Становление российского кино
Становление российского кино
Становление российского кино
Содержание.
Введение.....
I. Возникновение первых фильмов в России.........
II. Два русских кино 20-х годов.
III. Жанры дореволюционного кино в России.......
IV. Виды кино. Научно-просветительские фильмы в дореволюционной России....................
Заключение....................
Приложение....................
Список использованной литературы....................
Введение.
Становление российского кино происходило тяжело и долго, так как оно родилось уже при развитом кино в других странах: Америке, Франции, Германии, Дании, Италии и др. Выпуск первых фильмов, несмотря на крайнюю примитивность “экранизации”, достиг сразу внушительных результатов, особенно к началу первой мировой войны. Россия гордилась своим кинематографом, доказывала свою возможность быть на уровне мирового кино. Всегда российское кино было связано со всеми историческими процессами, происходящими в стране и в мире вообще. Кинематограф России всегда шел от позиции добра, как и вся русская культура, поэтому кино в России всегда было любимым видом искусства нашего народа.
Русский народ всегда воспитывался на добрых сказках, былинах, в которых побеждали добрые герои. Эта мысль была подхвачена и естественным путем как наследство передано российскому кинематографу. Огромную роль оказывает кино на воспитание, становление личности человека. Многие фильмы ,такие как: “ Чапаев”, “ Броненосец Потемкин”, “Подвиг разведчика”, “ Живые и мертвые”, “ Пираты XX века” и др. стали в прямом смысле учителями, проводниками жизни нашего народа.
Мной были использованы исследование С.И.Фрейлих по проблемам жанра и стиля кино. Работа польского исследователя Ежи Теплица “История киноискусства”. Но чаще всего—статьи из журналов, заметки, посвященные 100-ю кино кинокритика, искусствоведа Юренева Р.Н, Толстых В, Медведева А.
В работе также я применяла воспоминания, публикации, документы, в которых с большой любовью, уважением говорилось о людях, создавших образы, переживших свое время.
В 1995 году киноискусству исполнилось сто лет. Воистину чудесный юбилей: все в нем многозначительно и необычно. Нет сегодня государства, где не создавались бы кинофильмы — игровые, документальные, научные, анимационные, телевизионные, кассетные, экспериментальные, любительские — всякие. Учесть их практически невозможно. Их десятки тысяч, а может быть, и сотни тысяч, выпускается в год.
ЭФФЕКТ сохранения на сетчатке глаза следа увиденного изображения, а также соединения отдельных, быстро сменяющихся изображений в единое, как бы движущееся, был известен еще древним египтянам, о нем писал Лукреций, его исследовали Леонардо, Ньютон. Позднее были изобретены приборы, сливающие в движении изображения предметов. Они стали научными аппаратами и детскими игрушками — зоотропами, мутаскопами, тауматропами. В XVII веке был изобретен «волшебный фонарь» — аппарат, отбрасывающий изображение световым лучом на отдаленный экран. В середине XIX века австриец Ухациус соединил зоотроп с «волшебным фонарем»: на экране появились движущиеся рисунки — почти кино!
За пятнадцать лет до этого французы Дагерр и Ньепс изобрели фотографию. Стремительно развиваясь, она вышла на уровень искусства, особенно в портрете, фотограф Надар выставлял свои работы вместе с импрессионистами. Научные эксперименты американца Мэйбриджа, французов Марэ и Деммини позволили снимать серии фотографий с движущихся предметов. Располагая такие фотографии на движущихся лентах, француз Рейно показывал эти почтифильмы с 1892 года в музее Гревен. Но бумажная лента рвалась. И тут-то химик Болдырев изобрел целлулоидную ленту. Усовершенствования посыпались как из рога изо-билия: американец Латам создал амортизирующую петлю, немец Аншютц — демонстрацию с прерывающимся светом, Грейфер — специальную вилку, ритмично продергивающую пленку перед объективом. Появились и различные предшественники киноаппарата: англичанина Пола, поляка Прушинского, француза Фриз-Грина, русских Тимченко, Самарского, Акимова. Многие из этих аппаратов остались в научных лабораториях, в безвестности. Дальше всех пошел великий Томас Альва Эдисон. К своему блистательному фонографу, механизму, впервые заговорившему человеческим голосом, он со своим ассистентом Диксоном сконструировал кинетоскоп — ящик с маленьким экраном, взглянув в который через объектив, можно было увидеть и услышать человечка.
Звуковое кино было изобретено раньше немого? Многие американские историки так и считают: кино изобрел Эдисон в 1889 году! Но зрелище это было рассчитано только на одного зрителя, прильнувшего к объективу. Это был еще аттракцион, заставляющий и Эдисона считать предшественником. А подлинными изобретателями киноаппарата справедливо считаются братья Огюст и Луи Люмьеры. 3 февраля 1895 года они запатентовали аппарат, в котором удачно соединили изобретения многих предшественников. Весну и лето они снимали, а 28 декабря того же 1895 года показали целую программу своих фильмов в помещении большого кафе на бульваре Капуцинов в Париже группе зрителей, сидящих, как в театре, перед экраном. Кинематограф был изобретен!
Коротенькие фильмы Люмьеров на многое не претендовали: выход работниц из ворот фабрики, игра в карты, кормление младенца, прибы-тие поезда на перрон. Но успех был огромен. Создалась даже легенда, что зрители вскакивали с мест, а дамы падали в обморок при приближе-нии паровоза! Это прелестная ложь. Поезд приближается наискосок, так как съемка производилась с перрона, посреди встречающих. Но все же эффект, нужно признать, был огромным.
Кинематограф был рожден, но когда родилось киноискусство? Ведутся споры. По этому поводу кинокритик Ирина Любарская считает, что: “Первоначально искусство кино возникло как публичный научный аттракцион той прекрасной, но ставшей губительной для многих иллюзий человечества эпохи, когда наука, одержимая поиском границ познания, с просветительским пафосом вторглась в сферу полуграмотного массового сакрального, которое скудело не по дням, а по часам. В общем-то, глуповатый, но поучительный ярмарочный балаган синематографа Мельеса, осененный волшебной люмьеровской загадкой запечатления «живой жизни» на целлулоидной пленке и полотняной простыне, подоспел очень ко времени. Новый универсальный инструмент управления массами стал идеальным «опиумом для народа», силу воздействия которого быстро оценили и купцы, и творцы, и власть. Так что в кино почти одновременно начали развиваться и зрелищные, и экспериментальные, и идеологические черты, в совокупности составляющие феномен этого вида искусства. Самобытность России заключалась в том, что она всегда старалась причудливо переставлять акценты во всеобщих процессах развития. Сначала настаивая, что «важнейшее из искусств» может быть только «для всех», то есть понятно народу, необразованным массам, позже — мечтая интеллектуализировать массовый вкус. Стало быть, основной сюжет существования первородного искусства ХХ века — противоборство массового (товарного) и элитарного (штучного) на экранном пространстве — разыгрывался и на нашей территории. Однако необходимость доли элитарного в общем объеме была объявлена на десятилетия едва ли не государственной изменой. “
И напрасно будем считать, что киноискусство родилось тогда же, 28 декабря 1895 года. В неприхотливых бытовых сценках и персонажах, играющих в карты и нянчащих младенца, есть элементы характеристик, а в заключающем программу комедийном фильме «Политый поливальщик» есть и сюжет с завязкой, кульминацией и развязкой, характеры — озорной мальчишка, наступивший на шланг, и простодушный садовник, заглянувший в отверстие шланга, политый водой, а потом преследующий и наказывающий мальчонку.
I. Возникновение первых фильмов в России.ПЕРВЫЕ ФИЛЬМЫ братьев Люмьер были показаны в Петербурге, Москве, на ярмарке в Нижнем Новгороде, а затем и в других российских городах через несколько месяцев после Парижа; первые киносъемки произведены еще через несколько недель. Начать собственное кинопроизводство мешало отставание техники — кино- и электроаппаратуры, химикалиев, пленки. Но был налажен импорт, и постоянный выпуск документальных и игровых картин русские предприниматели начали в 1907—1909 годах, причем сразу же достигли внушительных результатов: первый фильм оператора А. Дранкова «Понизовая вольница» («Стенька Разин») обошел всю страну со специально сочиненной М. Ипполитовым-Ивановым музыкой, записанной на граммофонную пластинку. Тот же Дранков снимал Л. Н. Толстого в Ясной Поляне и даже договаривался с великим писателем о написании киносценария. Толстой обещанного сценария не написал, но вскоре в кинематограф пришли Л. Андреев, А. Куприн, В. Брюсов, А. Амфитеатров, Е. Чириков и другие писатели. А кинематографисты буквально набросились на русскую классическую литературу: можно с уверенностью сказать, что все известные романы, песни, рассказы, стихотворения и даже романсы были экранизированы.
Вначале это были наивные коротенькие сценки, рассчитанные на узнавание зрителем литературных героев. Так персонажи «Мертвых душ» с поклонами группировались вокруг бюста Гоголя, фабула «Идиота» была втиснута в 15-минутную картину, а «Псковитянка» (с участием самого Шаляпина) — в несколько слабо связанных эпизодов. Но уже к 1914—1915 годам появились вдумчиво построенные и вырази-тельно оформленные и сыгранные «Дворянское гнездо», «Бесы», «Война и мир». Лучшим дореволюционным фильмом можно считать «Пиковую даму» режиссера Я. Протазанова с артистом И. Мозжухиным в роли Германа. Международное внимание заслужили большие исторические полотна: «Оборона Севастополя» А. Ханжонкова, снятая на подлинных местах сражений, удачно сочетала игровые сцены с документальными, «Трехсотлетие дома Романовых» и «1812 год», где широко использовался опыт живописи Верещагина, Репина, Маковского, Кившенко. Еще плодотворнее было обращение кинематографа к театру: участие в фильмах корифеев театра — В. Комиссаржевской, В. Юреневой, К. Варламова, М. Чехова, А. Коонен и других — сблизило молодое киноискусство с великой театральной традицией России.
Русское кино с каждым годом увеличивало количество выпускаемых фильмов и довело его до 500 в 1916 году, тем самым став в один ряд с ведущими кинематографическими державами. Основную роль в завоевании мирового авторитета играли, конечно, художественные достоинства фильмов.
Все большую популярность приобретали актеры. Подлинными звездами стали Иван Мозжухин, Вера Холодная и первый русский продюсер А.Ханжонков. На последних я бы хотела остановиться поподробнее.
Звезду экрана начала ХХ столетия Веру Холодную обожали миллионы зрителей, о ней вздыхали поэты и музыканты, западные режиссеры предлагали ей невероятные по тем временам гонорары. У актрисы было удивительное лицо -- такое в старину называли "колдовским". Смоляные волосы, тонкий профиль, капризные губы и глаза -- огромные, глубокие, печальные... Она провела на съемочных площадках всего четыре года, но осталась в сознании людей целой кинематографической эпохой.
Летом 1893 года в Полтаве, в семье учителей родилась девочка. Ее нарекли Верой. Через два года после появления на свет "полтавской галушки", как прозвала ее мать за сказочный аппетит, семья переехала в Москву. В одиннадцать лет, учась в гимназии, Вера мечтала о балете. Она даже поступила в училище при Большом театре. Но бабушка, считавшая, что профессия балерины не для девушки из порядочной семьи, настояла на уходе из училища.
На выпускном балу после окончания гимназии Вера познакомилась с молодым юристом Владимиром Холодным. Весь вечер он читал стихи, восхищался ее необыкновенными глазами и чуть ли не сразу предложил руку и сердце. Она согласилась. Вере было семнадцать лет.
Знакомые осуждали столь ранний брак. Но ничто не могло остановить два любящих сердца. Через год у них родилась дочь Женя, а спустя еще год в доме появилась приемная дочь Нонна. Супруги часто посещали светские клубы, кинематограф. По воспоминаниям современников, Вера покоряла всех своей красотой, умом и являлась украшением салона. Ее муж, Владимир Холодный был человеком одаренным, хорошим музыкантом, страстно увлекался автоспортом. Несколько раз они попадали в аварию на своем автомобиле, но судьба берегла их.
Когда началась Первая мировая война Владимир был призван в армию и материальные затруднения привели Веру к дверям кинофабрики. После нескольких проб она снялась в небольшом эпизоде в фильме "Анна Каренина". Но хотелось настоящей, большой роли. Великий ценитель красоты, режиссер Бауэр, первым подметил и оценил талант актрисы. Успех первых фильмов превзошел все ожидания. Своими прекрасными серыми глазами и классическим профилем Холодная произвела сенсацию -- писали тогда газеты. На новую звезду посыпались предложения сниматься на любых условиях. Молодая, неискушенная актриса стала играть только главные роли. Специально для нее писались сценарии. В то время название и содержание картин держали в секрете, боясь конкуренции. Фильмы же с участием Холодной широко рекламировались еще до начала съемок -- и в этом не было риска, ведь уникальность заключалась не в сюжете, а в участии знаменитой актрисы. Народ шел на "Веру Холодную", ее фильмы были вне конкуренции.
