Французский классицизм

Французский классицизм

Французский классицизм

Игорь Шайтанов

“Но вот пришёл Малерб…”

Ещё в 1600 году королю Генриху IV впервые рассказали о живущем в провинции талантливом поэте по имени Франсуа Малерб (1555–1628). Король хотел бы видеть его при дворе, но опасался, что, если приглашённый поэт ему не подойдёт, зря придётся потратиться на дорожные расходы. Двор первого из Бурбонов был поставлен много скромнее, чем у его внука Людовика XIV. Всё же в 1605 году с оказией Малерб прибыл в Париж и был представлен ко двору. В этот момент король собирался отправиться в провинцию Лимузин, чтобы усмирить местную знать. Малерб откликнулся на это событие “Молитвой за короля, отбывающего в Лимузин”:

Пред грозным именем склонятся замки в страхе,

И стены и врата окажутся во прахе,

Посты сойдут с бойниц, тревожный минет час,

Оралом станет меч – такая роль достойней,

Народ, измученный жестокой долгой бойней,

Заслыша барабан, пойдёт в беспечный пляс.

Распутство и грехи в эпохе новой сгинут,

И сластолюбие и праздность нас покинут,

Немало из-за них мы претерпели бед.

Король достойнейших вознаградит по праву,

Всем доблестным вернёт заслуженную славу,

Искусства возродит, лелея их расцвет.

(Пер. А.Ревича)

Государь дарует мир, а вместе с ним новое достоинство человеку. Роль поэта – превозносить деяния монарха и давать урок его подданным. Возникает поэзия обобщённых, грандиозных образов: склоняются не люди, а замки, шествуют пороки и добродетели. Рождается стиль ораторской громкой речи, за который Малерба восславит главный теоретик французского классицизма Никола Буало:

Но вот пришёл Малерб и показал французам

Простой и стройный стих, во всём угодный музам,

Велел гармонии к ногам рассудка пасть

И, разместив слова, удвоил тем их власть.

Очистив наш язык от грубости и скверны,

Он вкус образовал взыскательный и верный,

За лёгкостью стиха внимательно следил

И перенос строки сурово запретил.

Его признали все; он до сих пор вожатый.

Любите стих его, отточенный и сжатый,

И ясность чистую всегда изящных строк,

И точные слова, и образцовый слог!

Пер. Э.Линецкой

Гармония склоняется перед разумом – это не столько похвала, сколько программа. Она касается как частностей, так и общих установлений: от запрета на перенос фразы со строки на строку – анжамбемана, нарушающего плавное течение стиха, до требования чистоты слога. Малерб освобождает язык от неясных и грубых выражений, ограничивает употребление неологизмов и слов греческого происхождения (любимых поэтами Возрождения). Говорят, что на смертном одре он очнулся от последнего забытья, чтобы упрекнуть ухаживающего за ним человека за не вполне французское слово.

Само имя Малерба стало нарицательным для того, кто оказался способен образовать, очистить язык поэзии, стать певцом государственной идеи и национальной славы. В России А.П. Сумароков скажет о М.В. Ломоносове: “Он наш Мальгерб...” (французское написание фамилии – Malherbe).

Однако, говоря: “Его признали все…”, – Буало преувеличил. При жизни Малерба двор ещё не победил безусловно: королю приходится подавлять остатки феодальной вольницы, а его поэтам – противостоять эстетическому и нравственному вольнодумству, так называемому либертинажу. Лидер либертинов Теофиль де Вио (осуждённый за свой сборник 1622 года и умерший в изгнании) был готов оценить Малерба, но настаивал: пусть каждый пишет по-своему. Он отказывался “чистить” стиль, добиваясь его ясности, и утверждал своё право сохранить ощущение трудной, подчас смутной мысли. В своей стилистике поэты этого направления порой напоминали о языке Рабле, порой же забегали вперёд, воспевая странное и живописное, как это делал Сент-Аман, едва ли не первый певец одиночества и таинственных руин. Отношение к природе, исполненное переживания таинственного и изящного, роднит Сент-Амана с современной ему прециозной (от фр. precieux – драгоценный, жеманный, вычурный) традицией.

