Религия славян

Религия славян

Религия славян.

Славяне?

Большая советская энциклопедия говорит: «Славяне – крупнейшая в Европе группа родственных по происхождению народов. В ее составе: восточные (украинцы, россияне, белорусы), западные (поляки, чехи, словаки, лужичане) и южные (болгары, сербы, хорваты, македоняне, боснийцы) славяне. Общая численность на 1976 год  - 270 миллионов человек. Говорят на славянских языках.»

А также: «Восточнославянский пантеон богов был утвержден Владимиром Красное Солнышко в 980 году, в него входили Перун, Макошь, Даждьбог, Стрибог, Хорс, Семаргл»… и все на этом. Хотя давным-давно,  еще в самом начале…

В самом начале

…В самом начале была только Великая Мать, и новорожденный мир лежал на её тёплых коленях, а может быть, у груди. Как звали Великую Мать? Наверное, Жива-Живана, ибо от не ё пошла всякая жизнь. Но об этом никто теперь не расскажет. Наверняка её имя было слишком священно, чтобы произносить его вслух. Да и какой новорожденный зовёт мать по имени? Ма, Мама — и всё...

Когда юный мир немного окреп и возмог сам за собой присмотреть, Великая Мать удалилась. Надо думать, её призывали иные миры, тоже ждавшие любви и заботы. По счастью, Боги и первые Люди ещё успели запомнить Великую Мать и её божественный лик: ясное чело, уходившее в надзвёздную вышину, очи, подобные двум ласковым солнцам, брови и волосы, схожие с добрыми летними облаками, льющими живую воду дождя. Она была нигде и везде, её лик был зрим отовсюду, а взор проникал в самые тайные уголки. Недаром и много веков спустя, когда Солнце было завещано совсем другому, юному Богу, его по-прежнему называли Всевидящим Оком. А символом Солнца сделали крест, обведенный кругом, — ради севера, юга, запада и востока, четырёх сторон белого света, куда Око устремляет свой взгляд.

А ещё Великая Мать посадила Великое Древо, с тем, чтобы оно обвило корнями исподние глубины Земли, а ветвями обняло запредельную высь Неба, связывая их воедино. И когда её воля исполнилась, в мире, похожем на большое яйцо, обособились и проснулись две сути: мужская — в Небе и женская — в Земле. Проснулись и удивлённо раскрыли глаза: тотчас вспыхнули тысячи звёзд и отразились в родниках и лесных озёрах... Земля и Небо ещё не ведали своего назначения, не знали, для чего рождены. Но потом увидали друг друга, одновременно потянулись друг к другу — и всё поняли, и не стали спрашивать ни о чём. Земля величаво вздымалась к Небу горами, стелила роскошную зелень лесов, открывала стыдливые ландыши во влажных ложбинах. Небо кутало Землю тёплой мглой облаков, проливалось тихим дождём, изумляло жгучими молниями. Ибо в те времена грозу не называли грозой, потому что её никто не боялся. Гроза была праздником свадьбы: золотые молнии возжигали новую жизнь, а гром звучал торжественным кличем, призывным кличем любви.

И что за весёлая, шумная, весенняя жизнь тогда хлопотала повсюду под ласковым взглядом Великой Матери Живы! Зимы, мертвящих морозов не было и в помине. Земля расцветала без страха, щедро дарила плоды и, чуть-чуть отдохнув, опять принималась за свой род, а с Мирового Древа, похожего на раскидистый дуб, слетали к ней семена всех деревьев и трав, соскакивали детёныши всех птиц и зверей

А когда приходил срок какому-нибудь украшению леса, могучему ясеню или сосне — можно ли сказать, что они умирали? Окруженные молодой порослью, выпустившие тысячу побегов, они просто роняли старый, тронутый гнилью ствол, и он ложился в мягкие мхи, снова делался плодоносной землёй, а Жизнь — Жизнь никуда не исчезала...

Вот как Великая Мать урядила эту Вселенную, прежде чем удалиться .

Посередине, поддерживаемая Мировым Древом, раскинулась Земля, и её со всех сторон окружал Океан-море. С исподу легла Ночная Страна; переплыви Океан, как раз там и окажешься Ночную Страну ещё называли Кромешной — то есть отдельной, опричной, особенной, не такой. А выше Земли начинались девять разных небес: самое ближнее — для туч и ветров, другое — для звёзд и луны, ещё одно — для Солнца. Днем Солнце плывёт над Землёй с востока на запад; потом переправляется через Океан и с запада на восток измеряет нижнее небо, светя в ночной, Исподней Стране. Поэтому и Солнечный Крест рисуют катящимся то в одну сторону, то в другую.