Число ее обожателей росло с каждым днем. Однажды в 1915 году в квартире Веры Холодной появился высокий худой солдат, он привез ей письмо от мужа с фронта и с той поры стал приходить каждый день: садился на стул, смотрел на актрису и молчал. Это был Александр Вертинский -- чуткий, нервный поэт, посвятивший ей свои песни. Он тосковал по ней, мучимый безответной любовью: "Где Вы теперь? Кто Вам целует пальцы?"
Слава первой русской кинозвезды росла от фильма к фильму. Снявшись в шести фильмах у Бауэра, актриса переходит в ателье Харитонова, который предложил ей сказочный гонорар. Это было очень кстати, ведь в то время она одна кормила семью -- двух дочерей, двух младших сестер, мать и бабушку. Муж как младший офицер получал мизерное жалование.
Вскоре Холодная становится законодательницей моды. Она одевается у лучших портных и демонстрирует образцы элегантности и шика на многочисленных фото. Однако за внешним блеском стоял нелегкий труд. Актрисе приходилось работать в условиях военного времени, ночью часами простаивать в гриме, возвращаясь домой под утро с резкой головной болью и воспаленными глазами. Но Вера никогда не позволяла себе "капризов примадонны". Засыпали у объективов операторы, ворчали осветители, но "королева экрана" сохраняла выдержку.
Свободно появляться на улице Вера Холодная уже не могла. Состояние зала после фильма с ее участием было похоже на гипноз. Журнал "Фигаро" писал: "В Кишиневе на концерте вдруг все вскакивают на стулья. Дамы подбирают подолы... Неужели лопнули трубы и через пять минут зал будет затоплен? Оказывается же, что появилась Вера Холодная! Все ринулись туда, опрокидывая все на пути." В Харькове в кинотеатре "Ампир" перед фильмом с участием Холодной началось настоящее вавилонское столпотворение. У кассы была огромная очередь. Кто-то пустил слух, что нескольких человек впустили через запасной вход. Публика ринулась в зал, разбивая окна, срывая с петель двери и грозя расправой администрации. Был вызван отряд конных драгун. Разбушевавшуюся толпу с трудом успокоили.
Кинокритики наперебой пытались найти разгадку феномена Веры Холодной. Одни считали, что все дело в ее красоте. Другие искали ответ в грандиозном таланте, называя Веру "Ермоловой кино". Сам Станиславский пророчил ей успех на сцене, на что Холодная любила повторять: "Лучше быть первой в кинематографической деревне, чем последней в театральном Риме".
Так в чем же был секрет "королевы"? Каждая эпоха создает свой тип женщины, утверждает свой идеал. В начале века на фото, в живописи и графике изображались женщины, одетые в платья с резким контуром, нервными линями. В них была какая-то загадочность, двойственность. Но откровения живописи и литературные описания лишь приближали к еще не сказанному "последнему слову". Его произнесла Вера Холодная. Она была живая, настоящая, открывавшая своим движением восторженному зрителю действительное присутствие в мире того идеала, который издавна витал в воздухе. Ее героиня чаще всего соблазненная, покинутая и нуждающаяся в защите. Эмоции зрителя однозначны: догнать, спасти, прижать к груди. Именно стойкость "образа истерзанной души" и создала славу Веры Холодной.
Летом 1918 года труппа выехала в Одессу для съемок. Кругом шла война, работалось плохо и съемки затянулись до зимы. В декабре Вера заболела. "Испанка" (теперь это называется вирусным гриппом) протекала у нее очень тяжело и в феврале 1919 года, не сумев побороть болезнь, Вера Холодная скончалась. Плакала вся Одесса, убитая горем. Не скрывал слез и почтенный профессор медицины, не сумевший ее спасти. Тело актрисы бальзамировали, чтобы потом перевезти в Москву. Как всякий глубоко верующий человек, она приняла смерть тихо и спокойно Ей было всего 26 лет.
Владимир Холодный не надолго пережил жену. После панихиды в Художественном театре он стал заговариваться, иногда не слышал, что к нему обращались. Постоянно говорил о Вере как о живой. Вскоре он умер, а малолетние дети были вывезены за границу.
Смерть актрисы породила множество сплетен и легенд. Газеты всех мастей пестрели версиями: "Азербайджан" сообщила, что Холодная была найдена в окрестностях Баку с отрезанной головой и колотыми ранами, "Грузия" писала об убийстве и ограблении актрисы неким мусульманином. Одни говорили, что она шпионка и ее расстреляли большевики, другие -- что она красная разведчица и ее убили французы, послав ей огромный букет лилий, от губительного аромата которых она и умерла. Страсти еще долго не утихали. Никто не хотел верить, что "королева" умерла от такой прозаической болезни, как грипп. На ее смерть Вертинский сочинил печальную песню:
Ваши пальцы пахнут ладаном,
И в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
Никого теперь не жаль.
И когда Весенней Вестницей
Вы пойдете в синий край,
Сам Господь по белой лестнице
Поведет вас в светлый рай.
Тихо шепчет дьякон седенький,
За поклоном бьет поклон
И метет бородкой реденькой
Вековую пыль с икон.
Ваши пальцы пахнут ладаном,
И в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
Никого теперь не жаль.
Красота и талант Веры Холодной не оставили равнодушными и наших современников. В частности коллекция haute couture дома "Валентин Юдашкин" сезона осень-зима 97-98 года посвящена звезде немого кино Вере Холодной. Впрочем, сложные драпировки, корсеты с богатой вышивкой и юбки из 150 метров шелкового тюля напоминали скорее о российских придворных модах эпохи барокко, нежели о стиле актрисы, которой была посвящена коллекция. Широкое использование в цветовой гамме коллекции черного и белого, вероятно, должно было символизировать черно-белую пленку раннего кино, а холодные оттенки зеленого, болотного, кофейного, синего и сиреневого как нельзя лучше напоминали об имени нашей первой кинозвезды.
"В этой коллекции изменился крой", - рассказывает Юдашкин, - "все сделано "по косой", в том числе и бархатные ткани, что технически крайне сложно. Мы использовали кожу - изделие очень точное, шить можно только один раз, - поэтому технически эта коллекция намного сложнее, чем предыдущие". При создании коллекции были использованы джерси, шелковый трикотаж и бархат на трикотажной основе.
Так, например, в воспоминаниях З.И. Ицкова мы знакомимся с творчеством народного художника России, режиссером-постановщиком С.В. Козловским. Мы можем проследить творческий путь художника, поиски нового в работе, а именно, в 1916 году в кино Козловский одним из первых применил съемку с движения макета с людьми, использовав двойную экспозицию (домакетку),встречи с интересными людьми. Хочу привести несколько строк из воспоминаний самого С.В. Козловсого: “ После отъезда Чаргонина в ателье “Русь” начались съемки картины “Молодость Калиостро”. Режиссером и оператором был Владислав Старевич. Оформлять постановку пригласили известного театрального художника В. Симова. Симов в кино выступал впервые. Алейников и режиссер Старевич попросили меня принять участие в этой картине. В свое время, когда я работал в театре, я многому учился на спектаклях Художественного театра, где Симов был основным художником. Мне было приятно и интересно работать с таким крупным мастером.”[1]
А только что отшумевший Московский кинофестиваль заставил вспомнить имя легендарного русского киномагната -- Александра Алексеевича Ханжонкова.
Свой солидный капитал -- несколько миллионов рублей серебром -- он сколотил буквально из света и воздуха -- из мелькания кинопленки в кинопроекторе. И этот его подвиг не удалось повторить пока ни одному отечественному предпринимателю. Ханжонков доказал, что искусство и бизнес -- две вещи вполне совместимые; надо лишь уметь сочетать творческое безумство со здравым расчетом.
"Он был среднего роста, рыжевато-белокурый блондин, с мягкими, какими-то неопределенными чертами чисто русского лица" - так описывает мемуарист внешность Александра Ханжонкова. Александру Ханжонкову - 120. Дата некруглая, не пригодная для юбилейных торжеств. Но она - повод вспомнить о кинопромышленнике, вклад которого в российский кинематограф сопоставим с воздействием Дягилева на судьбу музыкального театра. Эмблемой ханжонковской кинофирмы был Пегас, так же именовались фирменный кинотеатр и один из журналов, издававшихся им.
Первый киносеанс.
Впервые Ханжонков увидел движущиеся картинки в Ростове- на-Дону, году в 1905-м. Кино тогда было развлечением малопочтенным. Недолговечная мода 1890-х годов на световой аттракцион сошла на нет. Эстеты пресытились бесконечным повторением одних и тех же приемов и сюжетов. Системы проката еще не существовало, владелец аппарата приобретал некоторое количество лент и колесил по городам и весям с одной программой, покидая очередной населенный пункт, как только падали сборы .
Страшный пожар на благотворительном базаре в Париже в 1897 году, где в огне и дыму погибло немалое число аристократов и буржуа, и вовсе отвратил высшие слои общества от опасного развлечения. Пленка воспламенялась легко, выделяла при горении смертоносные газы. Впоследствии из противопожарных соображений киномеханика заключали в несгораемую, обитую металлическими листами, войлоком или асбестом будку, которую отъединяли от зрительного зала. Программа киносеанса представляла собой мозаику коротких лент: видовые - пейзажи и диковины экзотических стран, "сенсационная" хроника - лики венценосных особ, последствия землетрясений, ураганов и прочих природных катаклизмов, комические сценки, "феерии" - наивные трюковые кинофантазии.
Первая кинофирма.
В то время на российском рынке господствовала крупная французская фирма "Братья Пате", но зритель желал разнообразия, и театровладельцы ощущали потребность в картинах других фирм. Казачий есаул Ханжонков решил стать посредником между заграничными производителями и потенциальными потребителями в России. Вместе с партнером (впоследствии оказавшимся человеком весьма ненадежным) Ханжонков основывает собственную фирму. Деньги на нее он добыл следующим образом. Офицер, вступавший в брак до 28 лет, был обязан внести на казенный счет "реверс" - пять тысяч рублей "на обеспечение семьи" в случае непредвиденных обстоятельств. Выйдя в отставку, есаул Ханжонков получил этот реверс, как это полагалось по закону. Эти пять тысяч и стали начальным капиталом фирмы.
Ранней весной 1906 года состоялся первый вояж Ханжонкова за рубеж. Во Франции и Италии ему удалось получить право представлять в России несколько фирм. А вот путешествие его ненадежного компаньона в Америку поставило молодое предприятие на грань банкротства - фильмы, закупленные им, были отменно плохи как по исполнению, так и по содержанию. Разочаровавшись в кино, компаньон вышел из дела. Оказавшись в отчаянном положении, Ханжонков обращается за займами к родственникам и друзьям, снова отправляется за рубеж и на занятые деньги привозит новые иноземные ленты. Это спасло дело, Ханжонков получил изрядную прибыль и рассчитался с долгами. В 1907-ом он привлекает в свой бизнес двух новых компаньонов (каждый вложил по пять тысяч рублей), которые при этом не вмешиваются в его проекты и намерения. Так возник торговый дом "Ханжонков и К".
Первое кинопроизводство.
Первоначально компания занималась чисто дистрибуторской деятельностью - представляла на российском рынке проекционные аппараты и фильмы зарубежных фирм. Но очень скоро Ханжонков решает заняться собственным кинопроизводством.
Собственная производственная база начиналась с маленькой лаборатории по изготовлению русских титров. Зарубежные производители порой снабжали свои ленты весьма диковинными названиями. Так, английская лента, в оригинале именовавшаяся "Смертельным насморком" (Mortal Sneeze), на русский язык британскими грамотеями была переведена как "Мортовый сниз". Первый фильм (не коротенький хроникальный сюжет, а нечто более или менее длинное и цельное), снятый в России и на русском материале, - "Донские казаки" (1907 г.), сделан был иноземными специалистами, работавшими в московском филиале парижской фирмы братьев Пате.
Национальное кинопроизводство в России стартовало лишь в 1908 году, позднее, чем в Австралии и некоторых сопредельных с Российской империей азиатских государствах. К тому времени в стране сложилась система стационарных кинозалов, кочевые кинодемонстраторы, наскоро переделывавшие под зрительный зал амбары или торговые залы пустующих магазинов, уходили в небытие. Русское кинопроизводство начиналось с коротких документальных лент - "видовых". В 1907-1908 годах несколько русских предпринимателей пытались снять собственные игровые картины. Неопытность приводила к фиаско. "Аппарат стоял на земле, и действующие лица оказались снятыми в некоторых местах без голов" - так описывает свой первый, не увидевший экрана фильм сам Александр Ханжонков.
Конкурентов опередил нахрапистый петербуржец Александр Дранков, его экранизация песни про Стеньку Разина - "Понизовая вольница" (преизрядная халтура) первой пришла к зрителю и потому считается первым отечественным фильмом. Интересы Ханжонкова и Дранкова пересекались не раз. Нравы кинопромышленников эпохи раннего кино напоминают нравы современных видеопиратов. Ханжонков заявил о съемках фильма "Песнь о купце Калашникове", развернув рекламу готовящейся ленты. Воспользовавшись этим, Дранков наскоро снимает ленту на тот же сюжет, чтобы опередить конкурента, воспользовавшись его же рекламой. И только помощь друга и делового партнера Карло Шламенго, руководителя туринской фирмы "Итала-филм", позволила Ханжонкову отбить атаку конкурента и выпустить нужное количество фильмокопий в срок. Халтуре и сенсационности Ханжонков стремился противопоставить качество. Он сделал ставку на экранизацию национальной литературной классики и обращение к историческому материалу. В его фирму переходит сотрудник Дранкова "первый русский кинорежиссер" Василий Гончаров и ставит картины на исторические темы.
Русское кино пребывало еще в своей младенческой стадии - фильмы были серией иллюстраций к знакомым сюжетам, набором статичных "живых картин". Камера была парализована, недвижима и должна была передавать точку зрения человека, наблюдавшего шоу из первых рядов партера. Декорациями служили разрисованные холстины. В случае натурных съемок боярские усадьбы безболезненно заменяли дачные домики, работу мельницы имитировал мальчуган, лопаткою возмущавший покой пруда. Театральных звезд не влекло участие в подобных произведениях. Обращаться приходилось к полулюбителям. В первых фильмах Ханжонкова снималась труппа Введенского народного дома (в ней работал безвестный тогда Иван Мозжухин). Да и сам "первый русский режиссер" Гончаров оказался не столько профи, сколько донкихотствующим фантазером. Все его истории про иноземные стажировки были плодом воображения, на самом деле до выхода в отставку он служил в железнодорожном ведомстве, после перенес душевную болезнь, имел опыт пребывания в "желтом доме".
В первые годы русского кино энтузиазм превалировал над профессионализмом, но постепенно неофиты становились мастерами, а третьеразрядные театральные исполнители - звездами экрана. Постепенно менялась и структура фильма: "серия 'живых картин'" превращалась во все более внятное повествование, наметилась тенденция к удлинению лент: от пяти- десятиминутных роликов - к привычному нам метражу.
В 1911 году Ханжонковым был выпущен первый отечественный полнометражный фильм "Оборона Севастополя" (режиссер - Василий Гончаров), воссоздавший реальные исторические события (к слову, первый в мире полнометражный фильм снят в Австралии в 1906 году). Сам киномагнат выступил в качестве постановщика батальных сцен.
Первый киномагнат.
К режиссуре Ханжонкову пришлось обратиться еще однажды, на излете его продюсерской карьеры - в хаосе 1919 года некому было поручить завершение фильма "Великий аспид". Совместно с первой супругой под псевдонимом Анталек Ханжонков сочинял сценарии. Среди фильмов, поставленных по ним, были и зрительские хиты (к примеру, "Ирина Кирсанова"). Все расходы на развитие собственного производства покрывались на первых порах доходами от проката иностранных лент (прибыль на 1912 год - около ста тысяч рублей). В том же году фирма была преобразована в акционерное общество с капиталом в 250 тыс. рублей (в такую же сумму оценивалось имущество торгового дома "Ханжонков и К"). В последующие годы капитал акционерного общества увеличивался неоднократно.
Радикально изменила ситуацию в отечественном кинобизнесе первая мировая война. Закрытие границ вызвало пленочный голод, но вместе с тем стимулировало российское кинопроизводство. Если до 1914 года лишь десять процентов лент, шедших на российских экранах, были отечественными, то к 1916-му уже девяносто процентов прокатываемых фильмов было произведено в России.
Деятельность Александра Ханжонкова охватывает весь период становления русского кинематографа (как промышленности и искусства) - от полукустарных лент до совершенных эстетских фильмов отечественного кинематографического модерна. От презрения интеллектуалов к непритязательной народной забаве до признания кинематографа полноценным искусством. От кочевых демонстраторов "живой фотографии" до кинотеатров, соперничающих в роскоши с оперными театрами и виллами нуворишей. В первые годы кинематографической карьеры Ханжонкова в России было только две группы кинопредпринимателей: владельцы кинозалов и поставщики фильмов (посредники между театровладельцами и зарубежными производителями). Но постепенно у владельцев крупных кинотеатров скапливались избытки "использованных" лент, они стали продавать их хозяевам периферийных кинозалов.
К 1908 году в России создаются первые прокатные фирмы. "Посредники" работают уже не с владельцами залов, а с прокатчиками, кроме того, "посредники" налаживают собственное производство. К 1912 году стирается резкая грань между двумя типами кинопредпринимателей: прокатчики стремятся самостоятельно выйти на зарубежные рынки, пытаются заняться производством фильмов. "Посреднические" фирмы, давно уже имеющие собственное производство, скупают кинозалы, стремятся внедриться в прокат. Ханжонков, един в двух лицах, по-прежнему представляет в России интересы зарубежных кинокомпаний, но его фирма сделалась и лидером отечественного кинопроизводства - открывала прокатные конторы в различных регионах страны, имела собственные кинозалы, издавала два журнала по проблемам кино.
Заслуга Ханжонкова в том, что именно он сформировал основное течение (кинотермин - мейнстрим) российского кинематографа. Его сценаристы, режиссеры, операторы, художники-декораторы установили эталон "качественной российской ленты".
Базовым жанром русского кино была мелодрама (ее элементы непременно наличествовали в любом историческом или авантюрном фильме). А когда в моду вошло декадентское эстетство, Ханжонков дополнил свою продукцию и этим ингредиентом. Среди лент его фирмы, кроме игровых, - хроникальные журналы, просветительские, трюковые и мультипликационные фильмы гениального Владислава Старевича. Ханжонков умел открывать таланты. Старевич, чиновник виленского казначейства, делал удивительные карнавальные костюмы и не помышлял о карьере в кино. Ханжонков поверил в его дар, пригласил в Москву. Старевич стал одним из ведущих режиссеров фирмы, основоположником кукольной анимации. Среди других его "протеже" - лучший мастер русского "кинематографического модерна" режиссер Евгений Бауэр, многоликий Иван Мозжухин, первая леди русского экрана Вера Холодная. У Ханжонкова в разные годы работали практически все крупные мастера русского кино (за исключением разве что Якова Протазанова).
Первые киноутраты.
Многие из "звезд" потом покинули фирму Ханжонкова, привлеченные баснословными гонорарами (Вера Холодная) или творческими перспективами, вольным статусом "звезды" (Иван Мозжухин). Россия перенимала западную "звездную болезнь" (кассу делали образцовые красавицы и герои-любовники). Ханжонков же по-прежнему надеялся на целостность фильма, сценарий, сюжет как главные гарантии качества.
Первая мировая война и февральский переворот дезорганизовали экономику: вздорожало электричество. Киномагнаты устремились на юг, в Ялту, где интенсивное солнечное освещение позволяет снимать круглый год. (По той же причине американские кинопродюсеры обосновались в безоблачной Калифорнии, в Голливуде.) И здесь первопроходцем был Александр Ханжонков, переместивший свою производственную базу и актерскую труппу в Крым в 1917 году. Уже начали возводить похожие на теплицы стеклянные павильоны-ателье.
Но социальные катаклизмы, передел собственности и власти планы эти пресекли. Ялте отечественным Голливудом стать было не суждено. В 1920-ом кинодеятели стали перебираться за рубеж. Ханжонков, как и прочие ялтинские киномагнаты, оказывается в эмиграции. Своего места в западном кинобизнесе он найти не смог - выдвинулось новое поколение русских кинопродюсеров, постепенно интегрировавшихся в киноиндустрию Германии и Франции ценой утраты национальной личности. Поэтому, когда большевики позвали его назад, Ханжонков решил вернуться. Работал в советских киноучреждениях, попал под суд, был оправдан, но лишен всех прав.
Он уже много лет был прикован к инвалидному креслу (в 1913 году провалился под лед, от переохлаждения отнялись ноги). Заботилась о нем вторая супруга - Вера Дмитриевна (когда-то она работала в его фирме "помощницей по проявке пленки"). Она же в конце концов выхлопотала для Ханжонкова пенсию. Ей диктовал он свои мемуары. Книга вышла в 1937 году. Она подверглась сильной обработке. От яркого языка и цепкой наблюдательности автора осталось немного, именем Ханжонкова подписан совершенно казенный текст. Подлинные мемуары Ханжонкова не изданы до сих пор. Умер Александр Ханжонков в 1945 году. Смерти этой почти никто не заметил.
К сожалению о первом продюсере А. Ханжонкове я не нашла мемуаров, а материалы, хранящиеся в архиве его жены, никогда не публиковались.
Из небольших, незаконченных набросков мемуаров кинорежиссера В.В. Баллюзека, посвященных истории постановки фильма “Пиковая дама” мы знакомимся с жизнью и творчеством режиссера Я.А. Протазанова: “С Протазановым было легко и интересно работать. Он как режиссер не ограничивал фантазии художника, поощряя инициативу членов коллектива. При этом он незаметно, очень деликатно, но настойчиво требовал от меня единства изобразительного, художественного решения картины с общим замыслом фильма. Ценно было и то, что Яков Александрович добивался от художника не просто эффективно написанных декораций, а направлял его внимание на раскрытие изобразительными средствами психологической сущности образа.”[2]
II. Два русских кино 20-х годовВ 1918 году русское кино раскололось на два лагеря белый и красный. Поначалу оба лагеря были просто двумя половинами одного целого. При штабах противодействующих армий существовали кинокомитеты, выпускавшие похожие друг на друга агитфильмы. Иногда к их производству привлекались кинематографисты, имеющие профессиональный опыт, в большинстве же своем профессионалы отсиживались в Крыму. Первоначально Крым был любимой съемочной площадкой русского кино по той же причине, что Голливуд для американского Журнал «Кинотеатр» писал «Живописные виды гор, море, так хорошо получающееся на экране а главное — много солнца. И в этом году, несмотря на почти неодолимые препятствия начался отъезд в Крым кинематографических групп во главе с «королями экрана» и лучшими режиссерами».Гражданская война превратила Крым в район внутренней эмиграции русского кинематографа, а позднее сделала стартовой площадкой для эмиграции настоящей.
Необычным в этой эмиграции было то, что эмигрировали не только кинематографисты, но в известном смысле и само русское кино. В июне 1920 года фирма Ермольева обосновалась под Парижем и начала выпускать русские фильмы, напоминавшие те, что выпускала прежде. Между тем, хотя в России осталось немало кинематографистов, самой старой школы не стало. Частное производство в 1919 году остановила национализация, и прежний стиль оказался устаревшим. Считалось, что кино в России надо строить заново.
Таким образом, в 20-е годы существовало два параллельных русских кино. Поскольку до 1922 года зарубежная продукция в Россию практически не проникала,[3] а первые советские фильмы не были известны на Западе, поначалу две школы не имели друг о друге никакого представления. Как сложились их отношения при встрече?
Легче всего было бы сказать что эти отношения стали враждебными. Новое советское кино видело себя как отрицание досоветского. Имя Мозжухин было почти комической мишенью эстетических деклараций. В 1922 году Алексей Ган, редактор конструктивистского журнала «Кино фот» написал: «Мы воюем с психологическим кинематографом. Мы против построения картин на Мозжухиных, Руничах, Лисенко и т п. Против потому, что эти люди несут на экран театр и извращенность истерических обывателей 1914 года.
Вот почему мы приветствуем и любим Чарли Чаплина, детектив и “Госинститут Кинематографии”.
Но чем было само советское кино сразу после 1922 года? Это была нищая индустрия, только что вышедшая из изоляции гражданской войны и обнаружившая, что за это время в Европе возникли сильные национальные школы, о существовании которых в России и не подозревали. Это был момент, когда советское кино, подобно фотобумаге, было максимально открыто влияниям извне.
Помимо немецкого экспрессионизма и американской эксцентрики важным импульсом для формирования советского стиля стал ранний французский авангард. До 1925 года на русских экранах он практически не был представлен. Тем большее впечатление произвел «Костер пылающий» Ивана Мозжухина, впитавший в себя монтажную эстетику авангарда, и в первую очередь — фильмов Абеля Ганса. Хотя не все авангардисты считали его своим, фильм Мозжухина оказался единственным проводником этого стиля в России. Характерно свидетельство Леонида Трауберга, рассказывавшего, как пять лет спустя он и группа известных к тому времени советских кинематографистов встретили Мозжухина в Берлине: «И мы стали ему говорить, что мы в России сейчас идем путем, который он начал. Потому что в «Костре пылающем» есть замечательные монтажные куски». Хотя, заканчивая рассказ, Трауберг и добавил: «Мозжухин — это была плоть от плоти, кровь от крови того бездарного поколения, которое пришло в кино, не имея никакого понимания о том, что это за искусство» [4].
Действительно, попав в СССР уже в 1923 году (в московском прокате фильм появился одновременно с показом в Париже), «Костер пылающий» был воспринят здесь как событие. Не исключено, что в этом фильме многие увидели один из возможных путей для кино в России. Так или иначе, в некоторых оценках, дававшихся критиками советским картинам, выпущенным после 1923 года, «Костер пылающий» упоминался как своего рода эталон. «В смысле стильности и зрелищного единства фильм может стать наряду с «Королевой устриц» и «Пылающим костром», — писал в 1924 году известный филолог, литературовед, член «Формальной школы» Борис Томашевский в рецензии на фильм Льва Кулешова «Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков». В декабре 1923 года «нашумевший» (как о нем писали тогда) фильм Мозжухина был показан студентам института кинематографии.