Двору, культура которого ещё не сложилась, противостоит салон с его этикетом, в котором властвует культ изысканной условности – прециозности. Центр этой культуры – салон (l’hotel) маркизы де Рамбуйе, начавший своё существование в 1610 году, когда, сославшись на болезнь, маркиза покинула двор. Салон посещают все, в том числе и Малерб, но там свои моды и свои законодатели. Ценится остроумный экспромт, облечённый в форму мадригала и эпиграммы. Есть свой классик – Винсент Вуатюр, заполняющий стихами альбомы прециозных красавиц. Альбом – это форма существования салонной поэзии. Таков “Венок Жюли”, дочери маркизы де Рамбуйе, посвящённый воспеванию цветов. Каждый цветок и каждый оттенок цвета значимы, ибо на их языке говорит любовь.

Прециозная литература знает не только малые формы. Одним из самых известных её памятников является роман Оноре д’Юрфе “Астрея” (первый том опубликован в 1607 году, последний, пятый, в 1627-м, через два года после смерти автора). “Астрея” продолжает традицию ренессансного пасторального романа и в какой-то мере родную для Франции куртуазную традицию. Действие у д’Юрфе совершенно условно отнесено к V веку и якобы происходит в тогдашней римской провинции Галлии (то есть на территории современной Франции). Возвышенная любовь Селадона подвергается жестокому испытанию пастушкой Астреей. Их имена стали нарицательными для идеальных влюблённых. Впрочем, не только их имена, но и способ изящно-иносказательного переименования предметов. Чтобы они не казались слишком грубыми, говорят не “глаза”, а “зеркала души” или “рай души”, не “нос”, а “врата мозга”, не “рубашка”, а “вечная спутница живых и мёртвых”, и даже солнце именуется “светильником дня”.

В салоне царят игра, остроумие, неожиданность. Мемуарист сохранил рассказ о любви маркизы де Рамбуйе поражать своих друзей сюрпризами. Скажем, на некоторое время занавесить какое-нибудь окно, чтобы однажды вдруг подвести к нему и поразить видом будто во мгновение ока возникшего в парке причудливого здания. Подобный стиль поведения и речи уже с 1620-х годов порождает множество пародий. Самая известная из них, положившая конец культу прециозности, – комедия “Смешные жеманницы” Мольера.

Наступление на салон в области культуры возглавил Арман Жан дю Плесси,  кардинал де Ришелье (1585–1642), создатель французского абсолютизма и – шире – принципов современного государственного мышления. Считается, что именно Ришелье ввёл в употребление в качестве политического термина понятие “родина” (patrie). С 1624 года он возглавляет совет Людовика XIII и оказывает решающее влияние на короля. Репутация Ришелье у потомков во многом зависит от популярных исторических романов, где он – совсем не без основания – выступает в качестве коварного интригана. Однако его роль разнообразна и огромна, а у своих современников он вызывал отнюдь не только страх. В одном из частных писем Малерб писал: “Вы знаете, что я не льстец, но клянусь Вам, что в этом кардинале есть нечто такое, что выходит за общепринятые рамки, и если наш корабль всё же справится с бурей, то это произойдёт лишь тогда, когда эта доблестная рука будет держать бразды правления”.

Ришелье посвятил себя собиранию сил для осуществления сильной, единой государственности в форме абсолютной монархии. Подавляется любая оппозиция, но прежде всего исходящая от противящегося власти короля дворянства, в том числе и самого высшего, вплоть до принцев крови. Карается своеволие в его любой форме – от дуэли до мятежа. В 1626 году, пренебрегая просьбой герцога Монморанси, казнят его родственника-дуэлянта, а спустя ещё шесть лет Монморанси и сам был казнён за то, что поддержал мятеж, поднятый братом короля Гастоном Орлеанским.

Та же централизация происходит и в сфере культуры. Накануне вступления в войну с Испанией учреждается официальная “Газета” – положено начало периодической печати в борьбе за общественное мнение.

10 февраля 1635 года учреждается Академия с целью создать словарь французского литературного языка и тем самым установить единую норму. Одно из её первых громких деяний – спор вокруг “Сида”. Во всём властвует одна – центростремительная – тенденция.

Однако вслед за почти одновременной смертью Ришелье и короля в этом процессе наступает пауза. Годы малолетства Людовика XIV чреваты смутой: крестьянскими восстаниями, Фрондой (1648–1652) сначала городов, а затем принцев, забывших уроки Ришелье. И всё-таки его наследник и ставленник кардинал Мазарини помог Анне Австрийской удержать власть в руках её сына. Мазарини умер в 1661 году, в тот момент, когда Людовик пожелал и смог править самостоятельно.

Круг понятий

Прециозность: