманием к слабому: все это создает обстановку в высшей степени благоприятную для успешности труда, для поднятия уровня общего благосостояния, для воспитания человека как работника и устроителя общества. Требование справедливости и заботы о всех дает толчок усовершенствованию общественной организации. Понятие о власти как учреждении божественном, имеющем миссией обслуживать общее благо, создает со стороны народа повышенные требования к государственности и в самих носителях власти воспитывает стремление быть соответственными поставленному для власти идеалу. Так вырастает облагороженная государственность, на которую Церковь отбрасывает свет своей религиозной идеи.

Главное воздействие на культурность общества христианство оказало высоким понятием о личности человека вообще. Человеческое достоинство вырастало до чрезвычайности, и с этим общество и государство должно было считаться. Между прочим, одинаковое достоинство природы, одинаковое во всех людях искание богообщения приводило к тому, что и в общественных отношениях являлся принцип равенства. Но, с другой стороны, вводя в общественную жизнь сознание равенства всех на главнейшей стороне жизни - религиозной, христианство не было эгалитарным, и это вытекало из самого религиозного принципа. Действительно, хотя человеческое достоинство одинаково, но дары личности различны, и истинная жизнь складывается не всеобщей уравнительностью, но всеобщим гармоническим взаимослужением и взаимоподчинением. Не эгалитаризм (уравниловку) приносило с собой христианство, а солидарность. Отсюда является и дисциплина, не имеющая ничего обидного, так как она во всех взаимоотношениях обоюдна и, сверх того, связана с внутренним стремлением каждого к самоограничению.

Личность по-христиански, безусловно, свободна, но если она имеет в виду жить по-христиански, стремиться к спасению - она должна быть проникнута самоограничением: жить как свободная, но не как злоупотребляющая свободой. В действии под влиянием порывов страсти и корыстного пожелания нет свободы: это есть погружение в рабство страсти и внешней приманки. Свобода, таким образом, сама дает основание дисциплины. С другой стороны, внешний орган власти и дисциплины не имеет самодовлеющей, произвольной силы, но представляет служение по божественной делегации. На таких основаниях, которые, под давлением духа христианства, налагали свою печать на общественные и государственные отношения, строилось общежитие, где развивалась личность очень высокая, самостоятельная, полная внутреннего сознания прав и обязанностей.

Это было прочным основанием культурного развития.

Должно прибавить, что человек, по христианскому воззрению, имеет в мире такие задачи, которые его влекут к познанию. Не только нравственное усовершенствование, но и познание имеет религиозный характер, ибо оно имеет отношение к общению с Божеством. Без Откровения человек не может отыскать Бога, но необходимость искания не уничтожается Откровением. «Бог, - говорит ап. Павел, - произвел людей для того, чтобы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли» (Деян. 17:27). Ибо «невидимое Его, вечная сила Его и Божество - от создания мира чрез рассматривание творений видимы» (Рим. 1:20). Небрежение к этому рассматриванию даже составляло бы вину человека. С другой стороны, принимание твари за Творца есть начало религиозных заблуждений. Таким образом, известное знание природы становится необходимым для того, чтобы суметь выделить Творца из Его творения, и понять божественность Творца из того, что не есть Он.

Без сомнения, потребность знания для веры не одинакова у людей. Но вообще для человечества знание необходимо. По недостатку знания существовало и существует множество суеверий, которые в основе своей всегда имеют ложное представление о твари и вследствие этого принимают за божественное то, что в действительности есть явление тварное. Например, в аскетической практике язычников многие упражнения, почитаемые за общение с Богом, приводят лишь к общению с разнородными силами природы. Таким образом, незнание прямо способно отвлекать от Бога.

Тут самые религиозные предпосылки поощряют человека идти на приобретение знания. Действительно, в данном, например, случае человек обязан различать границу между божественным и тварным. Естество есть область необходимости, в ней нет свободы, нет ответственности, нет греха, нет и добродетели. Область духа, элемента божественного, напротив - свободна; жизнь духа совершается по произволению, вследствие чего в ней есть и грех, и святость, есть ответственность. Жизнь эта - духовная, религиозная - совершается лишь в области духа. Было бы духовной гибелью допустить, чтобы естество подчинило нас из-за того, что мы его примем ошибочно за Божество. Поэтому с религиозной точки зрения нам важно знать законы естества и сферу их действия, для того чтобы уметь разграничить и в самом себе область естественную, следующую по законам необходимости, и область духовную, и не отдать под власть естества никакой части удела духа, не принять по ложным признакам области естества за область духа. Только в этом случае человек может ясно усмотреть свой путь к Богу.