Что в фильме Мозжухина показалось привлекательным для будущих советских новаторов? Во-первых, стремительный монтаж в сцене сна в начале фильма. Во-вторых, неожиданный в Мозжухине эксцентризм. Дело в том, что, в отличие от большинства своих коллег по фирме Ермольева, Мозжухин не был поборником консервации
русского стиля в изгнании. Напротив, переездом в Европу Мозжухин воспользовался как возможностью сменить маску. В 1926 году он рассказывал репортеру французского журнала:
«Когда я приехал в Париж в 1919 году. Я сам считал себя крупным кинематографистом. Увы! Иллюзии мои рассеялись в самый день приезда я получил во Франции техническое образование и переучился в художественном смысле. Русская манера играть перед объективом больше не удовлетворяла меня»
В частности, как и советские режиссеры 20-х годов, Мозжухин попал под очарование Чаплина. Чаплинизм заметили в Мозжухине его современники во Франции, причем кинематографисты из русских эмигрантов, видимо, этой характерной черточки в своем соотечественнике не одобряли Во всяком случае, на этот счет имеется высказывание Александра Волкова: «Я вовсе не хочу сказать, что это плохо, — нет, но, по-моему, это, может быть, не нужно И. И.Мозжухину. Его путь — путь героического репертуара, психологической драмы. Я уверен, что если бы он в стремлении своем завоевать мир не увлекся тем, что создали другие — Дуглас и Шарло, — а последовательно и смело шел бы своим путем, играя не Маттиасов
Паскалей, а Гамлета, Дон Жуана и т. п , он быстрее и вернее достиг бы своей цели»
А вот Леонид Трауберг, «левый» советский режиссер 20-х годов, сторонник эксцентризма в кино, рассказывал, как поразил его Мозжухин в «Костре пылающем». Сразу по выходе фильма он написал для ленинградской газеты «Кинонеделя» статью, которая начиналась словами: «И тут комедиант встал на голову и поднял руки вверх. Кто бы мог подумать, что это — Иван Мозжухин, который блистал в России в мелодраматических ролях...»" Поразившая Трауберга метаморфоза была действительно частью замысла «Костра пылающего» — как совмещение «низкого» и «трагического» стилей актерской игры.
Езгляд из эмиграции на советское кино, который можно назвать «встречным взглядом», слишком доброжелательным не назовешь. В романе Владимира Набокова «Дар» дан лаконичный собирательный образ советского кино с присущей последнему эстетизацией неэстетической фактуры: «Побывали в кинематографе, где давалась русская фильма, причем с особым шиком были поданы виноградины пота, катящиеся по блестящим лбам фабричных, — а фабрикант все курил сигару»
Между тем выход на парижские экраны фильма Всеволода Пудовкина «Потомок Чингисхана» среди критиков-эмигрантов вызвал реакцию, напоминающую реакцию советских кинематографистов на «Костер пылающий».
Русских в Париже особенно поразил Валерий Инкижинов - бурятский актер, игравший монгола в «Потомке Чингисхана». Быть может, эмигранты особенно остро ощущали незащищенность человека восточной культуры в западной среде , а фильм Пудовкина был отчасти и об этом. Вот как писал о герое фильма — монгольском принце, оказавшемся волей истории человеком между двух культур, — русский эмигрант в Париже князь Сергей Волконский «Буря над Азией?» Нет, это было для меня совершенно новое прикосновение, в котором говорила как-то русская Азия, по-русски азиатская Европа, то есть Европа в преломлении этого русско-азиатского сочетания. Чего-чего не несли с собой эти маленькие монгольские глаза, столь полные давних наследии пустыни и столь жаждущие новых впечатлений художественно-технического Запада! И как таинственен этот европейский угол зрения, освещающий своим суждением загадку монгольских горизонтов. Как переселиться в понимание жизни, людей и государств такого человека, в котором сливаются два мира: один, который стал своим, другой, который остался свой». Так советский (можно даже сказать — образцово советский) фильм Пудовкина для русских зрителей в Париже оказался метафорой эмигрантского самоощущения.
Кроме того, и в игре Инкижинова, и в самой картине Пудовкина в целом усматривалось, как писал выдающийся литературовед русского зарубежья князь Дмитрий Святополк Мирский, «внесение приемов комического стиля с чрезвычайно удачным переключением их в героический ключ: сцена, где Инкижинов вдруг пробуждается к действию и с большим мечом в руках разносит штаб-квартиру императоров, несомненно генетически связана с комическими драками и погромами, которые стали каноническими в американском кинокомизме (например, Китона)». Если проследить за аргументацией Святополка-Мирского, можно сделать вывод, что Инкижинов подкупил критика тем же, к чему Мозжухин стремился в «Костре пылающем»: совмещением в одной роли актерских приемов противоположных амплуа. В той же рецензии читаем: «Инкижинов больше чем выдающийся актер — это художник, произнесший «новое слово» создатель нового стиля игры. Этим стилем, наконец, преодолевается театральность, до сих пор державшая в плену весь «серьезный» кинорепертуар. На место театральной мимики Яннингсов и Барановских становится подлинно кинематографический стиль маски. В значительной степени игру Инкижинова можно рассматривать как перенесение в серьезный фильм стиля, сложившегося в фильме комическом. Но стиль Инкижинова отличается от стиля Чаплина или Китона, как трагедия от комедии, как «высокий» стиль от «низкого». Высокий и низкий стиль всегда ближе друг к другу, чем к среднему стилю, и тот и другой классически условны в противоположность реальному стилю «Маска». Инкижинова бесконечно разнообразна и выразительна, несмотря на свою неподвижность. Это настоящая игра, но игра очень строгого стиля.
Таким образом, можно сделать вывод, что две русские кинокультуры, советская и зарубежная не только знали одна о другой, но и испытывали взаимный интерес. Иногда интерес оказывался сильнее политических антипатии. В том же эмигрантском журнале «Иллюстрированная Россия», где печатался хороший отзыв на «Бурю над Азией», появилась заметка, что Пудовкин- новая жертва репрессий со стороны большевиков, которые скоро запретят ему делать фильмы. [5]
Пудовкин никуда не уехал, зато Валерии Инкижинов, о котором писал Святополк Мирский эмигрировал во Францию в 1930 году. В статье о нем Сергеи Волконский так описал этого нового — может быть, последнего из первой плеяды- кинематографиста- эмигранта в момент его прибытия в Париж. «Подождем, каждое новое выступление Инкижинова будет интересным событием.
Что касается И. Мозжухина, то он не раз получал предложения вернуться в СССР. В 1923—1924 годах это стало частью масштабной кампании по переманиванию видных деятелей культуры на родину. Среди согласившихся были Андрей Белый, Алексей Толстой, Сергеи Прокофьев, Александр Вертинский, Дмитрий Святополк-Мирский, автор статьи об Инкижинове, тоже переехал в СССР. Из кинематографистов согласились вернуться Яков
Протазанов и Петр Чардынин.
Мозжухин отказался. В мемуарной статье 1926 года он рассказал, что тогда ему пригрозили запрещением его фильмов в советском прокате. Правда, мы не знаем, насколько можно верить рассказам Мозжухина о себе. В истории, напечатанной в тех же мемуарах (она не раз перепечатывалась), он рассказал, как на съемках «Михаила Строгова» в Латвии плот с актерами оторвался от троса и его понесло к советской границе. Увидев красных пограничников, поджидавших добычу, он и другие актеры бросились в воду и спаслись вплавь.
Съемки фильма действительно проходили вблизи латвийско--советской границы, но история Мозжухина не похожа на правду: река Даугава течет не из Латвии в Россию, а из России в Латвию.
При том, что в 1925 году кампания по репатриации продолжалась, в глазах советского зрителя фигура вернувшегося эмигранта, видимо, намеренно компрометировалась. В советском кино был создан образ эмигранта-диверсанта — он фигурировал в фильмах «Его призыв» (1925) и «В город входить нельзя» (1929).[6] Характерно, что режиссером первого из них был Яков Протазанов.
И все же чуть ли не единственным живым каналом между двумя Россиями оставалось кино .Участвуя в дискуссии, вспыхнувшей в русской парижской прессе вокруг фильма Юрия Тарича «Крылья холопа» («Иван Грозный», 1926), князь Сергеи Волконский, защищавший фильм, писал: «В снегу, на заиндевелых лошадках скачущие мужики, эта баба ведром из ручья черпающая воду, эти матросы, на гармошке играющие и приплясывающие, все это безымянное множество зипунов, башлыков, платков, рукавиц, лаптей и сапогов» Это перечисление напоминает не рецензию, а ностальгическую ламентацию
Из личной переписки и записных книжек Ивана Мозжухина мы узнаем, что в СССР у актера остался отец — Илья Мозжухин. Сохранилось трогательное обещание, которое Мозжухин дал самому себе 27 июня 1920 года: «Я, Иван Мозжухин,даю слово, что в течение года с сего числа я не буду пить ни вина, ни водки, ни коньяка, ни пива, ни аперитивов, ничего, содержащего алкоголя. У меня есть отец — и я его жизнью клянусь в том, что здесь написано». Судя по письмам, отец и братья Мозжухина ходили в кинематограф как ходят на свидание: «Будем ждать от тебя весточки каждый час, каждую минуту, это для нас будет праздником, большим утешением в нашей тяжелой жизни. Напиши о себе побольше, а то мы ничего о тебе не знаем, иногда только узнаем о тебе по заметкам в журнале «Советский экран». В прошлом году несколько раз смотрели тебя в картинах: «Кин» и «Проходящие тени». Картины имели большой успех у публики».[7]
Таким образом кино было видом общения- за неимением лучшего. Но кроме эмоции узнавания, в этих встречах был и другой, мучительный аспект. Советское кино было квинтэссенцией новой России, для эмигрантов неприемлемой и понимаемой ими как осквернение их личного прошлого. Сергеи Эфрон, суммируя облик советского фильма, писал: «Лихорадочные поиски новых пейзажей, новых, еще не показанных машин, зданий в новых, оригинальных ракурсах пронизывает почти каждую советскую картину. Подъемные краны, молотилки, тракторы, строящиеся дома, внутренности фабрик и заводов, дворцы — самые разнообразные предметы выводятся на экране не в качестве подсобных материалов, но в качестве самостоятельных субъектов действия»[8]. Конструктивизм не находил сочувствия у эмигрантов. Россия в нем представала населенной не людьми, а предметами, снятыми в странных ракурсах.
Владимир Набоков, покинувший Россию молодым человеком, видел СССР только в кино. Поэтому сгущенный образ новой России естественнее всего укладывался для него в клише советского документального фильма.
Русское кино окончательно превратилось в кино советское, и тем самым в глазах эмигрантов в синоним советской власти в целом. Так прекратилось одновременное существование двух параллельных национальных школ — уникальное явление в истории киноискусства.
III. Жанры дореволюционного кино в России.Каждый этап истории кино знает свою систему жанров. В русском дореволюционном кино, как, впрочем, и раньше, на первоначальном этапе западного кино, главными жанрами были мелодрама, комическая, авантюрный фильм. В связи с этим принято говорить об ограниченности жизненного кругозора тогдашнего экрана. И это справедливо. Нельзя только не замечать другую сторону процесса становления кино: - именно в этих жанрах экран учился воспроизводить жизнь как движение (авантюрный фильм, комическая) и как переживание (мелодрама). Эти жанры стимулировали развитие самого искусства кино.
В конце концов, на каждом этапе развития кино изобретаются жанры, которые исторически необходимы и возможны. Система жанров есть стиль, изучение которого в свою очередь помогает постичь исторический смысл жанра.
Стиль раннего кинематографа определяют комическая, детектив и мелодрама. Жанры эти близки по мироощущению и потому не только легко взаимодействуют, но даже проникают друг в друга.
Еще более важное значение имело взаимопроникновение детективно- авантюрного фильма (а также вестерна), и комической. Здесь в соединении натуры и игры раскрывались коренные свойства экранного действия.
В картинах Бестера Китона («Китон-детектив» и другие) мы видим одновременно детектив и комическую, а точнее, комическая является в данном случае пародией на детектив. То же самое и в картине «Приключения Мистера Веста в стране большевиков» Кулешова — это пародия на вестерн. Содержательное значение этих фильмов не умаляется от того, что они являются пародиями. Пародируя жанр, режиссер отвергает его «снятием», то есть учится использовать его и в то же время идет дальше, приспосабливая известные уже структурные формы к' новому содержанию. Детектив Кулешова «Луч смерти», сделанный всерьез, сегодня кажется совершенно наивным .«Мистер Вест» же и сегодня, по прошествии стольких лет, смотрится с интересом. Ирония, которая может возникнуть у нас по отношению к изображаемым событиям и формам их подачи, заложена в самой картине, и это не дает ей стареть. Аналогичное происходит в цирке, когда клоун повторяет то, что только что проделал на манеже акробат, нам никогда не скучно. И это происходит по двум причинам: во-первых, клоун исполняет номер на том же высоком техническом уровне и, во-вторых, комической трактовкой сообщает номеру нечто новое.
Пародия обнажает внутреннюю структуру вещи, она не повторяет манеру исполнения, а оценивает ее. Пародии Архангельского-ключ к стилю поэтов, которых он высмеивал. Пародия есть трактовка средствами иронического пересказа. Пародия всегда иносказание.