Седьмое же небо сделалось твердью, крепким прозрачным дном для неисчерпаемых хлябей живой небесной воды. Мировое Древо проросло его зелёной макушкой; и там, под раскинутыми ветвями, в хлябях небесных родился остров. Его назвали ирием — несокрушимой обителью Жизни, Света, Тепла. А ещё его называли островом Буяном — за плодоносное буйство Жизни, за то, что там стали жить прародители всякой твари: зверей, птиц, рыб, насекомых и змей. Недаром, знать, говорят познавшие счастье: как на седьмое небо попал!

Там, где нас нет

Интерес к народной, национальной культуре, в том числе и славянской, впервые проснулся в XVIII веке. Вторая волна его, надо думать, пришла в наше время. Несколько лет назад. И заинтересовались, что удивительно, именно изначальными верованиями, традициями. Вспомнили народы, которых уже нет, либо которые давно забыты: шумеров, ацтеков, кельтов и славян. Тех славян, которые не были обращены в христианство, которые не нуждались в чужой, византийской религии, которые имели свою собственную.

На благодатной почве славянских мифов сейчас расцветает целое направление в литературе – славянское фэнтэзи. Целый ряд авторов: Семенова, Успенский, Константинов и многие другие не раз обращаются к сюжетам легенд и воскрешают в своих произведениях Перуна, Ладу, Ярилу и прочую мистическую братию: Мавок, Домовых, Водяных, Леших.

Следов в литературе славянская религия, практически, не оставила, сохранились только письменные известия VI – XII веков. В остальном же при изучении древних культов необходимо прибегать лишь к народной памяти: обрядам, хороводам, песням, заговорам да к материальным памяткам: символике вышивки, резьбы и другим предметам быта.

«То, что когда-то было заговорами, теперь – детские считалочки, а то, что сейчас считается магическим заклинанием, через годы станет игрой. Все идет по кругу. И так будет всегда. До скончания времен.»

Путем сопоставления археологических раскопок и фольклорных исследований установили стадии развития язычества. Религиозные представления не сменяли друг друга, а наслаивались, внося новое, сохраняя старое. Примером могут служить легендарные «хоботистые чудища», что являются «потомками» мамонтов.

В средине II века до нашей эры формируется массив праславянских племен – от Одера до Днепра. Их религия представляет собой земледельческий культ, то есть обожествление природы с элементами тотемизма. Со временем происходит переход от предка-животного к предку-человеку.

В начале XII века игумен Даниил – современник Владимира Мономаха – разделил славянское язычество на четыре стадии:

1. Культ «упырей» и «берегинь» – анимизм древних охотников, разделяющий всю одухотворенную природу на злых и добрых духов.

2. Культ земледельческих небесных божеств Рода и Рожаниц. Рожаницы – это богини плодовитости всего живого, ставшие матриархальными богинями плодородия. Род – патриархальна стадия тех же верований, переродившаяся в ранний земледельческий монотеизм. Хотя культ Рожаниц и пережил культ Рода.

3. Культ Перуна, являвшегося богом грозы, молнии и после, ставшего богом войны – покровителем воинов и князей. При создании Киевской Руси стал главным божеством.

4. Принятие христианства в 988 году отодвинуло язычество в глубины государства.

Но, посмотрим другими глазами…

Род и Рожаницы

И вот ещё какое диво посчастливилось увидеть юному миру. Земля и Небо так сильно любили друг друга, что их любовь ожила как отдельное существо — и тоже, подобно им самим некогда, тотчас распалось надвое, на Любовь Женскую и Мужскую, ибо одной недостаточно — любящих всегда двое.

Бог Род, Мужская Любовь, стал даровать приплод и потомство всем дышащим тварям, и Люди скоро выучились его почитать: стали делать изображения и вкладывать в свадебные заздравные чаши, на счастье и многочадие новой семье. Это Род, говорили, выращивает деревья, это он грудами мечет с небес кремнёвые камешки, из которых родятся упорные и сильные Люди. Это он — Свет Небесный, без которого Солнце плыло бы одиноко, как звезда в черноте. И сколько всего нареклось его именем — не перечесть: урожай, народ, родина, роды...

Богиня Лада стала Женской Любовью. По ней прозвались мудрые жёны, умеющие сладить семью, завести в доме лад. Великой Богине была по душе верная супружеская любовь, и мужья с жёнами величали друг друга почти её именем: — Лада! Ладо моё!..

Помолвку тогда называли — ладами, свадебный сговор — падинами, девичье гадание о женихе — ладуваньем. И, говорят, Люди слыхом не слыхивали, чтобы кто-то брал в жёны немилую либо насильничал, тащил девку замуж за постылого, за нелюбого, за неровню...