Эти соображения, сами собою вытекающие из христианской веры, уполномочивают человека на испытание природы во всей широте и глубине. То же относится и к философии как выяснению законов бытия, жизни и ее частных явлений.

Конечно, в христианском мире далеко не всегда относились с таким уважением к свободе научного исследования. Очень часто сами служители религии взглянули бы на такую свободу как на ересь и погибель человека. Но одно дело - узость и невежество в понимании духа своей веры, и другое - действительное содержание этой веры. Человек, вдумывающийся в свою христианскую веру и имеющий стремление к познанию не мог не почувствовать себя свободным идти к знанию, что бы ни говорили ему невежественные фанатики псевдодогмата. В христианском мире так и было. Содержание религиозного учения было слишком ясно, оно уполномочивало на искание познания и даже поощряло к этому. И потому-то христианская эпоха сделалась эпохой величайшего развития науки во всех ее сферах, ибо немыслимо разграничить в познании что-либо недозволенное от дозволенного. Если наука есть дело также Божие, то в ней дозволена вся область, доступная человеческому уму.

Это огромное и постоянно растущее познание, углубляющееся и в силы природы, и в человеческую психику, и в законы общественности и истории, необычайно расширило наше обладание силами природы и уменье ими пользоваться. Вследствие этого являлось, как неизбежное последствие, применение всей области познанного к потребностям людей. А из этого проистекало то обстоятельство, что, при полном памятовании бренности всего земного и искании жизни вечной, христиане получали средства и в этой земной жизни устраиваться по высокому уровню общественности и культурности, со всеми их атрибутами: наукой, искусством, техникой, построением общественности на соединении свободы и порядка, со стремлением к всеобщему праву и благосостоянию и т. д.

Противники христианства любят говорить, что различные стороны культуры развились главным образом в такое время, когда руководство общественностью было захвачено людьми, отпавшими от христианства. Но ведь они пожинали то, что было засеяно и взращено христианством. Христианство создало тот человеческий материал, на свойствах которого стало возможно воздвижение этой высокой культуры.

В нашем государстве школа отделена от Церкви. Но данное положение совершенно не означает, что из школьных программ обязательно должна быть исключена всякая религиозная тематика. Это просто недопустимо, если мы стремимся поднять культурный уровень детей на должную высоту. Представьте себе знаменитую «Троицу» Андрея Рублева. Чтобы понять смысл иконы, необходимо знать, во-первых, сам библейский сюжет: историю Авраама, обетование Божие, данное ему и его бесплодной жене Сарре о рождении у них наследника; во-вторых, нужно знать православное учение о Троице, о пришедшем в мир Спасителе, о Евхаристии, и это далеко не полный перечень тем, отраженных в этой иконе.

Другой пример - ответ юродивого царю Борису в опере М.П. Мусоргского «Борис Годунов»: «Нельзя, нельзя, Борис, молиться за царя Ирода - Богородица не велит». Человек, не имеющий элементарных представлений о христианской культуре, не сможет понять смысла развивающихся в опере событий, поскольку он не знает ни того, кто такая Богородица, ни кто такой царь Ирод, ни кто такой юродивый. Русская культура вообще немыслима вне Православия. Даже такие обиходные образы и выражения, как 2волк в овечьей шкуре», «ад кромешный», «камень преткновения», «зарыть талант в землю», «оцеживать комара», «умыть руки» и многие другие в основе своей имеют тексты Священного Писания. Даже слова: кто не работает, тот не ест - не являются достижением недавнего времени - так говорит апостол Павел в своем послании к солунским христианам (Фес. 3, 10).

Историю и культуру Западной Европы также невозможно понять без обращения к наследию христианства. Если пресечь данный источник, то может получиться, что следующее поколение окажется отрезанным от своих исторических и культурных корней, а значит - очутится вне мировой культуры и истории.

2. Проблема человека в христианстве

Для христианской этики человек существо дуалистическое, сочетающее в себе природу физическую и духовную.

Подобный взгляд на проблему человека уходит своими корнями в античную культуру, отношение к которой со стороны апологетов Церкви не было однозначным. Одни, как Афанасий Александрийский (IV в.), Иоанн Златоуст (IV в.), Исаак Сирин (VII в.), Симеон Новый Богослов (XI в.), считали языческое знание бесполезным. Другие, - Василий Великий (IV в.), Григорий Богослов (IV в.), Дионисий Ареопагит (VI в.), Иоанн Дамаскин (VII-VIII в.), видели в христианской мудрости прямую наследницу мудрости философской. Действительно, понятийная структура греческой философии во многом оформила религиозное сознание, но содержание христианского учения не могло быть полностью выведено из рационального эллинского философствования, хотя и испытало на себе его воздействие.

Наиболее популярной фигурой среди мыслителей христианского средневековья был Цицерон. Через его творчество были восприняты платонические и неоплатонические идеи, а также стоическая мораль. По мнению мыслителя, природа человека состоит из двух составных частей: тела, которое объединяет его с животным, и разума, который роднит человека с богами и является залогом наличия у человека свободной воли.

В том же духе рассуждает Эпиктет, философия которого, в отличие от Цицерона, имеет ярко выраженный религиозный характер. Он резко отделяет тело, которое подвластно внешней необходимости, и свободный дух, сущность которого в разуме.

Отцы Церкви как восточные: Филон (I в.), Климент Александрийский (II в.), Ориген (II-III в.), Василий Великий (IV в.), Григорий Богослов (IV в.), Григорий Нисский (IV в.), Иоанн Златоуст (IV-V в.), Иоанн Лествичник (VII в.), Исаак Сирин (VIII в.), Иоанн Дамаскин (VII-VIII в.), так и западные: Тертуллиан (II-III в.), Амвросий Медиоланский (IV в.), Августин Блаженный (IV-V в.), продолжают намеченную линию. Для них в человеке следует различать плоть (чувственный мир) и свободную душу (ум).

В мифологиях и религиях всех народов существуют сказания о происхождении человека, его природе и взаимоотношении с божеством. Сотворение человека - одно из наиболее распространенных религиозных представлений и богословских учений о появлении людей. В отличие от шумерских и вавилонских антропологических мифов, рассказывающих об изготовлении богами слуг, которым назначалось работать за них, кормить и отправлять их культ, библейское учение и воспринявшее его христианство содержат более абстрактную идею служения Богу, владычествования над творением. Оба варианта библейского сказания о сотворении человека - восходящие к так называемому Священническому кодексу (Быт. 1:26-28) и к Яхвисту (Быт. 2:7, 21-25) - рассматривались уже древнехристианской теологией как взаимодополняющие. Более древний текст Яхвиста (IX-VIII вв. до н.э.) ближе к мифологическим источникам и описывает процесс создания первой человеческой пары.

Другой рассказ о сотворении человека, входящий в Шестоднев, сложился в основных чертах в период вавилонского плена (VI в. до н.э.) и представляет собой преобразование старинных сказаний в богословское учение. В этом тексте более заметна систематизация. Человек увенчивает мироздание. В упоминаниях о том, что травы, деревья, рыбы, пресмыкающиеся, птицы, скоты, гады, звери сотворены «по роду их», видна попытка обобщения, выделения представления о «роде», которое подготавливает понятие природы человека. Характерной особенностью такого представления являются содержащиеся в нем векторы происхождения и порождения, восприятия от предков и передачи потомкам, прирожденного и передаваемого. Это протофилософское представление о «роде» - устойчивом, восходящем к общему первоначалу единообразии, сохраняющемся во множестве потомков - включается в перспективу сверхъестественного происхождения и назначения, подчиняется идее о соотношении Бога и человека.

В библейских текстах заметно выделение представлений, подготавливающих богословское понимание природы и сущности человека, наличие фундаментальных для религиозной антропологии принципов креационизма - сотворенности человека Богом, теоцентризма - богосоотнесенности и теоморфизма - богоподобия человека. Согласно Библии, человек обязан своим бытием не только телесному сотворению, но и особому творческому акту Бога, который сообщает ему «дыхание жизни», человеку придается статус исключительного и высшего творения «по образу и подобию Божию», находящегося в личном отношении с Богом. Поставленный господином над животными и растениями, человек должен заботиться о них, возделывать землю и нести ответственность за жизнь на ней (см.: Быт. 1:28; 2:15; Пс. 8:6-9).