Значительным произведением в области приключенческого жанра были «Красные дьяволята», которых поставил И. Перестиани по повести П. Бляхина. Его молодые герои, увлеченные подвигами героев Купера и Войнич, как бы указывали на литературных прародителей фильма. В кинематографическом же плане он следовал традиции вестерна. Вместе с тем легкокрылая ирония, которая царит в этом фильме, есть отношение к традиционному жанру, в оболочку которого вложено новое содержание.
Через сорок с лишним лет повесть Бляхина экранизирует Э. Кеосян — его картина «Неуловимые мстители» имела огромный успех у зрителей, разумеется у детей и юношества. Новая картина имеет преимущества перед старой, зрелищность ее определила современная техника исполнения (широкий формат, цвет и музыка, возросшее искусство постановки динамичных массовых сцен).Любопытно заметить при этом, что старый фильм, «Красные дьяволята», не потерял своего значения (и это стало особенно очевидным после выхода еще двух серий повторной экранизации «Новых приключений неуловимых» и «Короны Российской империи», в которых идея повести Бляхина постепенно выхолащивалась).Фильм Перестиани «смотрится», он сохранил для нас неповторимое обаяние, и, может быть, именно благодаря скромности средств, которыми выполнен. У Перестиани в смешных ситуациях оказываются не только герои второго плана, но и главные романтические герои. Картина как бы схватила дух времени, его демократизм. В грубом гриме актеров, который сегодня бросается в глаза, видится нарочитость лубка, народного примитива, «действа». Со снисходительной улыбкой мы смотрим сегодня на фарсовую фигуру Махно, которого в мешке доставляют Буденному молодые герои, хотя знаем, что сложная судьба Нестора Махно для своего воплощения не фарса требует, а, скорее, трагифарса. Подчиняясь законам жанра, фильм не ставил перед собой сложных психологических задач— они тогда для кино были невыполнимы. Но именно потому, что фильм на многое не претендовал, — многого добился. Киноведы писали о «Красных дьяволятах» не только как о приключенческом фильме, его рассматривали и как характерный детский фильм, и как кинокомедию, и как историко-революционный фильм, в котором появляются конкретные исторические герои. В 20-е годы о «Красных дьяволятах» писали как о первом киноромане в советском кино.
Я так подробно остановилась на «Красных дьяволятах» потому, что они впервые показали суть самого превращения жанра. Сохранив черты авантюрного жанра, фильм приобрел новое историческое содержание. Перед нами пример, когда авантюрный жанр приобретает черты эпического фильма, эпического в положительном смысле этого слова.
Оговорку эту приходится делать потому, что авантюрный жанр знал и отрицательные превращения и определение «эпос» по отношению к нему имело сугубо негативный смысл. В своей статье «Нат Пинкертон», относящийся к 1908 году. Корней Чуковский назвал наводнявшие тогда экран детективы «эпосом капиталистического города», соборным творчеством мещанских низов. Стараясь объяснить исторические причины господства этого явления в кино, писатель обращается к аналогичным процессам в литературе. Здесь он обнаруживает любопытнейшую закономерность изменения типа детективного героя: за очень короткий срок герой английского писателя Артура Конан-Дойла, знаменитый сыщик Шерлок Холмс, отделившись от своего индивидуального создателя, предстал перед нами как нью-йоркский агент политического сыска, король всех сыщиков Нат Пинкертон.
Очень важно отметить еще один аспект комментария К. Чуковского к своей статье, который носит характер уже самокритики. Дело в том, что разоблачение пошлости низких жанров, царивших в тогдашних низах городского быта (Чуковский попутно говорил также о мелодраме, комическом и фантастическом фильме — зрелище в стиле Мельеса), своим острием как бы обращалось вообще против кинематографа. Чуковский не видел в кино тех потенциальных позитивных тенденций (которые тогда уже многие разглядели, например Толстой), а поэтому он не видел и возможности эволюции раскритикованных им жанров, способности их обратиться к другому содержанию, одухотвориться высокой целью. Теперь писатель поправляет себя (и в отношении литературы и в отношении кино), уточняет свое отношение к детективному жанру. Он вспоминает теперь и шедевры Эдгара По, и «Лунный камень» Уилки Коллинза, и снова вспоминает о Шерлоке Холмсе, то есть обращается к произведениям с героями аналитической мысли; вспоминает он и более поздних персонажей, гордящихся своим «мозговым веществом», — в произведениях Агаты Кристи, Джильберта Честертона, Дороти Сайерс. «Все они, — пишет теперь автор, — являются наглядным свидетельством, что эта литература, равно как и киноэкраны, уже вырвались из плена городских дикарей, требовавших, чтобы и в фильмах, и в книгах воплощались их скотские инстинкты и вкусы»[9].
Здесь автор коренным образом меняет свой взгляд на содержание «городского эпоса», ибо дело было не в том, чтобы отдать низкие жанры «городским дикарям», а в том, чтобы жанры эти сделать принадлежностью высокого искусства. Но это была уже задача самой истории. В поисках истинного, без кавычек, эпоса невозможно было уже возвращаться к родовому крестьянскому эпосу Микулы Селяниновича. Городскому эпосу нужно было противопоставить тоже городской, но освобожденный от узости мещанского эгоизма и тщеславия. Здесь решающую роль сыграло искусство, независимое от буржуазных взглядов и способное ему противостоять. Идеи октябрьской революции, ее размах и новый, невиданный человеческий материал требовали новой эстетики, практическим выражением которой был эйзенштейновский эпос, но характерно, что до «Потемкина» и до «Стачки» кино воплотило тему революции в произведении традиционного авантюрного жанра. Казалось: в старые мехи налили новое вино. Но это не совсем так. Старый жанр, приспособившись к новому содержанию, сам обновился: Новая историческая почва оказалась не чуждой ему, он пустил в нее корни, чтобы дать новые побеги.
Не следует только думать, что дальше все шло гладко. Был целый период, когда жанр этот у нас предавался забвенью. Какие мы здесь утратили возможности, стало, может быть, особенно очевидно, когда из тайников истории засверкала поразительная судьба советского разведчика Рихарда Зорге и о нем сделал фильм французский режиссер Ив Чампи, с западногерманским актером Томасом Хольцманом в главной роли.
Как видим, пренебрежение тем или иным жанром наносит ущерб всей системе искусства. Искусство потому и является системой, что в нем один жанр определяет границу другого, прокладывает ему путь, играя для него роль «подсобного рабочего». Но если в прошлые годы пренебрежение к детективному жанру проявилось в забвении его, то сегодня происходит нечто совершенно противоположное: вдруг киноэкраны и голубые экраны ТВ заполонили детективные фильмы, и это вызывает тревогу не меньшую, чем та, которая возникла, когда подобные фильмы длительное время не ставились вовсе.
Само по себе массовое производство детективных кинопроизведений не может не породить определенного штампа; воздействие же штампа, как всякое тиражирование в искусстве, имеет самые отрицательные последствия в мышлении массового зрителя. Штамп тоже пародия, только уже невольная. Пародия в данном случае не входит в намерение автора, но тогда получается, что он пародирует не кого-нибудь, а собственное намерение. Какими бы возвышенными мотивами субъективно ни руководствовался герой в таком фильме, как бы активен он ни был, поступки его кажутся лишь имитацией действия, ибо они ничего не говорят о его личности — он лишь тень много раз виденного уже персонажа. А ведь именно действие сильного характера в непредвиденных обстоятельствах и привлекает здесь зрителя. Разве само обращение к детективно-приключенческому жанру не было известной реакцией на затянувшееся увлечение драматургией с ослабленным сюжетом, и в том числе увлечение приемами синема-веритё (или «прямого кино»), непосредственно схватывающего поток жизни? Но в своем крайнем выражении детективный сюжет и синема-веритё оказались одним и тем же — они передают действительность без углубления в человеческие характеры, хотя и совершенно противоположными приемами: бессюжетно — в «прямом кино»; предельно заостренным, почти самодовлеющим сюжетом — в детективном фильме.
В молодые, 20-е годы, формируясь из старого опыта, приключенческий жанр сделал иронию своим стилем. На современном этапе развития жанра ирония снова необходима, но теперь уже по отношению не только к стандартам зарубежного образца, но и к собственным ошибкам и штампам (эту функцию великолепно выполнил фильм «Белое солнце пустыни», где ирония как бы и оберегает позитивный опыт жанра). И «Подвиг разведчика», и «Мертвый сезон», и «Семнадцать мгновений весны» показывают, как много может жанр, если помнит о своей специфике и в то же время не бездушно полагается на нее. В каждой из этих картин распутывается клубок исторического случая, поразительного для нас потому, что распутывается не ребус, а человеческая история, распутывается, чтобы иметь продолжение. В конце концов превращение жанра — это превращение героя, которого история каждый раз предлагает искусству. Играя героев, которых случай беспощадно бросает в совершенно невероятные ситуации, артисты П. Кадочников, Д. Банионис и В. Тихонов воплотили вполне реальные характеры, за которыми стоит конкретное историческое время и понятные для нас переживания. Именно в этих картинах актеры сыграли свои, может быть, лучшие роли, как Жерар Филип в наивно-приключенческом фильме «Фанфан-Тюльпан» наиболее ярко воплотил галльский характер, а А. Кузнецов — характер русского солдата в упомянутом уже пародийном вестерне В. Мотыля «Белое солнце пустыни». Подобные образы входят в наше сознание рядом с образами героев эпопей, драм, кинороманов и заставляют нас забывать о весьма условном делении жанров на высокие и низкие.
IV. Виды кино. Научно-просветительские фильмы в дореволюционной России.До наших дней не сохранились ни фильмы, ни сколько-нибудь полные обзоры состояния научного кино в дореволюционной России. Но и то, что удалось собрать, изучить и описать нашим современникам, нашим советским киноведам, позволяет сделать вывод, что история научного кинематографа в России это прежде всего история беспрерывных усилий передовой русской интеллигенции, направленных на использование кинематографа в просветительных и научных целях
Можно только восхищаться энтузиазмом русских ученых и педагогов, их энергией, настойчивостью в достижении поставленных целей. Видя в кинематографе могучее средство не только познания, но и распространения знаний, они собирали пожертвования на устройство просветительных кинотеатров, активно 'участвовали в организации кинолекций, пропагандировали научный кинематограф в печати, добивались самого широкого распространения просветительных и учебных кинолент, а также использования кино в чисто научных целях.
Удивительно и другое—исключительная прозорливость передовых русских ученых и педагогов, их необыкновенно точная оценка научных и педагогических возможностей кинематографа. Ведь кинематограф в то время только что появился, он возник как своеобразное «чудо техники», как новый аттракцион, как новое зрелище, по существу, мало чем отличающееся от балаганных и других им подобных увеселений. Между тем еще в то время, когда именно так большинство людей смотрело на кинематограф, передовые ученые и педагоги ясно представляли роль, какую может сыграть это новое изобретение в просветительной работе, и уже тогда стремились сделать все, что было в их силах, и направить кино по общеобразовательному пути.
Первый коммерческий кинотеатр в России был открыт в Петербурге в летнем увеселительном саду «Аквариум» (там, где сейчас помещается один из павильонов «Ленфильма») 4 мая 1896 года. А уже зимой в том же Петербурге, в сезон 1896/97 года, Русское техническое общество устроило в Соляном городке цикл кинематографических лекций-сеансов, на которых показывало просветительные ленты. Кинолекции продолжались Обществом и в следующем году.
По примеру Русского технического общества за дело организации кинолекций вскоре взялись и другие просветительные учреждения и учебные заведения.
Параллельно возникла идея устройства передвижного научного кинематографа. Первые опыты в этом направлении осуществило Управление северо-западных железных дорог. Оно приобрело проекционный аппарат, пригласило постоянного лектора-педагога, механика и устроило киносеансы для детей служащих дороги. Впоследствии эту работу в еще больших масштабах—для всех петербургских школ—организовал Музей Русского технического общества.
Постепенно научное кино начинает приковывать к себе общественное внимание. В среде научных и педагогических работников вызревает идея постоянных просветительных кинотеатров, где могли бы показываться ленты научного содержания и читаться лекции перед сеансом. Идея эта была активно поддержана самыми широкими кругами педагогической, научной общественности и даже владельцами кинотеатров. «Судя по далеко не полным сведениям, почерпнутым из печати, - пишет С Гинзбург,- в дореволюционной России в 1908—1914 годах имелось несколько десятков подобных просветительных кинематографов». В 1912 году в Петербурге были открыты три таких кинотеатра: первым кинотеатром руководило Общество народных университетов в зале Тенишевского училища, вторым—Русское техническое общество в Соляном городке и третий открылся в Лиговском Народном доме.
Большая и интересная работа по использованию кинематографа как средства распространения знаний проводилась также в Москве. Группа научных работников при активном участии профессора биолога В Н Лебедева, впоследствии лауреата Государственной премии СССР, много лет работавшего в советской научно-популярной кинематографии, еще в самом начале века организовала перемонтаж уже готовых фильмов и, пользуясь ими, проводила общедоступные лекции.