Великая Лада – Дедис-Лада, Дид-Лада, как звал её один народ, возникший из кремня, — нипочём" не простила бы подобного святотатства...

Она объезжала засеянные поля в зелёной одежде, благословляя будущий урожай, и шёрстка её коня отливала спелым золотом, как налитой колос. А мужчины и женщины, держась за руки, шли вслед за нею в поля, где можно обняться вдали от чужих глаз. Люди ведали; их любовь даёт добрую силу хлебному полю. А поле отдаривало Людей голубыми цветами и обещало вернуть посеянное сторицей. Говорят, будто жито росло тогда стоколосым — по сотне тугих, тяжёлых колосьев на каждом стебле!

Ладу ещё называли Рожаницей, в честь родящего поля и молодых матерей, которых она незримо обвивала своим поясом, помогая разрешиться от бремени. Собственных сыновей у Лады было двенадцать — по числу месяцев года, по числу великих созвездий, что предрекают судьбу-нарок всему сущему на Земле. Недаром спрашивают доныне:

— Под какой звездой был зачат? А под какой родился?

Звёзды, братья-Месяцы и сама Рожаница Лада дают каждому человеку Долю — или Встречу, как её ещё называют, — маленькое Божество, которое следует за хозяином до могилы, трудится и хлопочет, помогает ему. Доли у всех разные, смотря по тому, какая звезда верховодила на небосклоне. И до сих пор случается — один человек всю жизнь палец о палец не стукнет, гуляет себе, на бел свет зевает, и всё равно: что Людям тын да помеха, ему смех да потеха, вечно у него по два сома в одной верше, по два гриба в ложке. А иной до рассвета уже в трудах и поту, на вешней пахоте шапка с головы свалится — не оторвется поднять, а всё – корка на корке, ни пышки, ни мякиша. Это оттого, что у одного Доля умница да работница, у другого — лежебока-лентяйка. В сердцах ругнётся бессчастный:

— Знать, сиротской ночью я появился на свет!

Что тут добавить? Нельзя наново родиться, переменить ту льняную нить, пряденую нитку Судьбы, которой повили когда-то пуповину младенца, накрепко привязав его к Доле...

Много тех, кто, отчаявшись, живёт как придется и больше не пробует что-нибудь изменить. Но ещё больше иных, не скоро сдающихся, кто однажды поймал свою нерадивую Долю за шиворот и запер в погреб, чтобы не мешала. А то, оттрепав за уши, вразумил косорукую тонко прясть и мелко молоть, заставил лежебоку вскакивать до свету и не жалеть плеч!

...А ещё у великой Лады, у Матери Лады, была юная дочь. Звали её просто Доченька — Леля, Лелюшка, Полелюшка. Недаром любимое детище до сих пор не просто растят — лелеют, колыбель зовут люлькой, а само дитя нет-нет да покличут нежно лялечкой. И ласка, и оберег именем прекрасной Богини.

Подросла Леля и стала гулять по лугам, по густым тенистым лесам, и шелковая мурава сама льнула ей под ноги, чтобы распрямиться ещё зеленее и гуще. А минуло время — начала Леля вместе с матерью обходить и объезжать поля, тянуть за зелёные ушки едва проклюнувшиеся всходы, и Люди увидели, что никогда прежде не было на Земле таких урожаев. Стали они славить Лелю наравне с матерью и чтить как Рожаницу, называть Весной-кормилицей. У Лады стали просить разрешения закликать-зазывать в гости Весну, а когда Мать позволяла — готовили Дочери дерновую скамью, проросшую травами, ставили подношения: хлеб, сыр, молоко. Это был девичий праздник, мужчин, любопытных парней близко не подпускали. Жгли в честь Матери с Дочерью огромный костёр, окруженный двенадцатью другими, поменьше, в честь Месяцев, и с пеплом того костра смешивали семена, умывали им лица, давали больным. И никто, говорили, не помнил, чтобы не помогло.

А охотники баяли вот что: — Зверь, позволивший забрать у себя пушистую шкуру и горячую плоть, тотчас уходит на небо, в светлый ирий, и там рассказывает старшему в своём роду, по чести ли с ним поступили. Не оскорбили ли напрасным мучением, повинились ли перед вылетевшей душой, хорошо ли благодарили. И если всё совершилось по Правде земной — Мать с Дочерью скоро шьют зверю новую шубу, мастерят птице пёстрый наряд, облекают рыбу радужной чешуей. Позволяют опять родиться в глубокой норе, в тёплом гнезде, на речном дне, под широким солнечным Небом...

Вот почему и самих Рожаниц рисуют порой в виде двух красавиц лосих.

Сыновья Неба