В христианстве представления о сотворении человека осмысляются в составе учения о спасении: человек рожден с теми силами и возможностями и занимает такое место во Вселенной, чтобы мог вочеловечиться предвечный Сын Божий и явить славу Отца в условиях земного существования. В библейском и особенно новозаветном учении открывается, по мнению богословов, отношение человека к самому себе и миру, свободное как от кумиротворчества, избыточной сакрализации природы, так и от хищнического, потребительского отношения к ней.

Усвоив библейское учение о сотворений человека Богом, христианская теология вырабатывает на его основе свое понимание сущности и природы человека. Адам осмысляется не только как первый человек, но как архетип человека, при этом ссылаются на древнейшее значение этого слова, обозначающего человека вообще, а не мужчину в противоположность женщине. Образцовым для христианской антропологии стало определение Василия Кесарийского: «Человек есть разумное творение Бога, созданное по образу его Творца», «тварь, получившая повеление стать богом». И поныне учение о человеке как творении, образе и подобии Божием (теоморфизм) богословы считают «сутью философской антропологии Библии». Антропоморфизмы в понимании божества преобразуются в принцип, определяющий структуру богословской антропологии, - теологическо-антропологической корреляции. Антропология и теология взаимно определяют друг друга, так что учение о человеке становится способом богословствования и само богословие предстает не только речью о Боге, но, прежде всего, словом Бога к человеку и о человеке. Еще Иоанн Дамаскин писал в своем сочинении, которое стало образцом для позднейших систем богословия, что «людям, облеченным в грубую плоть», невозможно без употребления «образов, типов и символов человекообразных» понимать и выражать действия божества.

Христианская концепция человека заключает в себе две взаимосвязанные идеи, выражающие его парадоксальность: тварность человека, его абсолютная противоположность Богу по сущности и причастность Богу по благодати. Концепция сотворения человека Богом направлялась теологами против учения о естественном происхождении человеческого рода. Хотя взаимосвязь слов «Адам» (человек) и «адама» (земля) (см.: Быт. 2:7) и оспаривается в этимологическом плане, христианские богословы неоднократно ссылались на нее для обоснования понимания человека как сотворенного и преходящего существа.

На основе библейского сказания о «богозданном» человеке теологи вырабатывают и понимание природы человека. Составляющие человеческой природы (тело, плоть, душа, дух и т. д.) рассматривались как разнородные и возводились к неодинаковым способам Божественного творения или порождения (см-Быт. 2:7; Иез. 37:5). Согласно Библии, в человеке соединились индивидуальная душа (нефеш) и плоть, тело (басар), но они подчинены идее Божественного творения и личного отношения человека к Богу, душа понималась как частица духа (руах), вдуновение Божие. При этом человек сознавался не столько существом, состоящим из души и тела, сколько телом, одушевленным духом Божиим, оживотворенным телом.

Утверждая примат сверхприродной бессмертной души над смертным телом, представляя душу в качестве носителя личности, сущностных человеческих характеристик - свободы, разума, способности к творческой деятельности, христианские богословы выступали против идеи древних материалистов, что душа состоит из атомов и распадается с разрушением тела, будучи естественным явлением. Настаивая на особом Божественном сотворении души человека (с помощью «дуновения»), противопоставляя душу сотворенному из земли телу, теологи подчеркивали нематериальность души и подводили к понятию запредельности, сверхъестественности Бога, образами нематериальности которого являются тварная нематериальность ангелов и человеческих душ.

Важнейшим аспектом христианской антропологии является аксиологический, исследующий учение о соотношении греха и благодати, духа и плоти. Он важен потому, что вопросы о ценности и смысле жизни, добре, зле неразрывно связаны с пониманием сущности человека. В рамках богословской антропологии эти вопросы получают разрешение в зависимости от интерпретации греха и благодати, включены в догматическое учение о грехопадении человека и о вочеловечении Бога ради искупления и прославления человека.

Природа человека мыслится христианской антропологией в трех состояниях: «богозданный» до падения, падший и обновленный во Христе. Созданный по образу Божию человек вышел добрым из рук Творца и был предназначен к «обожению по благодати». Но, поддавшись искушению дьявола, согрешил, нарушил данную ему Богом заповедь не вкушать плодов с «древа познания добра и зла» (см.: Быт. 3). При всех разноречивых толкованиях существа этой заповеди теологи едины в том, что она строго определяла статус человека по отношению к Богу, статус «твари». Вслед за отцами церкви современные теологи рассматривают грехопадение как глубокое повреждение (или полное извращение) природы человека, сравнивают его с «поражением тела тяжким заболеванием».