Энтузиасты-ученые выступали и как лекторы, и как организаторы, и как первые режиссеры научной кинематографии. Ими была создана серия короткометражных' научно-популярных фильмов («Жизнь моря», «Возможности и надежды современной медицины», «Жизнь в пресной воде», «Форма и окраска животных как средство самозащиты» и др.). В здании Университета имени Шанявского — на Миусской площади в Москве—был организован цикл публичных лекций, на которых показывались эти первые научные ленты.
В свою очередь была сделана попытка организовать в Москве и постоянные научные кинотеатры. Большие усилия но внедрению научного кинематографа употребил, например, известный московский театральный деятель С. Зимин. Он вложил крупные средства и открыл кинотеатр на Театральной площади (ныне пл. Свердлова)—в самом центре Москвы. Правда, этот кинотеатр просуществовал недолго. То ли потому, что в нем, в отличие от других просветительных театров, кинокартины не сопровождались лекциями, то ли потому, что он был окружен роскошными оперным и драматическим театрами, публика мало посещала его, несмотря на то, что Зимин включил впоследствии в программу киносеансов даже выступления эстрадных артистов.
Попытка использования кинематографа как средства просвещения была предпринята и в других городах России.
В этом отношении в первую очередь следует отметить Одессу. По свидетельству украинского исследователя Г. Журова, уже в 1898 году Одесский лекционный комитет для народных чтений использовал на своих лекциях киноленты. Работа эта продолжалась в течение нескольких лет .
В декабре 1908 года Русским отделением Технического общества в Одессе был открыт специальный научный кинотеатр. Чтение лекций взяли на себя бесплатно члены Технического общества и преподаватели местных учебных заведений. Картины, как правило, брались напрокат, и лишь некоторые приобретались в собственность. Первоначально сеансы шли нерегулярно, но с 1909/10 учебного года дело упорядочилось. За первый же год было проведено 148 сеансов. На этих сеансах было показано 16 различных картин. Кинематограф был рассчитан главным образом на учащихся. Каждый сеанс состоял из двух отделений:
- в первом—демонстрировались кинокартины на исторические или географические темы;
- во втором—на естественные или технические.
Сеансы устраивались платными, но цены на билет были вполне доступными (для учащихся городских школ—5 коп., для других гимназий, училищ и прогимназий—10—20 копеек) [10].В 1910 году кинотеатр был перенесен в помещение художественно-промышленной выставки, где он также работал очень успешно.
Вторая по времени попытка организации в провинции научного кинематографа была сделана в Самаре Обществом народных университетов в 1910 году. На деньги, собранные от пожертвований, Общество приобрело два проекционных аппарата: один (передвижной) для обслуживания учебных заведений и другой для постоянного кинозала, который устроили в Пушкинском Народном доме. Главными посетителями, как и в Одессе, были учащиеся. Сеансы состояли обычно из двух отделений: научного и литературно-музыкального.
В те же годы просветительные кинолекции были организованы и в Нижнем Новгороде (ныне г. Горький) Отделом Русского общества охранения народного здоровья. Лекции проводились в зале Коммерческого училища, который предоставлялся для этой цели бесплатно. На каждом сеансе выступали члены Общества —педагоги и врачи. Помимо работы в постоянном помещении устраивались выездные киносеансы в Сормове, где находилась большая судоремонтная верфь, в Канавине—на месте знаменитой Нижегородской выставки, в Коммерческом клубе, в Кадетском корпусе и в других местах. Апогей деятельности нижегородского просветительного кинематографа пришелся на 1913 год, когда кинолекции велись по двадцати трем специальным программам просветительских фильмов.
Известно также о существовании в 10-х годах научных кинотеатров в Киеве (в Лукзяковском Народном доме и в одном из коммерческих училищ), в Екатеринбурге, в Юрьеве, в Смоленске, в Риге и в других городах. В общей сложности их было до первой мировой войны несколько десятков.
Само собой разумеется, не все эти просветительные кинотеатры функционировали одинаково хорошо. Некоторым из них удавалось запастись интересными программами, привлечь к чтению лекций педагогов, ученых. В других показывались фильмы без лекционного сопровождения, так как не было возможности часто обновлять программы. Не всюду одинаково складывались условия финансового обеспечения. Одни пользовались поддержкой государственных или общественных организаций, частных лиц. В других дело пытались наладить энтузиасты. Все это несомненно отражалось не только на деятельности кинотеатров, но и на их судьбе. Некоторые кинотеатры существовали успешно и в течение долгого времени, другие, как эфемеры, жили очень непродолжительной жизнью.
И все-таки в целом просветительные кинематографы дореволюционной России были явлением безусловно положительным, наложившим основы той огромной работы по распространению научных знаний с помощью кино, которая в наши дни получила столь широкое, столь многообразное развитие.
Но в тот же период русскими учеными и педагогами кинематограф использовался в педагогической работе, как наглядное пособие при обучении школьников в учебных заведениях. Таких чисто учебных кинозалов было в довоенной России несколько сотен. Как правило, они создавались при средних учебных заведениях и только иногда при особых округах, для обслуживания народных училищ. В некоторых гимназиях и училищах кинолекциями охватывали не только своих учащихся, но и школьников других учебных заведений.
Сохранились сведения о том, что такие чисто учебные «кинематографы» для учащихся школ были в Москве (в гимназии Медведниковых, в реальном училище, в частной гимназии Федорова, в Пушкинском городском училище и многих других) и в ряде петроградских учебных заведений, в том числе в Тенишевском училище, где дело было поставлено лучше всего.
Что касается других городов, то в школах лишь немногих из них имелись собственные киноустановки. Тем не менее и в этих городах учебные фильмы использовались довольно активно. Педагоги договаривались с владельцами кинотеатров об устройстве детских сеансов, на которых показывались учебные ленты. Такая форма обслуживания учащихся успешно применялась в Риге, Тарту, Орле, Харькове, Одессе и в других городах была попытка создания и централизованной системы снабжения фильмами учебных заведений. В крупных городах (Москве, Петрограде) устраивались склады фильмов и кинопроекторов, которыми на выездных сеансах обслуживались учебные заведения.
Большая работа была проделана русской педагогической общественностью по продвижению просветительного и в первую очередь учебного кинематографа в деревню. Вопросы использования научного кинематографа для школьного обучения и внешкольного образования были предметом обсуждения на ряде общеземских и Всероссийских съездов по народному образованию. В решениях съездов высказывались пожелания как можно шире использовать кинематографические сеансы в сельских учебных занятиях, рекомендовалось «приобретение кинематографа по возможности каждым уездным земством» .
Особый интерес вызывает решение по вопросам кинематографа, которое было принято специальной секцией 1-го Всероссийского съезда по народному образованию:
«37. О кинематографе. 1) Научный кинематограф должен быть признан учебным пособием, способствующим наглядности обучения и расширению кругозора учащихся. 2) Программы сеансов должны вырабатываться в связи с курсом, и к организации кинематографа должны привлекаться учащие. 3) ввиду технических недостатков кинематографа сеансы не должны быть слишком длинными и частыми. 4) Необходимо создание центральных и местных складов хорошо подобранных кинематографических лент, по образцу подвижных музеев. 5) Ввиду все усиливающегося развращающего влияния уличного кинематографа кроме школьных сеансов необходимо устройство внешкольных кинематографических детских сеансов и борьба с этим влиянием путем распространения в широкой публике мысли о пошлости существующего кинематографического репертуара».[11]
Отлично сознавая, какую огромную просветительную роль может сыграть в деревне кинематограф, сельские учителя не только активно выступали за введение его в педагогическую практику, апеллируя к общественному мнению, но и сами непосредственно внедряли кинематограф в деревне всеми доступными способами.
Благодаря усилиям сельской педагогической общественности, поддержке учительских съездов, отдельных земских деятелей в ряде уездных земств, в Московской, Пермской, Костромской, Екатеринославской (ныне Днепропетровской), Харьковской, Херсонской и других губерниях было налажено обслуживание школ с помощью кинопередвижек. Некоторые земства создавали у себя даже склады просветительных фильмов. Показ фильмов осуществлялся самими учителями.
Но как бы велики, как бы благородны ни были усилия много численных энтузиастов научного кинематографа, всей прогрессивной русской интеллигенции, как бы ни были важны их первые достижения на этом поприще,—существовали объективные причины, не только мешавшие широкому развитию научного кинематографа в России, не только затруднявшие это развитие; с ни вставали преградой, преодолеть которую в то время никакие общественные усилия были не в состоянии.
Это прежде всего причины социальные, экономические. В копиях царской России государственные ассигнования на просвещение были столь недостаточными, что не только научный кинематограф, но даже школы (и прежде всего сельские школы) были роскошью. Поэтому ни о каком сколько-нибудь широком развитии просветительного, в том числе учебного, кинематографа, особенно в деревне, нельзя было и мечтать.
Ну а как развивалось производство научных фильмов в дореволюционной России?
Если научно-исследовательские фильмы создавались чуть ли не с первых же дней появления кинематографа — в стенах научных институтов и лабораторий усилиями самих ученых и без всякой помощи кинематографистов-профессионалов; если учебные фильмы на первых порах создавались самими педагогами, которые перемонтировали снятый для других целей материал, то просветительные фильмы (или, как мы их теперь называем, научно-популярные) создавались уже не деятелями науки (такие случаи были редки), а теми пионерами русской кинематографии, которые взяв в руки съемочный аппарат, вышли с ним на улицу для того, чтобы снять хронику жизни, или отправились путешествовать по родной стране—по ее лесам, горам, морям и рекам, пошли на фабрики, заводы, фиксируя на пленку все, что может представить хотя бы какой-нибудь интерес.
«Из хроникально-документальных съемок постепенно возникла и русская игровая, художественная и русская научно-популярная кинематография»,—пишет С.Гинзбург в своей книге[12]. Да, действительно, прародительницей кинематографии была кинохроника.
Именно операторы-хроникеры были первыми профессиональными кинематографистами, начавшими снимать, а сплошь и рядом и сами показывать фильмы. Начав с сюжетов, посвященных царской и великосветской хронике, операторы все чаще и чаще обращались к созданию так называемых видовых фильмов, показывающих природу различных стран и жизнь народов этих стран. По существу, это были географические и этнографические фильмы, созданные на материале и зарубежных стран и нашей страны. Съемка фильмов велась сначала иностранными специалистами, а затем и нашими отечественными операторами. Судя по каталогу «Разумный кинематограф», составленному М.Алейниковым, один выпуск которого был издан в 1912 году, а второй в 1914 году, с 1907 года, когда съемка видовых кинокартин приняла регулярный характер, до. начала мировой войны, то есть до 1914 года» было создано 1200 видовых фильмов.
Вслед за видовыми кинокартинами, показывающими природу нашей страны (серия «Живописная Россия», «По Волге», «В горах Кавказа»), появляются фильмы о промышленности, транспорте и сельском хозяйстве («Рыбная промышленность на Волге», «Открытие в Москве окружной железной дороги», «Обработка земли в Лифляндии паровыми и электрическими машинами»), фильмы на спортивные темы («Фигурное катание на коньках в СПб известного конькобежца Панина», «Автомобильные гонки в Одессе», «Московские бега», «Парфорсная охота», «Охота на медведя») и другие картины.
В то же время, а точнее, опять-таки с 1907 года, началась съемка фильмов, посвященных литературе и искусству и сохранивших до наших дней большое историческое значение, особенно такие драгоценные ленты, в которых был неоднократно заснят Л. Н. Толстой, известный русский актер В. Н. Давыдов и другие выдающиеся личности .[13]
В эту же группу фильмов следует отнести документальные съемки фрагментов из театральных спектаклей: «Борис Годунов» (1907), «Князь Серебряный» (инсценировка романа А. К. Толстого, 1907), из балета «Пьеро и Пьеретта» и т. д.
Кто же были создатели этих фильмов?
Судя по количеству этих кинокартин, в создании их кроме запомнившихся историкам операторов А. Дранкова (необыкновенно энергичного дельца, заснявшего, в частности, большой материал о Л. Н. Толстом), П. Кобцева (работавшего на Дальнем Востоке), украинца Д. Сахненко, М. Бремера (совершившего на ледоколе путешествие по Великому Северному пути), художника Н Пинегина, заснявшего трагическую эпопею путешествия к Северному полюсу лейтенанта Седова, в создании просветительных кинокартин принимали участие многие отечественные операторы, имена которых, к сожалению, остались нам неизвестными.
Здесь, кстати, уместно вспомнить и известного актера театра Корша—В. Сашина-Федорова. Будучи страстным поклонником кинематографа, он еще в 1896 году приобрел киноаппарат и поставил перед собой задачу заняться летописью своего театра —заснять театральных деятелей во время репетиции, в гримерных, на сцене перед поднятием занавеса и т. п.. В. Сашин-Феюров снял также ряд других фильмов: «Конно-железная дорога в Москве», «Вольная Богородская пожарная команда», «Игра в мяч», а много лет спустя выступал даже в качестве актера и кинорежиссера художественных игровых фильмов (правда, не оставив здесь заметного следа).
Всех этих операторов мы и вправе считать подлинными пионерами не только хроникально-документальной, но и научной кинематографии, вписавшими первые страницы в историю нашего отечественного научно-популярного кинематографа.
Однако, отдавая должное пионерам русского профессионального кинематографа, нельзя сбрасывать со счетов роль в развитии отечественного научно-популярного кинематографа тех энтузиастов-ученых, деятельность которых описана выше.
Именно здесь—в научных учреждениях—в процессе создания сугубо исследовательских, иногда экспериментальных фильмов под руководством и при непосредственном участии самих ученых разрабатывалась методика научной киносъемки, новая кинотехника, которая беспрерывно совершенствовалась, модернизировалась и составила основу производства научных фильмов на киностудиях (техника, которая и сейчас, в наши дни, беспрерывно развиваясь, оказывает влияние на развитие научного кинематографа).
Ученые соединили свои усилия с кинематографистами, и в этом синтезе возникла подлинная научно-популярная кинематография, получившая такое широкое развитие в наше время.
Что касается учебной кинематографии, то развитие ее имеет много общего с научно-популярной. Однако есть и некоторое отличие. Дело в том, что первые годы русского кино учебные фильмы специально не снимались, а создавались путем перемонтажа или просто сокращения главным образом просветительных (научно-популярных), хроникально-документальных, а позднее даже художественных фильмов, которые использовались при изучении литературы и истории. Причем работа эта выполнялась не кинематографистами, а самими учителями школ, а иногда и высших учебных заведений. Фильмы приспосабливались к урокам или—при внешкольном обучении—к учебным программам. И лишь впоследствии (к 1910 году в Англии, Франции, Германии, а у нас в России немного позже—с 1912 года) начали создаваться собственно учебные фильмы, отвечающие требованиям школ и других учебных заведений.
Что представляли собой просветительные и учебные фильмы того времени с точки зрения познавательного значения, эстетической оценки и профессионального мастерства?
Судя по сохранившимся отдельным кинолентам, это были маленькие фильмы объемом до 100—150 метров, которые демонстрировались 5—7 минут. Каким бы темам эти фильмы ни посвящались (будь то географические, спортивные, естественнонаучные ленты), в сущности, на первых порах это были самые настоящие документальные картины, представляющие просветительный интерес. Лишь позже, когда было налажено отечественное производство просветительных и учебных фильмов, особенно на кинофабрике А. Ханжонкова, куда пришли энтузиасты-ученые,—научные фильмы начали полнее соответствовать поставленным перед ними задачам. При создании фильмов стала применяться и другая, более совершенная кинотехника, и другая методика построения. И взгляд на вещи стал несколько иной. Фильмы стали более глубокими по содержанию, в них больше появилось познавательного материала. Тем не менее, конечно, все эти фильмы не имеют ничего общего с тем, что мы делаем сейчас. Они кажутся нам крайне наивными, примитивными. Но здесь нет ничего удивительного. Нас отделяет время—и довольно порядочное время. Как нельзя сравнивать, допустим, достоинства самолетов Уточкина и Можайского с великолепными воздушными лайнерами Туполева, Ильюшина, Антонова и других наших замечательных советских конструкторов, так нельзя подходить с общеэстетическими критериями нашего времени к фильмам, созданным более полувека назад. Нельзя оценивать, скажем, фильмы о полетах наших первых авиаторов, снятые на заре кинематографии, наравне с нашим замечательным научно-популярным фильмом «Первые крылья», созданным в 1950 году, то есть уже после второй мировой войны. Хотя и в том и в другом фильме показываются пионеры русской авиации.
Между тем многие измеряют достоинства первых наших картин с позиций самых высоких достижений современной кинематографии, забывая о разделяющем нас времени и, самое главное, о процессе постепенного становления и развития всей отечественной, в том числе научной, кинематографии.
Как же протекал этот процесс?
Не ограничиваясь использованием готовых просветительных картин, от случая к случаю выпускаемых зарубежными и отечественными кинопредприятиями (Пате, Гомоном, Ханжонковым, Дранковым, Харитоновым, Ермольевым и другими), картин, к тому же крайне мало отвечающих педагогическим требованиям, ученые, педагоги все острее ощущали необходимость в организации специального производства научных и учебных лент. Царское министерство просвещения, куда неоднократно поступали соответствующие запросы, просьбы, ограничилось созданием особой «комиссии» и разработкой тематического плана школьных фильмов, который, впрочем, так и остался нереализованным, ибо на его осуществление средств отпущено не было.
Кое-что в направлении изготовления научных лент удалось сделать отдельным ведомствам, просветительным учреждениям и учебным заведениям. Так, например, по заказу Переселенческого управления фирмой А. Дранкова было заснято 6000 метров пленки, иллюстрирующей переселенческое движение и быт переселенцев в Сибири. Петербургским сельскохозяйственным музеем изготовлен ряд лент, показывающих различные виды сельскохозяйственных работ .[14]
Довольно удачно было поставлено дело в военном ведомстве. Хотя идея создания специальных учебных фильмов для военной подготовки возникла впервые не в русской армии, а в германской, японской и некоторых других армиях, к 1911 году, который принято считать началом выпуска первых военно-учебных лент в России, кинематограф довольно широко использовался для военного обучения. В одном только петербургском военном округе тридцать различных воинских частей имели свои киноустановки, с помощью которых демонстрировались учебные фильмы.
Некоторыми высшими учебными заведениями Москвы и Петербурга и даже группами ученых также были предприняты попытки создать научные фильмы на собственные средства. За дело взялись и отдельные частные предприниматели, создавшие небольшие фирмы по производству просветительных фильмов.
Уже к 1910 году одно из самых крупных отечественных предприятий «Акционерное общество А. А. Ханжонков и К°» включает в сферу своей деятельности производство кинокартин просветительного характера. Сначала оно выпускает географические, так называемые «видовые» и этнографические фильмы, а в 1911 году образует при Московской кинофабрике Отдел научного фильма. Перед Отделом ставится задача регулярного выпуска самых различных по содержанию научных фильмов, главным образом для общего, коммерческого проката. Для работы в Отделе приглашаются научные сотрудники Московского университета, ученики крупнейшего русского ученого-физика П. Н. Лебедева —профессора В. А. Аркадьев (впоследствии член-корреспондент Академии наук СССР), А.Г. Калашников (впоследствии министр просвещения РСФСР), П. П. Лазарев (впоследствии академик), Н. В. Баклин (один из старейших деятелей советской научной кинематографии), известный русский мультипликатор В Старевич и другие.
Попутно «Акционерное общество А. А. Ханжонков и К°» принимает предложение профессора-биолога В. Н. Лебедева о создании фильма, целиком основанного на микрокиносъемке. В этом фильме молодой ученый — В. Н. Лебедев — выступает и как сценарист, и как режиссер, и как оператор фильма. В результате четырехмесячной работы он создает научно-популярный фильм «Туфелька» (1912) [15], показывающий жизнь простейших организмов. Фильм этот, впервые продемонстрировавший микросъемку инфузорий и других одноклеточных организмов, имел большой успех и положил начало развитию отечественной микрокиносъемки.
Отдел научных фильмов фабрики Ханжонкова просуществовал до конца 1916 года, после чего в связи с империалистической войной был закрыт опять-таки из-за недостатка средств и отказа министерства просвещения помочь этому делу. За время работы Отдела фабрикой Ханжонкова был выпущен целый ряд научно-популярных и учебных фильмов («Электрический телеграф», «Динамо-машина», «Пар», «Глаз», «Чахотка», «Кровообращение», «Дыхание» и т п.).
О некоторых из них довольно подробно рассказал Н В Баклин: «Фильм «Электрический телеграф» был создан под руководством В Аркадьева. Содержание его обрамлялось игровыми кадрами. Телеграфист отправлял по линии телеграмму, затем демонстрировалось устройство и действие телеграфного аппарата и, наконец, следовала игровая концовка—другой телеграфист принимал телеграмму, записывал ее и передавал посыльному для вручения адресату».
Для съемки этого фильма на фабрике Ханжонкова была создана специальная модель телеграфного аппарата. Обмотку электромагнита изображала спиральная стеклянная трубка, через которую пропускалась смесь белых и черных шариков, имитируя течение тока.
Фильм «Динамо-машина, принцип ее работы и устройство» носил учебный характер. Он состоял из трех разделов: первый показывал появление тока в проводнике при пересечении магнитного поля; второй знакомил с техническим принципом устройства якоря динамо-машины переменного тока; третий рассказывал о промышленном производстве якорей на московском заводе «Динамо».
Фильм «Распространение электромагнитных волн вибратором Герца» был создан тоже для учебных целей.
«Задача этого фильма,—вспоминает Н. В. Баклин,—состояла в изображении динамической схемы возникновения электрического поля у вибратора, образования силовых полей, отшнуровывания их от вибратора и ухода в пространство.
Решили мы эту задачу с помощью рисованной мультипликации. Мы же изготовили первый в России мультипликационный станок и засняли фильм».
Наряду с этим Отдел научных фильмов продолжал работу по созданию географических и этнографических фильмов, пользуясь для этого научными экспедициями. Время от времени продолжали выпускать единичные научные фильмы и другие кинопредприниматели.
Но, естественно, вся эта работа и в количественном и в качественном отношениях не могла претендовать на сколько-нибудь правильно поставленную организацию производства научно-популярных и учебных фильмов и тем более хоть в какой-то мере "удовлетворить спрос на эти фильмы.
И это понятно. В условиях дореволюционной, капиталистической России, где государственные ассигнования на просвещение с помощью кинематографа были очень незначительными, а вся кинопромышленность находилась в руках частных предпринимателей, заботившихся главным образом об использовании кино в коммерческих целях, не могло быть и речи о повсеместном и тем более о плановом развитии научной и учебной кинематографии.
Только после Великой Октябрьской социалистической революции, после того как вся власть перешла в руки народа, когда вся промышленность и все культурные ценности стали использоваться в интересах и на благо народа, научное и учебное кино получило самое широкое развитие и стало мощным орудием научно-просветительной пропаганды.
Заключение.Среди незабываемых рекламных слоганов советского государства лозунг «кино для нас является важнейшим из искусств», пожалуй, был самым правдивым, далеко опередив в этом смысле фразу о «самой читающей в мире стране». Ведь, как ни крути, книжки читать может только грамотный и усердный. А вот кино, по общему убеждению, доступно всем, независимо от образовательного ценза. И его действительно любили все граждане и гражданки «бывшего СССР», заполняя свой скромный досуг целлулоидными драмами призрачных героев и забывая в двухчасовом промежутке между начальным и финальным титрами свои собственные драмы.
Но самое главное — кино было фаворитом государства. Фигура кинорежиссера возвышалась где-то рядом с членами правительства и космонавтами, становясь идеальным воплощением мечты о светлом пути. Профессия режиссера на советском романтическом олимпе даже потеснила не только номенклатуру, но и космонавтов: если неразумные дети мечтали стать покорителями космоса, а разумные — начальниками, то повзрослевшие молодые люди, знакомясь с девушками, представлялись исключительно киношниками.
Что говорить, наша страна за последние годы изменилась радикально. Крах идеологии, естественно, привел к смене авторитетов и приоритетов. Но то, что произошло с кино, неподвластно никакой логике: «важнейшего из искусств» за несколько последних лет как бы просто не стало — поскольку не стало его поклонников.
Сейчас в России по-прежнему (хотя и во много раз реже) снимаются фильмы. Но факт этот уже больше не является доказательством того, что в России по-прежнему существует кино. Конечно, никуда не делись режиссеры, актеры, операторы, художники, осветители, звукотехники, гримерши, костюмерши и девушки с «хлопушками». Для пополнения их рядов все так же ежегодно набираются творческие мастерские Института кинематографии. Как и раньше, функционирует Государственный комитет — министерство кинематографии, а его соответственно возглавляет министр. Имеется и Союз кинематографистов, насчитывающий около пяти тысяч членов, а в нем соответственно обсуждаются профессиональные творческие проблемы. Есть и Центральный Дом кино — премьерно-концертная площадка, а там соответственно хозяйничает главный киношный массовик-затейник. Появился даже Музей кино, и в нем соответственно хранятся экспонаты-шедевры. В конце концов, по-прежнему стоят на своих местах кинотеатры, и в них соответственно...
На этом соответствие принятому, привычному и, в общем-то, разумному положению вещей заканчивается. Кинотеатры стоят, фильмы в них идут, а зрители на них не ходят. Причем ни «Список Шиндлера» Стивена Спилберга, ни «Бульварное чтиво» Квентина Тарантино, ни «Готовое платье» Роберта Олтмена, ни «Церемонию» Клода Шаброля, ни «От заката до рассвета» Роберта Родригеса, ни «Утомленных солнцем» Никиты Михалкова, ни «Подполье» Эмира Кустурицы к разряду «второй свежести», не пользующейся спросом в новые времена, отнести невозможно — ни по художественному уровню самих картин, ни по оперативности, с которой они были выпущены в отечественный прокат. Всего десять лет назад даже намека на подобную афишу было бы достаточно, чтобы толпа разнесла кинотеатр, отважившийся объявить о таком счастье. Сегодня сеанс в Москве считается состоявшимся, если билеты купили пять человек.