Оно повлекли за собой искажение первоначальной человеческой природы, смерть, болезни, тяжкий труд и другие несчастья. Воля человека оказывается склонной более ко злу. В человеке, оторвавшемся от живого общения с Богом, нарушается гармония элементов, соотношение сил (ума, чувства, воли) приходит не только в смятение, но и вступает в противоборство. Характерной чертой жизни человека становится забота.

Исконное состояние богозданного человека, разрушенное грехом, становится идеалом человеческого совершенствования, эталоном сущности человека. Однако в измененной природе человека сознание должного остается бессильным, и он обнаруживает в себе два противостоящих начала, борьбу духа и плоти. Наиболее глубоко различение человеческого тела и плоти, отражающее диалектику сущности и существования, проводится в посланиях апостола Павла. Противоречивость человека сознавалась многими древними философами и поэтами, в частности Овидием, заметившим, что человек знает лучшее, но следует худому. Эта двойственность граничит в «Послании к римлянам» с гетерономностью (от έτερος - другой и νόμоς- закон) природы человека:

«Ибо мы знаем, что закон духобен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. <...> Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. <...> ...Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха (Рим. 7:14-15, 19, 25)».

Поэтому плоть понимается богословами как принцип своеволия и безволия, как «то тварное состояние, при котором человек полностью доверяется своей слабости, а не Богу». Христианская антропология предстает попыткой гармонизовать противоречие существования и сущности человека, который рассматривается как субъект грехопадения, самоотчуждения от изначального единства с Божеством и как объект спасения.

Восстановление утраченного богообщения сознается как назначение человека. Спасение, причастность к Богу, примирение с Ним предстают как смысл человеческого; существования. В качестве полного осуществления этого идеала в христианстве выступает Богочеловек Иисус Христос; он есть «образ Бога невидимого» (Кол. 1:15) и является совершенным человеком, вторым Адамом, в котором люди вступают в отношение богосыновства и соделываются «причастниками Божеского естества» (2 Пет. 1:4).

Заключение

Таким образом, проблема природы человека становится важнейшим вопросом христианской этики, ибо она нацелена на самопознание, т.е. самораскрытие каждым человеком своего духовно-психологического мира. Эта линия духовного самоанализа, берущая свое начало в сократовском призыве «Познай самого себя» - красной нитью прошла через всю античную философию и растворилась в средневековом богословии, реализовавшись в практике христианских мыслителей и, прежде всего, в их бесконечном призыве к самонаблюдению, изучению себя, бодрствованию, то есть активной готовности к любому событию внешней и внутренней жизни, имеющему нравственное значение. Сущность этого бодрствования или бдения (бдительности) состояла в установлении своего рода ограждения для проникновения в душу чего-либо злого. Поэтому, так часто упоминается образ оружия и воина, поле битвы которого, прежде всего, сердце человека, а его цель - спасение души через стяжание добродетелей, т.е. приобщение к духовным ценностям и воспроизведение их в повседневной жизни. Эта борьба проходит несколько этапов, постепенно ведущих человека от несовершенства к совершенству: 1) состояние греховное, плотское, в котором преобладает тело; 2) состояние борьбы с грехом и утверждение в добродетельной жизни, где уравновешиваются телесные и духовные стороны природы человека, - это душевное состояние; 3) высшая, духовно-созерцательная жизнь, где перевес уже на стороне духа. Эти этапы представляют собой путь нравственного самосовершенствования - путь долгий, тернистый, не имеющий конца, но способный выстроить личную и общественную жизнь достойно той высоты человеческой природы, которая ставит его выше животного существования.

Список использованной литературы

1.  Библия. - М.:Слово, 1998

2.      Ерасов Б.С. Социальная культурология. М., 1994. Ч.2. С. 103-164

3.      Жильсон Э. Томизм. Изд. Университетская книга, Москва-Санкт-Петербург, 2000. 749 с.

4.      Зуев Ю.П. Религиозный плюрализм или уникальность истины?// Религиоведение.2003, №2

5.      Философия культуры. Становления и развитие. СПб., 2000.

6.  Шахов М.О. Христианский конфессионализм и веротерпимость // Национальные интересы, № 1 (30), 2004 - С. 21-23

7.      Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М., 1999.

8.      Элиаде М. Священные тексты народов мира. М., 1998.