Однако проблема не только в том, отчего в народе пропало доверие к киноафише. Сегодня любят повторять, что зрители соскучились по российским картинам, поэтому, мол, не идут в кинотеатры, предлагающие преимущественно американские фильмы. Да, отечественного кино сейчас снимается преступно мало, а проблема качества при таком количестве решается далеко не по известной формуле «лучше меньше, да лучше». Но ответ на вопрос, почему весь диапазон отечественного кино последних лет — от «Утомленных солнцем» до «Ширли-мырли» — проваливается в безразмерную прокатную дыру, до обидного прост и, увы, недемократичен.
Народ, далекий от многих проблем, включая сюда и проблему функционирования искусств, доверяет только тому и любит только то, что имеет государственный статус. Или, наоборот, с поправкой на российские особенности, — антигосударственный.
Теперь государству не до кино. Оно пока пытается кризис идей и отсутствие народных героев преодолеть на политической сцене. Но и кино мало что может предложить государству: во время демонтажа старой системы, в котором самое активное участие принимала и киноэлита, все герои оказались дискредитированы, любая идеология — скомпрометирована. Искусству не из чего лепить. А если попробовать отсечь все лишнее, то, скорее всего, ничего не останется. Сюжет жизни размыт, пафос отсутствует. Так что кинематограф и его проблемы — всего лишь частный случай общей ситуации в стране.
Поле, на котором сегодня проигрывает российское кино, в сущности, едино для всех видов искусства. Искусство ищет смысл жизни. Этот поиск — его пища.
Задачей российского кино всегда было, есть и будет донести до зрителя реальность современной жизни. Оно всегда было реалистическим, как и вся культура России. Кинематограф России всегда решал проблемы человеческого существования и развития, пользуясь методами и средствами, накопленных веками традиций нашего многонационального народа.
Приложение.Информация по отечественному кино.
Системная информация по отечественному кино. 1896-1996. Текст опубликован в журнале "Искусство кино" (NN4-5, 1996) и приводится с небольшими дополнениями в отдельных фрэймах. При цитировании ссылка обязательна.
Мирослава Сегида:
Первые демонстрации кинематографа в России - 1896 год.04/16.05.1896 - "Синематограф"/Петербург в Летнем саду "Аквариум", между вторым и третьим актами оперетки "Альфред-паша в Париже"; 26.05/07.06.1896 - в увеселительном саду "Эрмитаж"/Москва, по окончании оперетты "Славный тестюшка". В течение лета 1896 года аппарат Люмьера побывал в Нижнем Новгороде, Киеве, Харькове, Ростове-на-Дону).В программу входило десять фильмов, снятых Луи Люмьером: "Улица Республики в Лионе", "Прибытие поезда на вокзал", "Выход рабочих с фабрики Люмьера", "Завтрак бебе", "Игра в экарте", "Политый поливальщик" и др. Сеанс продолжался 10 мин.
Первые киносъемки в России - 1896 год.Летом Люмьер выпускает в продажу документальный фильм "Коронация Николая II", снятый в Москве французским кинооператором Камиллем де ля Серф.В 1896-1897 годах харьковский фотограф А.Федецкий снимает и демонстрирует в городском театре несколько хроник: "Перенесение чудотворной иконы Божьей матери из Куряжского монастыря в харьковский Покровский монастырь", "Джигитовка казаков 1-го Оренбургского полка", "Вид харьковского вокзала в момент отхода поезда с находящимся на платформе начальством".В этот период московский фотолюбитель - артист театра Корша - В.Сашин-Федоров демонстрирует москвичам свои фильмы: "Игра в мяч", "Публика, толпящаяся у входа в театр", "Вольная богородская пожарная команда". Пионеры отечественной киноиндустрии, не заработав на своих показах, больше не искушали судьбу в кинобизнесе.
Открытие первого русского кинопредприятия - 1906 год.Руководитель - Александр Ханжонков, представитель иностранной фирмы. Основная деятельность - продажа фильмокопий иностранного производства, создание структуры проката.На смену "иллюзионам" и "электротеатрам" вместимостью от 10 до 40 мест строились специальные здания с просмотровыми залами от 300 до 800 мест, с фойе, гардеробом, буфетом. К 1913 году в России насчитывалось 1412 кинотеатров (в Москве - 67, в Петербурге - 134). Длительность сеанса увеличилась с 10 минут до часа и более.
Открытие первого русского киноателье - 1907 год(Петербург, на базе фотоателье Александра Дранкова). По данным В.Вишневского, в 1907 году Дранков пробует снять игровую картину "Борис Годунов". Попытка была безуспешной, хотя отснятый материал демонстрировался в том же году под названием "Сцены из боярской жизни". Исследователи немого кино единодушно игнорируют эту ленту, как первую игровую русскую картину. В течение февраля-марта 1908 года Дранков - фотограф при Государственной Думе - выпускает в продажу семнадцать видовых картин и хроник разной тематики.
Первый русский игровой фильм - "Понизовая вольница"("Стенька Разин"), вып. 15.10.1908, киноателье Александра Дранкова, постановщик В.Ромашков, сцен. Василий Гончаров - получивший отставку чиновник железнодорожного ведомства. Актер непрофессионального театра [клуба] - В.Ф.Ромашков больше фильмов не режиссирует. Как актер снялся у Евг. Червякова в фильме "Девушка с далекой реки"("Бумажная лента", 1927), где сыграл небольшую роль ж-д. сторожа, деда главной героини, затем были еще две роли (1929, 1932). Все фильмы с его актерским участием не сохранились. В разных источниках его называют по разному: В.Ромашков и Б.Ромашков, что лишь подчеркивает его неизвестность в кино- и театральной деятельности. Картина (224 м.) состоит из семи сцен, снятых одним ракурсом. В роли Степана Разина снялся драматический актер Петербургского народного дома Е.Петров-Краевский, позже снявшийся в 19-ти бытовых драмах. Снимали фильм сам А.Дранков и Н.Козловский - впоследствии один из ведущих русских кинооператоров игрового, хроникального и мультипликационного кино (более 80-ти работ в игровом кино).
Первая русская кинокомедия - "Усердный денщик" (Ателье А.Дранкова, реж. Н.Филиппов, вып. 01.12.1908).
Первая русская цветная (раскрашенная от руки) художественная картина - "Ухарь-купец" ("Бр.Пате"/Моск. отд., вып. 29.09.1909, сц. и реж. В.Гончаров).
Первый русский полнометражный игровой фильм - "Оборона Севастополя" ("Воскресший Севастополь", 2000 м., Т/Д Ханжонкова, вып. 09.12.1911, реж.: В.Гончаров, А.Ханжонков). Просмотр в Московской консерватории - 15.10.11."Крупнейший дореволюционный исторический фильм ("сверхбоевик"),постановка которого была осуществлена с "высочайшего соизволения"Николая II и под наблюдением специально выделенного консультанта -полковника М.Ляхова. Ставился на подлинных местах событийгероической обороны Севастополя в 1854-1855 годах." - В.Вишневский.
Выпуск первого мультипликационного фильма - 31.12.1912(в период 1911-1913 Владиславом Старевичем сделано семь фильмов, работа над фильмами велась параллельно: "Прекрасная Люконида" ("Война рогачей и усачей"), "Месть кинематографического оператора", "Авиационная неделя насекомых" - все в 1912, "Четыре черта" - 1913 и др.).Первые детские фильмы - "Веселые сценки из жизни животных" и "Рождество обитателей леса" (реж. В.Старевич, Т/Д А.Ханжонкова, объемная мультипликация, вып. 01.05.1912)Первый мультипликационно-игровой фильм - "Ночь перед Рождеством" (1913, реж. Владислав Старевич, в гл. роли Иван Мозжухин).
Статистика кинопроизводства художественных фильмов в дореволюционной России:
1908 - 8
1909 - 23
1910 - 30
1911 - 76
1912 - 102
1913 - 129 (18 фирм)
1914 - 232 (31 фирма)
1915 - 370 (47 фирм)
1916 - 499
До 1921 года на частных студиях снято более 2100 художественных фильмов (в Госфильмофонде сохранилось 300) и за 1907-1916 годы - более 2700 документальных фильмов (в 1907 году выпущено 38 фильмов). В 1913 году производством фильмов занимались 18 фирм, в 1914 - 31, в 1916 - 47, в 1917 - 52. В 1923 году фильмы выпускались тольков государственном секторе, но на экранах еще появлялись фильмычастного производства, чаще - перемонтированные версии старых лент.
Самые экранизируемые авторы: А.С.Пушкин - 47А.П.Чехов - 44Н.В.Гоголь - 25Л.Н.Толстой - 24А.Н.Островский - 19А.М.Пазухин - 15М.Ю.Лермонтов - 13И.С.Тургенев - 12Яков Гордин - 11Л.Н.Андреев - 10Ф.М.Достоевский - 10Н.А.Некрасов - 12А.В.Амфитеатров - 9А.Н.Апухтин - 9И.А.Крылов - 9Гюи де Мопассан - 9А.К.Толстой - 7И.В.Шпажинский - 6
Самые экранизируемые произведения (дореволюционное кино):
"Сумасшедший" А.Апухтина - 9 фильмов
"Хирургия" А.Чехова - 7
"Полтава" А.Пушкина - 5
"Борис Годунов" А.Пушкина - 4
"Братья-разбойники" А.Пушкина - 4
"Записки сумасшедшего" Н.Гоголя - 4
"На бойком месте" А.Островского - 4
"Последнее слово подсудимого" А.Майкова - 4
"Преступление и наказание" Ф.Достоевского - 4
"Тарас Бульба" Н.Гоголя - 4
"Человек из ресторана" И.Шмелева - 4
"Война и мир" Л.Толстого - 3
Всего экранизаций - 482.
Данные по немому кино взяты из двух источников: Вен.Вишневский "Художественные фильмы дореволюционной России". Москва, "Госкиноиздат", 1945;Н.А.Лебедев "Очерк истории кино СССР. Немое кино (1918-1934)". Москва, "Искусство", 1965.
Список использованной литературы.1. Юренев Р. Чудесное окно: Краткая история мирового кино.- М.- Просвещение, 1983 г.
2. Згуриди А. Экран. Наука. Жизнь.- М:, Искусство,1983.
3. Фрейлих С. И. Теория кино: от Эйзенштейна до Тарковского- М.: Искусство,1992.
4. А. Ханжонков.: Жизнь за кадром. // Профиль.,4 авг., N 29(51) .,1997., с.8.
5. Первый русский продюсер. // Эксперт., 1 сент.,1997.,с. 10.
6. Секрет королевы. // Эксперт., 25 июля , 1996., с. 5.
7. Юренев Р. Праздник тревоги нашей. // Свободная мысль.- 1996., N 2.,с.47.
8. Толстых В. Муза века: 100 лет кино. //Правда.- 1995., 28 дек.
9. Ларионов А. Такое вот кино .// Совет. Россия.-1996., 12 марта .,с. 4.
10. Богомолов Ю. Краткий конспект длинной истории советского кино : 20-е годы. // Искусство кино. -1995., N 11.,с. 16.
11. Медведев А. Только о кино.- Кино в России- история ХХ век. // Искусство кино.- 1999 год, N 2.,с. 5.
12. Из истории кино. Сборник. Выпуск 7., Издат-во “Искусство”, М. 1968 год.
13. Из истории кино. Сборник. Выпуск 9., Издат-во “Искусство”, М. 1974 год.
14. Ежи Теплиц История киноискусства 1928-1933. Издат-во “Прогресс”., М., 1971.
[1] “ Из истории кино”. [ Сборник]. Выпуск 9,Издат.-во”Искусство”,М. 1974 год.
[2] “ Из истории кино”. [ Сборник]. Выпуск 7,Издат.-во”Искусство”,М. 1968 год.
[3] Одно из первых упоминаний о существовании эмигрантского кино во Франции относится к 2 октября 1922 года.
[4] Цитата по беседе Н.Нусиновой с Л. Траубергом. Запись 1989 года.
[5] Из беседы Н Нусиновой с Ниной Толчан в 1990 году.
[6] “ В город входить нельзя”-фильм Юрия Желябужского, снятый на студии “Межрабпомфильм”. “Его призыв” Якова Протазанова был сделан на студии “Межрабпом-Русь”.
[7] Письмо К.Мозжухина И.Мозжухину от 21,10,1927,
[8] Сергей Эфрон. “Воспоминания”.
[9] Чуковский К.. Собрание сочинений в 6-ти т.,М.,1969.,с.149.
[10] Гинзбург С. Кинематорафия дореволюционной России, с.74
[11] Гинзбург С. Кинематорафия дореволюционной России, с.71-72
[12] Гинзбург С. Кинематорафия дореволюционной России, с.66.
[13] Сюжет об актере В.Н.Давыдове ,в котором он был заснят в спектакле “Свадьба Кречинского” , историки относят даже к первым русским игровым фильмам, поскольку этот фрагмент из спектакля снимался не на сцене, а в ателье.
[14] Об одном из них, десятичастевом фильме “О трубе” упоминает в своей книге С.Гинзбург, который относит производство всех этих сельскохозяйственных фильмов к 1909-1911 гг.
[15] В некоторых публикациях, особенно за рубежом., этот фильм назван “Инфузории”.
Перепечатка материалов без ссылки на наш сайт запрещена